Вкус соли на губах

А больше всего Муза ненавидит, когда с губ льется соленое. Вязко стекает по подбородку, шее, ключицам и стремится на здоровую, упругую грудь. Музе надоело уже бесконечно вытирать подбородок, а соль все хлещет. Иногда она сглатывает, и тогда соль смешивается со слюной и першит в горле. Муза литрами хлещет воду, пытаясь очистить организм, но вода проходит мимо и стекает в желудок, а голосовые связки разъедает соль. Жгучая, острая, она впитывается в розовые складочки, и Муза заходится в приступах, хочет выкашлять что-то мешающее, но ничего не выходит. И никто ничего не замечает. А для Музы это - ад. И с каждым днем только хуже. Муза злится, ибо ее преследует шепот. Поджимает красивые губы и винит во всем проклятую судьбу. Музе все должны. Муза - принцесса, которую нужно холить, лелеять и оберегать. У нее роскошные иссиня-черные волосы, мраморная кожа и нежные васильковые глаза. Муза видит, как на нее смотрят мужчины. Она хочет, чтобы жизнь ее была идеальной. Ей льстило внимание Энди, Джейсона, но большей победой она считала, что наконец-то сломила Ривена. Он был слишком странный, слишком угрюмый и не ценил ее. А она хотела идеального парня. Истерики, ссоры, даже расставание, но он наконец-то начал бегать за ней. Муза хотела, чтобы Ривен носил ее на руках. Хотела, чтобы он любил ее до безумия и совершал подвиги. Дарил цветы, водил в рестораны и просто шептал всякие нежности. Ривен делал все это, но немного по-своему, на свой манер, а ей нужны были образцово-показательные отношения. У Ривена был упрямый характер, но Муза знала, что можно перевоспитать любого мужчину. Она хотела, чтобы парень ползал на коленях и просил прощения. А она загибала пальцы и благоволила ему. И как же фея возрадовалась, когда Ривен стал именно таким. Он говорил ей нежности, дарил подарки, цветы, вел себя чинно и благородно. Засунул куда подальше свой вредный характер и стал нежным, заботливым, милым. В его глазах светилась любовь, и Муза была счастлива. Парнем можно было помыкать, приказывать и звать к себе хорошеньким пальчиком. Отучила она его и от таких странных жестов, как мягкого поглаживания по бедрам, груди, страстных поцелуев, которые могут перерасти в нечто большое, и просто пошлых намеков. - Настоящая девушка должна знать себе цену! - поучала Стелла, а Муза слушала, открыв рот. - Нельзя показывать парням, что мы желаем их. Ими движут инстинкты, они - похотливые животные, которым нужен только секс. Чем чаще мы будем сдаваться, тем больше они будут чувствовать себя королями. Но мы же принцессы и их богини. Они должны благодарить Дракона за то, что мы существуем, носить нас на руках и делать для нас, что бы мы не пожелали. Муза соглашалась абсолютно с каждым словом. Когда Ривен в очередной раз сексуальным жестом приобнял ее талию, она сразу же спихнула его руку, отскочила, дала ему пощечину и закричала на всю улицу: - Похотливый козел! Сейчас же перестань делать эти грязные намеки! Лицо Ривена выражало ступор, а потом запылало яростью. На них все смотрели. Муза полагала, что окружающие одобряют ее действия и выражают негодование поведением Ривена, потому устроила еще и показательную истерику. На самом деле проходящие мимо люди сочувственно глядели на парня и мысленно жалели его. Так Муза поступала еще два раза, а потом Ривен и вовсе перестал ее касаться, ограничиваясь легкими поцелуями. - Если парень любит тебя, то сможет унять свое желание. Он должен добиться нас, - поучала Стелла, и Муза видела в словах принцессы Солярии тотальную правду. Вообще, она много стала полагаться на принцессу Солярии, особенно после получения Беливикса. Стелла казалось мудрой и прекрасно разбирающейся