Случайная любовь

Хазан буквально умирает от нежности в следующее мгновение. Ягыз касается её губ так тихонько и осторожно. Но касается. Он её целует. Просто проводит губами по её рту, медленно-изучающе и сладко-сладко. У неё дико бьётся сердце, быстро-быстро, до кончиков пальцев чувствуется странная, мягкая, сладкая нежность и та самая сладость от чувств. От дичайшего урагана эмоций и чувств. Они целуются. И Хазан протягивает свою ладонь выше, чтобы положить ту на его щеку и… Ягыз делает резкое движение и отбрасывает одеяло. Его тело нависает над телом Хазан за одно мгновение. И они так близко. Словно умирают в этом поцелуе и в первом касании друг друга. Если бы кто-то рассказал Хазан, как это приятно — целоваться — она бы давно это делала. Или, скорее всего, приятно только здесь и сейчас. Только с ним. Ягыз. Который касается её лица медленно и осторожно, так ласково, словно она — такая хрупкая и хрустальная, словно он так сильно боится её задеть или обидеть. Который держит её лицо одной ладонью, а второй своей рукой — обвивает за талию и тянет ближе. А когда Хазан чуть наклоняет голову в сторону, пробуя ответить на свой первый поцелуй, то чувствует буквально вибрацию, исходящую от его тела. От его напряженного мужского тела… Он чуть ускоряется и тоже наклоняет голову в противоположную сторону только для того, чтобы его губы скользнули по губам Хазан еще глубже, а их тела… Ещё ближе. Хазан дрожащими руками тянется вверх. Медленно проводит ладонями по его груди, двигаясь чуть выше. Его губы на её губах — что-то совершенно естественное, правильное и абсолютно настоящее, самое лучшее, что она когда-либо чувствовала. И тёплая близость этого человека словно странно разрывает её душу, потому что… Можно буквально чувствовать, как он заботится о ней. Как сдерживает свои более жесткие порывы и контролирует собственное тело, заботясь только о Хазан. Как его пальцы тоже немного дрожат, когда Ягыз держит её лицо в своих руках и наклоняется ещё ближе, целуя Хазан более глубоко, и влажно, и… Это невыносимо приятно. Нежно. И правильно. Невыносимо. Хазан чуть выдыхает в его губы. Ягыз стонет, низко, но так вибрирующе-интенсивно… — Сестра! Мы проспали! Можешь спуститься и проводить меня! Сестра? Громкий голос Эдже доносится откуда-то издалека. Мозг Хазан далеко не сразу понимает, что происходит, а когда кое-как понимает, то становится ясно — до Ягыза происходящее доходит вообще далеко не сразу. Он отодвигается от неё и смотрит совершенно мутным и не понимающим реальность взглядом. Хазан сама буквально в шоке, ошалело возвращает ему такой же взгляд. Они смотрят друг на друга, тяжело дыша и пытаясь совладать с эмоциями. — Сестра? — Эдже больше не стучит, вроде отходит от двери, — я попытаюсь открыть Вашу очень электронную дверь, но… Хазан буквально кожей чувствует на себе взгляд Ягыза — прожигающий и какой-то абсолютно поглощающий. Кое-как отодвигает одеяло и выдавливает из себя: — Надо Эдже… уйти… Помочь ей открыть дверь. — Ладно, — кое-как кивает Ягыз, а потом пытается сесть на кровати. Хазан больше ничего не дожидается, она в каком-то маниакальном ужасе и шоке от того, что произошло. В мозге только одна мысль и только одно ощущение — его губы на её губах и она — в объятиях Ягыза. В его руках, таких надёжных, крепких и сильных. Хазан выходит в коридор и видит Эдже, которая уже почти дошла до лестницы. — Сестра, — Эдже останавливается, — прости, что побеспокоила. Просто мы проспали! И я проспала! — Сколько времени? — спрашивает Хазан, сглатывая и пытаясь взять себя в руки. — Около девяти. Хазан понимает, что они все проспали — Эдже, Хазан и Ягыз. В восемь утра уже нужно быть на пути на работу, но в итоге сегодня она… Она… Она проснулась в объятиях своего мужа и получила первый супружеский поцелуй. Только вот задуматься об этом не успела, потому что начался хаос — они все опаздывали на работу или на учебу. ------------------------------------------------------------------------------------------------------ Задуматься о произошедшем утром Хазан может только вечером. На работе был слишком насыщенный день, много новичков, поэтому она возвратилась домой одна, на