Хорошая девочка

Очередной шикарный поход в ресторан, звезды которого явно насчитывали не меньше десяти по твоим все более шокированным таким местом глазам; очередное буквально светящееся, как все тысячные огни ламп в громаднейшем заведении, платье, почти в пол, совсем немного приоткрывает твои щиколотки и развевается благодаря разрезу от бедра; очередные туфли на десятисантиметровом каблуке, отражающие весь свет, попадаемый на них; очередные аксессуары, макияж и укладка волос, не говоря уже про специально подобранное нижнее белье, настолько лёгкое и неощущаемое, что ты буквально боялась, как бы оно не слетело, пока шла. И ты шла, устремлялась только вперёд, с будто бы впервые не наигранной улыбкой, когда вели тебя двое мужчин. Не один. С первого взгляда буквально ненавидели все проходящие, подобные твоей вынужденной личности дамочки под руку с пузатыми или низкорослыми папашами, скалясь и бросая настолько проклятые глаза, что ты не могла не улыбнуться ещё шире, привыкнув к подобному. Прикрывала глаза и слегка укладывалась на предплечье ведущего слева, поджимая ближе правого, кардинально отличавшихся молодых людей от здешних богачей. А они лишь ломали свой маникюр, слёзно умоляя дать деньги на новый, и злорадно усмехались, оценивая и убирая стопочку подальше в сумку под твой случайно запечатлевший это взор. Тебе же не нужно было больше того, что давали мужчины. Особо не располагая информацией о дальнейшем пути, ты легко села в новенький автомобиль, которые так любил коллекционировать Инуи Сейшу, мужчина двадцати семи лет. Дверь открыл Коко, его сверстник, чем-то даже схожий с ним по общей внешности, но не конкретными деталями при внимательном осмотре; помог и подправил подол платья, усаживаясь следом. Первый молодой человек всегда находился за рулём, сколько бы ты не наблюдала за ними все три месяца, проведённые в непосредственной близости, а второй частенько менял свое положение, то впереди на пассажирском, то рядом с тобой, так же, как и Инуи, всегда занимающей место только сзади. Аккуратно хлопнув дверью, обернулся и, удостоверившись, что все в порядке, завёл машину, своими габаритами напоминающую внедорожник, которые встретить на японских даже самых богатых улицах было сложно. В тишине ты мельком глянула на Коконоя, о чем-то задумавшегося. Его длинные платиновые волосы практически полностью перекрыли глаза. — Нам нужно куда-то ещё или это всё? — осторожно поинтересовалась, снова устремляя взгляд. Несмотря на то что он сам предложил тебе «работать на него», не любил вопросов, касаемых настоящей деятельности в организации, преступность которой возвышалась над всеми. Как и Инуи, в принципе. Начавшаяся три месяца назад «работа» вовсе и не являлась таковой, впоследствии поняла ты. Тогда, по-настоящему трудясь за неплохую зарплату на месте бармена в одном из стриптиз-клубов относительно дорогого квартала, лишь начищала стаканы и подавала крепчайший алкоголь дядькам или единичным лицам, попавшим по везению. И в какой-то момент объявилась верхушка «Бонтена». Как же паниковал менеджер, чуть ли хлыстом не гоняя весь персонал. Стараясь угодить, почти что продался. Хаджиме присматривался целых две недели: ты уже была конкретно зла на него, твоя зарплата стала уменьшаться, ведь, по мнению менеджера, плохо выполняла свою работу — заведующий деньгами такой организации не сводил глаз, не обращая внимание на элитных «моделей» заведения, крутящихся возле него как на пилоне. Если ты смотрела на Коконоя, бокалы разбивались, директор делал выговор и срезал зарплату, будто масло, и, уже подумывая над тем, чтобы избавиться от этого проклятья и написать заявление на увольнение, он подошёл. Заказал виски и, пока ты ловко справлялась, привыкшая к подобному, предложил работать на него с идеальной хитрой ухмылкой. Вариант соглашаться переваливал семьдесят процентов твоих сомнений первоначально. Хаджиме назвал сумму: минимум в день пятьсот тысяч йен. Если не получалось каким-то, тогда тебе не понятным образом встретиться, то триста. Это было много и очень хорошо. Самым важным приоритетом стоял долг за проживание в этом районе, так как добираться, не опоздав на работу в клуб, с другого конца невозможно. Однако затем молодой человек пояснил, что за «работа». Везде оплачивает, покупает лучшую одежду, возит, куда захочешь, и выполняет любой каприз за маленькое условие, как ласково Коко обозвал трахаться с ним вечерами, ночами или утром, когда ему