в таких вопросах, как мода, отношения с парнями и поведение настоящей девушки. Муза стала одеваться более женственно, особенно Стелла хвалила ее красное короткое платье и высокие сапоги на длинных шпильках. Муза распускала волосы и копировала поведение Стеллы. Ее речь, манеру, походку. Позже она стала второй копией принцессы Солярии, к тому же и Беливикс основательно выел ее личность. Чем женственнее становилась Муза, тем больше она тупела и капризничала. Но потом, кажется, в хорошенькой головке что-то перемкнуло, и в ее одежде появились забытые нотки прежнего стиля, а в голове поблескивали слабые признаки ума. Но это было, возможно, какой-то ошибкой в программе Беливикса, видимо, он столь уже разжирел, что просто не справлялся и временно приостановил уничтожение фейских мозгов. А потом пришел Сиреникс, и Беливикс, подбирая короткими ручками мясистые свои бока, умчался прочь, и змей щекотал его своим острым языком за пятки, которых у паразита не было. Беливикс ушел, и феи начали подавать надежду на личностное выздоровление. Но беда заключалась в том, что они застряли как раз на стадии "подавания" и сдвигаться вперед не могли или же не хотели. Муза наслаждалась тем, что Ривен стал образцово-показательным мальчиком, больше не пытался лапать ее в прилюдных и не очень местах. Сексом они, конечно, занимались, но не так часто, и Муза твердо уверилась, что парни вполне могут долго без него обходиться. Просто нужна выдержка и сила воли! К тому же, истинный мужчина всегда будет ждать и пойдет на любые жертвы ради своей возлюбленной. Ведь она единственная у него... И потому, когда на маленькие и хорошенькие головы обрушился шепот морских глубин, феи запричитали, завыли белугой и винили в таком несчастии змея, Фарагонду, левую деву. Кого угодно, лишь не себя самих. А шепот потирал руки и измывался, устраивался поудобнее в розовых мозгах и рассказывал свои сказки, от которых кровь стыла в жилах. Шепот скрипел, хлопал дверью и шептал смертью, не смолкая ни на секунду, и Муза рвала волосы на голове, использовала не одно свое заглушающее заклинание, но ничего не помогало. Шепот не смолкал. Одновременно с губ лилось соленое, и с тех пор во рту у феи стоит запах рыбы и водорослей, словно запах сигарет – у курящего. Муза все средства пробует: жует мятную жвачку, прыскает освежителем, литрами хлещет свежую воду, моментально становящуюся прогорклой. Заходится в приступах, выкашливая кусочки глотки, но ничего абсолютно не помогает. Нет пульта, способного выключить шепот. Муза звереет, красит ногти в ярко-алый и надевает шпильки длиннее, стараясь за ослепительно белой улыбкой спрятать внутреннюю борьбу. К тому же, Ривен вроде начинает расслабляться, и в нем становится меньше романтики. Нужно исправлять. Винкс гостят на Домино во дворце Блум, и Муза целый день демонстративно избегает Ривена, щебеча с Флорой и Стеллой. И с неудовольствием отмечает, что тому на это наплевать: не обращает внимания даже и вечно занят каким-то своим делом. К вечеру Муза не выдерживает и подходит к парню, дабы выяснить, почему это он вдруг не проявлял к ней должного внимания и не носил на руках. На что Ривен отвечает, что она, кажется, не желает его общества. Муза устраивает истерику и с чувством выполненного долга уходит спать. Над Домино сгущается ночь, море лениво тычется в каменные скалы, а Муза бьется в конвульсиях в гостевых покоях, ибо ночью шепот сильнее обычного. Перед глазами рябит океан, а руки сплетают нежные водоросли. Тело кидается прочь из окна и опускается на морское дно. Ежедневная пытка – привет от змея. Но сегодня Муза не ненавидит. Сегодня она улыбается. Дьявольски. Всеми зубами. Сегодня Муза побеждает