Красный бархат

Свадьба — это всегда нечто трогательное, волнительное. Церемония с клятвами и обменом колец закончилась, кто-то даже кажется всплакнул. Сейчас же гости просто отдыхали и веселились. Все, кроме Юнги. Он нервно вертелся по сторонам, в надежде случайно наткнуться взглядом на знакомое лицо, умирая от нетерпения и желания наконец его увидеть. Они не виделись и не переписывались уже несколько дней. Чимин, извинившись, объяснил, что из-за такого крупного заказа к свадьбе, у него просто напросто не будет свободного времени на общение. Юнги ответил пониманием, взяв обещание когда-нибудь позже обязательно встретиться, и может даже повторить тот незабываемый вечер. Он знал, что Чимин сам доставит торт на праздник, и душа отчаянно жаждала встречи прямо сегодня. Он никогда не подаст вида, насколько мучительными были эти дни. Мысли о милом кондитере не покидали Юнги ни на секунду. Он засыпал и просыпался, представляя его лицо, слегка тронутое румянцем. Каждый раз в попытке взбодриться перед работой чашечкой эспрессо, ему мерещился нежный и сладкий запах человека, ставшего близким за такой необычайно короткий срок. Ваниль и корица. И даже умывшись шампунем Юнги, проведя ночь в его постели и впитав его запах, даже тогда чувствовалась ваниль и корица. В первый раз он ощутил этот аромат, впервые зайдя к нему в кондитерскую. Тогда он и представить себе не мог, что так четко запомнит его. Забавным ему казалось необъяснимое желание добавлять в кофе ложку сахара. Неожиданно для себя самого Юнги ощущал острую нехватку сладкого в своей жизни. Он бы сетовал на неожиданно возникший недуг вроде диабета, но нуждался не в сахаре, а в сладком трепете сердца, что ощущал каждый раз при виде Чимина. И сейчас он сидел за столом в окружении других гостей, и жаждал увидеть свадебный торт больше самого голодного сладкоежки на этом празнике. Когда наконец с иголочки одетые официанты вынесли огромное, впечатляющее своим великолепием кондитерское произведение искусства, у Юнги потекли слюнки, но вовсе из-за иного голода, нежели у многих здесь присутствующих. Создатель этого торта так и не показался, видимо, и не собираясь покидать кухню. Дрожащими от нетерпения руками Юнги схватил телефон и без раздумий принялся строчить сообщение: «Ты еще здесь?» Ответ пришел незамедлительно. Юнги несколько секунд неверяще всматривался в короткое обнадеживающее «да», показавшееся на экране. «Давай встретимся на веранде» Он неуклюже накинул на плечи пальто и поспешил к выходу. Сердце колотилось безумно, готовое в любой момент выскочить из груди. Он аккуратно увернулся от нескольких официантов, носящихся по залу от столика к столику, и наконец оказался перед выходом на веранду, тут же нетерпеливо распахивая двери. В лицо ударил поток морозного воздуха, повсюду кружились мелкие снежные хлопья, поблескивая в вечерних сумерках подобно конфетти. Спиной к нему, оперевшись на оградку, стоял Чимин. Ни в дурацком розовом фартуке с рюшами, ни в белой рубашке, которая отпечаталась в памяти исключительно в распахнутом виде, и не в огромной махровом халате, что очень быстро оказался на полу в тот день, а в строгом бежевом пальто, слегка припорошенном снегом, накинутом поверх классического костюма. Он тут же обернулся на звук открывшейся двери. До этого самого момента Юнги мучался, утопая в безрадостных мыслях о том, может ли Чимин относится к их связи, как к одноразовой интрижке. Он не знал, как вести себя при встрече, чтоб не выглядеть полным дураком, и бесконечно долго размышлял, как же аккуратно выяснить статус их отношений и не показаться навязчивым. Но все это в миг улетучилось. При виде Чимина мозг коротило, он отказывался выдавать хоть какую-то реакцию кроме простой радости. Он был готов всего его расцеловать, но вместо этого лишь крепко обнял. В объятиях Чимина было тепло, и Юнги почувствовал себя зефиркой, что вот-вот растает в кружке горячего какао. — Я так рад тебя видеть, — прошептал Чимин, расплывшись в улыбке и уткнувшись ему куда-то в шею. Они стояли там, часов не наблюдая, игнорируя даже вечернюю зимнюю прохладу, и беседовали. Чимин интересовался фотографиями молодых, что так жаждал сделать Юнги, а тот расспрашивал о проведенных порознь днях и подготовке сладкого праздничного стола. Казалось, они могли проболтать там весь праздник, если бы их не прервали. К ним вышли Чонгук и Тэхен, крепко держась за руки. Вид этой парочки вызвал у Юнги смешок. — Вы