взбредет в голову от усталости. Объяснил достаточно просто: менять партнерш часто не хотел, а хороший секс и сон расслабляли его гораздо лучше, чем просто глухая душная ночь, проводимая все равно за работой, в которую навряд ли ещё смог бы выспаться. А это отвлекало, Коконой желал зациклиться на чем-то, что не было связано с «Бонтеном». — Есть одно местечко с горячими источниками, — усмехнулся Инуи, глядя в зеркало. Ты быстро посмотрела на него, когда Хаджиме наконец повернул голову в твою сторону, точно выходя из омута своих мыслей. — Да, — улыбнулся молодой человек, — мы ещё не были там. Больше всего тебя потрясло его отношение. Когда Коко только упомянул то, что ты была обязана выполнять в данной работе, перед глазами поплыли круги, а голова закружилась. Хоть и не девственница (существовал один парень, с которым удалось провести первый раз), однако идея трахаться за деньги никогда не возникала на серьёзной основе. Неужели такое реально можно вот так предложить? — одна из первых посетивших тебя мыслей. Мужчина дал бумажную, что удивительно, гарантию: если хоть просто проведённый день или секс с ним не понравится, возместит абсолютно любую названную сумму и больше никак контактировать не будет. Первые два дня подразумевали обычные объятья и разговоры, чтобы ты привыкла и поняла, стоит ли того всё это; третий и четвёртый — поцелуи, впоследствии заходящие не просто далеко. Нравилось. Тебе это чертовски нравилось. Коко и сам это заметил, ведь не может быть удовольствия свыше, когда желание партнёра разжигает собственное. В одну из ночей, проходящих вместе в его любимой комнате, когда ты почти вырубилась, лёжа под шелковым одеялом, а мужчине неожиданно позвонили, из-за чего тот поднялся и легко приоделся, зашёл другой представитель «Бонтена», отвечающий, как ты осознала позже, за весь отдел механики. Инуи. Взглядом он был схож с Коконоем в первый день встречи в клубе. Аккуратно поджала нагие голени, выглядывающие из-под постельного белья, и отвела глаза, вспоминая слова Хаджиме, что лучше не смотреть на них в упор. Это было прописано в договоре. Всё заверено и официально. Сейшу с тех пор стал появляться чаще, буквально неделю, будто бы давая привыкнуть к своему обществу, и затем предложил похожую сделку. Ты получала каждый день почти миллион йен, даже если не виделась с ними. Крупный банковский счёт контролировал Коконой, но на бумаге также было прописано, что в случае расставания деньги остаются за тобой. Ты делала всё, что могло промелькнуть в твоей голове, лишь сделав звонок. Новая квартира в центре Токио и загородный домик принадлежали только тебе. Никаких долгов и чего-то подобного. Это становилось похоже на сказку за секс с двумя неразлучными. — «Горячие источники» звучит здорово, — придержала волосы, чтобы чуть склониться и заглянуть получше в глаза Хаджиме, и улыбнулась, прикрыв веки. Примерно представляя, что они могут снять одно помещение для троих, ты расслабилась. Хороший вечер и сон без задних ног гарантированы. — Всё для тебя, моя милая, — пролепетал рядом сидящий, убирая руку со своего бедра и кладя на полуприкрытое твоё, с каким-то особым удовольствием отодвигая атласную ткань, чтобы очертить нежную кожу без колгот или чулков, отчасти нравившихся мужчине. Ты, не отрываясь, следила за его движениями, переместившимися выше: внешняя сторона ладони полностью соприкоснулась с ногой, оглаживая совсем немного внешнюю сторону, ближе к ягодицам, и быстро переметнулась ко внутренней, давая молчаливый знак их раздвинуть. Коко наблюдал из-под чёрных пышных ресниц за твоей линией челюсти и отнюдь мельком губами. Был буквально в десяти сантиметрах. Его официальный темно-бордовый костюм чрез растегнутую на одну пуговицу белую рубашку давал увидеть чуть больше тела и настраивал на неплохое воображение. Ещё одна рука оказалась по правую сторону от тебя. — Эй, чего вы там устроили? — резко высказался Сейшу за рулём. Через зеркало теперь он видел только спину своего друга и твои невинно выглянувшие глаза из-за его плеча. — Не ворчи, — коротко засмеялся молодой человек. — Долго ехать скучно, — неожиданно в следующую секунду притянул мягко к себе, касаясь тёплыми устами накрашенных нюдовой помадой губ. Плавно увлек в поцелуй, горячо коснувшись языком твоего, и будто бы самовольно пустил мурашки по телу, заставляя дотронуться и до него ладонями. Правая легла на плечо, а левая — осторожно к скуле Коко. Раздвинувшая бёдра рука