автобусе, измотанная и уставшая. Но, с другой стороны, радовала такая загруженность — она немного переключила свой мозг, только вот… Дом встречает её той самой уютной тишиной. Только вот сегодня Хазан впервые не готова начинать бегать, потому что, кажется, пришло время посмотреть правде в глаза и всему происходящему. Она в своих мыслях назвала сегодня квартиру Ягыза домом. Аж целых два раза. Хазан медленно садится на большой угловой диван, который является центром этой квартиры. Подтягивает колени к груди, обнимает ноги руками и смотрит вперёд невидящим взглядом… Думая. Чувствуя. Чуть-чуть размышляя. Ей очень понравился этот поцелуй. Только вот дело было не только в поцелуе, а вообще в том, что этот поцелуй нёс для неё и для их отношений. Они женаты, Аллах, это ложный брак и фальшивая любовь. Только в груди почему-то всё чаще возникают отголоски действительно реальных и настоящих чувств. Хазан сглатывает. Она запомнила этого невыносимого мудака с пешеходного перехода. Она запомнила его, облитого виски из того стакана. Она запомнила его в спортзале. Она запомнила его в раздевалке. Она запомнила, как он смотрел на неё и на её губы. Она запомнила, как он посадил её в машину. Она много чего запомнила из их отношений. Но всё равно не понимала, для чего Ягызу Эгемену нужно было возиться с ней. Ему весело? Проучить её? Поразвлечься? В груди остро ноет от обиды при таких мыслях, при мыслях о несерьезности и шутливости намерений Ягыза. И для чего ему нужна была эта фальшивая свадьба? Это фальшивое предложение? Что она будет делать, когда они разведутся? При такой мысли очень резко и неожиданно для самой Хазан, в груди словно разверзается сияющая пустота. Ягыза Эгемена не будет в её жизни. А Хазан Чамкыран будет по-прежнему ходить на работу в спортивный клуб, забирать Эдже из школы, делать с ней уроки, ходить в магазин. Но Ягыза не будет. Вместо него останется сияющая пустота и чувство невосполнимой утраты… Как сильно и пугающе-остро Хазан привыкла к нему, как она не поняла, что он словно всегда теперь находится где-то рядом… И это его нахождение кажется таким естественным, словно так было и так будет всегда. Но так не будет. Вот в чём причина самой большой боли в сердце. Рано или поздно, они же разведутся. Рано или поздно шумиха утихнет. Рано или поздно Ягыз займется восстановлением своей репутации. Рано или поздно он кого-то встретит или влюбится. Рано или поздно всё это закончится. Хазан сглатывает слёзы, злясь на саму себя. Идиотка. Начала чувствовать что-то к человеку, с которым у неё никогда ничего не получится. Она медленно идёт в свою комнату, осознавая, что уходит специально. Ягыз должен скоро вернуться, но она не готова, не хочет смотреть на него, не хочет ловить его взгляд, не хочет разговаривать. Просто, потому что страшно и нервно: что говорить? Извиняться за поцелуй и за то, что почему-то их фальшивый брак выходит из-под контроля? Ждать его извинений? И что сказать в итоге? Хазан закрывает дверь на ключ, она никогда так не делала. Потом ложится под одеяло и закрывает глаза. Комната кажется странно безжизненной, да и сама Хазан теперь будто бы наполнена непонятной пустотой и сожалением о том, что случится дальше. А дальше не случится ничего. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Ягыз залетает домой как можно быстрее. По пути он заехал в кондитерскую и купил вкусных пирожных — на десерт для Хазан. Она любит сладкое, хотя никогда в этом не признается. А он любит её. И в этом даже признается самому себе. С самого утра Ягыз не видит и не слышит перед собой буквально ничего, кроме того, что мыслях есть только одно — Хазан. Есть только память о чувстве её в его руках, о её объятии и о том, как она начала отвечать на поцелуй. Каждый раз, как Ягыз вспоминает об этом, у него в груди словно что-то действительно жёстко отрывается и падает в пропасть, он будто бы не может вздохнуть. Как долго он хотел её… Но теперь не просто физически хочет или желает. Теперь Ягыз хочет её в своей жизни, он хочет, чтобы она никуда и никогда не уходила из его дома и из его жизни. Как долго думал о том, что хочет поцеловать. Потом прижать к постели, и… И делать много приятных