уже буквально расписались, неужели вам все еще друг друга мало. — А я смотрю, у вас уже все замечательно, — Чонгук растянул хитрую улыбку, даже и не думая отвечать на вопрос. Тэхен наконец отлип от своего, теперь уже, мужа, шагнул вперед к Чимину и обнял, тепло приветствуя. Юнги только и оставалось, что наблюдать за этим в полном замешательстве. — Вы что, знакомы? — вопрос был совершенно бесполезен, Юнги уже знал примерный ответ, начиная постепенно обо всем догадываться. Тэхен с Чимином переглянулись, тут же синхронно хохотнув. — Мы друзья детства. Прости. Я думал, ты знаешь, — видя постепенно закипающего Юнги, немного виновато принялся объяснять Чимин. Тэхен наклонился, как будто хочет сказать что-то ему прямо на ухо. — Теперь мне не придется выслушивать твое нытье о том, как ты одинок, — прошептал он достаточно громко, чтобы все смогли его слышать, хитро глядя при этом Юнги прямо в глаза. — И мне твое тоже — кивнул Чонгук в его же сторону, уже откровенно издеваясь. Пазл в голове окончательно сложился. Все встало на свои места. Вот почему из всех вариантов именно та маленькая кондитерская на окраине. Вот почему Юнги, а не кто-то еще. Молодые внимательно следили за переменой эмоций на его лице. Чонгук уже откровенно над ним посмеивался, а Тэхен вдруг решил отойти и спрятаться за мужем, немного испугавшись за свою жизнь. Юнги взглянул на Чимина, а тот лишь улыбнулся тепло и пожал плечами, давая понять, что сам не знал о каком-то их заговоре. — Ах вы сводники еб… — не успел он договорить. — Нам пора, пока гости не заметили нашу пропажу. Разрешите откланяться, — Чонгук вновь взял за руку любимого, собираясь удалиться. Юнги не злился на них всеръез. Ведь если бы не их дурацкая свадьба, он бы так и не встретил Чимина. Тэхен потянул своего новоиспеченного мужа в направлении входа в зал, а тот обернулся, и как-то слегка по-издевательски спросил: — Кстати, Чимин упоминал, что ты устроил ему целую фотосессию. Покажешь снимки? — Ни за что. Молодые молча переглянулись, и тут же усмехнулись своим неозвученным догадкам. Тэхен упрекнул их напоследок, что те пропустили торжественное разрезание торта, и предложил кондитеру остаться на праздник. Тот отреагировал на предложение скептично, напомнив, что вряд ли осталось лишнее посадочно место. Но стоило новобрачным удалиться, как Юнги принялся его уговаривать. Отказать ему Чимин уже никак не мог. Лишнего места действительно не нашлось. Каждое подписано, и количество их соответствовало списку гостей. Но, нисколько не раздумывая, Юнги усадил кондитера к себе на колени, игнорируя удивленные и смущенные взгляды. На столе уже красовался милый кексик с воздушной кремовой верхушкой, аккуратно выведенным именем, и крошечным красным марципановым сердечком. — Кажется, это не очень профессионально, но твой маффин самый красивый, — кондитер пальцем указал на сердечко. — Но не самый вкусный, — он выдержал паузу, наблюдая, как лицо Чимина принимает недоуменное выражение, — потому что самый вкусный здесь ты. Он притянул его к себе и скромно поцеловал, тут же разрывая поцелуй. Чимин стеснялся публично проявлять свои чувства. Юнги заметил это, и решил больше не приставать, умилившись его раскрасневшимся щечкам. Если бы он наблюдал со стороны за какой-нибудь парочкой, которая вела себя так же, как они сейчас, его наверняка бы вырвало от такой бесконечной слащавости. Но сейчас ему было все равно. Он чувствовал себя лучше, чем когда-либо, утопая в огромном море нежности, что испытывал к этому милому кондитеру. Они на пару попробовали сладкое угощение, бесподобное, тающее во рту и оставляющее шоколадно-малиновое послевкусие. Влюбленный взгляд Юнги плавно переходил от чиминовых глаз к его пунцовому румянцу на лице и обратно. Теплые слова сами вызвались из него, раньше, чем он успел об этом подумать. — Люблю. — Что? — переспросил кондитер, как только дожевал десерт, — Маффины с малиновым конфи? — Красный бархат, — ответил Юнги, пристально всматриваясь тому в глаза и пытаясь уловить в них реакцию. Чимин, нежно улыбнувшись, кажется сразу понял смысл его слов, распознав в них не очевидное признание. — И я тебя. Кондитер обвил руками шею Юнги, запустил ладони в его волосы, играясь с прядями, и оставил невесомый поцелуй на мочке уха, игриво ее прикусив. По телу пробежали мурашки, сменившись волной жара. Чимин прошептал: — Как думаешь, молодые будут против, если мы уйдем немного раньше? Конечно же нет.