Пелена

Открыв глаза, существо в первую очередь увидело ночное звёздное небо. Рука сама потянулась к тёмно-синему бархату с россыпью искрящегося жемчуга в попытке ухватить всё это. В голове пронеслись видения, как эта же рука держит пистолет, большой нож, причиняет бесконечное количество боли разным животным: с длинным носом, двуногим, двухголовым и прочим. Увиденное восхитило, поразило до глубины души и наполнило блаженством. Существо рассмеялось, раскинув руки, продолжая лежать на спине. Ещё не осознавая себя в этом месте, не понимая, как и почему оно туда попало, существо видело проносящиеся в мозгу воспоминания о людях, чьи имена сами собой всплывали в памяти, события, сюжеты, города… – Меня зовут Ирина, – голос принадлежал девушке из воспоминаний, – я сталкер Марка. Мне нужно найти Приёмника. Существо встало, осознав себя девушкой. Её заворожили собственные длинные волосы, чёрные, как небо над её головой. Первая эмоция, которую она испытала – восхищение. Собой, небом, звёздами: всем, что окружало её. И чистым прохладным воздухом, и запахами, витавшими вокруг. Мир казался ей чудесным и его мотивы и суть до смеха понятными. Однако нечто неведомое оставалось в этом мире. Девушку тянуло к чему-то незримой нитью, она не понимала, где какая сторона света, не понимала на какой именно местности она находится, но тяга подтолкнула её к первым шагам, прыжкам и бегу. К скорости. Воспоминания возвращались. Чувство, название которому сталкеры дали точное: «сталкерская чуйка», вело её по пути, огибавшему аномалии, мимо засад бандитов, прямиком через стаи мутантов, лениво и сонно поднимавших головы вслед их пробежавшему собрату. Вернее сестре. Новая Ирина-Марка не задавалась вопросом, почему они не нападали, ей уже нравилось, что мутанты, как привыкшие ко всякому городские голуби, просто смотрели на неё, без намерения атаковать. А им попросту нечего было с ней делить, ни еду, ни территорию. За ночь бега, ставшего очередным восхищением для сталкерши, тяга вывела её к дереву, поющему тихую песню о жизни и смерти под аккомпанемент стоящего рядом джипа. Всё ещё ощущая холод от ночного ветра, обжëгшего кожу, девушка наслаждалась теплом полуденного солнца. И щеки заливались румянцем уже от него. Невдалеке слышалась стрельба, ощущалось присутствие кого-то родного. «Приёмник», – мелькнула мысль. Хотя облик этого Приёмника был ещё весьма расплывчат. Марка закрыла глаза, стараясь выудить из памяти лицо человека, который был когда-то очень важен для настоящей Ирины. Вдруг её волосы, словно побуждая к действию, дрогнули и потянули девушку на восток. И она обернулась. Она сощурилась, чтобы можно было рассмотреть с расстояния от волшебного дерева до здания заправки. Мутант, его добыча, и… – Маруся, – прошептала Марка, приветливо помахав рукой и улыбаясь девушке. Но отчего-то чумазую, серую, как мышь, девушку жест дружелюбия напугал, заставив развернуться и бежать быстрее, чем накануне ночью бежала сама Марка. От резких движений серой девушки встрепенулся, выпустил обед изо рта кровососыш. Но, не разглядев опасности, вернулся к восстанавливающей во всех смыслах слова трапезе. Удивившись такой реакции Маруси и немало расстроившись, Ирина, недолго провожала взглядом убежавшую сестру и сама неспешно зашагала за ней следом. Проходя мимо обедавшего кровососа, она без каких-либо огорчений обнаружила высушенную мумию со знакомым лицом. – Здравствуй, Полено. Я и тебя помню. Ты присматривал за ней в моё отсутствие, я благодарна тебе за это. Земля тебе пухом, но не жгучим. Из-за пня выглянуло нечто. Куцыми кривыми ножками прихромало к матëрому кровососу. Нелепое создание, мутировавшие в утробе человеческой самки, с грубой кожей, свалявшимся от грязи жесткими волосами, торчащими в разные стороны, издало низкий утробный рык и присосалось