Случайная любовь

Хазан чувствует себя той самой странной Золушкой, о которой писали в газетах несколько недель назад. Стоя в этом длинном платье и слушая восторги Эдже по этому поводу. — Хазан, ты просто!.. — Эдже в абсолютном восторге прижимает руки к лицу и улыбается, осматривая Хазан, — ты идеальная. Ты затмишь там всех! — Не говори глупостей, Эдже. Там будут богатые дамы, намного более стильные и элегантные, чем я. На ней длинное платье черного цвета, закрывающее плечи и грудь, с короткими рукавами. Только вот самая красивая «фишка» этого платья — оно отделано тончайшим нежным кружевом по всей длине, начиная от шеи и заканчивая длинной ниспадающей юбкой. Тончайшее кружево с изящным и классическом узором, черная переливающаяся блеском ткань — и Хазан словно не чувствует себя такой, как раньше. Причёска — творение рук младшей сестры (зачем какие-то стилисты, когда есть младшая сестра с хорошими навыками парикмахера) — слишком идеально сочетается с данным платьем: высокая, волосы собраны в элегантного вида копну выше затылка, пряди небрежно-профессионально выбиваются из этого пучка. Волосы открывают изящную шею и делают образ Хазан странно… более строгим, более взрослым и насыщенным. Она действительно не узнаёт себя здесь и сейчас, глядя на большое зеркало в коридоре. Это — действительно она? Это — Хазан Чамкыран? Девушка из бедного района Стамбула, работающая тренером в спортивном зале? Девушка, которая одевается в мешковатые штаны и толстовки, которая закрыта от всего остального мира за своей «защитной скорлупой?» Сейчас это точно не она. Сейчас из зеркала на Хазан смотрит эффектная, красивая и уверенная в себе молодая женщина. Женщина, которая является той самой статусной супругой Ягыза Эгемена, является словно членом его привилегированного и богатого мирка, является одной из них. Но самое важное в том, что Хазан отчаянно и ужасно нравится такой результат. Нравится. Ей нравится это прекрасное платье и тонкая ткань. Ей нравится эта высокая причёска и красивые сережки. Ей нравится этот более строгий и взрослый макияж, дымчатого цвета тени и яркие глаза с несколько тем самым дымчатым эффектом. Ей нравится то, что она впервые в жизни стала словно бы другой. Вышла из этой привычной комфортной зоны и словно смогла сделать что-то потрясающе новое. Интересное. Хаотичное. Как там говорил Ягыз? Что он привык делать всё по плану, а когда женился на ней, то впервые сделал что-то так сильно от этого плана отличающееся? Ягыз. Её муж. Слушая последние советы от Эдже, часть сознания Хазан постоянно продолжает думать о Ягызе. Эти дни до вечернего приёма их отношения были странно… Словно замороженными. Нет, они по-прежнему завтракали по утрам, они вели дежурные разговоры, он иногда подвозил её до работы, а Хазан возвращалась сама на автобусе. Они словно наконец-то стали вести себя так, как и положено вести себя в настоящем «фальшивом браке» — отстраненно-равнодушно. Делали те же самые вещи, что и раньше, например, один раз сидели вечером на диване и что-то обсуждали, но это было словно странно… бездушно. Это было действительно той самой фальшивой ложью, которая и должна была бы быть с самого начала их не менее фальшивого брака, который начинался как упрямство и глупый спор. Они не разговаривали о поцелуе. Вообще. Хазан для себя решила, что будет молчать и даже не вспоминать об этом, пусть думает, что ей всё равно. Если Ягыз начнёт первым что-то говорить или извиняться — она тоже скажет дежурные слова и потом прямо скажет про развод. Но Ягыз тоже молчал, что вызывало другие мысли — ему плевать на этот поцелуй и он забыл про него уже, наверное. Каждый раз при такой мысли у Хазан что-то очень противно ныло в