резко отстранилась от ног и сжала талию, двинув на себя: полностью обняла его за шею, пальцами убирая длинные волосы. Ты редко могла выбирать собственную роль. Как хотели мужчины, так и было, однако несмотря на это они никогда не причиняли боли, потому что ты была их девочкой, а не игрушкой для битья или чего-то в этом роде. — Вы прям издеваетесь, — недовольно пробурчал Инуи, поглядывая назад, но и не отвлекаясь от полупустой дороги за город в пользующееся спросом, но достаточно отдаленное место. Хаджиме будто специально, слыша его слова, углублялся в твоём рту, играясь со все более непонятным настырством. Ты коротко промычала, чувствуя затылком спинку сидения: его ладонь вслепую нашла твою и резво переплела пальцы, прижимая к той же мягкой поверхности. Напоследок, перед тем, как отстраниться, коснулся острых зубов и чмокнул припухшие губы, оставляя тонкую линию слюны, мигом обрываемую движением его языка по своим устам. — Извинись, — в командном тоне хрипло и чётко проговаривает мужчина, не сводя ставшие настолько провоцирующими, хищные глаза. Коко слегка отодвигается в сторону, давая Сейшу хорошенько разглядеть тебя, и поворачивается сам, снимая пиджак. — Простите, пожалуйста, — отводя взор, бормочешь, чтобы не видеть и его ахреневших, широко раскрытых глаз. Краска мгновенно приливает к лицу, машина замедляет и без того минимальную для трассы скорость, а Коконой растегивает ещё одну пуговицу на своей рубашке, пальцами левой руки стягивая лямку твоего платья. — Вежливее, — давит на ключицу молодой человек, ведя всей ладонью к яремной впадинке, и наблюдает, как же красиво выглядит та, сочетаясь вместе со сверкающим бриллиантовым колье на бледной коже. Только ты раскрываешь рот, чтобы ответить по желанию мужчины, губами самодовольно ведёт лишь ему угодную линию по пульсирующей венке на шее, слегка причмокивая и совсем для остроты касаясь зубами, будто бы вынуждая кожу онеметь в местах, от которых он уходил. — Простите меня... — выдыхаешь, зажмуриваясь под щекотливое снятие и второй лямки: платье держалось только благодаря груди и тому, что ты сидела, — пожалуйста, Инуи-сан, — он не смотрел, выбрал важным следить за дорогой, что и было правильным в его положении, и молчал. Руки Сейшу в диком напряжении сжимали кожаный чехол руля до появления сине-фиолетовых, рельефных венок в то время, как ладони Коко удерживали твою талию, ища молнию, то ли сбоку, то ли на спине. Горячий шерховатый язык обводил будто бы каждую попадавшуюся частичку кожи, замедляясь у изгиба шеи и показавшейся ложбинки груди. Он вдыхал исходящий от тебя аромат парфюмерной воды, им же подобранной, и тяжело вздрагивал, стоило твоим ноготкам пройтись у воротника рубашки и в очередной раз забрать волосы, прилипающие к взмокшему от желания телу. Несмотря на то, что вы ехали в тишине, твои уши закладывал странный шум не только от дороги, но и от наконец-то нашедших молнию на платье пальцев. С наслаждением, ощущаемым всем естеством, повёл вниз, со сладостью в глазах наблюдая, как изящная, но больше не нужная одежда слетает с молочной груди, показывая мужчине кружевной бледно-бежевый лиф с чёрными узорами. — Всё, как ты и говорил, Инупи, — улыбается Коконой, руками невесомо проводя по изгибам твоего тела. — Ей идёт это белье, — снова отстраняется, давая другу рассмотреть верх через зеркало: он буквально раззадоривал, играл на сломанном пианино нервов молодого человека, который так и продолжал бездействовать. Напряжённо сохранял тишину. Руки игриво вернулись к спадающей ткани и отвели её ещё ниже, полностью сканируя. — К тому же застежка спереди, — продолжая исследовать твоё тело, придержал мягкую грудь снизу и закрыл своей спиной весь и без того небольшой обзор Инуи. Коконой азартно усмехнулся, вновь целуя желанные губы: ты мгновенно пошла ему навстречу, слыша удовлетворенное короткое мычание от собственных действий, и коснулась его торса, осторожно поднимаясь к раскрытому воротнику. Ладони снова взялись за грудь, на этот раз с большей силой сжимая нежную плоть, быстро щелкнули застежку лифчика, раскрывая лёгкую ткань, и с долгожданным чувством смяли её без каких-либо преград. Ты резко отстранилась, несдержанно вздохнув через открытый рот с еле слышимым полустоном, и запрокинула голову назад. — Нравится, милая? — Хаджиме лишь улыбался, горячо выдыхая слова в твои уста, и в следующую секунду потянулся ближе, надкусывая твою нижнюю и отстраняясь. Все пять пальцев