Сиреникс. То, что шепоту нравится музыка, фея понимает почти в самом начале. Эти дохлые тени, полумертвые существа в услужении у змея, представляют собой идеальных мазохистов. Они любят, когда им причиняют боль. Те вялые проблески разума, которые иногда появлялись в Музе, именно они помогли фее разработать универсальное средство в битвах - все монстры не выносят определенные звуковые частоты. Распространить такие - человек не слышит, а чудовища пытаются закрыть уши руками или обрубленными конечностями. Они не могут найти раздражитель, не могут его заглушить, а в это время Винкс создают конвергенцию и пуляют во врагов разноцветной магией. Идеальная тактика, не правда ли? Шепот, правда, не берут никакие частоты. Им, вернее, ему нравится, как Муза поет. В трансформации, с прозрачно-тугими крыльями, Муза стоит на дне и поет. Поет на высоких волнах, без визга, но на самой высокой октаве. Шепот сполохами вьется вокруг нее, качается в изящной полутьме взад-вперед, отбрасывая зеленые блики на стены подводных пещер. Шепоту нравится, шепот восхваляет. Он пытается ей подражать. Муза уже не певица, Муза уже дирижер. Шепот - хор нескладных загробных теней, разношерстный оркестр, который поет на свой лад. Музе от такого хочется заткнуть уши, ее обостренный, ее совершенный музыкальный слух не выносит этой чудовищной какофонии: шепот блеет, кукарекает, квохчет, ревет ослиным, козлиным, лает, бормочет по-старчески. Шепот не попадает в ноты и еле поспевает за феей. Шепот походит на мерзких чертей из земных крипи, которыми любят щекотать себе нервы любители мистики. Муза об этом не знает, ровно как и сами "слуги змея". Шепот слушает фею. Да что там шепот, даже Океан - сам Океан! - и тот замолк. Муза чарует. Океан сопротивляется. Взлетит Муза на самой высокой ноте - взметнется в воздух сороковой вал. Упадет на низкой - отступит вода, обнажая угольное дно. Ходуном ходит Бескрайний. Идет за голосом и взамахами руки. Это уже не мелодия. Это битва. Муза играет своим голосом, своим совершенством. Она подчиняет. Она побеждает. Она - песня, мелодия, то, что должны слушать и восхвалять. Голос и музыка - ее единственное оружие. Океан противится, шипит, бурлит. Рокот волн отдается на дне, от гула падающих валов давно уже лопнули все барабанные перепонки, но Муза - фея, а этих просто так не убьешь. Рыбы спасаются бегством, уплывают осьминоги, потому что Океан сходит с ума. Пытается вырваться из гипнотической песни. А шепот с каждой секундой поет все сильнее, фальшивее. Муза напряжена и прекрасна. Она стоит на подводном камне и поет непрерывную мелодию. Песня - ключ к контролю над Бескрайним. Шепот - лучший ее проводник. Муза крадет свиту Сиреникса. Змей и сам тут как тут, пышет гневом, древностью, силой. Примчался с того самого края, примчался, хлестая воду хвостом. Разозленный, огромный, он смотрит на Музу, читает душу. Раньше фея дрожала от страха. Но сейчас на ее лице - улыбка. Дьявольская, коварная. Как улыбался ты мне, змей. Сегодня сила в ее руках. Сегодня она - победитель. Сиреникс противится, борется за волны, стегает их, тянет на себя шепот. Муза поет все громче. Ветер свистит, Сиреникс ревет от злости, бессилия, гнева, а фея воюет с самим Океаном, своим мучителем и шепотом, который разрывается. Одна часть спешит к хозяину, другая слушает фею. Муза не сдается. Она - дирижер. Она не отпустит свой оркестр. Сиреникс обрушивает на нее водяные хлысты, холодную воду, яростный ветер, но Музе все нипочем: она побеждает. Она побеждает Сиреникс. Муза дирижирует руками все сильнее, шепот скачет вверх-вниз так, что стены подводных пещер дрожат. Зеленые блики дрожат и мигают лучше зенитских лазеров. Оружие