груди, просто потому что она знала — ему-то есть с чем сравнить, Ягыз Эгемен видел поцелуи и получше. Но Хазан никогда не признается в том, что её это вдруг может задеть, поэтому она просто и молчала до сих пор, предпочитая впервые в жизни убегать, а не идти вперед напором. Да много чего «впервые в жизни» принёс ей только Эгемен. Она ещё раз крутится перед зеркалом, потом обреченно смотрит в то. Вечер обещает быть тяжёлым и сложным, все будут на них пялиться, правила этикета среди богачей Хазан знает плохо, а… — Я тут взял… — Ягыз заходит в коридор, где Хазан стоит перед зеркалом и просто резко замолкает, увидев Хазан. Их взгляды пересекаются именно через зеркало, в том отражении. Хазан смотрит прямо на него и видит, как её муж остановился и буквально установился на неё и на её образ пронзительным и поглощающим взглядом. Словно она действительно — сияет. Хазан медленно, очень медленно оборачивается, чтобы просто тоже посмотреть на него. Ягыз уже тоже полностью одет: идеальнейший черный смокинг с бабочкой, идеально отглаженные брюки и элегантные запонки. Он выглядит просто чудовищно шикарно, только на этот раз Хазан думает, что и она выглядит совершенно под стать ему. Они будут составлять абсолютно гармоничную пару, супруги Эгемен. Он смотрит на неё абсолютно пораженно, застывает в проёме, оглядывая платье Хазан, образ, причёску и всё остальное. И опять словно есть странная схожесть с тем моментом на вечеринке, когда они поймали взгляды друг друга и буквально полностью потерялись в тех, абсолютно и полностью. Потеряли себя, но нашли в этом всём что-то совершенно важное и особенное. Он так хорошо выглядит. — Ты прекрасна, Хазан, — от тона его голоса можно буквально ошеломительно удивиться просто потому, что вдруг впервые за дни после поцелуя появилось чувство — туда вернулась жизнь и то самое подспудное веселье между ними. Голос Ягыза звучит опять вдруг жизненно и бодро, заторможенная отстраненность исчезла. — Ну а я о чем говорю, — голос Эдже заставляет Хазан удивиться, Аллах, они же здесь не одни! — прекрасно выглядит! Будет красивее всех на этом приеме! — Она и так красивее всех, Эдже, — Ягыз подходит ближе, просто глядя на платье Хазан, — идеальная. Эдже, ты бы подумала о профессии стилиста или модельера? По-моему, у тебя талант. — Думаешь? — младшая сестра ещё раз критически оглядывает Хазан, — ладно, я пойду вызову такси до маминого особняка. Удачно Вам повеселиться! Эдже исчезает за поворотом, а Ягыз подходит к Хазан очень близко и продолжает: — Пора нам ехать, сегодня с водителем. — Да, — Хазан сглатывает, они так и стоят, глядя друг на друга не отрываясь, — я немного волнуюсь, знаешь? Когда ты уйдешь, с кем я должна разговаривать? Кто там будет вообще? Ягыз предлагает ей руку, и Хазан аккуратно принимает ту. Свою ладонь кладет на его локоть, и они начинают медленно спускаться по ступенькам вниз — хорошая тренировка для Хазан, хотя у неё каблуки совершенно не высокие. — Я никуда не уйду от тебя, — посмеивается тот, и вдруг его привычная легкость словно возвращается, — стоит мне уйти, как кто-то уведет мою прекрасную жену. Хазан думает, что говорить с ним о разводе будет слишком жестоко сейчас, прямо перед важным деловым вечером. Не стоит портить им обоим настроение, хорошо, они поговорят потом, позже. Завтра, наверное. Медленно и осторожно выходят из квартиры, которую Ягыз закрывает на ключ. Потом они также — он держит её под руку — медленно идут по коридору к лифту. Хазан всё-таки очень нравится это платье — оно закрытое и практически не оголенное, но в то же время очень удобное и ей нравится, как ткань двигается при её движениях, а юбка мягко шелестит при каждом шаге. Словно Хазан Чамкыран