Поцелуй меня

— Вадь, а можно я с тобой рядышком спать лягу? Поинтересовался Глеб, заранее зная ответ. — Конечно, ложись малыш. Вадим, отодвинувшись на один из краёв кровати, похлопал по мягкой постели рядом с собой. — Нет, не туда хочу. С лёгким разочарованием в голосе произнёс Глебка. — Я хочу... Ну... Как раньше... Вадиму сразу стало ясно, что младший подразумевал под этими словами. Мелкий хотел забраться на брата сверху. Эдакая поза наездника, но ничего пошлого. Глебсон всё детство так спал на Вадьке. Старший Самойлов, от чего-то тяжко вздохнув, расположился посреди кровати и удобно улёгся на спину. Глебу не понадобилось ни единого слова, чтобы понять, что Вадя приглашает его к себе. А точнее на себя. Мальчишка, взобравшись на юношу, и, лёгши на тёплую грудь, уткнулся брату в шею. — Вадь, помнишь днём я сказать тебе кое-что хотел? Немного с опаской за предстоящий диалог на довольно пикантную тему, произнёс Глебсон. — Помню... Сам хотел только что про это спросить. Так чего там у тебя? Вадиму было крайне интересно, ведь редко бывало такое, что его младшенький не говорил просто и на прямую, а как то неспешно подходил к разговору. Обычно такие беседы были весьма смущающими и очень серьёзными. И не всегда они заканчивались сказкой. — Я не знаю как сказать... Шёпотом пролепетал кудрявый малыш. — Ну... То есть знаю, но боюсь что ты меня разлюбишь, если я скажу. Глеб говорил эти слова с полной серьезностью и нисколько не шутя. — Хаха! Глебка, да что ж с миром должно приключиться, чтобы я тебя разлюбил. Вадим не воспринял слова Глеба всерьёз. — Вадь, не смешно. Слегка раздражённо и возмущённо отозвался мелкий. — Прости, малыш... Но правда, что такого ты можешь мне сказать, что я тебя аж разлюблю? Ведь нет в мире ничего такого, что стало бы причиной моей нелюбви к тебе. И я тоже сейчас серьёзно. Несколько минут молчания... Глеб думал, как бы так подойти к этой теме, с чего начать... Вадим заметил это, почувствовал. — Глебка, не думай. Говори как есть. Ты же знаешь, я тебя пойму и всё приму. Вадик ответил честно. — Не всё. Возразил младший Самойлов. — Всё! Более настойчиво парировал Вадим. — Люблю тебя. С каким-то непонятным страхом в голосе произнёс Глебсон. — И я тебя, Гле.... — Нет, ты не понял... Перебил Глеб. — Это то, что я хотел тебе сказать. Тишина повисла в комнате. Вадим молчал от недоумения, ведь его мозг совсем никак не мог понять, что это значит. Он знал, что мелкий его любит, и говорили они это друг другу часто, но почему тогда Глебка сказал это так, будто под этими словами скрыт какой-то более глубокий и порочный смысл. Глеб же не раскрывал рта потому, что боялся продолжить объясняться. Но другого выхода у младшего не было. — Люблю тебя не так, как надо. Неправильно люблю. Сильно слишком. Дрожащим голосом произнес малыш. — Хочу большего между нами. Поцелуи глубже и дольше чтоб были, чтобы руки твои касались меня везде, и даже там, где нельзя, хочу тебе приятно делать, как все эти шлюхи... девушки твои... Нет, ещё приятнее тебе делать хочу..., чтобы ты только со мной был, хочу губы твои на всём теле чувствовать... На всём... Понимаешь? Этого я хочу..... Нет! Не просто хочу... Мне это нужно. Необходимо... Ему казалось, что после этих слов старший брат будет ругать его, пошлёт куда подальше и вовсе перестанет с ним общаться. Но тот в свою очередь молчал. И снова тишь... Полностью беззвучные слёзы Глеба намочили Вадькину шею. — Глеб, я... Вадим совершенно не знал что ответить. Он не был зол или рассержен. Просто переваривание всей этой информации было для него довольно непростой и уж вовсе не быстрой задачей. — Не надо! Громко, насколько вообще позволяла обстановка и мама в соседней комнате, вскрикнул Глебсон. — Ничего не говори... Просто... Уже шёпотом говорил Глеб. — Если всё между нами хорошо, то просто... Мелкий затих. Полминуты молчания и парнишка снова подал голос. — Поцелуй меня... Воскресенье. Утро Следующие сутки у парней прошли заурядно. Всё те же гулянки, и такие же