Первое, что я ощутил после пробуждения — терпкий аромат цитрусовых. Я ничего не имел против, но сейчас этот дразнящий, яркий запах звучал как издевка. Словно орал мне на ухо: «Доброе утро!». Хотя для меня утро никогда не бывало таковым. И вообще, откуда в моей комнате взялся этот запах?
Не открывая глаз, я по привычке сунул руку под подушку, проверяя прохладную сторону, и тут ладонь наткнулась на какой-то матерчатый предмет. Помедлив секунду, я вытащил его, и наконец-то приоткрыл один глаз — на ладони лежала маленькая подушечка с веселым принтом из мандаринов. Я слегка сжал её в кулаке. Кажется, это штука, которую кладут в шкафы с бельем, чтобы придать ему приятный запах. Но откуда она взялась под подушкой?
Ценой громадных усилий мне удалось открыть второй глаз, и тут сердце сбилось с привычного ленивого ритма — мандариновый мешочек стал меньшей из моих проблем. Медленно, словно во сне, я разжал ладонь, позволив ему упасть на подушку. Теперь моим вниманием всецело завладели пальцы — маленькие, изящные, словно кукольные. Совсем не такие, какие должны быть у парня вроде меня.
Взгляд скользнул ниже, мгновенно зацепившись за несколько тонких поперечных порезов у самого основания ладони. Кожу резануло фантомной болью.
Я резко вскочил с кровати и метнулся к зеркалу, что висело над комодом. Оттуда на меня смотрела худая бледная светловолосая девушка в белой сорочке. Округлые скулы, острый лисий подбородок, маленький аккуратный нос. Её можно было бы назвать красивой, если бы не очевидная болезненность — искусанные губы и глубокие тени, залегшие под пронзительными голубыми глазами. Именно они-то меня и заворожили.
Несколько минут я неотрывно смотрел в них, наблюдая, как дрожат, то сужаясь, то расширяясь, черные точки зрачков. Сердце тем временем отбивало чечетку. Девушка, смотрящая на меня с той стороны, определенно не была мною, но я ощущал странное, почти родственное единение с ней.
А еще она определенно была в моем вкусе.
«Странный сон, ничего не скажешь», — я усмехнулся, проводя ладонями по маленькой, но аккуратной груди. Сквозь тонкую ткань сорочки ощущались контуры крошечных сосков, но тут меня словно что-то дернуло, и я резко отступил на пару шагов от зеркала.
— Я что же, извращенец какой-то? — пробормотал я и вновь замер: голос у девушки был приятным, мелодичным, словно перезвон колокольчика.
«Черт возьми», — я мысленно вздохнул, все больше убеждаясь, что это сон, навеянный моими фантазиями. Потому что такого идеального попадания в мои предпочтения просто быть не может.
Тут со стороны постели послышался булькающий звук — сработало оповещение в «Лайне». Стараясь не поддаваться панике, я приблизился к кровати и дрожащими пальцами разблокировал телефон.
На заставке меня поприветствовал какой-то аниме-персонаж, судя по всему, парень, с растрепанными светлыми волосами.
«Это что, тоже какие-то мои скрытые фантазии?» — я ткнул знакомую зеленую иконку и мгновенно оказался в списке чатов. Их было на удивление мало, всего три. Один из них групповой — оповещения были отключены, а число непрочитанных сообщений перевалило за пару тысяч.
— Видимо, ты не часто туда заходишь, да? — спросил я у девушки, вновь поражаясь тому, как звучит её голос.
Словно в ответ на это телефон вздрогнул, оповестив об очередном сообщении. Контакт, забитый под именем «Гуми-тян», писал следующее:
«Утречка! Жду тебя на станции, как обычно! Поторопись, сегодня у нас тест по иероглифике!»
«Вот отстой», — я прижал ладонь ко лбу. Конечно, можно было и раньше догадаться, но теперь все стало очевидно — тело, в которое меня угораздило попасть в этом сне, принадлежало школьнице, скорее всего, ученице старшей школы.
«Ладно, поиграли и хватит», — я глубоко вдохнул, приказывая себе проснуться. Шумно выдохнул и открыл глаза. Но ничего не изменилось. Все та же аккуратная девчачья комната. Все то же зеркало и испуганно-разочарованная девчонка в нем.
— Хорошо, попробуем снова, — произнес я, обратившись к своему отражению, и снова залип на то, как двигаются её губы. С трудом отогнав наваждение, я поднес ладонь к щеке и ущипнул. Раз, другой… Стало больно, но сон все никак не прерывался.
«Окей, не паникуем», — я присел на край постели и взлохматил волосы. Они были на удивление мягкими и тонкими. Как будто бы натуральными, а не выкрашенными в попытке отличиться от серой массы.
«Допустим, что это очень глубокий сон, и я не могу проснуться, потому что не хочу. Тогда нужно просто делать то, что от меня требует эта фантазия. Рано или поздно, но я проснусь».