действительно стала той самой принцессой из сказки, словно она стала Хазан Эгемен и переселилась в замок, попутно очаровав сказочного принца. Только рано или поздно любой сказке приходит конец. Так ведь? Автомобиль уже ждёт их — большой и явно очень дорогой. Хазан очень аккуратно садится на заднее сиденье, Ягыз делает то же самое. Водитель вежливо здоровается, и они отправляются на праздничный приём, на которых Хазан ещё никогда не бывала. И это стоит того. Статусный вечер проходит в одном из самых дорогих элитных отелей Стамбула. Большое пространство площадки — закрытая территория прямо на берегу Босфора — выглядит максимально модно и изысканно. Хазан не очень нравится, что здесь много стекла и железа, но она в этом ничего не понимает. Очень много ярких огней, ярких лампочек, чего-то очень блестящего и черного. Играет очень бодрая музыка и люди здесь… Хазан вдруг чувствует себя совершенно неуютно, впервые за весь вечер. Если красивая прическа и прекрасное платье — это Хазан очень понравилось, это было прямо тем самым, что заставило её прочувствовать очень приятные эмоции, то вот люди — совсем наоборот. Они все богатые, они все — меркантильные, они все… Неприятные. Они все будут смотреть на неё, как на выскочку из низшего общества, Хазан и не сомневается. А ладить с людьми она умеет плохо, замкнутая и закрытая девчонка с района, в своей «твердой скорлупе». Нервно сжимает руку Ягыза ещё сильнее, а он всё улавливает правильно. — Все нормально, Хазан. Будем везде ходить вместе. Первым к ним подходит низенького роста полный человек: — Господин Али, — Ягыз улыбается, твердо пожимая тому руку, — моя жена, Хазан. — Очень приятно, — тот очень вежливо целует Хазан руку, — великолепный вечер. Ягыз, великолепный успех! Строительство было грандиозным! Хазан не очень понимает все это, разговоры о бизнесе и инвестициях. Коллеги Ягыза подходят и подходят к нему, она отвечает на приветствия, но думает потом, что нужно… уйти. — Отойду на минуту, — бросает ему и действительно — их руки отпускают друг друга. Ягыз остается там, в компании бизнесменов, в компании своего мира, а Хазан ловко отходит немного в тень. Что она вообще здесь делает? Это — не её мир. Это — не её жизнь. Здесь всё — чужое. Она влезла в этот чужой мир, она живет в последние почти две недели — чужой жизнью, потеряв себя. Но и просто Хазан Чамкыран она больше не является, она больше не та простушка с района, одинокая и немного сердитая на весь мир, упрямая и не очень дружелюбная. Хазан сама не понимает, кто она теперь. — О, привет, Хазан! Странно знакомый голос прямо где-то рядом. Хазан чуть вздрагивает, она присела на красивую скамейку и для отвлечения внимания взяла бокал с соком, чтобы просто… Это оказывается Мириам, секретарша Ягыза. На ней — струящееся серебристое длинное платье, высокие босоножки, светлые волосы шикарно уложены на одну сторону, идеальный макияж и вообще… Она потрясающе выглядит! Хазан с болью понимает — Ягыз каждый день видит вот таких вот красоток, такую красивую девушку, может быть, он даже с ней спал? Может быть… — Добрый вечер, — ответ выходит нервным. Но надежды, что Мириам просто сказала дежурное приветствие, исчезают, потому что та садится рядом и шумно выдыхает. — Я уже валюсь с ног, а это только начало вечера. Столько разных людей, все хотят заключить сделки. А ты что здесь сидишь? Избегаешь этих напыщенных индюков? Ладно, может быть, она не так уж и плоха? — Просто сижу в спокойствии, — Хазан озвучивает правду, — инвестиции в строительство — не совсем моя тема. — И не моя, — кивает Мириам, — я бы лучше осталась дома и посмотрела любимое шоу. Да и ноги будут болеть от этих каблуков. Хазан внезапно понимает, что вот её