вполне себе человеческим ртом к животу Полена. Блëклые глаза закрылись от удовольствия насыщения. Рык сменился довольным клокотанием. – Обедайте, братья, – улыбнулась Марка и, чтобы не вспугнуть мутантов, отца и ребенка, тихим шагом направилась на восток, к Кишке. Первая встреча показала, что с сестрой нужно быть осторожнее. Подготовить, конечно, не получится, но попытаться выказать весь свой настрой на мирное сотрудничество очень нужно. Марка решила дать сестре время на переваривание случившегося, сильно надеясь на то, что мысли Маруси будут заняты именно ею. А пока это самое время идёт, Марка будет вспоминать больше и больше. Бежать уже не хотелось. Незримая нить, приведшая девушку к заправке, стала ярче видна, и след уже не затеряется. А потому Марка решила, что спешить ей некуда, сестру найти будет проще после визуального контакта, укрепившего эту нить. Девушка погрузилась в раздумья. Все люди, кого она видела были специфично одеты, в основном камуфляж, маскировочные костюмы, одежда цвета хаки. На трупах сталкеров она не видели никакой яркой одежды. А сама же была одета в странные яркие топ и леггинсы. Ноги, к удивлению девушки, оказались босыми. Как удалось преодолеть длинную дистанцию не поранившись серьёзно было непонятно. Марка неспешно шагала, занятая своими мыслями, когда боль внезапно толкнула её на землю. Обожгло руку и ногу, и это яростное тепло разносилось по всему телу вместе с болью и тяжестью в подстреленных конечностях. Туман застилал глаза, и сквозь него она смутно видела приближающиеся к ней пятна человеческих фигур. – Почему?.. – выдавила из себя девушка, теряя связь с реальностью, которая затягивала Марку в темноту, искрящуюся мелкими фейерверками. Она очнулась в душной комнате, провонявшей оружейным маслом, металлом, спревшим потом и жареным жиром. Воспоминания прежней жизни заставили её запаниковать и ощупать себя. Нет, она не привязана, в своей же облегающей одежде, раны перевязаны, а в здоровую руку ей поставили капельницу. Её не использовали, не били, не раздели – это уже радовало. Не связали, значит, она тут не пленница. Страх ушёл, уступив место любопытству. Где она, кто её подстрелил, и зачем? Подняться ей удалось не сразу. Даже сесть было больно. В тусклом свете потолочной лампы она оглядела себя. И верно, красные топ и леггинсы всё те же, в которых она очнулась посреди ночи на поляне. Одна штанина обрезана, бедро чуть выше колена забинтовано. Бинт чистый, без следов крови или грязи. И повязка на руке тоже было чуть ли не белоснежной. Перехватив штатив капельницы, как опору, девушка попробовала встать, превозмогая боль в раненой ноге. Матрас, к сожалению не был чистым, плохо отстиранная кровь, жёлтые разводы вызвали гримасу отвращения. Под аккомпанемент крутящихся колесиков девушка проковыляла к решётчатой двери. В коридоре было светлее и сильнее воняло жареной едой. Комната напротив больничной палаты, в которой очнулась Марка была рабочим типичным помещением для снабженца сталкеров всячиной: инструменты для починки оружия и брони, которые тут же лежали аккуратными стопами и висели на вешалке вдоль стены. Дальше по коридору было ещё несколько дверей направо, а налево – один. Приоткрытая дверь впускала полосу света и тихий гомон людских голосов. – Чëрте что творится, Сидорович, зуб даю. Неспроста эта мадама тут. Я к зомбям привык, к кровососам, излома видал. Но штоб вот эдакое чудо лицезреть – ни в жись. – Ты давай не гундось, – ответил скрипучим голосом торговец, – как было, когда мне Рыжий приволок самого Стрелка, помнишь? А я вот помню. И ни разу не пожалел, что выходил без малого легенды Зоны. Может и эта что-нибудь значит для нашей кормилицы. – Ты когда таким набожным стал, жирный скупердяй? – Возмущался третий голос. – А если это проделки яйцеголовых? – Какие, м-мать