Музы не только голос. Оружие Музы - магия. Она поет магией, дышит магией, борется со змеем за право контролировать Океан. И она точно знает, что победит. Схватка длится долго, возможно, несколько часов. Здесь время смешалось. Гудит Океан, шепот водит хоровод вокруг феи, Сиреникс яростно бьется за кругом. Но вот, наконец, спускается его голова. Все ниже и ниже. Взгляд исподлобья. Но сегодня Музе не хочется вырывать глаза. Слишком она победитель. Наконец схватка стихает. И Сиреникс падает ниц. Муза сначала не верит. А потом улыбается. Широко и всеми зубами. Змей признал ее, признал над собой власть, склонил голову. Змей признал, что ее музыка и голос сводят с ума. Он проиграл и признал свое поражение. Музе не верится, что она победила Океан и лукавого. Но она отомстила. Больше не будет вкуса соли на губах, рыбного запаха изо рта и вечного зова Океана. Змей падает ниц. Змей пресмыкается. Муза дрожит, задыхаясь от восторга. Это оказалось настолько... легко, что даже не верится. Фея раздувается от гордости. Все ли видят, что именно она победила морского гада? Муза бахвалится, наслаждается выигрышем. Змей потерпел абсолютное поражение. Ей подвластны воды. Ее слушается Океан. Шепот пляшет под ее дудку. Взмах руки - море расступится, освободив дорогу своей королеве. Она прекрасна, уникальна и неповторима. Гордыня расцветает в фее огненной розой, полыхает, поднимаясь до самого неба. Муза самодовольно смотрит в глаза змею. Побежденные, злые, подавленные. Он лежит на подводных камнях, поджав хвост, понурив голову, потеряв краски и тонкую дымку вокруг. Змей умеет абсолютно все. Кроме одного. Сиреникс не умеет проигрывать. - Вот и настал конец моим мучениям, - улыбается Муза. - Ты изводил меня, ты издевался, но я показала тебе силу. Ты побежден. Сиреникс смотрит затравленно. Прогибается. Ниже и ниже. Муза гордится, гордится, гордится и не отрывает взгляда от змея. Ей хочется, чтобы он признал ее власть над собой. Музе должны быть открыты все миры и дороги. Сегодня она совершила свою личную победу. И уйдет с триумфом. Сиреникс и Муза смотрят друг на друга, смотрят, не отрываясь, но вдруг фея подмечает тонкую перемену. Нет больше злости, она испарилась моментально, растаяла, словно дымка. Словно... Что-то нехорошее зарождается в ладной головке. Что-то... Муза вглядывается внимательнее. Из омута черных глаз на нее смотрит лукавый огонек, насмешка, даже презрение - Сиреникс во плоти. Секунда, две. Муза вздрагивает и пытается закричать, но вот что-то случилось с голосом. Внезапно все покрывает абсолютная темнота, и змей поднимается медленно, словно нехотя, а вместе с ним и Океан расправляет бока, а шепот сочится к Сирениксу и вьется вокруг, словно свита. Нет злости, нет ярости - Сиреникс сбросил эти эмоции легко, как змея сбрасывает старую кожу. Великолепный спектакль. Блистательные актеры. Искрометная пьеса в одно действие. И Муза здесь совсем не главная героиня. Гордость рухнула в тартарары. Муза пытается призвать магию, но Сиреникс легко хватает за красные нити. Еще больше темнеет, вокруг воет ветер, пропадает шепот и иллюзорность. Внезапно крылья и блестящий наряд исчезают, Муза дрожит, нагая, на дне. Абсолютно без сил. Над ней нависает змей и улыбается насмешливо, смотрит с презрением. Холод и равнодушие к ее страданиям. Мраморно-бледный живот дрожит от холодной воды. Гладкий, подтянутый, ровный - мечта любого мужчины, ни одной лишней складочки. Сиреникс протягивает длинный, изогнутый коготь и, поднимаясь чуть выше пупка, строчит вертикальную линию. Режет с аккуратностью и искусством мясника. Муза готовится к боли, потому что рана глубокая. Она видит собственные кишки, готова кричать, потерять