Acedia

В маленьком семейном ресторане стоял невероятный гвалт: молодые мамаши оккупировали соседний столик — болтали, смеялись и что-то пили из высоких бокалов, пока их чада носились по проходу с душераздирающими воплями. Один пухлый карапуз пробежал мимо меня, задев за локоть. Ручка с треском упала на кафельный пол, но мелкий, словно ничего не заметив, понесся дальше. Я проводил его смертоубийственным взглядом, прежде чем поднять ручку. Но не успел я вернуться к листку бумаги, как на столик со стуком опустился поднос. — Вот, Рин-тян, — Гуми протянула мне белый бумажный стакан. — Твой черный кофе, хотя я просто не понимаю, что на тебя нашло. Раньше ты его терпеть не могла. — Да так, — я отпил из стаканчика. — Проснуться хочу. Мегпоид покачала головой. Ей явно не нравилась моя «мужская» манера речи, но я устал притворяться. Сейчас у меня была проблема поважнее — выяснить, кто я такой. Моя память сейчас напоминала жесткий диск компьютера после чистки. Функционал был в порядке: я знал, что Земля крутится вокруг Солнца, а оно в свою очередь встает на востоке и садится на западе. Реставрация Мейдзи началась в 1868 году, а корень из четырех равен двум. Но при этом… никаких воспоминаний о моем прошлом. Я нахмурился и вновь нацарапал на разлинованном тетрадном листе несколько букв, а потом решительно зачеркнул. Не то. Внутри черепной коробки словно копошились ядовитые насекомые — одно другого страшнее. Будто какой-то старый китайский даос решил сделать из неё проклятый сосуд. Последняя оставшаяся тварь получит титул победителя, впитав в себя всю ненависть и боль побежденных… — Эй, — Гуми помахала ладонью перед моим носом. — Рин-тян, ты… Стоп. — Рин… — хрипло пробормотал я, ощущая, что близок к разгадке. — Как оно пишется? — Это китайское чтение слова «колокольчик», — Гуми швыркнула своим соком. — Ты что, забыла собственное и… «Рен?» — я нахмурился и вывел три заветные буквы. Разница всего в одном звуке, но оно звучало мужественно и отлично гармонировало с её звонким именем. Я все еще не был уверен, что оно принадлежит мне, но это было лучше, чем «какой-то чувак, попавший в тело какой-то девчонки». — Слушай, — моего запястья коснулась теплая ладонь, и я рефлекторно дернулся. По коже побежали мурашки. Мегпоид поджала губы и вздохнула: — Ты ведь не Рин-тян? Несколько секунд я таращился в её невероятные зеленые глазищи, а потом хохотнул: — Чего? — Вот, — она ткнула пальцем мне в лоб. — Рин-тян никогда так не говорит! Она бы сказала, «что такое?» или простое «э?», но не точно это ужасное «чего»! — Ты цепляешься к словам. — Вот, «ты»! — Мегпоид повысила голос. — Ты говоришь как парень! Признавайся, кто ты и что сделал с моей подругой! Мамаши за соседним столиком начали коситься на нас, так что я поспешно натянул на лицо улыбку и произнес: — Мы из театрального клуба, не обращайте внимания. Гуми возмущенно задохнулась, но я схватил её за руку и, зажав под мышкой сумку, направился к выходу. — Отпусти! — Мегпоид взвилась, но я одарил её тяжелым взглядом и прошипел: — Топай молча! Или хочешь уехать в дурку? На другой стороне улицы виднелась детская площадка, туда я и направился, не выпуская её руки. Конечно, легче было отделаться от неё, скормив байку про плохое самочувствие или типа того, но вряд ли эта настырная особа отстанет так быстро. Тем более, что она уже начала догадываться. Кто знает, может быть, она будет полезной… — Зачем ты привела меня сюда? — спросила Гуми, когда я разжал пальцы и присел на качели. — Затем, что ты права, — я оттолкнулся ногой от земли, раскачиваясь. — Я не Рин-тян. Гуми побледнела и сделала шаг назад, но я примирительно поднял ладонь: — Не бойся, я не пришелец или какой-нибудь дух. Если честно, я в не меньшем шоке, чем ты. Мое имя Лен, и сегодня утром я проснулся в теле этой милашки. Больше я ничего не помню. Ни о ней, ни о себе. Мегпоид прикрыла глаза, покачав головой, а потом принялась мерить шагами площадку. Я терпеливо ждал. Мне самому было еще трудно воспринять все это, смириться с тем, что это не сон, а самая настоящая реальность. — Что же, — Гуми выдохнула и присела на соседние качели, — это многое объясняет. И я даже рада. Страшнее было бы, если бы Рин-тян спятила. — А она может? — я покосился на Гуми. — Ну… — она