на каждой груди волнами массировали чувствительную кожу, проводя от основания до постепенно затвердевших вздернутых сосков. Похлопывал, вёл ноготками, чуть оставляя краснеющие следы, и останавливался у ареолов, однако быстро передумывал и сжимал меж фалангами розоватые горошины. Ты утвердительно промычала, стараясь немного сдержать голос, и заломала брови, когда Коко в очередной раз свёл молочные железы вместе, крепко держа за соски. — Громче, — тихо пропел тот, так и не отрываясь взглядом от твоих заерзавших бёдер и руками от груди. — Кто тебе сказал закрыть свой рот? — у тебя странно возникло ощущение, что он не замедлился бы для того, чтобы раскрыть пальцами твои губы. Снова глубоко вздохнула, опуская глаза на довольного мужчину. Машина остановилась на какой-то безлюдной обочине, тут же хлопнула водительская дверь, вынуждая тебя вздрогнуть и замереть, и медленно погасли бледно-желтые встроенные в крышу лампы. Открылся вход справа и секундно закрылся: показался достаточно взъерошенный Инуи, быстро усаживающийся и снимающий пиджак. Нажал на одну из кнопок позади, чтобы включился более тусклый свет, чем прежде, и, не медля, кинул часть костюма на переднее пассажирское сиденье, приближаясь к вам. — А я думал, ты потерпишь, — язвит Коконой, склоняясь к твоей груди и незаметно позволяя себе стянуть верхнее белье. Молодой человек цокает, оттягивает галстук и приподнимается, кладя руку на спинку сидения и тем самым нависая. Ты без особого волнения, скорее, с предвкушением анализируешь его встревоженное состояние с пока что относительно небольшим бугорком у молнии классических брюк. — Много думаешь, — в той же манере отвечает Сейшу, другой рукой очерчивая твоё прикрытое платьем бедро, и с лёгким жаждящим ответа настроем касается девичьих губ. Что один, что второй по манере ведения главенствующей, настолько спорной в их союзе, роли кардинально отличался: тот, который буквально тягуче смакует уста, опьяняюще медленно подминает под себя, совсем не оказывая физического давления, а Коко зачастую привык двигать процесс резво, играюще, потому что только так ему удавалось выпустить накопившийся пар, ощущая дурманящую отдачу от тебя. Ласкающая ногу ладонь Инупи исчезла и до того, как ты успела задуматься о её следующем положении, жарко смяла одну из твоих грудей. Язык двинулся глубже, будто возжелав обогнать свою же партнершу, и замедлился возле мягких стенок щёк. Хаджиме не планировал и капли уступать другу, сейчас ставшему, скорее, соперником, и припал к горячей коже у ключиц, стремительно опуская и уже уделяя чрезвычайно сильное внимание напряжённой вершинке влажными губами. Их одновременно различные и стремящиеся доставить именно тебе удовольствие, конечно же, при этом настраиваясь на своё, движения кружили голову. Между ног жгло, будто перцем: Инуи отстранился, тут же горячо касаясь открытой шеи, и постепенно уходил ниже, к контролирующемуся его рукой ареолу груди; Коко с каким-то привкусом посасывал и причмокивал, вместе с этим пальцами обводил твою талию и чувствительный низ живота, уходя под ставшую прохладной атласную ткань к низкой линии кружевных трусиков. Ты прерывалась во вздохах, граничащих с хриплыми стонами, неконтролируемо сводила и разводила колени, ощущая всё норовящуюся проникнуть под белье руку, и не в силах была что-либо сделать с этим: твои ладони метались по их плечам, скрытым рубашками, ноготками проводя снизу вверх. Жарко. Опьяняюще жарко и тесно для подобных действий даже в большом автомобиле. Чувство не только духоты, но и возбуждения окрасило лицо в насыщенно розовый цвет. — Опусти голову, — донесся голос Коконоя, слова которого ты достаточно скоро выполнила, слегка разминая чуть ли не затекшую в одном положении шею. Они оба прижимались к твоей груди, по-особенному уделяя внимание одновременно своими языками. Всхлипнула, видя перед глазами только размытую картину из-за объявившихся капель слез, и зажмурилась. Мужчина коротко прыснул от смеха и переглянулся с Инуи, со звонким причмокиванием отстранившимся от тебя. Первый вернулся поудобнее на свое место, что даже в первую секунду показалось об окончании почти что начатого процесса, и следом приподнялся, ставя правое колено на сиденье. Затем уселся на ногу, аккуратно сняв для простоты классическую туфлю. Сейшу зеркально повторил его действия, кроме последнего, и расстегнул ещё одну пуговицу помимо раскрытой верхней, придерживаясь спинки. Ты не