сознание, но... Боли нет. И крови нет. Абсолютно ровный разрез, ювелирная точность. В живот заливается Океан, холодные, ледяные потоки. Соль заливается внутрь и прожигает все. Муза кричит. От страха, стыда и слабости. Сиреникс достает из-под бока один темный сполох, аккуратно раздвигает края разреза и впускает шепот внутрь. Один за другим. Пять, десять. Музу наполняет тьма. Ледяными пальцами шепот скребется изнутри. Муза дрожит от холода, но больше от страха, брыкается, рвется, кричит, но свистит ветер, никто не слышит крики феи на морском дне. Его личные слуги в ней. Его шептуны. - За что? Почему? - кричит Муза. - Что я тебе сделала? - Ты тупее дохлых медуз. Беливикс пожрал тебя сильно. Иным требуется легкая встряска, тебя нужно заставить танцевать на осколках собственной гордости. Та-что-думала-победить-меня, ты возгордилась, ты вознесла себя на вершины, которых не покоряла. Я сбросил тебя. - Что?! - фея верещит, словно драная кошка. У Сиреникса от таких вянут уши. - Да я... Хочешь сказать, что я безмозглая дура?! Да я искреннее их всех раз в сто! Я даже твоим желанием не воспользовалась! И потому мне нужны такие мучения?! - Последние капли мозга, которые закончились. Желание? Ты не воспользовалась, потому что нынче у людей хватает благоразумия не играть с мирами и не воскрешать мертвых. Это чревато последствиями. - Сиреникс абсолютно согласен, но ему скучно. Муза видит, что гада не прошибешь, бьется в конвульсиях, пытается давить на жалость: - В тебе нет ни капли сострадания. Ты черствый и ледяной гад. Давай, причиняй мне боль сильнее, если только это ты и умеешь. Унижать и приносить страдания. Ты не знаешь, что я испытала! - по щекам феи льются слезы. - Между прочим, у меня умерла мама. Знаешь, как сильно я любила ее? Тебе не понять моей боли! Ты ведь никогда никого не любил. У меня не было никого дороже, чем она. Я всегда мечтала, что она вернется, что мы будем говорить и петь вместе... Ты не представляешь, сколько боли я переживаю каждый день! Ты не знаешь, каково это - жить с раной на сердце. Прошло столько лет, а это словно случилось вчера. Хочешь причинить мне еще больше боли?! Давай! В глазах Сиреникса холод. Он смотрит с осуждением и неприязнью, а Музе хочется зажать уши, потому что его слова колют, режут, выворачивают и ломают разноцветные стенки лжи: - Оставь дешевый спектакль. Я знаю о тебе все ровно с того момента, когда ты приняла меня, когда ты открыла ту книгу и начала квест. Может быть вспомним, та-что-думала-победить-меня, когда ты в последний раз искренно плакала? Муза задыхается. Нет, нет, нет! Но Сиреникс рука об руку путешествует с ней по лабиринтам сознания, где находит первый и второй курс. Муза, замкнутая, закрытая, сидит на высокой башне Алфеи и рассказывает музыкальной шкатулке с танцующей мамой о том, как прошел день. Как она влюбилась. Нашла новых подруг. Получила отличную оценку. Спасла мир. Ее режет на части от боли, но Муза не плачет. Потому что знает, что нужно жить дальше. Она любит свою маму. И помнит ее слова из Кристального. "Я всегда буду тобой гордиться". Позже Муза замечает, что люди любят утешать. По поводу и без можно вспомнить о маме. Если сказать пару штампованных слов о том, как сильно она ее любит и жить не может, если пролить еще слезы, то все падают к ее ногам. Натренироваться - и такими слезами можно остановить любую ссору. Это выгодно помогает, потому что противник чувствует себя виноватым и подлецом, ведь у бедной девушки произошла такая трагедия. Муза действительно страдала. Но никогда не показывала свои страдания на людях. Она не любила, когда ее жалели. Не любила. Раньше. А теперь слезы и "тоска" по умершей маме - отличный