твою, проделки? – Возмутился торгаш, – чтоб твои яйца деревянные на женскую красоту среагировали, да потом за это тебе башку отгрызли? Супер солдат с сиськами, етить тебя налево. Сидор на самом деле во всём искал выгоду, ему дела не было до Марки. Просто он понимал, что из ниоткуда взявшая девушка модельной внешности в Зоне неспроста. И тем же научникам её можно за выгодную сумму продать. А пока надо беречь, как собственную дочь до свадьбы. И сталкеров от девушки держать подальше ради них же самих, кто может знать, что такое эта девушка на самом деле. – Мне ничьи яйца и бошки не нужны, – влезла в разговор Марка, – отпустите меня, мне идти надо. Мужчины, ведшие активный диалог, не заметили, как часть их слов подслушали. Первым спохватился Сидор: – А ну, пшли прочь! – Рявкнул он на сталкеров, сделав как можно более суровый взгляд, чтобы не повторять дважды. Мужчины нехотя удалились, бурча под нос что-то неразборчивое. – Цыц! И не вздумайте даже, – прокричал им вслед торгаш, видимо он расслышал их шепотки. – Садись, дорогуша, – обратился он уже к Марке, – чайку? – Можно кофе и покурить? – неожиданно для себя самой выдала Марка. Сидорович любезно поставил кружку кипятка и положил рядом ложечку и пакетик “Нескафе” три в одном. Сигареты нашлись в ящике стола. Пока Марка выполняла обыденные действия, руки предавали её раз за разом: ложку она пыталась раскрыть как пакетик, а пакет кофе окунула, как чайный. С сигаретой оказалось не так сложно, противный вкус тлеющего табака заполнил рот, обволок язык. Сидор, молча наблюдавший за ней, решил начать диалог. – Скажи мне, голубушка, откуда ты и кто? Только не утаивай ничего, тайны не помогут ни тебе, ни мне. Хоть торговец и пытался придать себе пристойный и доброжелательный вид, Марка понимала, что всей правды лучше не говорить. – Потеряла сознание во время выброса, подробностей не помню, очнулась. Пока пыталась найти своих, меня подстрелили. Помню только прозвище – Марка, – коротко выдала девушка и тут же пожалела о том, что сказала настоящее прозвище. Лучше бы соврала, что забыла или придумала новое. Сидору, впрочем, было наплевать, как зовут гостью, он уже доложился ученым о найдëныше. Сахаров пообещал скоро прислать за девушкой отряд своих людей, который находился в здании старой фабрики над Х-18 по заданию учёных. Сидоровичу нужно было только продержать девушку в неведении и сохранности, а сталкерам было сказано попрятаться при первом появлении наёмников. Именно эту фракцию не посчастливилось учёным нанять в помощники. Наёмники так и не отстали от учёных, их целью была Припять с её лабораториями. И сейчас отряд синих гусей, некогда бывших объектом вожделения Марки, двигался в деревню новичков за ней. – Дай мне снарягу, меня ждут. – Сказала Марка, отхлëбывая кофе через затяг. – Мне очень надо. Девушка заметив, как забегали выпученные глазки торговца, ощутила холодок пробежавший по затылку. Она очень старалась не подать виду, что испугалась своих же предположений. И осторожно повторила свою просьбу, добавив, что отработает всё с процентами. К сожалению, сумма, которую пообещали учёные торгашу, была гораздо выше той, что она сама могла бы за себя предложить. – Ты пей-пей, восстанавливай силы. Как в норму придёшь, там и по оплате услуг побалакаем. – Равнодушным голосом продолжал Сидорович. – Ну, ты же не думаешь, что мои лекарства с неба падают забесплатно. А сейчас с кофейком и сигареткой иди в палату к себе, если так назвать комнатушку можно, – нелепое хихиканье должно было сработать, как разряжающий обстановку, непринуждённый смех, – а я пока покумекаю, что можно тебе подобрать. Всё ещё опираясь на штатив, девушка похромала в клетку. Это слово лучше подходило, нежели палата и комнатушка. Марка размышляла, искала способы мирно уйти от торговца, но в голову