двигалась, наблюдала за ними первое короткое время и после того, как Хаджиме махнул ладонью вверх, привстала, избавляясь от каблуков и заставляя платье окончательно упасть. Вновь села, сняла его с щиколоток и откинула к пиджаку Инуи на переднем пассажирском сидении. Пару раз хлопнув ресницами, обвела взглядом каждого. — И как?... — они смотрели на тебя, будто ожидая первого шага, но, возможно, к сожалению, ты знала, что в также прописанную первую очередь должна слушать их. Становилось прохладнее, но натерпевшееся возбуждение в низу живота никуда и не думало уходить. — Поворачивайся ко мне, — ласково проговорил Сейшу, кладя руку на твою щеку и аккуратно притягивая. Убрал, давая тебе лучше залезть на длинное сиденье и развернуться задом к Коко. Обернулась, проверяя, не задела ли его, и тут же почувствовала вытянутые крепкие ладони у колен, раздвигающие в стороны настолько, насколько позволяла мягкая поверхность. Ты ощутимо прикусила нижнюю губу, опуская голову и все равно рванно выдыхая хриплым голосом в коленно-локтевой позе. Это сводило с ума. Перед глазами ширинка другого мужчины и его руки, растегивающие ремень, а позади просто пекло и первый шлепок по бархатной коже ягодиц. — Какая хорошая, — высказывается Хаджиме, повторяя предыдущее действие с другой стороны, и наблюдает за твоими дрожащими ногами с влажным нижнем бельём, так выпятившемся благодаря старательно прогибающейся пояснице. Ладони продолжают после контрастных жгучих ударов водить по бедрам, и в этот же момент добавляются губы. — Я не смогу... долго, — отвечаешь, чуть ли не простанывая в голос от касания у промежности. Почти на грани тряски. — Ничего, — быстро реагирует Коко, выдыхая на ткань трусиков. — Нам просто не стоило затягивать. Инуи проводит рукой по слегка залаченным волосам, поднимая твою опущенную голову, и ведёт кончиками пальцев по линии челюсти, большим дотрагиваясь до нижней губы. Ремня нет, пуговица растегнута, осталась молния и боксеры. Ты внимательно всмотрелась в его зазывающие глаза, тут же прищуриваясь от ладоней другого мужчины, собирающихся стянуть последнее, что оставалось на тебе, и провела снова вниз, как бы невзначай давая сглотнувшему в предвкушении Сейшу причину следить за твоими действиями. Одной смогла ловко раскрыть молнию, запечатлеть достаточно возбужденный, но всё скрывающийся за тонкой тканью половой орган и услышать явно задержанное дыхание. Ладонь молодого человека опять легла на твою макушку. Ты слегка отпрянула и, глядя в переливающиеся тёмным светом зрачки, потянула трусы ниже: этого хватило для того, чтобы член никоим образом не коснулся лица до определённого момента. Он расслабленно выдохнул, наконец чувствуя свободу в том месте, где так считал необходимым, не переставал удерживать макушку, утягивая за собой, и сел, повторяя положение Коконоя. Это было даже удобнее: твои руки опустились к его бёдрам и на немного смогли отодвинуть ткань не только боксеров, но и рубашки, соскользнувшей ровно к основанию ствола. Задерживаться не сильно хотелось, так как теснота продолжала сковывать тело, вынуждая онеметь твои некоторые практически не подвижные конечности. Ещё раз убедившись, что член Инуи мог бы быть больше, ты высунула язык и слабо обвела насыщенно розовую головку, позволяя слюне совсем немного стечь. Коснулась влажноватыми устами уретры под хриплый вздох мужчины и следом не удержалась в собственном стоне: Коко стянул до середины бёдер белье и уже раскрыл пропитанные смазкой большие половые губы своим ртом, языком желая двинуться глубже, чем было его «скромное» положение у преддверия влагалища. Не заняться Инупи, несмотря на то, как старательно второй молодой человек отлизывал тебе снизу, ты не могла. Пальцы, сомкнутые в кольцо, двинулись машинально, задав сразу достаточно быстрый темп; ты пыталась как-нибудь приглушить голос, потому что нормально вобрать член из-за языка Хаджиме, снующего туда-сюда по всей промежности, и теперь и рук, ласкающих возбужденный клитор, не оказывалось возможным. Низкие тональности голоса прямо во влагалище пускали по всему телу разряды, сравнимые с электричеством, вынуждающим пройтись по твоей коже и мурашками, и предвкушающей дрожью ног. Твой язык скользил по ровной и отчасти венозной стороне ствола Сейшу вместе с рукой, ежесекундно выпуская всхлипывающие стоны; перед глазами вставала пелена, которую ты быстро пыталась прогнать морганием. Задержалась пальцами у головки, аккуратно помассировала