- За Мандалор! – воскликнул лидер Дозора, срываясь вниз, к бросившему ему вызов противнику. Безмолвные воины ждали результативного боя, Визсла был вооружён гораздо лучше, и требование Мола только дополнительно разозлило его. Никто, впрочем, не был ещё в курсе, что полчаса назад Бирш на другом конце связи ответил, что всё в полном порядке, тем более не мог знать об этом проклятый забрак. Всё было против него и его семейства.
Несколько раз они схлестнулись клинками. Как тренируют ситхов, Визсла не знал, но как хранитель Тёмного меча по наследству прилежно учился обращаться с ним сразу после получения. То атакуя, то блокируя его выпады, Мол не чувствовал его единения с Силой, как и прежде, но для нефорсъюзера навыки мандалорца были очень хороши. На лёгкую победу он не рассчитывал и прежде: с самого первого их разговора Мол понял, каким опасным врагом может быть этот человек. Ему пришлось перекатываться, спасаясь от ударной волны взрывающихся гранат, уклоняться от пламени наручного огнемёта – о, Мол хорошо помнил, как испугались огненной струи в своё время хатты! – и постоянно подпрыгивать, чтобы не дать Визсле атаковать сверху.
Когда, упав на спину от толчка Силы, мандалорец лишился джетпака, Мол не позволил себе даже выдохнуть лишний раз. От прочих боеприпасов всё ещё было нужно уходить в оборону; только что два мелких диска с зазубринами, пронесшись мимо забрака, оставили два зудящих пореза на скуле и намертво увязли в подлокотнике трона. Подгадав момент, Визсла бластерным выстрелом выбил у противника сейбер и с боевым кличем кинулся в атаку. Концентрируясь, Мол захватил его левую руку, держащую Тёмный меч, правым кулаком врезал прямо под глаз раз, другой, третий. Мандалорец совершенно забыл об оружии, которое забраку дала не боевая подготовка – природа, и попался на эту уловку, не выдернул рабочую руку вовремя. Когда же Мол ударил его сам, заломил руку, таща лидера Дозора по полу, было уже поздно. Меч выпал и погас на полу, Визсла завопил не своим голосом – в не самое тонкое место в броне, раня руку, впились рога. Мол двинул головой, пробивая кожу и плоть, отшвырнул противника прочь, тот, оглядываясь и не опираясь на бесполезную раненую руку, пополз к трону. Верные солдаты провожали его совершенно ледяными взглядами, только Бо-Катан чуть поджала подбородок. Внешнее безразличие хранили и братья, зато заулыбался Алмек, он даже сделал шаг вперёд, чтобы лучше видеть.
Нагоняя Визслу, Мол дождался, пока мандалорец поднимется, и пнул его под дых, заставляя распластаться по полу. Теперь лидер Дозора не только атаковать – во весь рост встать не успевал, поднимаясь к трону, Мол несколько раз ударил, вынуждая его рухнуть, вышиб несколько зубов, припечатывая в спину. Ещё один раз Визсла попытался восстановить равновесие, вставая на колени, но не смог двигаться дальше и замер, из последних сил сжимая кулаки и провожая взглядом Тёмный меч, по велению Силы летящий к его врагу. Своим поражением мандалорец лишился права носить бесценное оружие навсегда.
- Как ты сказал, - проговорил он, опуская веки: Мол позади него активировал клинок и несколько секунд рассматривал меч, изучал энергию великолепного оружия, запоминал форму рукояти. – Только сильнейший…
Он смотрел в сторону и не видел, как полнятся отчаянием глаза его главного лейтенанта. Бо-Катан приоткрыла рот, не веря, что вот-вот свершится казнь, и единственная проводила взглядом удар Тёмного меча, рубящий шею её командира. Остальные воззрились на Мола. Никто не шелохнулся.
- Как победитель я требую этот меч, - забрак поднял руки вверх, держа крепко и уверенно, будто то всегда ему и принадлежало, оружие поверженного Визслы, - а с ним законный статус лидера Дозора Смерти!
В полной тишине было слышно, как его братья развернулись друг к другу. Один хмыкнул, второй едва различимо выдохнул, но и эти звуки пропали для Бо-Катан: теперь их заглушил стук её собственного сердца. Уже много лет оно так не билось. Хладнокровная мандалорка думала, что больше никогда ей не будет больно. Стоящие рядом с трупом бывшего лидера солдаты начали один за другим опускаться на колени.
- Никогда! – решительно выкрикнула она, встречаясь с забраком взглядом: ненависти, сокрытой в нём, хватило бы подпалить его ублюдские рога. – Вы все предатели, как вы можете!
- Закон гласит иначе, - напомнил ей Мол, - иначе рассудит и история. Если не присоединитесь, тебе и твоему отряду уготована смерть.
- Чужаку не владеть Мандалором! – оскалилась ему в ответ Бо-Катан.
- Однако именно это происходит, - видит Сила, бунтовщица начинала его злить, и мириться с этим новоявленный правитель намерен не был. – Расстрелять их!