Собравшись с силами, я приблизился к дверям. Было крайне необычно передвигаться в одежде без низа: колени и бедра обдувало, и я уже хотел поискать что-нибудь вроде шорт или пижамных штанов, но тут случайно бросил взгляд на экран телефона. Часы показывали без двадцати минут восемь. А занятия, если мне не изменяет память, начинаются в половине девятого.
Ругаясь сквозь зубы, я выскочил в коридор. Ванная комната была прямо напротив. Стараясь не отвлекаться на окружение, я схватил дешевую пластмассовую щетку и, щедро сдобрив её пастой, принялся за скоростную чистку зубов. Из зеркала над раковиной на меня смотрела все та же хрупкая блондинка, но теперь в глубине голубых глаз я видел себя — озлобленного, уставшего от жизни парня, который просто решил пофантазировать перед сном. И вот он, результат.
«Надо смотреть меньше порнухи с блондинками», — зарекся я и поспешно сплюнул пасту в раковину. Остервенело умылся, но почти тут же пожалел об этом: челка прилипла к мокрому лбу, а с подбородка стекали струйки воды. Скатывались по шее, а потом еще ниже в ложбинку между грудей.
«Как вернусь, аннулирую свою подписку на все сервисы 18+», — снова пообещал я себе и спрятал пылающее лицо в мягком ворсе полотенца.
Вернувшись в комнату, я еще несколько минут просто ходил из угла в угол — старался успокоить расшалившиеся нервы. Казалось невероятным, что в этом сне, пусть и очень реалистичном, я могу ощущать возбуждение. И мало того — от тела, в котором сам же нахожусь.
— Походу я реально извращенец, — произнес я, обратившись к зеркалу. Отражение девушки снисходительно улыбнулось, а я едва не взвыл. Мне определенно не стоит смотреть во всякие отражающие предметы. Иначе можно закончить как один древнегреческий парень, издохший от любви к собственной неотразимой внешности.
Однако пора было вернуться к насущным проблемам, а именно: надеванию школьной формы. Белая блузка и совершенно ужасная коричневая клетчатая юбка обнаружились в стенном шкафу. Унылая красная бабочка прилагалась.
— Похоже, моя фантазия себя исчерпала, — я окинул взглядом этот бюджетный кошмар, но выбирать было не из чего. Уже протягивая руку к вешалке, я вдруг замер, вспомнив, что под этой мешковатой формой должно быть что-то еще. И сейчас оно лежало в комоде справа от меня.
Судорожно сглотнув, я приблизился к нему и осторожно открыл ящик, невольно чувствуя себя героем «Криминального чтива».
«Мы счастливы, Винсент?» — пробормотал я про себя, рассматривая аккуратные ряды женского белья. Разумеется, от них не шло божественное сияние, да и я не был фетишистом с пунктиком на трусиках. Поэтому просто взял первое попавшееся и закрыл комод.
Потом повернулся спиной к зеркалу и стащил с себя сорочку. Пусть я окрестил себя законченным извращенцем, но рассматривать голое тело девчонки, в которую я сам же себя запихнул, было уже за гранью.
Стараясь думать о чем-нибудь нейтральном, я стащил с себя всю одежду, и… Если процесс надевания низа был схож с тем, что я обычно делал в реальности, то с лифчиком дело было совершенно иначе.
«Загуглить, что ли?» — в отчаянии подумал я, поворачивая это адское изобретение так и эдак. Наконец до меня дошло, что крючки нужно застегивать на спине, а руки продевать в лямки. Пять минут пыхтения, и я в изнеможении сел на кровать.
— И как они это носят? — спросил я у девушки в зеркале и вернулся к шкафу. С формой все получилось куда лучше, хотя застегивать рубашку с другим расположением пуговиц было чертовски неудобно.
Оправляя слишком короткую, на мой взгляд, юбку, я вновь взлохматил волосы — на расческу уже не было времени — и, найдя свой вид сносным, забросил на плечо школьную сумку.
«Родителей я, наверное, не придумал», — хмыкнул я про себя, оказавшись в кухне-гостиной. Девственно чистые поверхности, ни намека на чужое присутствие. На столе ни записки, ни денег на еду, а в холодильнике просто шаром покати — лишь бутылка с соевым соусом и полупустая пачка майонеза.
«А вот это уже больше похоже на мою жизнь», — я ухмыльнулся и захлопнул холодильник. Желудок обижено заворчал, но я пообещал, что накормлю его в школе. Тело этой девушки полностью соответствовало моим представлениям об идеале, но чувство голода и жажды было очень реальным, и я не собирался испытывать его даже во сне.
Надев туфли, я отворил дверь. Небольшой одноэтажный коттедж, в котором я поселил свою воображаемую девушку, прятался среди серой бетонной застройки Токио. Захлопнув дверь и начисто забыв про ключи, я проверил по карте ближайшую станцию метро и поспешил туда. До начала занятий оставалось пятнадцать минут.