инструмент и визитная карточка. Часть ее имиджа. Слезы "светлой грусти". Нет искренности. - Обладая абсолютным слухом, ты стала крайне слепа. И глуха. Не замечаешь, что отдалилась от лучшей подруги. Давно ли в последний раз была у вас задушевная беседа? Давно ли она изливала тебе свое горе? Давно ли... - Замолчи! Закрой рот! Это неправда! У нас с Лейлой все хорошо! - кричит Муза. А сама с ужасом соглашается со змеем. Они с Лейлой действительно отдалились. Еще там, на Земле. Просто стали другие интересы, другие взгляды на жизнь. Нет, они замечательно общались, хорошо дружили, но не было задушевности, не было больше ночных разговоров. Муза припоминает, что Лейла на первых порах изливала свое горе от потери любимого. Фея терпела-терпела, но потом ее все достало. От соплей и страданий лучшей подруги вяли уши, портилось настроение. Муза раздражалась, когда Лейле вдруг хотелось "поговорить и получить поддержку". В какой-то момент она не вытерпела и сказала ей, что нужно жить дальше, что ей, Музе, все это неинтересно, что пора завести нового парня, и вообще, она не виновата в том, что у нее все хорошо. Оно, конечно, справедливо, но не в то время и не с той интонацией. А что теперь? Ведь Лейла действительно... Муза закрывает от ужаса рот рукой. - ...а парень твой вообще за спиной смеется и начинает презирать. Красивая безмозглая дура, как ты сама себя назвала. Он с тобой лишь потому, что ему скучно. Но еще немного, и ему надоест. Он первый скажет о расставании. Оно случится в ближайшее время. Ривен уже не любит тебя и едва ли когда любил. Муза открывает рот, а змей смеется: - Что, и это неправда? Запоздалые слова так и не срываются с губ. Правда. Все правда. Муза приструнила, переучила, перевоспитала специалиста, сделала его податливым и послушным, подогнула под себя... кажется. А на деле Ривен просто позволил с собой сотворить это, но вот только для чего? Потому что скучно? Просто посмеяться над феей? Он говорит слова любви, он дарит подарки, назначает свидания, но делает это механически, словно выучил нужные жесты, интонации и поведение, отточил с мастерством и теперь использует. Ривен вышколен. Он ведет себя так, что любая девушка будет счастлива, вот только... Нет в этих действиях искренности. Муза так и видит, как Ривен кривится внутри, выдавливая из себя очередную нежность и ослепительную улыбку. Последний столб опоры сокрушительно рухнул. - Тобой ли гордилась Ва-Нин? - усмехается змей. Муза не выдерживает. Речь змея убыстряется, шептуны внутри и снаружи шепчут правду, льют ее холодную, льют из ушата прямо на голову, отрезвляя. Ложь рушится, то, что с таким упорным трудом возводила Муза в последние годы, кануло в Лету. Сиреникс говорит много, по делу и истину. Он говорит фее о том, что она возгордилась, пропала, изменилась, что Беливикс съел ее мозг. Каждое слово - издевка и горький плевок в сторону уязвленной гордости. Музу бьет холод изнутри и Сиреникс снаружи. Муза бесконечно повторяет (шепотом или кричит навзрыд - не столь важно): "Уйди, заткнись, оставь меня в покое! Исчезни, перестань! Уйди, заткнись...". А Сиреникс проходится по всем ее ранам, тащит на острые осколки гламурную маску и в конце концов, раздвинув руки феи в стороны, входит в разрез на животе хвостом. Муза ойкает, змей в ней. Змей. Ее. Трахает. Муза ни с кем не была в постели, кроме Ривена. Муза знала секс, но... Ее никогда не насиловали. Внутри что-то рвется, кишечник и желудок переплетаются, Муза чувствует боль, заходится в приступах кашля, отрыгивая кожу, мясо, выплевывая кусочки собственной плоти с кровью. Шепот внутри леденит, хвост змея причиняет боль. И отрезвляет. Ум, раненый, задвинутый глубоко