вещей. Только раньше это было без взаимности, без какого-либо шанса на взаимность, но теперь… Но теперь у него есть надежда. То, как Хазан отвечала на его поцелуи и осторожно проводила ладонями по его груди… Ягыз готов умереть за повторение только одного этого поцелуя. Но квартира встречает его странной тишиной. Странно. Куртка Хазан на диване — значит, вернулась. Ягыз ставит коробку на стол и поднимается вверх. Наверное, в душе или переодевается. Он доходит до её спальни и мягко стучит, а потом окликает: — Хазан? Я пришёл, ты уже ужинала? Тишина. Нехорошая тишина, которая вдруг пугает его до чертиков. — Хазан? — чуть громче, — ты в порядке? Хазан? Опять тишина. Оглушительный провал. Вот что он теперь чувствует. Идиот. Всё испортил своим поспешным поцелуем. Она просто не хочет выходить и разговаривать с ним. Она просто спряталась в своей комнате и боится выйти, потому что тогда они начнут вообще не самый приятный разговор. Она жалеет о поцелуе и хочет, чтобы он забыл об этом. А если сейчас выйдет, то дежурно извинится и скажет о том, что это была ошибка, и чтобы он больше к ней не приближался. Ягыз опять чувствует такое давным-давно забытое чувство — боль. Боль от какой-то чудовищно рухнувшей надежды и от того, что жизнь опять делает крутой поворот, но ей не важно, что с ним происходит. Жизнь позволила Ягызу Эгемену впервые влюбиться, но забирает это у него, не дав даже попробовать эту любовь прожить. Он просто стоит так некоторое время над этой дверью, а потом медленно делает шаг в сторону. Всё предельно ясно и абсолютно понятно. Хазан прячется от него именно после поцелуя, потому что жалеет о происходящем и боится чего-то похожего. Ягыз медленно идет обратно. Он… Щелчок двери его оглушает. Хазан осторожно приоткрывает дверь и выглядывает в коридор. Она выглядит заспанной и растрепанной, немного бледной. Но всё равно разворачивается и смотрит прямо ему в глаза, хотя вся её поза — напряженно-нервная. Аллах, спасибо, что она открыла эту чёртову дверь. — Хазан, — его голос тоже странно нервный, — добрый вечер. Я… извини если разбудил. Принёс пирожных. Если ты хочешь. Она молча смотрит прямо на него, выглядит такой… грустной. Ягыз хочет рвануть вперёд и обнять её, прижать к себе как можно крепче и не отпускать, хочет опять начать шутить, чтобы Хазан разозлилась и бросалась острыми ответами, они спорили или смеялись… Боится напугать её ещё больше. — Я спала, — тихо говорит она, — не хочу ужинать. Устала на работе. Нет, она не устала на работе. Они смотрят друг на друга и Ягыз точно знает, что думают — одновременно об одном и том же. Они оба думают о утреннем поцелуе и о происходящем в их жизнях, о том, куда ведёт этот якобы «фальшивый брак», они оба боятся открыто начать разговор и боятся сказать что-то лишнее. Ладно. — Если захочешь чаю, то спускайся, — говорит Ягыз и отворачивается. Спускается вниз, чтобы она не видела его и выражение его лица — полнейшее разочарование и тупая усталость. Конечно же, она не спустится. Будет прятаться в своей спальне весь вечер, просто потому что… Потому что всё как-то словно потухло. Хазан спускается вниз спустя добрых два часа. Два часа, в течение которых она непрерывно вертелась на кровати, потом умывалась, потом опять крутилась на постели, пытаясь… Не понятно, что — пыталась делать, то ли думать, то ли наоборот, вообще ни о чём не думать. Сначала пыталась выбросить из головы поцелуй и всё остальное, какое-то слишком обиженное лицо Ягыза, его уход, потом наоборот — лежала и думала. Думала о том, что происходит или уже произошло. Думала о поцелуе. Зачем всё это случилось? Почему он её вдруг начал целовать? Конечно, у него и раньше были девушки, он умеет целоваться (неприятные мысли), а тут, видимо, просто ему захотелось… Всё равно Хазан ничего не понимает. Чего ему захотелось? Её? Она вообще самый неподходящий для этого вариант, наверное, упрямая и не привлекательная. Зачем ему её целовать? Зачем устраивать всё это? Потом она решается спуститься вниз. Сидеть и прятаться в спальне, конечно же, хорошо, но так нельзя делать постоянно. Надевает тапочки и осторожно идёт на первый этаж, решив просто-напросто молчать. Она