Судя по висящему в воздухе мареву и календарю в телефоне, на дворе был июнь. А именно, одиннадцатое число.
«Да что не так с моей фантазией?» — мысленно сокрушался я, борясь с желанием расстегнуть несколько верхних пуговиц блузки. Даже в этом, придуманном мной, мире, лето было жарким и душным. Неужели нельзя сделать его на пару градусов холоднее?
Занятый этим климатическим вопросом, я не заметил как подошел к станции, и тут же услышал резвый топот шагов:
— Рин-тяяяян! — веселый голос ударил по ушам, а потом меня схватили в охапку так, что, казалось, затрещали ребра. — С днем рождения, дорогая!
Мне понадобилась пара секунд, прежде чем мир перед глазами перестал крутиться словно в калейдоскопе, а потом зрение сфокусировалось на круглом, веселом лице какой-то девчонки. Она была одета в точно такую же школьную форму, а на голове вместо прически было воронье гнездо. Но самыми удивительными были задорные зеленые глаза, которые сейчас светились неподдельным восторгом.
— Ну чего ты уставилась на меня как будто бы приведение увидела, — она хихикнула, а потом протянула руку. — Что с твоими волосами?
Её пальцы почти коснулись моей головы, но я резко дернулся, избегая этого прикосновения. Вид у девушки сделался ошарашенный, поэтому я поспешно пригладил торчащие пряди.
— П-прости.
— Рин-тян? — подруга нахмурилась. — Тебе нехорошо?
— С чего ты взяла? — я скрестил руки на груди и едва не выругался, вспомнив, какое это палево.
— Ну, хотя бы с того, что ты начала грубить мне, — Гуми, а я решил, что это именно она, окинула меня осуждающим взглядом. — Твоя форма в беспорядке, как и волосы. И стоишь ты так, словно…
— Эм, да… Ты права, — я постарался смягчить голос. Мои манеры и впрямь не подходили девушке. — Прости, Гуми…тян, я просто немного не выспалась.
— Скорее уж совсем не спала, — Гуми вздохнула. — Видимо, и про тоналку забыла? Ладно уж, пошли скорее. Если опоздаем, старик будет нудеть всю следующую неделю.
С этими словами она схватила меня за руку и потащила ко входу в метро.
***
— Время вышло, сдать бланки! — объявил учитель классического японского — шепелявый старпёр, который все же раскритиковал наше опоздание на урок.
«Серьезно, что не так с моей фантазией?» — подумал я, подперев кулаком щеку. — Разве в идеальном мире все учителя не должны поголовно быть красотками с пятым размером и добрым сердцем?»
Тут позади раздался сдавленный смешок, и я чуть повернул голову: стайка одноклассниц поглядывали на меня так, словно они увидели нечто уморительное. Этот смех раздражал просто на клеточном уровне, поэтому я послал им смертоубийственный взгляд и отвернулся.
«Ладно, чел, погулял в теле голубоглазой милашки, пора и честь знать», — я уже приготовился ущипнуть себя за руку, как почувствовал на себе еще несколько взглядов. Вот только теперь они были не насмешливыми, а такими, что меня замутило.
Трое парней украдкой глазели на меня, обмениваясь маслеными ухмылками. Дрыщ, замазанный тоналкой по самое не могу, чуть ли не облизывался, и я не выдержал:
— Чего пялишься, ублюдок?
После этих слов в классе воцарилась гробовая тишина. Физиономии этих придурков вытянулись, девчонки потрясенно вытаращились.
Тут к моей парте подскочила Гуми. Процедив еле слышное «пойдем-ка», она схватила меня за руку и потащила из класса.
***
— Не понимаю, что на тебя нашло, — Мегпоид — такой была фамилия моей, то есть её, подруги — нервно ходила туда-сюда перед умывальниками в туалете.
— Они пялились на меня, — буркнул я, опираясь руками о фаянсовую раковину. — Или нужно было им подыгрывать?
— Они всегда так делают, ты вроде бы уже привыкла, нет? — Гуми покачала головой. — И к тому же, ты сама их провоцировала.
— Чего?! — я резко обернулся, ощущая, как утихший было гнев вновь заклокотал в груди.
— Сидела, расставив ноги, словно парень, — Мегпоид пожала плечами. — Хорошо, что трусы еще не засветила.
«Гребаная юбка», — я устало прикрыл глаза, а потом вновь ущипнул себя за руку. Уже в пятый раз, как вышел из класса. На коже грозился вскочить синяк, но сон все не кончался, превращаясь из сладкой грезы в кошмар, реалистичный до нелепости.
— Эй-эй, ну хватит, — Гуми решительно схватила меня за руку. — Это на тебя не похоже, Рин-тян…
«Да потому что я не Рин-тян!» — захотелось заорать мне, но тут в голове словно что-то щелкнуло. Истина, простая, словно монетка в пять йен, со звоном упала на кафельный пол, породив громогласное эхо. И один-единственный вопрос:
— Кто я?
