Уроки французского

После длительной, можно сказать, бесконечной учебной недели настали долгожданные выходные. Сев ранним утром за компьютер, самая богатая девочка Шеффилда в первую очередь зашла на сайт «Фейсбука» и еще раз убедилась в том, что в виртуальной жизни блуждало одинокое перекати-поле. Была парочка смертных, которая почему-то решила постучаться ей в друзья, и это было крайне странно, ведь обычно Алису Керкленд сторонились даже фейки. Весь город не понаслышке знал о скверном характере этой богатенькой персоны, которая уже давно осознала превосходство над остальными смертными, особенно, ребятами из бедных семей. Она всегда миновала однокашников такой грациозной походкой от бедра, попутно поднимая высоко курносый носик и прикрыв в блаженстве веки, словно всем своим видом хотела показать, что вышла она не из отцовской машины, а сразу снизошла с небес на грешную землю. Разговаривая с кем-то, она специально ставила акценты больше на себе и на своем мнении, нежели на мнении оппонента. Когда ее просили о чем-то, она смотрела на этого человека так, словно он только что вылез из какой-то помойки и тут же подошел к ней. Во всем этом и была Алиска Керкленд — холодная, недоступная, до омерзения горделивая богатая капризница. Друзья? Да, были и такие самоубийцы. Впрочем, может они и считали ее своей подругой, она же видела в них лишь пустые контейнеры, в которые можно было сунуть свои проблемы, захлопнуть за собой крышку и быть таковой. Забавно, но эти самые пустышки этого не замечали — пользовались ими, не пользовались, они с вожделением ловили каждое слово, сказанное Алисой, искренне считая его самым верным и единственным другом. Раздавшийся телефонный звонок заставил девушку отвлечься от монитора и переключиться на телефонную трубку. От этого брынькающего звука у нее стонал каждый нерв в мозгу, и поэтому она казалась вдвое свирепее своего обычного состояния. Звонила ей как раз одна пустышка и потенциальная жертва будущих нападок.  — Доброе утро, Алиска! — крикнули ей счастливо на той стороне телефонного провода. Девушка в ответ изобразила гримасу отвращения.  — Не называй меня так. Ты же знаешь, я терпеть не могу фамильярность.  — Извини, — тут же сменила тон ее пустышка. Ее звали Анной — симпатичная девчонка с очень хорошими манерами, приученными с раннего возраста. Ну естественно, семья у нее как раз была не из бедных, то есть, могла себе позволить такое воспитание. Отец работал секретарем в компании, которой как раз заведовал отец Алисы. В общем, если говорить вкратце — привычка целовать ноги более высшим персонам у таких людей была явно в крови. И Алиса не думала прекращать эту чудесную традицию.  — Что ты делаешь?  — Я? Да так, блуждаю опять по дороге своей никчемной жизни, ища в ней капельку смысла, — плюхнувшись на мягкий стул с колесиками, Алиса расслабленно свесила ноги.  — Ну вот, вечно ты говоришь загадками, — простонала Анна. — Слушай, мы тут вечеринку решили устроить. Так сказать, небольшая встряска перед экзаменами и балом. На нее явятся все наши ребята и еще кое-кто с параллельного класса. Ты придешь? Естественно, Алиса знала все наперед. И про эту вечеринку она узнала благодаря «Фейсбуку». Все новости приплывали на ее страницу со скоростью света. Но Алисе этого было мало - она желала прикинуться незнающей и немного помучить свою пустышку.  — Да? — спросила она весьма слащаво для своего вечно ледяного тона. — И что же вы там будете делать? Напиваться, как свиньи, и прожигать свою прекрасную молодость?  — А… О чем ты? — судя по голосу, пустышке стало неловко от этих спонтанных вопросов. — Почему сразу прожигать? Так все делают…  — Вот все и делают, — охотно согласилась с ней Алиса, в душе просто ликуя от собственной гениальности. — Вы подобны стаду: идете друг за другом, падая в одну и ту же яму. Ты знаешь, к чему может привести большое количество употребленного алкоголя?  — Но я… я не собираюсь пить! — испуганно вскрикнула Анна, словно речь шла о неминуемой смерти. — Что ты такое говоришь?  — Дело говорю, — Алиса перешла на мягкий тон. — И я не пойду на вашу вечеринку.  — Но… но…  — Во-первых, потому что не хочу уподобляться вам, глупым школьникам. А во-вторых, у меня куча дел. Репетиторы всякие, ну ты понимаешь меня. Насчет этого Алиса Керкленд не врала. Репетиторов ей родители заказали аж на каждый день. Любящая мамаша Алисы, такая же сытая богатой жизнью дамочка, старалась сделать все, лишь бы ее дочь была самой умной, самой лучшей, самой сообразительной девочкой во всем мире. И поэтому она вечно ходила по пятам за своей дочерью, то и дело предлагая новые уроки. Например, вязание или игру на скрипке. И это не считая уроков катания верхом, танцы и занятий иностранными языками. Да, несмотря на свои капризные манеры, Алисе было уготовлено весьма шикарное будущее, что воодушевляло многих родственников и крайне огорчало саму Алису. Из-за всей этой каши порою она сама не могла разобраться в себе — чего же она именно хочет? Нужны ли ей танцы? Сможет ли она наконец приручить свою лошадь, которая вечно норовила скинуть юную наездницу на газон? Желает ли она научиться дружить с музыкальными инструментами? Все это были лишь вопросы, но ответы к ним, увы, еще не были заготовлены. От этого Алиса злилась еще больше. И, конечно, злость свою выплескивала буквально на всем живом, что попадалось в ее поле зрения. Как и сейчас…  — Алиса! — позвали ее голосом настолько сладким, что от его звучания все моментально свернулось в животе, предвкушая страшную пытку. — Алиса, золотце!  — Да, мамочка? Что такое? — не менее приторно поинтересовалась Алиса, даже не удосужившись убрать с лица трубку. Пускай пустышка послушает их наигранный разговор.  — Алиса! — на пороге появилась женщина в розовом домашнем халате. - Возрадуйся, котёнок! Я все же сумела отыскать тебе репетитора по французскому! Хотя в наших краях это стра-ашная редкость.  — Ага, — как-то без радости ответила Алиса, все еще прижимая к уху трубку, в которой смиренно доносилось дыхание одноклассницы. — А как же итальянский? Он мне кажется более захватывающим.  — Что ты, — махнула рукой мать. — Французский красивее. Каждая уважающая себя леди должна знать этот язык, если она хочет казаться женственной. К тому же, французский понадобится тебе при поступлении в институт. Но итальянский я не отменяла! Ты и его будешь учить, но в другое время. А сейчас, позволь мне представить тебе… Женщина отошла с порога, плавным жестом сухой руки приглашая в комнату еще одного человека. Алиса даже не взглянула на своего нового репетитора. Молча взяв с постели подушку, она слепо запульнула ею в гостя, и, как ни странно, попала прямо в лицо. Низенький мужичок с зализанными черными волосами, круглым лицом и коротенькой шеей, тихо ойкнул и моментально упал на задницу.  — Алиса! — вскрикнула мама, спешно подбирая гостя с пола. — Зачем ты так? Это же…  — Плевать мне, кто это, — рыкнула в ответ девица, усаживаясь на край кровати и демонстративно переключаясь на свою пустышку, которая тихо хихикала в трубке. — В общем, не пойду я никуда. Как видишь, у меня много дел. Мне тут надо решить кое-какие проблемы.  — О каких это п’роблемах она гово’рит, мадам? — спросил с акцентом мужичок, обращаясь к маме. — Не обо мне ли?  — Нет, что вы, — поспешно развела руками миссис Керкленд. — Это у нее личное. Ну, вы понимаете, у нее сейчас такой возраст… Все они любят в такое время… э… бунтовать.  — Да-да, естественно. Алиса отключила телефон и положила его на стол, а сама, делая вид, что в комнате кроме нее никого нет, села обратно за компьютер и надела на голову мохнатые наушники.  — И что это значит? — недовольно спросил новый репетитор, нервно подергивая короткими плечами.  — Значит, что она не хочет иметь с нами дело, — немного расстроено ответила мама, затем глаза ее загорелись и тонкие губы скривились от злости. — Прошу прощения, сэр. Одну минуту. Она подошла к дочери со спины и рывком сняла с нее наушники. Алиса даже не сразу сообразила, что произошло, а когда пришла в себя, то мама уже вырубала компьютер через розетку. И, честно говоря, такое поведение Алисе очень не понравилось.  — Мама! — она капризно воскликнула, отбирая наушники, которые, впрочем, уже были бесполезны без компьютера.  — Так, во-первых, прекрати повышать тон, барышня! — мать ткнула в грудь девушки пальцем. — Во-вторых, встань и поздоровайся со своим новым репетитором! Ты ведь хорошая девочка, Алиса! Не так ли?  — Я не хочу с ним здороваться, — в лицо ответила девушка, абсолютно не стыдясь присутствия постороннего лица. — Ненавижу французский! Да и репетитор твой страшный! Похож на суслика! Мужчина громко заохал. А мать — судя по ее лицу — еле сдержалась, чтобы не закричать в ответ. На ее сухой шее вздулась парочка синих жилок, что было началом конца. Но Алису это не пугало. Даже наоборот, ей нравилось выводить родителей из себя, показывать им свою непокорность. Между прочим, ей было уже восемнадцать, и она была в состоянии отстоять свое мнение, чем так яро и пользовалась.  — Алиса… — перешла на внятный шепот мама. Ее рука мягко легла на плечо дочки. — Дай ему шанс, умоляю. Ты же у меня умница. Косясь раздраженно на провод от компьютера, который был все еще во власти костлявых пальцев матери, Алиса сокрушительно вздохнула.  — Ну… хорошо, — она посмотрела на своего нового репетитора так, словно тот представлял для нее что-то ну совсем ничтожное, на что она могла посмотреть только по просьбе другого человека. — Только быстро.  — Отлично! — мать тут же повеселела, на ее щеках загорелся румянец. Отложив провод в сторону, так, чтобы Алиса не смогла до него добраться, она подошла к обомлевшему от всей этой сцены репетитору и, мягко взяв его под локоть, отвела ко второму стулу. Мужчина судорожно прижимал к груди дипломат, словно боялся с ним расстаться. Алиса продолжала сверлить его уничтожающим взглядом — своим любимейшим оружием против вредных репетиторов, которых она не переносила на дух.  — Я вас оставлю, — томно улыбаясь, произнесла мама, закрывая за собой дверь и оставляя бедного мужчину во власти своей пылкой дочурки. Репетитор прекрасно понял ситуацию, на его круглом лице выступили капельки пота, в глазах читалась паника. Когда Алиса поднялась со стула, он вжался в спинку своего, словно боялся, что девушка сейчас набросится на него и — не дай боже — задушит. Но Алиса подошла к полке с книгами, достала оттуда какую-то книжку в красном переплете, молча плюхнулась на кровать и демонстративно начала листать страницы.  — Так… Алиса, — мужчина попытался начать вежливо. — Мы с вами не так начали знакомство. Меня зовут Филипп Ло’ран. Для вас я могу быть п’росто…  — Идите к черту, — быстро отчеканила девушка, даже не отрываясь от книги. — Мне не интересно знать имя человека, который через пять минут покинет эту комнату.  — Почему с’разу че’рез пять минут? — поинтересовался репетитор, пододвигая стул ближе к Алисе.  — Я даю вам пять минут, за это время вы должны убедить меня в том, что ваши уроки французского мне необходимы. Вот так поворот. Репетитор снова громко сглотнул, чем привлек к себе внимание холодных девичьих глаз. Алиса интенсивнее начала перелистывать страницы книги.  — Время идет, — сказала она жестко. И она не шутила. Тогда репетитор поспешно раскрыл свой черный дипломат и начал доставать оттуда какие-то учебники.  — Хо’рошо, — сказал он, покрываясь соленым потом. — Итак, как я знаю, вы, мадемуазель, до этого никогда не учили язык. Значит, надо начать с азов…  — Почему вы, французы, так картавите? — прищурилась англичанка.  — А? О чем вы?  — Я о том, что вы не выговариваете букву «эр». Это так… нелепо, — она небрежно пожала плечами. — Мне что, тоже придется так картавить?  — До’рогая моя Алисия…  — А вот это вы зря!  — Почему?!  — Никогда не называйте меня Алисией! — девушка перешла на крик, от которого закладывало уши. — Вы не имеете право коверкать мое имя!  — К-кове’ркать?! — испуганно спросил репетитор, окончательно теряясь во всех этих глупых правилах.  — Потому что это смахивает на приставание!  — Что вы… что вы… — мужчина быстро развел руками, пытаясь отчаянно защитить свое честное французское «я». — Я честный учитель и у меня в мыслях не было…  — Все, время вышло, — девушка посмотрела на свои наручные часы, затем отшвырнула от себя книгу, как что-то ненужное и, к несчастью бедного репетитора, поднялась с кровати. Соседи долго не могли забыть этот ор, что раздавался за высоким забором поместья Керклендов. Впрочем, и до этого отсюда доносилось нечто подобное — ругань, да брань. Но то было лучше - оно походило на чистейший фальцет.  — Я ухожу из этого ду’рдома!!! — по ступеням крыльца спешно спускался репетитор, на ходу снимая со своих слегка оттопыренных ушей поломанные гладиолусы. Его покрасневшее от гнева и стыда лицо блестело из-за свежей воды, которую на него вылили меньше минуты назад. — C'était terrible! Impensable! Следом за ним по ступеням, спотыкаясь на длинных каблуках, неслась Алисина матушка. Один глаз был подведен косметическим карандашом, другой оставался ненакрашенным, маленьким и несимпатичным.  — Куда же вы, сэр? — она пыталась дотянуться до плеча репетитора и остановить его, но мужчина был быстрее и проворнее. Он уже бежал вдоль ограды, поспевая к своему спортивному автомобилю, что был припаркован на небольшом пятачке возле дома. — Извините нас. Наша дочь… Она…  — Неблагода’рная, кап’ризная выскочка, — процедил сквозь зубы репетитор, срывая с себя последний поломанный гладиолус и ловко ныряя в салон машины. — На меня… Да на меня еще ни ‘разу за всю мою ка’рье’ру…  — Это она погорячилась, а вы чего ожидали? Такой бурный возраст… — попыталась встать на защиту своей дочери миссис Керкленд. Но для Филиппа Лорана ее слова оставались пустым звуком. Он уже успел повернуть ключ зажигания.  — Вы знаете, до’рогая мадам, я в ее воз’расте уже ‘работал и у меня была своя семья! И все мои дети уважают меня, как хозяина семьи, зная, какой это т’руд — за’рабатывать на хлеб. А ваша дочь… она… у-у-угх-х! — мужчина хотел сказать, но не нашел подходящих слов для высказывания.  — Прошу вас, Филипп, — женщина схватилась за край окна в машине, надеясь тем самым остановить ее. Но это было смешно — машина продолжала невозмутимо скатываться по небольшой горке вниз, проезжая через ворота и пост охраны. — Я повышаю вам жалование! Моя дочь должна выучиться этому языку!  — Я пас! Извините, мадам! Найдите себе д’ругого идио… ‘репетито’ра! ‘Ради сотни фунтов в час я не готов те’рпеть того, что на меня будут при вст’рече сб’расывать вазу с цветами! После чего машина резко рванула вперед по пустой дороге, оставив обескураженную миссис Керкленд наедине с нехорошими мыслями. Когда мама вернулась в комнату дочери, Алиса уже давно успела включить компьютер и ковыряться в интернете. Маму она заметила не сразу. А когда увидела ее свирепый взгляд, то даже бровью не повела.  — Ушел? — спросила она с таким хладнокровием, словно ничего не произошло.  — Нам нужно поговорить, — изрекла мама, встав рядом с дочерью и украдкой глядя на монитор. — Алиса… Алиса! Девушка вздрогнула под ней и с раздражением сняла наушники.  — Ну, что такое? До начала занятий по итальянскому у меня еще два часа!  — И ты их должна была посвятить урокам французского, а не этой штуке! — указала на монитор миссис Керкленд. — Алиса, дорогая, выслушай меня…  — И не собираюсь! — Алиса резко вскочила со стула и отпрянула от матери. — Мама, мне восемнадцать лет! Я уже взрослая, и я отдаю отчет своим поступкам!  — До поступления в институт мы полностью отвечаем за тебя.  — Всего-то шесть месяцев осталось! — крикнула в ответ Алиса, забираясь быстро на кровать и обхватывая тонюсенькими руками подушку. Этот жест значил только одно — девушка стояла на пути к самой настоящей истерике.  — Не повышай тон, когда говоришь с матерью, Алиса, — немного испуганно произнесла мама. — Ты же знаешь, что тебе говорил психолог.  — Да я уже почти год не посещала его курсы! — краснея от злости, прокричала девушка. На фоне бордового лица ее волосы казались совсем белыми, как у альбиноски. — К тому же, все, что он мне говорит — чепуха!  — Алиса…  — Что вам всем надо от меня?! Почему ты все время пихаешь в меня все, что только может попасть под твое внимание?! Я же не резиновая!  — Доченька… это же… это же тебе только во благо, — немного огорченно сказала мать.  — Что? Вышивание крестиком — во благо? Оно мне так понадобится при поступлении в институт? Просто ты вечно хвастаешься перед своими подружками, пытаешься доказать им, какая у тебя замечательная дочь. Заняться тебе все равно нечем, кроме как сидеть и сплетничать, вот и пользуешься мною, как вещью! А твое это «для института» — лишь повод, чтобы держать меня в клетке!  — Алиса!  — Что, мама? — девушка прижала подушку плотнее к себе, словно хотела с ней слиться. — Хочешь возразить? Ну, давай! Миссис Керкленд вновь открыла рот, но так ничего и не сказала. В комнате нависла тишина, не считая лишь частого дыхания Алисы, который был похож на собачью одышку. На этом их разговор окончился. Мама ушла в гостиную — заниматься своими делами, которые успокаивали ей нервы, а Алиса, провалявшись какое-то время в постели, все же нашла в себе силы простить «злую мамку» и вернуться обратно в сеть, где намечался интересный спор.