потупила взор. — У неё были некоторые проблемы. — Это как-то связано с этим? — я протянул ей левое запястье. Тусклый свет фонаря скользнул по бледной коже, выделяя тонкие шрамы. — Не знаю, — Гуми пожала плечами. — Мы знакомы с ней чуть больше года, но этого хватило, чтобы я сразу заподозрила неладное. Тем более, что ты ужасно отыгрываешь девушку. — Ну прости уж, — огрызнулся я. — Но почему решила разоблачить меня только сейчас, если сразу раскусила обман? — Твоя рука, — Мегпоид скупо улыбнулась. — Ты пишешь левой, а Рин-тян — правой. «Вот оно!» — сердцебиение участилось. Я резко вскочил на ноги. Еще одно доказательство того, что я сохранил свою личность! Теперь осталось выяснить, что же такое приключилось с этой девчонкой, что мы поменялись телами… Или душами? Не важно, главное — понять, как вернуться обратно… — Мегпоид, — я бросил на неё внимательный взгляд. — Не окажешь мне услугу? Мы просидели на качелях до темноты, и под конец разговора у меня было довольно подробное досье на Кагамине Рин — девушку, которой сегодня исполнилось шестнадцать лет. — Знаешь, — протянула Гуми, когда мы вышли со станции. — Вчера Рин-тян сказала одну фразу, но я только сейчас вспомнила. — Какую? — я нервно расправил юбку, подавив инстинктивное желание спрятать руки в карманы. — «Завтра я стану другим человеком», — взгляд Гуми стал серьезным. — Не знаю, что она имела в виду, но… — Спасибо, Мегпоид, — я слегка улыбнулся. — За информацию и вообще. Увидимся завтра! Я махнул ей рукой и бросился бежать. Сердце вновь стучало как сумасшедшее. Стать другим человеком? Что же было в голове у этой девчонки? По словам Гуми, Рин — полукровка (загадка голубых глаз и светлых натуральных волос разгадана), которая выросла без отца. Мать постоянно пропадает на работе в ночную смену. Что за работа, Мегпоид не в курсе — Рин никогда не говорила об этом. Но отношения у них, судя по всему, натянутые. Хотя Рин старается быть отличницей, твердо удерживаясь в пятерке школьного рейтинга. Дверь была открыта — я сам оставил её такой, когда уходил. Сбросив с ног осточертевшие туфли — даром, что без каблука — я невольно задержал взгляд в зеркале, что висело в прихожей. «Хочешь поступить в престижный вуз, да? — мысленно спросил я, обращаясь к отражению. — Красавица, умница, есть подруга, и даже какая-никакая популярность. Зачем же ты решила поменять свою жизнь на мою?» Мои воспоминания были как в тумане, но что-то мне подсказывало, что хорошего там было мало. Но сейчас это представлялось не таким важным. Сумеречная тишина дома была какой-то зловещей. Яркий свет немного отогнал жутковатое ощущение. Слезливая дорама в телевизоре создала иллюзию жизни, и я принялся за изучение жилища Кагамине Рин. В кухне и гостиной не было ничего примечательного. В шкафах только не скоропортящиеся продукты — рис и консервы. Посуда девственно чиста, без единого скола. Видимо гости в этом доме — явление редкое. Закончив с осмотром ванной, где также не было ничего особенного, я вошел в комнату Рин. Типичная девчачья обитель сейчас показалась мне какой-то смутно знакомой. Быть может, это телесная память? Я присел на краешек постели, а потом устало откинулся на спину. Носа тут же коснулся легкий аромат цитрусовых, но теперь он даже успокаивал, в отличие от того, что было утром. Я блаженно прикрыл глаза, а потом медленно снял блузку, лениво стянул гольфы. Тело слегка ломило от усталости, а когда я расстегнул лифчик, то словил кайф, сравнимый разве что с оргазмом. — Пиздец… — выдохнул я, отбрасывая оружие пыток в сторону. — И как они носят это всю жизнь? Это было донельзя странно — лежать на постели девушки, в теле девушки, на которой была лишь мятая юбка да трусики. Все это напоминало сюжетец какой-нибудь незамысловатой эроге. Правда, обычно вся эта картина представала перед глазами главного героя. И во всем этом безобразии были замешаны какие-нибудь магические силы. Я понимал, что реальность отличается от вымысла, но пока что это первым делом приходило мне на ум. — Как же ты это провернула? — я стащил с себя юбку, оставшись в одних лишь трусах, а потом приблизился к стеллажу с мангой. В основном там были какие-то девчачьи истории в жанре школьной романтики. Парочка придурочных иссекаев, и всего одна эроманга — глупый роман главной героини и парня с кошачьими ушами. — Что, фетиш на фурри, Рин-тян? — усмехнулся я, возвращая томик на место. Больше на полке не было ничего интересного. Учебники, несколько словарей, да тетради с конспектами. Я перетряс их все, пытаясь найти записку, а еще лучше — дневник. Девочки её возраста часто записывают все свои мысли и переживания в красивую книжечку с кучей блесток и стикеров. Но ничего подобного не нашел. Проверка письменного стола также не дала никаких результатов. — Ну она же не идиотка и вряд ли будет хранить такую вещь у всех на виду, — хмыкнул я и уже хотел скрестить руки на груди, но вовремя спохватился. В шкафу нашлась старая растянутая футболка с веселым принтом из бананов. — Это что за фрейдисткие мотивы? — проворчал я, обращаясь к отражению. Девушка умилительно покраснела, и я поспешил отвернуться. Не хватало еще намокнуть из-за собственного смущенного лица. Чтобы хоть как-то отвлечься, я безо всякой жалости переворошил шкаф и комод с нижнем бельем. Проверил подушки и одеяло. Сдернул простынь, перевернул матрас и даже заглянул под кровать, но все было тщетно. Либо Рин слишком хорошо оберегала свои секреты, либо дневника не существовало вовсе. — Не может быть, — я присел на кровать и обхватил голову руками. В висках болезненно пульсировало — наверное, от жары и стресса. От такого отлично поможет прохладный душ, поэтому я, недолго думая, взял из шкафа большое белое полотенце и направился в ванную комнату. И лишь там меня осенило, что мытье предполагает полный контакт с телом Рин. — Ладно, — я стоически вздохнул, повернувшись к зеркалу. — Не знаю уж, почему ты решила выбрать для обмена телами именно меня, но так уж вышло, что ты в моем вкусе. Но обещаю, что не буду делать ничего лишнего, а мысли… я постараюсь их контролировать, ладно? Мой голос эхом отскочил от кафельных стен, и я почувствовал себя круглым идиотом. Обращаться к телу, в котором уже нет души этой девушки, было попросту глупо. Но я ощущал себя обязанным сказать это. Этакий дисклеймер, чтобы в будущем у меня не возникло проблем. Вдруг по возвращении Рин засудит меня за домогательство? «Мне просто нужно встать под душ и освежиться», — убеждал я себя, стаскивая футболку и белье, старательно не смотря ни вниз, ни в зеркало. Однако стоило мне включить воду, как по коже прошла неприятная дрожь: обычный прохладный душ, к которому я привык, был слишком холодным. «И почему девушки так любят мыться в кипятке?» — клацая зубами, я кое-как отрегулировал воду до нормальной температуры. Теперь мурашки сменились на приятные. Светлые волосы отяжелели, перестав быть непослушными. Я машинально убрал их с шеи, а потом, сам того не замечая, коснулся ключиц. «Такие хрупкие», — подумалось мне, пока пальцы уже вовсю очерчивали контур яремной впадины. Пусть я был беспамятным неудачником, но мне казалось, что нет в мире более миниатюрной и слабой девушки, чем Рин. Легкие, тонкие, почти птичьи кости… Маленькая, но упругая грудь, плоский живот с выступающими ребрами и миниатюрные, почти детские ступни… — Черт возьми, — выдохнул я, прислонившись лбом к кафелю. То ли из-за горячей воды, то ли из-за этих мыслей я чувствовал жуткое, сводящее с ума возбуждение. Но не стану же я… В этот же миг в голове словно что-то щелкнуло, звуки смазались, и я внезапно стал тем самым героем эроге. Громкое шипение воды окружало меня белой стеной, но взгляд был прикован к ровной белой спине. Между хрупкими лопатками стекали прозрачные струйки, очерчивая контуры бедер и ягодиц. На чистом автомате я прижался грудью к её спине, подтолкнув к кафельной стене. Рин удивленно охнула и повернула голову — в голубых глазах мелькнул странный огонек, которого я не помнил, когда смотрелся в зеркало. Пухлые губы слегка приоткрылись, и я почти коснулся их, как вдруг Рин шарахнулась прочь, вжавшись в угол душевой. Её тело дрожало так, словно кругом был не кипяток, а ледяной поток. Совершенно ничего не понимая, я приблизился к ней, но тут она приподняла голову. По бледному лицу струйками стекала вода, и я не мог понять, плачет она или нет. Вдруг Рин сдавленно всхлипнула и прошептала: — Не надо, пожалуйста… Её голос эхом отдавался у меня в ушах, пока я стоял под обжигающе горячим душем, стараясь унять дрожь