сущность — она не умеет знакомиться с людьми и даже поддерживать видимость беседы. Вот Мириам выглядит приятной молодой женщиной, но Хазан уже к ней ревнует и даже… — Здорово, что босс женился, — вдруг продолжает та, — мы все очень рады. Честное слово. А вот тут вдруг она резко завладевает внимание Хазан: — Почему ты так говоришь? — Хазан разворачивается, они встречаются взглядами с Мириам. Та пожимает плечами и продолжает: — Он стал таким… счастливым. Раньше сидел до вечера на работе, а теперь рано уходит, довольный такой. Понятное дело, медовый месяц. Кстати, а почему вы никуда не поехали в свадебное путешествие? — Мы… Мы просто еще не успели, — Хазан говорит прежде, чем успевает подумать и придумать что-то более стоящее. — Понятно. Но серьезно, здорово что босс счастлив. Зная его, никогда бы не подумала, что он вообще женится. — Обо мне говорили также, — ершистый ответ Хазан заставляет её собеседницу весело улыбнуться: — Когда есть такая огромная любовь, как у вас, все преграды нипочем. Любовь? Какая любовь? Какая любовь между ними есть? Знали бы они, что за спектакль получился у супругов Эгемен, наверное, были бы в шоке. Часть Хазан до сих пор в шоке от того, что они устроили из упрямого и глупого спора на том приёме, когда доспорились до брачного союза. Но почему-то все видят между ними какую-то великую любовь. Тем временем Ягыз очень внезапно появляется в поле зрения Хазан и Мириам. Близко подходит и мягко кладет ладонь на плечо своей жены: — Я ищу тебя везде. — Мы тут болтаем, — улыбается Мириам, — я говорю Хазан приходить в офис к нам почаще, господин Ягыз. — Это ещё зачем, — бурчит он, — там нужно начинать официальную часть приема, Мириам. — Уже иду, — та со вздохом поднимается на свои огромные каблуки, — пока, Хазан! — До встречи, — звучит вдруг странно спокойно и даже приветливо. Ягыз провожает свою секретаршу взглядом, а потом опять разворачивается к Хазан. — Пришлось отвлечься с этими инвесторами… — Да все нормально, — Хазан поднимается и сглатывает, — ты не сиди рядом со мной. Иди один везде. В его лице что-то мелькает. Словно Хазан опять сказала какую-то не ту вещь, не нужную, не правильную, обидную. — Сейчас будет официальная часть, — отвечает он, — а потом будем танцевать. — Что?! — в панике она смотрит на него, но Ягыз опять берет её за руку и сжимает ладонь. Хазан опять слишком быстро и резко понимает — этот жест мгновенно успокаивает и дарит тот самый лучший и нужный комфорт. — Я тебя научу быстро, хотя… Надо было заняться этим дома… Внезапная громкая торжественная музыка оглушает обоих. Ягыз тянет Хазан в сторону небольшой сцены, куда выходит молодой ведущий. И, кажется, торжественная часть действительно началась. Следующие минут сорок торжественной части проходят максимально приятно и гладко для Хазан. Она просто стоит рядом с Ягызом, приятно всем улыбается, отвечает на поздравления и наблюдает за тем, как вручаются награды главным работникам и сотрудникам, внесшим наиболее весомый вклад в данный проект. Ведущий делает всю работу, они хлопают, есть дежурные благодарности. Люди вокруг выглядят довольно веселыми и явно довольными, они пьют и едят вкусные закуски. Хазан и сама пробует немного запеченных бутербродов, но от шампанского твердо отказывается. Сегодня она будет максимально трезвой и адекватной. Ягыз уходит на несколько минут, но потом возвращается после торжественной части. Музыка начинает играть более бодрая и динамичная, веселье становится более активным. — Мы пойдем танцевать, Хазан? — спрашивает Ягыз, наклонившись к ней ближе. Они стоят немного в стороне, где их пока что никто не сможет услышать. — Я не хочу и не умею, — вдруг Хазан чувствует себя на совершенно полном