не будет ничего говорить. Вот вообще ничего. Ни единого слова. Она будет молчать и если Ягыз начнет извиняться за поцелуй, то тогда дежурно извинится в ответ и сделает вид, что уже забыла об этом… недоразумении. Больно считать свой первый поцелуй недоразумением. Хазан идёт по ступенькам вниз и видит, что Ягыз сидит на диване. Перед ним — какие-то бумаги, а ещё — стакан с алкоголем, определенно точно, стакан с виски. Увидев её, он оборачивается и выглядит очень сильно удивленным, буквально даже немного шокированным. Ставит стакан и стук при этом позволяет понять, какая сильно напряженная тишина сегодня висит между ними в квартире. — Ты пьёшь? — морщится Хазан, очень радуясь, что есть повод начать какой-то разговор, — это что ещё за привычки? — попытка говорить несколько беззаботно даже удается. Она спускается и подходит ближе, останавливается и смотрит прямо на Ягыза. — Я… Просто что-то нет настроения, — ответ странной болью проносится в сердце Хазан. У него нет настроения, потому что он думает, как извиниться за поцелуй? Да, наверное, так и есть, — устал ещё на работе. Просто… — отодвигает стакан и словно хочет показать, что не собирается продолжать «снимать стресс таким образом». Хазан осторожно садится, правда между ними расстояние примерно метра на два. Молчание. — Хазан, — вдруг начинает Ягыз, и она с ужасом понимает, как сердце внутри словно «падает вниз». В ужасе тело словно сковывается, потому что он точно будет говорить сейчас о поцелуе! Он первый начнёт эти извинения, оправдания и неловкости! Значит, этот разговор всё-таки состоится? — Что? — напряженно отвечает она, сцепляя руки и готовясь к любому развитию событий. Пусть будет что будет, рано или поздно этот фальшивый цирк под названием «законный брак» всё равно придётся заканчивать. — У меня есть к тебе одна просьба, — нервно говорит Ягыз и тоже сцепляет руки впереди себя. — Просьба? — чуть легче, может быть, разговор будет на несколько постороннюю тему? — Да. Я… Через два дня моя фирма устраивает приём по случаю открытия нового территориального комплекса. Я буду точно там присутствовать, и… Хотел бы, чтобы ты пошла со мной.  — Ладно, — просто отвечает Хазан, чем, кажется, опять сильно его удивляет. — Ладно? — переспрашивает и словно опять смотрит в недоверии. — А что не так? Ну, то есть… Раз я твоя жена… формально, на бумаге, то мне придётся пойти? Ну, то есть… — Да, — он трет лицо и тоже отвечает какими-то непонятными урывками, — да. Формально. Да. На бумаге. То есть да, раз я теперь женат, то моя супруга тоже будет на данном мероприятии. То есть, я очень рад, что ты согласна. — Конечно, — сегодня они разговаривают как-то вразброд, слова не идут, ничего не клеится, какие-то короткие предложения и нервное напряжение, нет обычного чувства комфорта и легкости между ними, нет юмора и даже задиристых перепалок. Поцелуй всё испортил. — Хорошо, — опять как-то официально отвечает Ягыз, — в пятницу, в семь вечера мы отправимся. Нужно будет вечернее платье… — Эдже мне поможет, — быстро говорит Хазан. Аллах, опять платье! В прошлый раз, когда она надела платье, та вечеринка закончилась их свадьбой. — Хорошо. Спасибо что пойдешь, Хазан. Это важно для фирмы и для меня. — Конечно, — странно медленно отвечает она, — я пойду. Ты же мне помог. Они оба старательно избегают той самой неприятной и напряженной темы, того непонятного разговора о личных чувствах или поцелуе. Аккуратно откладывают эту неприятную тему и словно заключают мысленное соглашение — не сейчас. Не будем говорить об этом, потому что время ещё не пришло. Хазан просто наблюдает за тем, как Ягыз уносит стакан с алкоголем. Потом предлагает ей выпить горячего чаю с пирожными, которые он купил для неё. Затем они садятся и даже пьют чай, хотя разговор клеится плохо. Но есть дежурные вопросы о работе и о том, что нужно опять пойти в дом к его семье. Есть дежурные ответы и рассуждения, потом — о том, что она нашла репетитора для Эдже. Ягыз словно слушает Хазан, но мысли его где-то очень далеко. Это совершенно напряженный и странно грустный вечер заканчивается укреплением уверенности Хазан только в одном: настало время начинать говорить о разводе.