назад ум, рвется наружу, на волю, на свободу. Музе хочется бороться, но сил нет. Она обмякла, она унижена. Сиреникс трахает с наслаждением, метко, в живот, а затем вынимает хвост. Он-то доволен, словно кот, а Муза... Ее унизили, изнасиловали, обесчестили и в прямом смысле выкинули. Фея приходит в себя на пронизывающем ветру в абсолютной темноте на берегу черного холодного моря. Ночные волны яростно хлещут о мокрый, серо-твердый песок, выносят зеленые водоросли и дохлых рапан. Музу вынесло ударной волной на берег, закинуло далеко от воды. Голую, разбитую, дрожащую от холода. Муза глотает ртом воздух, ветер рвет черные волосы. Бледное тело покрывается гусиной кожей, Музе бы наколдовать хоть какую-нибудь одежду или трансформироваться, но сил нет. Морской гад высосал магию до последней капли. К утру она уже, возможно, восстановится. Если Муза не умрет здесь, на холодном берегу и ледяном ветру. Даже сил встать нет. Стон - и чуть сдвигается ползком. Но на большее сил не хватает. Муза выпотрошена. "Помогите. Кто-нибудь". Но кто ее услышит? Подруги спят в дворцовых покоях или в объятиях любимых мальчиков, видя сладкие сны. Какому придурку приспичит выйти в такую погоду и темной ночью гулять у берега моря? Или... Кажется, один все-таки нашелся. Муза не понимает, у нее галлюцинации или действительно по берегу движется человеческая фигура. Мужская вроде бы. Отлично. Нет ничего доступнее голой девушки. Податливая, безвольная, на все согласная. Уж лучше бы остаться со змеем и терпеть его издевательства, нежели быть изнасилованной незнакомым человеком. Люди порой бывают страшнее Сиреникса. Или нет? Голова ходит кругом. Муза напугана, Муза полностью обездвижена. "Пожалуйста, пусть случится чудо. Пусть случится чудо". - Муза, твою мать, ты чего тут делаешь? - до боли знакомый голос. Муза чуть не лишается чувств. Потому что перед ней на корточки садится Ривен и с подозрением оглядывает свою девушку. Нет, давайте уже называть вещи своими именами. - Я раньше за тобой таких наклонностей не замечал, Муза... Твою мать, что произошло? - он действительно обеспокоен, потому что фея просит о помощи. Взглядом, без слов. Она не просит нежности, поцелуев или чего-то. Она просто просит помощи. Ривен садится на песок и поднимает безвольное тело. Почувствовав человеческое тепло, Муза начинает дрожать. Ее слова бессвязны, нелепы. Сначала это мольбы помочь, а потом словесный поток. Сначала Ривен вроде как пытается ее заткнуть, но она шипит: - Заткнись и выслушай! Я должна это сказать! И фея рассказывает ему все. Правду о Сирениксе, о сегодняшней ночи, в деталях пересказывая разговор со змеем. Она признается в том, что змей ее изнасиловал, и стыд переполняет ее. Муза исповедуется Ривену, своему парню, но по факту уже чужому человеку. Ибо они отдалились. Муза дрожит, по крупицам собирая себя, настоящую себя. И дрожит от понимания, что она натворила. До какого состояния себя довела. Только бы не потерять, только бы не потерять. Муза кричит, перерожденная. Личность, пробившаяся сквозь тонны картонной штукатурки ужасается, боится снова упасть на дно. Она слишком долго спала. Муза пришла в себя. Она висит на тоненькой ниточке, ее некому удержать, некому спасти. - Я знаю все... - и Муза продолжает говорить. Про Лейлу, про самого Ривена. - Я знаю, ты меня не любишь, - сама поражается, как спокойно это произносит. Чувствует, что Ривен вздрогнул, успокаивается и говорит правду. Чего хотела, как игралась. К чему это привело. Конечно, не она одна в этом всем виновата, но в любом случае их отношения скатились вниз. Если он хочет порвать с ней, то пусть сделает это сейчас. Она не обидится. Не будет резать вены или закатывать