в коленях. Через несколько минут я все же нашел в себе силы выключить воду, и закутавшись в полотенце, прошлепал босыми ногами в комнату. По коже то и дело пробегали ледяные мурашки. Сцена в душе впечаталась в мозг каленым железом, и никакая амнезия не способна была вытравить её оттуда. Машинально одевшись, я рухнул на постель. Глаза слипались, но сознание продолжало прокручивать в голове произошедшее. «Что это вообще было? Воспоминания этого тела? Тогда почему я видел все будто бы со стороны? Неужели в тот миг Рин вернулась, а меня просто выбросило?» Желая убедиться, я поднялся на ноги и шагнул к зеркалу. В растянутой футболке и домашних шортах, Рин выглядела еще меньше, чем там, в душе. Лицо закрывала еще влажная прядь, я раздраженно убрал её, вглядываясь в бездонные голубые глаза. Но того блика, что почудился в ванной, не было и в помине. Может быть, это и впрямь была душа Рин? Я тяжело выдохнул — на зеркальной поверхности осел легкий конденсат. Я уже протянул руку, чтобы стереть его, как в вдруг в голове снова что-то щелкнуло, и я прижался губами к прохладному стеклу. Всего на мгновение, а потом сразу же отстранился. — Блять… — поспешно вытер губы тыльной стороной и бросил убийственный взгляд на свое отражение. Да что не так с этим телом?! Тут до моего слуха донесся приглушенный стук каблуков, а затем звяканье ключей. В ту же секунду меня охватила непонятная тревога, но я не успел дать ей хоть какое-то обоснование — негромко клацнула дверь. Возня в прихожей, а после кто-то прошел в гостиную. Сквозь тонкие стены я слышал, как неизвестный поставил на стол пакет, в котором звякнули бутылки. На столик швырнули сумочку, расшитую бисером. «Снова воспоминания Рин?» — я нахмурился и приблизился к двери. Инстинкты просто кричали: не ходи, спрячься, представь, что ничего не слышишь! Но я решительно открыл дверь и вышел в коридор. Босые ноги слегка прилипали к прохладному паркету. Сердце колотилось о ребра с такой силой, что было больно. Звяканье бутылок раздалось вновь, и вот я вошел в гостиную. На диване, поджав под себя ноги, сидела красивая светловолосая женщина в коротком вечернем платье. В воздухе висел еле различимый запах ментоловых сигарет. Увидев меня, она чуть повернула голову. Её раскосые глаза были странного, мутновато-синего цвета. «Линзы?» — мелькнуло у меня в голове, но в следующий миг женщина растянула губы в улыбке. — Я дома, милая. Что с тобой? — Н-ничего, — меня вновь затрясло, но тут мать поднялась с дивана и шагнула ко мне, заключая в объятия. Первым желанием было отстраниться, но я подавил его, решив, что это неплохой шанс побольше узнать о Рин. В нос ударил тошнотворный микс ментоловых сигарет, духов и алкоголя. И чего-то еще, что я не успел разобрать: мама отстранилась. — Тогда идем, — она поманила меня к дивану. — Прости, что так поздно сегодня, были дела. Я лишь понимающе кивнул и опустился на пол рядом с низеньким столиком. На нем уже стояла упаковка из четырех банок пива, целая батарея антипохмельных энергетиков и квадратная коробка. — Открой, — мама с хлопком вскрыла банку с пивом. — Это твой подарок. Я уже протянул руку, но что-то внутри сопротивлялось. Странно было слышать подобное от женщины, с которой у Рин явно были натянутые отношения. Но… кто не рискует, тот не пьет шампанского. В коробке оказался бисквит, украшенный сливками и клубникой. Внутри все запротестовало, и я понял, что это все не просто так. Внезапно в памяти всплыл этот факт. — Мама, — я поднял глаза от подарка. — Ты ведь помнишь, что у меня аллергия на клубнику? — О, правда? — женщина улыбнулась, но это было больше похоже на оскал. Я едва не скрипнул зубами от злости. Мне казалось, что мать просто игнорирует Рин, потому что слишком занята на работе или из-за каких-то других проблем, но это… — И на что я рассчитывала? — женщина поджала губы. — Что ты скажешь «спасибо»? Что хоть раз мы с тобой побудем нормальной семьей? От такого заявления я едва сдержался, чтобы не надеть эту чертову коробку прямо на осветленные лохмы мамаши Рин. Однако не успел я придумать достойный ответ, как в нос ударил резкий алкогольный запах — волосы мгновенно пропитались пенным напитком. — С днем рождения, маленькая дрянь, — пропела женщина и зашлась в истеричном смехе.