её, ловя такой дразнящий тон молодого человека, все продолжавшего держать затылок рядом, и посасывала нежную кожу сбоку. Тело дрожало в агонии получить медленно, но верно приближающуюся крышесносную волну оргазма: ты чувствовала, как сковывало колени, поясница гудела, прогибаясь уже непроизвольно, сама по себе, навстречу, а голова всё больше и больше звенела, показывая перед твоими глазами не только более-менее ясную картинку, но и попеременно чёрные масляные пятна, бьющие точно фейерверки. В промежности было влажно, до ужаса влажно и горячо; мужчина шероховатым обжигающим языком зациклился лишь на входе во влагалище, причмокивая от обилия смазки, проникал внутрь совсем кончиком, будто не настырно, и продолжал ладонями стимулировать клитор и его капюшон, располагающийся чуть повыше. Ты была на грани, сжимая челюсти. Бёдра свело, забив крупной дрожью, кончики пальцев ног вытянулись слишком сильно, до ощутимой боли за такой пеленой; у глаз — капли слез, наровящиеся сойти вниз, по щекам. Но Коконой не останавливался, сохраняя темп. — Давай, зайка, — лукаво произносит Инуи, будто бы реально разрешая кончить с его членом у рта. Смотришь в глаза всего на секунду, жалостно всхлипывая, и замираешь, свободно раскрыв губы и теперь касаясь своим лбом торса мужчины. Хрипло выдыхаешь несколько раз практически в голос. — Ты так мило кончаешь, — ухмыляется Коко, наконец отстраняясь, но не прекращая удерживать широкими ладонями твои ноги. Тебе понадобилось около минуты, чтобы прийти в себя, сфокусировать расплывающееся зрение и двинуть колени ближе друг к другу. — Нет-нет, моя девочка, — надавливает на поясницу, заставляя вернуть ноги в прежнее положение под твоё не очень-то довольное мычание. Обернулась. — Я понимаю, тебе неудобно, но мы ещё не закончили, — его потрепанные волосы хоть и закрывали правую часть лица, скрыть азартную ухмылку не были в силах. Много разговаривать желанием не горела, так как переубедить все равно бы не вышло: чем быстрее ты закончишь с ними, тем лучше будет для твоих окаменелых конечностей. Снова посильнее ухватившись за основание ствола Инуи и услышав предельно ясные слова: — Не смей больше останавливаться, — ты провела языком по члену, осторожно лаская уздечку. Позади раздался странный звук, будто от какой-то обертки, и, пожалуй, в данном случае пришла лишь единственная мысль, что это могло быть. Презервативы. Но, кажется, Хаджиме не собирался их использовать по прямому предназначению, потому что ты принимала специальный курс противозачаточных, а наверняка лишь для того, чтобы не пачкать ни тебя, ни салон автомобиля в данный момент. Его ладони на неопределённое время отстали от твоей задницы, и ты смогла получше устроиться на сиденье, приближаясь к подрагивающему Сейшу. Член мужчины немногим отличался от другого своей длиной, возможно, на пару сантиметров больше и толщиной чуть меньше, приятно скользя внутри во время акта без смущающих твою голову хлюпаний и достигая какой-то максимально странной точки, заставляющей пройтись колючие иглы по всему до боли возбужденному телу, и что один, что второй нравились тебе. Ты полностью взяла головку в рот, хорошенько смачивая стекающей слюной, и двинулась вперёд, чуть задерживая дыхание, чтобы ненароком не подавиться или не испытать рвотный рефлекс. После того, как кончик твоего носа был на грани соприкосновения с гладким низом Инуи, спокойно вздохнула носом, отпуская большую захваченную ртом часть члена, и снова повторила это движение, удерживая колечком пальцев основание и слегка помогая себе рукой. Упирался в глотку и благодаря твоему аккуратному наставлению шёл ниже, совсем на немного задерживаясь. Ладонь Сейшу наставляла тебя, не давая отстраниться слишком сильно, но и не напрягая. Этот мужчина, в принципе, был достаточно компромиссным в отличие от другого, от нетерпения которого порой на глазах вставали слезы. Ты слышала звон бляшки ремня Коконоя и даже почувствовала, как кожаным концом тот вывел по голой коже ягодиц странную петлю и наскоро прижался горячей кожей ладони, раздвигая поудобнее. Заломала брови, выпуская в очередной раз из своего рта большую часть ствола, и промычала, не переставая ласкать языком: сидящий перед тобой не давал отстраниться, как и позади, жмущийся ближе. Холод, обдавший раскрытую возбужденную промежность, в мгновение контрастно сменился на привычный жар подушечек рук Хаджиме. Он совсем бесшумно выдохнул, ощущая твою дрожь