истерики. Не в ее стиле. Так что пусть бросает ее здесь и идет уже в замок, хотя она вообще не понимает, за каким чертом он сюда спустился. - Интуиция, блин, - вздыхает Ривен. - А вот сейчас, честно, ты порешь фигню. Про то, что оставить тебя и все такое. Да, я не буду врать. Я действительно хотел расстаться с тобой, потому что больше не люблю. Вешать лапшу на уши не в моих интересах. Но слушай... Все это дерьмово. Почему ты молчала раньше? Муза молчит. Не знает. - Тебе этого не понять, я знаю... - наконец слабо шепчет она. - Конечно, не понять, - закатывает глаза парень. - Я же тупой придурок. Но черт с ним. Я ведь еще не договорил... Может, я тебя и не люблю, все такое, но... Я тебя не оставлю. Не сейчас, по крайней мере. Муза удивлена. - Почему? - Тебе сейчас просто кто-то чертовски необходим. По-моему, Винкс ты это не расскажешь. С Лейлой - дохлый номер. Давай я скажу прямо. Я что-то чувствовал к тебе... Прежней. Я не мазохист и насиловать себя не стал бы. Но в последнее время, пусть даже и из-за Беливикса, но ты стала другой. - Знаю, - кивает Муза. Она приходит в ужас, постепенно осознавая то, что здесь происходит. - Иногда в тебе еще есть намеки на ту личность, которая вроде как меня понимала, если, конечно, не подыгрывала. Я никогда не буду тем, кем ты меня представляешь. Я не умею любить. Во мне нет скрытой нежности и добрых чувств. Все хорошее, если оно вообще было, умерло с Набу, - задумчиво произносит Ривен. - Фигня в том, что мне абсолютно параллельна кукла в твоем теле. Но человек влечет. Я не знаю, как это назвать. Симпатия, влечение, что-то еще... Ну и хрен с ним. Суть в том, что я очень хотел, чтобы ты вернулась. Именно ты. Ты нуждаешься в помощи. Ты одна из тех людей, которых я уважаю. Ты, а не гламурная кукла, которая тебя заменяла. И я помогу тебе. Хотя не уверен, что знаю, как именно... Муза уже не слушает. Ривен сказал много и выразил то, что хотел. Может, он ее и не любит. Но он не пройдет мимо и останется здесь. Будет рядом, пока она не придет в себя. Внезапно фея понимает, что именно он ей сейчас и нужен. Ривен, который может посмотреть на все это со стороны. Ривен, который не будет говорить стандартных слов. Ривен, который каким-то мистическим образом чувствует и понимает, что творится у нее в голове и душе. Но сама она... Растерянна. - И что... Что мне теперь делать? - Для начала заткнись и выревись, как порядочная женщина, - Муза захлопывает рот. В этом Ривен. Никаких тебе утешений. Грубая констатация фактов. И Муза ревет. Час, два, три, пока слез совсем не остается. Рыдает на плече у Ривена, который обнимает ее крепко. Никаких поцелуев, никаких нежностей. Словно знает, что сейчас они лишние. Просто молчит. Главное, что он рядом. Это выражается в крепости объятий. И это важнее всех слов. Это надежнее. Он сидит здесь, на мокром песке, никуда не уходит, отстается. Постепенно Муза успокаивается. И приходит в себя. Небо уже начинает светлеть. Муза смотрит наверх и понимает, что ее выбросило недалеко от королевского замка. Если они успеют, то могут вернуться во дворец незамеченными. Ривен, словно угадывая ее мысли, интересуется, достаточно ли она восстановила силы, чтобы переместиться. Тело Музы по-прежнему слабо. Но на одно заклинание хватит. Только перед тем, как применить волшебство, она просит: - Не оставляй меня. Ривен потверждает: не оставлю. В этом она уверена. Вспышка, и оба перемещаются в ее покои. В ее кровать. Где и остаются до самого завтрака. Винкс будут думать, что у пары сегодня был примирительный секс, раз они ночевали в одной комнате. Но только трое знают правду. ...А еще в Музе зарождается странное и свое понимание поступков Сиреникса.