приходили мысли из разряда ограбить и сбежать с боем. Сталкеры в деревне новичков выше ранга “опытных” не водились на постоянной основе, но вот из фермы, которую решили восстановить, как прибежище всех любителей Зоны отчуждения, быстро могли выдвинуться ветераны. И тогда ей далеко не уйти. Так за раздумьями она и уснула. Сон был крепок, наполнен воспоминаниями прежней жизни и недавних событий. Увиденное так её отвлекало от пробуждения, что она не заметила, как подручная Сидоровича поменяла ей капельницу и бинты, пристегнув наручниками к кровати, по просьбе торговца. Проснулась она, когда организм, истощённый бегом и ранениями, отдохнул, восстановился и требовал еды. Капельницы уже не было, на месте укола – пластырь. И тут же настроение испортило два момента: наручники и разговор Сидоровича с гостями. Обсуждали конечно её. Из обрывком разговора Марка поняла, что пришлых интересует именно она. Торговец пытался набить цену товару, причитая, что он, дескать, истратил на девушку драгоценные лекарства, которые не за просто так достаются ему. Гость ответил грубым басом, что никаких торгов не будет и если барахольщик сейчас же не выдаст девушку наёмникам, то заберут они её силой, а заодно и новичков, попрятавшихся подвалам, перебьют. Марка почему-то очень сочувствовала сталкерам, схоронившимся по просьбе Сидоровича, и искренне надеялась на благоразумие торгаша, хотя выкуп её самой сильно портил все планы по поиску сестры. Спор в это время утих, сменившись звуками шагов. Вошедший в комнату наёмник оглядел девушку, сморщившись, при виде её яркой одежды. Следом за ним к комнате подошли двое, и встали спиной ко входу. Все в стандартной натовской форме, на головах – противогазы. Проходить внутрь зарешеченной комнаты главарь не захотел. – Выдай ей экипу, простенькое что-нибудь, – скомандовал он Сидоровича, и тут же пресёк все попытки выторговать цену за одежду, – это будет твоя проблема, если её мутанты заметят в таком прикиде. Торговец закрыл распахнутый рот, и побрёл, бурча что-то под нос. Двое подчинённых, стоявших всё это время спиной ко входу, проверили принесённую экипировку, старую перелатанную Зарю-1, и один повернулся, чтобы передать её девушке. Он замер на мгновение, но Марка заметила это. А когда наёмник протянул форму, его руки слегка подрагивали. Так с дрожью он и снял наручники, позвякивавшие в так тремору рук. Девушка выхватила одежду и без стеснения начала переодеваться, снимая сначала топ, а потом леггинсы. – Приёмник! – Скомандовал старший из Синих гусей, обращаясь по видимому к принесшему форму наёмнику, и тот поспешно вышел. Второй наёмник слышно рыкнул через противогаз и толкнул первого в плечо. Первый просто отмахнулся, но мельком глянул на девушку, вставшую в полный рост в одном нижнем белье. Старший обсуждал с кем-то по рации нюансы пути до Янтаря, на данный момент ближайшей к ним функционирующей лаборатории учёных. Сахаров лично хотел обследовать девушку, выглядящую слишком хорошо для зоны отчуждения, если судить по времени, которое она тут пробыла, да ещё и пережила выброс. Услышав прозвище Марки, донëсшееся из рации, когда Сахаров называл время проведенное в ЧЗО, первый наёмник резко обернулся на девушку, уже надевавшую ботинки. “Что-то он слишком нервный”, – подумалось Марке. – Выдвигаемся через Свалку, там заночуем, – докладывал в рацию старший наёмник, – потом через Агропром дойдём до вас. Режим радиомолчания до двадцати одного ноль-пять. Главный переключил волну на рации и убрал её в нагрудный карман, и скомандовал своим подчинëнным в кабинете торгаша собираться. Марка послушно следовала за наёмниками, ведшими её через опустевшую деревню, снова закованная в наручники. Сталкеры, предупреждённые торговцем, сидели на чердаках и в подвалах, стараясь не издавать ни звука. Всего в отряде было