бёдер и уже еле сдерживаясь сам; вошёл сначала одним пальцем, сделав единственное движение внутрь и выйдя, следом добавил ещё средний, растягивая достаточно поддатливые ему стенки. Насладился картиной и поглощающим рассудок чувством буквально пару секунд, чтобы в следующую направить собственный член в готовое принять его влагалище. Презерватив практически не ощущался, тем самым не создавая каких-либо помех для акта. Коконой трепетно задышал, прервавшись в очередном выдохе твоего имени, и крепко ухватился за талию, будто по-настоящему преодолевая препятствие, чтобы войти так, как хотелось — по крайней мере, хотя бы на половину. С упоением спустился к слегка выпирающим тазовым косточкам, обводя их, точно приняв за новинку, и дрогнул, стоило головке скрыться. Было сложновато расслабиться из-за тесноты автомобиля и всей вышедшей ситуации на пути к горячим источникам, о которых думать уже становилось не то, что сложновато, а безразлично. Ты самовольно ни на дюйм не сдвинулась с места, чувствуя вот-вот приближающийся оргазм Сейшу, и лишь продолжала следовать его немой указке в виде руки на затылке, норовившей снова заставить пустить член в горло полностью. Пристальное внимание к одной из самых мучительных точек молодого человека вынуждало его отпустить свои желания и ввериться тебе, специально зациклившейся на нежной плоти у уретры и чувствительной уздечке. Перед глазами мутнело, плясали звёздочки, раззадорив тягучую боль по вискам, сливаемую с прошедшим шлейфом по позвоночнику острыми, зазывающими двинуться по собственному желанию назад иголками. В нетерпении ты, даже не сообразив, коротко простонала, отпуская ствол Инуи у своих припухлых губ, и прикрыла глаза, работав с мужчиной только рукой. Он часто дышал, бормотал твоё имя и какие-то слова о спешке, но, только завидев зарумяневшееся с каплями слез на ресницах лицо, замер, вновь посильнее взявшись за волосы на затылке. — Мы не должны ничего запачкать, — предельно точно услышала надорванный голос молодого человека, чтобы понять, почему тот так и продолжает наставлять твою голову. Проглотить и, пожалуй, не подавиться от вошедшего до упора с другой стороны Коко, сделавшего резкий неполный толчок вновь. Член упёрся в щеку: в самый последний момент ты осознала, что Сейшу достиг своего предела не только в размере, и почувствовала, как рот с каждым движением твоей ладони наполнялся вязкой, практически безвкусной, лишь солоноватой, жидкостью. Его бедра секундно вздрагивали и даже покрылись лёгкой испариной, а пальцы не прекращали перебирать вышедшие из причёски прядки волос. Будто в сдерживаемом ожидании Хаджиме застыл внутри тебя, наконец приметив откинутую в оргазме голову друга, расслабленно улыбнулся и снова коснулся твоих бёдер своими, звонко шлепнув. Машина покачнулась. Пожалуй, в происходящем по-настоящему успокаивали затонированные окна и какая-то бездюдная местность. Ты промычала, не успев сглотнуть сперму, чувствуя её даже на уголках губ. За этим ясно наблюдал Инуи, очерчивая недовольно взметнувшиеся брови и скривившиеся уста с подсохшими линиями слюны у нижней. От очередного толчка и захлестнувшего всё тело пылающего возбуждения, особенно завязанного в жёсткий клубок в низу живота и между разгорающихся ног, ты сама не заметила, как семя полностью спустилось по горлу в одно движение. Ладонь непроизвольно продолжала держать в кольце член, на немного потерявший прежний пыл, но способный приобрести свои сантиметры. По резковатым и быстро набирающим темп толчкам Хаджиме, стремительно выбивающим всхлипывающие стоны, становилось ясно, что мужчина хотел бы кончить поскорее от достаточного невнимания к собственной персоне. Он будто плавился внутри, с пошлым, закладывающим уши хлюпаньем прорываясь, казалось, куда глубже. Эти звуки чертовски смущали и доводили до ручки. Держал спину ровно и лишь тянулся руками к твоей аккуратно умещавшейся в них талии и выгнутой пояснице. Ты буквально могла отсчитывать в голове его темп повторяющимися цифрами: мужчина всегда старался не сбиваться с какого-то сумасбродного ритма, обдавая кожу таким трением, вызывающим не просто алые полосы в местах соприкосновения бёдер. Рука Сейшу довольно легко потянула твой подбородок выше, вновь касаясь раскрытых, насыщенных алым цветом губ большим пальцем, для того, чтобы насладиться затуманенным, полуприкрытым взором, этим невинным румянцем и услышать как можно чётче сладкий выпускающий чувства голос. Его