непошлые объятия, поцелуи. Будто бы этой ночью ничего не произошло. Ребята помогали по дому матери, наводили порядок, готовили. Почти под вечер Вадим подсобил Глебсону с домашкой. Вадик сел за стол и притащил ещё один стул для младшего, но тому этот предмет мебели явно был не нужен. Кудрявый парнишка, взяв в руки учебник и раскрыв его, уселся на колени старшего брата. Лицом к лицу. — Вадь, а вот почему если эта штука и эта шняга вместе, то они взаимодействуют, а если к ним добавить еще и вот это, то они уже не будут друг с другом работать? Глеб тыкал пальцем в учебник, показывая Ваде то, о чём он рассуждает. М-да, Глебка был умным малым, но некоторые предметы и правда были не особо понятными и уж тем более не очень то интересными. Но Вадим знал как объяснять мелкому так, чтобы запоминалось навсегда. — Вот смотри, эта штука- это ты, эта шняга- это я. И мы с тобой можем друг с другом очень сильно взаимодействовать, как вчера утром, но только пока не появится вот этот третий компонент- мама. — Хахахахахахаха! Глебсон смеялся во весь голос. — Хаха! Ладно, Вадь, я понял, ты умеешь объяснять. Хахаха! Уткнувшись в плечо Вадима, Глебка продолжал хохотать. — Глеб, ты там учишься или смеёшься? Где-то за дверью послышался голос мамы. — Вадь, а тебе собираться уезжать то не пора?...... Ирина зашла в комнату братьев и ошеломлённым взглядом глядела на представшую перед ней картину. — Вадим, да сколько можно то?! Разъярённо кричала мать. — Ему что, два года? А тебе сколько? Восемь?! Расселись тут друг на дружке! Хватит уже, не малые дети! Вадим, быстро иди манатки собирать, и езжай уже. А то не успеешь. Ирина Владимировна, выходя из комнаты, громко хлопнула дверью. — Вадь... Ну вот чё она? С полным печали голосом спросил младший. — Не знаю, Глебушка. Раньше всё хорошо было... — Ага..., а сейчас то что? Бес в неё вселился? — Хах... Да чёрт её знает... — Вот именно, чёрт. — Хахахаха! — Хахахахаха!       Оставшееся время прошло незаметно. Ребята ещё немного попыхтели над уроками, после Вадим собрался и, уже у порога, стал прощаться с семьёй. — Мам, пока! Скоро ещё приеду. — Можешь и не приезжать..., Мама замолчала... Казалось, что эта тишина убьёт парней, но как оказалось, это была всего лишь недолгая пауза. — Учись сиди, мы с тобой и так по телефону поговорить можем. Фраза матери была очень неприятна для Вади, но ещё больше она рассердила Глеба. — Мам, вот если тебе не хочется чтобы он приезжал, Вадька и не будет к тебе ездить! Немного повышенным тоном возразил Глебсон. — Ко мне ездить будет! Глеб заявил это полностью серьезно. — Да как ты с матерью разговариваешь! Вскрикнула Ирина Владимировна. — А ты как с нами?! Лицо Глебки в ту же секунду стало мокрым и солёным. — Мальчик мой, ну не плачь... Вадим, подойдя к своему братцу, стал расцеловывать его уже покрасневшие глаза и порозовевшие щёчки. — Разврат! В пол голоса буркнула Ирина и удалилась на кухню. — Глебушка, ну не плачь... Плакать будешь, так я вообще отсюда не уеду. Конечно если бы Вадя остался, Глебке это было бы только в радость, но мелкий понимал, что для его старшего брата, это совсем не самый лучший исход событий. Поцеловав Вадима в губы Глебсон сказал — Езжай, тебе надо. А я уже успокоился. Глеб натянул до ужаса наигранную улыбку. Вадик это видел, но ничего не смог с этим поделать. Ещё раз напоследок Вадим, крепко обняв, расцеловал своего младшего брата. После, ушёл.       Глеб, вытерев слёзы с раскрасневшегося лица, побрёл на кухню, дабы налить себе крепкий чай для успокоения нервов. Там же, он встретился с матерью, но не сказал ей ни слова. — Хватит к Вадиму липнуть. Злобно начала монолог Ирина. — Ты не маленький и он взрослый парень. Негоже так себя вести вам. Проговорила мать. За время возмущений женщины, Глебсон успел налить себе чай. Взяв сластей, он ушмыгнул в комнату.

После этих выходных, Вадим стал сухо общаться с младшим по телефону и придумывал сотни тысяч отмазок, дабы не ехать домой. В квартире он не появлялся месяц с лишним...