семь человек: лидер и шестеро бойцов. Экипировку составляли стандарные западные костюмы и бронежилеты. Только костюм лидера отличался от обычной экипировки наёмников, сшитый на заказ по выкройке сталкеровской зари синего цвета с разгрузкой на “лифчике”. Тактический шлем с встроенным противогазом: защиты от аномалий минимум, от пули – максимум. Большего обмундирования этой группировке и не нужно, за исключением некоторых заданий: основные цели наёмников – люди. Как Марка. Было решено идти не по дороге через мост и железнодорожную насыпь, а вдоль западной границы локации, обогнув скопления сталкеров и военных. Одна короткая встреча с бандитами прошло спокойно, на расстоянии в пятьдесят метров наёмники прошли, держа оружие наготове, бандосы и вовсе просто проводили взглядом пешую процессию. Шли, обмениваясь редкими фразами, в основном были слышны команды лидера. Марку что-то смущало, будто она помнила нечто из своей прошлой жизни, и это что-то сейчас находилось очень близко. Но ведь её цель, сестра, сейчас должна была быть в Кишке, по крайней мере туда она направлялась в первую встречу. Лагерь разбили после пересечения границы Кордона и Свалки, за стоянкой брошенной техники. Лидер решил, что бандиты, сами того не зная, прикроют с практически трёх сторон наёмников или как минимум предупредят о передвижении сталкеров. – Группа “Радий”, Батя на связи. Сахаров, приём. Марка помнила время выхода на связь, и по начатой передаче поняла, что ночь близится, хотя было достаточно светло. – Да-да, Товарищ Батя, безумно раз слышать вас. С товаром всё в порядке? Не повредили? – ответил профессор в своей манере растягивать слова, словно стараясь подчеркнуть наличие у себя интеллигентности. – Товар цел, вполне жизнеспособен, агрессии не проявляет, при первых признаках будет обездвижен, но в любом случае доставлен вам. Делаем остановку для отдыха, через час выдвигаемся. Три часа пути, и товар у вас. Рекомендации будут? – Как замечательно слышать, что вы так скоро прибудете. Рекомендации?.. – Сахаров отвлёкся от рации и перешептывался с кем-то из сотрудников. – Разве что покормить и удовлетворить иные потребности, не нарушающие здоровье. Можно даже… – Принято, – перебил Батя, – режим радио молчания до момента передачи товара, время оговорено. Выключив рацию, лидер смачно выругался трёхэтажной нецензурщиной. – Батя, может зря мы с этими научниками связались? – Начал разговор один из бойцов. – Гриф вон уже на Юпитере, дослужился до более важных задач, а мы только отстреливаем научников или таскаем им же какую-то херь. – Броня, захлопнись, – сказал лидер, – я вот думаю, тебе за что такое прозвище дали, за то что ты для пулей не пробиваемый, или умными мыслями? – Бать, я… – начал было оправдываться боец. – Отставить, – сказал Батя, снимая шлем, – все едят и справляют нужду. Нам сорок семь минут осталось просиживать пеньки радиоактивные. И эту накормите чем-нибудь, только не отравой вашей, из пакетов, а то ещё откинется по дороге. И поссать её сводите. Только чтоб без выкрутасов. Ясно? – Бойцы в голос высказали согласие. – Выполнять. Лидер отошёл от основной группы, и присел чуть дальше от маленького костра. Марка разглядывала его солидное морщинистое лицо, волосы выбеленные сединой, гадая сколько ему лет. Бойцы же, последовав примеру своего командира поснимали маски и достали армейские пайки. Бросив для разогреве на угли фольгированные упаковки, парни закурили. Они были значительно моложе Бати, у некоторых лица в шрамах, морщины едва заметные, будто им всем едва ли за тридцать, седины Марка ни у кого не заметила. Лица квадратные, как у качков, переевших белка и витаминок. Пара наёмников казались сухощавыми, но от этого легче не становилось. Надо как-то сбежать. Бойцы болтали и тихо смеялись, обсуждая свои насущные наёмничьи