уста, лукаво растянувшиеся в ухмылке, накрыли твои, сминая с особым, желанным наваждением. — Какая хорошая девочка. Везде успевает, — процедил сквозь сомкнутые челюсти от всё равно медленно подступающего оргазма, несмотря на убыстряющиеся движения, Коконой и с присущим ему азартом издевательски шлепнул ладонью по ягодице. Тебя словно ошпарило: худые плечи взметнулись, а безучастные в тягучем поцелуе зубы чуть не прикусили губы Инуи. Он не спешил убирать руку от пылающей части, как бы заглаживая не только след, но и вину. Или тебе так только показалось. Ещё раз по этому месту с тем же клокочущим под рёбрами наслаждением. Ты настырно отстранилась от мужчины перед собой, заглянув на секунду в глаза, и опустила голову. Так как теперь он выпрямился, мог спокойно дать тебе навалиться на свои плечи, что ты беспрекословно сделала, прислоняясь к огненной шее и вдыхая простой мужской запах с нотами неизвестного морского парфюма. Он будто окутал полностью: от волос благоговейно пахло чем-то сладким, так разнящимся с крепким телом Сейшу. Твой голос в прямом смысле возбуждал его, особенно сейчас, прислоняясь к чувствительной коже. Его пальцы так чуждо для тебя и в то же время нуждающе прильнули к затвердевшим соскам, перекатили и с силой сжали, оттягивая в сторону. Отпустили, в следующее мгновение полностью сминая грудь. И снова натянули предельно желанные точки. От непрекращающихся толчков Коко и ласк Инуи хотелось не просто кричать, хотелось выть: ты со слезами на глазах прикусила приоткрытую шею молодого человека, ногтями безнадежно ведя своеобразные полосы по закрытой рубашкой широкой спине. Между ног жгло: получить второй оргазм после времяпровождения с ними хоть и не казалось странным, но пугающим от их старающихся оттянуть эту волну действий. Руки Хаджиме больше не пытались повторить два звонких удара, переместившись к клитору. Лёгкие, потягивающие движения кругом выписывали свой узор: они будто хотели, чтоб ты задохнулась. Закатила глаза, наконец попросив ускориться, чего так желал услышать от тебя мужчина позади. Несколько оглушающих от не прекрающей выделяться смазки во влагалище сильных толчков до упора и потекли скопившиеся слёзы: Инуи сжал онемевшие от ласк пальцев вздернутые соски, гортанно выдохнув сам. Ноги тряслись, и, стоило Коко с таким же придыханием вытащить член, наскоро стягивая заполненный спермой презерватив и убирая подальше, ты осела, вытягивая ноги, куда могла позволить себе вслепую, касаясь облаченных в штаны колен мужчины. По-настоящему горячий зуд у ягодиц и бёдер вынудил расслабиться хоть так, ко всему прочему добавлялась головокружащая духота, лишь усилившаяся со временем. Всё плыло: оживлял только ставший таким особенным, яркий запах Инуи. — Надо приоткрыть окно, — сглотнул пришедший в себя Коко. — Открывай, здесь всё равно никто не ездит, — он однозначно знал, где остановиться. Его друг тут же обернулся, нажимая на кнопку: в салон проник свежий воздух. И ты только сейчас поняла, насколько всё здесь пахло вами. — Устала? — спустя какое-то время, Хаджиме, насладившись проникаемым ветерком, произнёс с достаточно славной улыбкой и вновь прикоснулся к округлым бедрам, приближаясь. — Жарко очень, — ты опустилась с плеч Сейшу, слегка укладываясь на его коленку благодаря собственным рукам, и приметила стоявший до сих пор член. Отвела глаза, немного смутившись, даже непонятно от чего конкретно, и перевела взгляд на другого молодого человека, у которого была точно такая же ситуация. Не решаясь сказать, ты выдохнула, прикрывая веки. — Что такое? — недоуменно вскинул брови Коко, переглядываясь с другом, и приоткрыл девичье лицо, убирая выбившуюся прядь. — Не надо делать так без предупреждения, — твоя задница продолжала гореть от шлепков мужчины. — Я же говорила, — хоть это и было достаточно разгорающе, с подобным ты встречалась уже не впервые. Обиженно открытые глаза не оставили шансов не раскаяться для него. — Прости, — никогда не отнекивался от того, что он совершил. Если его действия требовали извинений, особенно перед тобой, Хаджиме не жадничал на слова, деньги или любые другие действия, которые ты желала получить. — Ну правда заигрался, милая. Что хочешь? — Пока не знаю, — приподнялась, чувствуя спиной напряжённый торс, и слегка отвернулась в сторону. Это уже полный фарс, который прекращать как-то не горело желание. — Ещё раз, а потом только, — ты сделала акцент, — горячие источники. — Ты лучшая, зайка.