пределе. Эмоции берут вверх. Волшебство вечера закончилось. Просто, потому что она стояла и смотрела на это вручение наград и на этот вечер, на этих людей, на это торжество и не понимала опять — как она-то здесь оказалась? Она — чужая. Она — обманщица. Ей грустно и плохо последние дни, но Хазан продолжает лгать и себе, и Ягызу, избегая разговора о поцелуе, заталкивая свои чувства к нему как можно дальше, просто потому что вдруг научилась лгать. Ей плохо. — Что не так, Хазан? — говорит Ягыз, и тут она чувствует, что он словно тоже — на грани, — все было хорошо… — Ничего не хорошо! — вырывается у неё изнутри, из самого сердца, из глубин души. Вот что Хазан так рьяно чувствует на самом деле — ничего не хорошо! Всё на самом деле плохо и не понятно, она думает о поцелуе, ей больно, и она… Разворачивается и идет в сторону, там есть беседка за скамейкой, ей нужно… Уйти отсюда. Хазан идёт быстро и нервно, сцепив руки в кулаки. Что-то надрывается в её душе прямо здесь и сейчас. Дурацкая игра в этот фальшивый брак полностью захватила жизнь Хазан и пора уже останавливаться. Ягыз догоняет её почти у самой беседки. Тем самым привычным и, словно отточенным до автоматизма движением, резко разворачивает и тянет к себе. Они вновь встречаются взглядами, они вновь встречаются глазами. В её глазах есть боль и обреченность, в его — мрачная решимость наконец-то всё выяснить. — Мне казалось, всё сегодня идёт нормально, — и будто бы впервые Ягыз Эгемен зол. По-настоящему, действительно остро и сильно — зол. Будто он сдерживался, но теперь в нем бурлит какой-то гнев и даже раздражение. Будто бы он словно тоже очень долго скрывал свои настоящие чувства и теперь дает им волю, — красивый вечер. Приём. Мы тут вместе. — Но это всё ложь! — восклицает Хазан и наконец-то в душе становится просто сладко от правды. Горькая правда, она причиняет Хазан так много боли в сердце, она рвет душу и то самое сердце, которые впервые в жизни вдруг начинает чувствовать любовь. Но эта правда — она так необходима для Хазан, она нужна, чтобы ей освободиться, — это всё ложь, Ягыз! Это всё — не по-настоящему! Ты что, не видишь?! Мы лжём всем и никакого брака, и никакой сказки о любви нет! Эта ложь и мы в неё заигрались. Его взгляд в ответ разъяренный и наполненный… чем-то. Болью. Может быть, бешенством. Может быть, странной тоской. Может быть — разочарованием от того, что Хазан открыла рот и сказала правду, может быть, просто раздражением. Они вглядываются друг в друга, распаленные диалогом, словами, болью и эмоциями, чудовищными эмоциями, которые всегда вызывали друг у друга. Вглядываются, Ягыз тяжело дышит, а Хазан знает, что оба думают об одном и том же. О их поцелуе тем утром, несколько дней назад. — Нам нужен развод, — внутри Хазан что-то обрывается, когда она озвучивает эту фразу. Эта фраза нужна, потому что им обоим пора уже прийти в себя и перестать ломать свои жизни ради неизвестно чего. Его глаза блестят после этих её слов. Ягыз сжимает губы и смотрит на неё, словно он борется с собой. Словно он… — Нам нужен развод, чтобы прекратить всю эту фальшь, — Ягыз, — голос у Хазан такой… пустой, ей больно, но нельзя дальше молчать. Слезы скапливаются где-то там, в уголках глаз. Пока Ягыз не открывает рот и наконец-то не говорит свой ответ. — Нет. Хазан оглушена. Замирает, застывает в ледяном шоке, глядя на его лицо, на губы, которые только что открылись и сказали это слово. Застывает, широко открыв глаза. Внутри всё рвется от ответа и от чудовищного чувства непонимания, от какой-то странной правды и от эмоций на лице Ягыза. Он просто наклоняется ближе и говорит, с какой-то дикой интенсивностью и напряжением: — Я не хочу никакого развода, Хазан.