дела. Марка отвлеклась от них и вернулась к разглядыванию лидера. Он ковырял пюрированные картофель и мясную жижу, которую предварительно залил кипятком. Его лицо казалось ей очень знакомым, но сомнения опровергали это “казалось”. Марка вольный сталкер, а они с гусями дружбу не водят, разве что единицы. – Вы пожрать ей дадите или нет? Она уже в рот мне заглядывает! – рявкнул Батя на бойцов. – Бутерброд ей сделайте, чаю, да яблоко дайте. Тощая, как смерть, ей-Богу, ей этого хватит перекусить. После этих слов лидера наёмников Марка попыталась вспомнить, как часто она еле после пробуждения. Оглядела запястья, ощупала щёки. Осмотр, точнее ощуп, вкупе со словами наёмника дал сигнал, что она похудела. Печально, решила Марка, и с радостью приняла из трясущихся рук бойца кружку чая и щедрый бутерброд: хлеб и колбаса были потолще, чем у самих наймитов. Странным ей казался этот парень. Как увидел её в бункере Сидора, задëргался весь, задрожал, как осиновый лист. По дороге нет-нет да и обернётся, глянет на неё. И лицо у него такое знакомое… бутерброд оказался не таким большим и сытным, как хотелось бы, но вкусным. Чай тоже залетел моментально. Другой наёмник подошёл к девушке протягивая яблоко. Сморщенное, в рябых пятнах, жёлто-зелёное. План побега зрел в моменте. – Я в туалет хочу, – сказала девушка. Яблочный боец мотнул головой, в сторону кстов и что-то буркнул, соглашаясь быть сторожем. Дëрганый наёмник тут же вызвался проводить, за что и был поднят на смех своими же. – Я и одного-то боюсь, а если вдвоём пойдете меня караулить, вообще крик подниму. – Огрызнулась Марка. Яблоко она всë-таки взяла и сунула в карман. Кусты как назло были редкими, жидкими, но зато рядом была труба, по которой можно было вернуться на Кордон. Марка сделала вид, что собирается присесть по нужде, а сама набрала камней и закинула в притаившийся Трамплин. Аномалия резво обстреляла брошенными в её утробу камнями яблочного наёмника, так неосторожно снявшего шлем с головы. Обстрел прошёл удачно, боец коротко вскрикнул и упал с раскроенной головой и вытекающим глазом. Марка кинулась обшаривать карманы, прихватила три гранаты и нож, а затем побежала что было сил к трубе на Кордон. Если бы не Батя, среагировавший на громкие хлопки аномалии, наёмники упустили бы беглянку всухую. Отряд побросал обед и, наспех собравшись, бегом кинулись за мелькающим едва заметным пятном Зари. – Сука, – матерился лидер, попусту сбивая дыхание, – и эта сука резвая, и торгаш пидор. Она спокойная, – передразнивал он говор Сидоровича, – она немощная и слабоумная, только с виду здоровой кажется. Догнать скотину! – рявкнул он бойцам. Марка не видела, но впереди всех бежал без шлема дёрганый наёмник, кричал и просил остановиться. Забежав в трубу он позвал её по имени, не по прозвищу: – Ирина, подожди! Марка споткнулась и едва кубарем не полетела в жижу, текущую по трубе. Удержалась с трудом, рискуя пропадать носом пару метров, но выровняла бег и выдернула кольца из двух гранат. Основной отряд наёмников чуть отставал от дëрганого, а он кричал, что было мочи: – Ирина, давай поговорим! Как ты выжила?! И тут Марка вспомнила лицо этого парня, только с момента их знакомства прошло уже немало времени, и лицо его стало серым, безжизненным, а в карих глазах были уже не азарт и озорство, а печаль. Он-то узнал её сразу. Но назад нельзя, её просто отдадут учёным, а там пиши пропало, ни сестры, ни будущего, ни этого парнишки… – Гранаты! – крикнула Марка, разжимая руку. “Три, два, раз” - отсчитала она, ускоряясь. Прогремел взрыв. Её подкинуло и приложило спиной о трубу. Болела голова, из ушей шла кровь. Цепляясь за сознание, не давая ему уйти отдохнуть пару часиков, Марка ползком плелась к светлеющему пятну выхода. Что случилось с Вадиком она не знала. Но очень хотела, чтобы тот выжил