Бывшие соратники и до того держали на прицеле её отряд, теперь, повинуясь приказу, они пошли в атаку. Ничего не оставалось, только убираться отсюда – силы были неравны. Пока верные Бо-Катан бойцы разбирались с охраной, – на удивление, стоящие у входа соратники Мола им не помешали, хотя в их воле было задержать человека хоть в воздухе, - она отдала приказ ждущим снаружи и выбежала в коридор. Несколько детонаторов полетели назад, под ноги предателям, пока они прорывались через густой чёрный дым, большая часть отряда покинул дворец. Отбиваясь от преследователей, Бо-Катан запустила ещё одну гранату и нырнула вниз через перекладину. Джетпак был наготове. Поблизости ждало несколько кораблей, для тех, кто остался при ней, места навскидку хватало. До крови закусывая губу под шлемом, пока никто не видит, гордая мандалорка наказывала себя за невыполненный обет. Много дней назад они с Визслой поклялись друг другу в случае гибели одного похоронить его оставшемуся как подобает заветам великих мандалорских воинов, и если где-то есть более искренние и стоящие слова признания союза, то на Мандалоре о высшей степени доверия говорили именно так. Доверия не только воина воину, у этих слов было ещё одно значение. Но откуда об этом знать и к чему это чтить захватившему власть дикарю…
Раздавая распоряжения, Бо-Катан старалась думать только о том, что оставить своих людей было бы ещё худшим преступлением, особенно теперь, когда против них ополчились все. Будь мандалорская воительница чуть более спокойна, вряд ли бы она пропустила зарегистрированное недавно судно, пронёсшееся параллельно их кораблям. Визсла ведь маркировал этот небольшой кораблик как чужой и приказал следить за его перемещениями. На борту как раз находился один из его солдат, раненый, но решительно настроенный выполнить приказ командования.
- Вроде бы в городе Дозор поддерживают, - Дэйлари нахмурилась, провожая взглядом небольшую флотилию. – Почему ваши тогда драпают из дворца? Скажешь или так и будешь воинственно помалкивать? У меня в семье есть такой молчун, его хватает!
Бирш хотел было ограничиться пренебрежительным взглядом, но заметил на одном из кораблей герб элитного отряда и вытянулся вперёд, пытаясь разглядеть, отмечены ли им остальные. Все солдаты Дозора вплоть до младших чинов были обязаны помнить отличительные знаки лучше собственного имени, он исключением не был.
- Отряд «Ночные Совы», - сообщил он Дэйлари, впервые за весь полёт повернувшись к ней лицом, а не боком, - лучшие бойцы Дозора, их ведёт правая рука нашего лидера. С чего ты взяла, что они бегут? Скорее всего, у них зад…
Бирш не договорил, Дэйлари промолчала тоже, как бы ни хотелось скаламбурить. У главного входа явно несколько минут назад был бой: покрытие раздробили в нескольких местах, остатки копоти от взрыва обрамляли дверной проём, охрана, состоящая, впрочем, из людей Дозора, помогала подняться пострадавшим и проверяла оружие. Один из солдат получил сообщение на передатчик и поднял руку, привлекая внимание.
- Приказа преследовать не отдавали! Приведите в порядок себя, обеспечьте помощь пострадавшим и готовьтесь к собранию! Лидер сообщит первые положения для выполнения!
- Первые, - нахмурилась Дэйлари. – Чего это «первые»? Они здесь больше суток. За столько времени Визсла ничего не приказал? Прямо подозрительно…
- Как только мне отдадут распоряжение, я тебе голову размозжу, - пообещал солдат, но без прежней злости: его ситуация тоже немного вывела из равновесия, хоть Бирш и старался не показывать этого. – Что ты намерена делать?
- Идти разбираться, - заявила Дэйлари, паркуясь на всякий случай подальше. – У-у, тебе, похоже, без моей помощи не взобраться, да?
И прежде чем невольный напарник успел что-то сказать, Дэйлари ловко прыгнула на площадку повыше, подняла в воздух Бирша и поставила рядом с собою. Кто-то из людей Дозора, разумеется, их заметил, но ни один не поднял оружия. Солдаты просто расступились, пропуская товарища внутрь, и Дэйлари никто преград чинить тоже не стал.
- Похоже, они купились, - довольно сообщила мандалорцу полукровка. – Обещаю, отыграешь по правилам, будешь жив и насколько возможно здоров.
Около тронного зала стояло ещё четверо постовых. Завидев Бирша и Дэйлари чуть позади него, они приняли боевую стойку. Поднимая кое-как полуживую руку, солдат без особого удовольствия сообщил остальным:
- Приказ доставить её сюда. Пропустите, командир ждёт нас.
В следующую секунду произошло что-то невероятное. Один из постовых нацелился Биршу в грудь и проговорил, чеканя слова глухим из-под шлема голосом:
- Отойди в сторону. На Занбар только что был отправлен отряд с этой миссией, тебя в нём не числится. Окажешь сопротивление – будем стрелять, это распоряжение лидера.
И почему-то обернулся к недоумевающей Дэйлари:
- Этот боец не ранил вас? Вы в порядке?
- Во-первых, он не предпринимал никаких агрессивных действий, хотя вам так нельзя, - девушка выставила руки вперёд и шагнула к постовым, закрывая собою Бирша, - во-вторых, немедленно нас пропустите, или я буду вынуждена применить силу.
- Это вовсе ни к чему, - казалось, солдат выдохнул на последнем слове. – Проходите, вас как раз приказано встретить. Велите развернуть направленный за вами отряд?
- С каких пор я здесь что-то решаю? – Дэйлари распахнула глаза. – Если можно, давайте, конечно, отменяйте, чего они будут тратить топливо да силы, раз я сама добралась, без помощи… и разойдитесь уже! Я отца своего ищу!
Она толкнула тяжёлые двери, перешагнула порог и замерла у входа: в зале в две колонны стояло человек двадцать вооружённых мандо, все как по команде обернулись к ней, но никто не атаковал. Дальние четверо разошлись в стороны, давая ей увидеть трон и всё, что было вокруг, Дэйлари затаила дыхание – она сразу же разглядела поверженного Визслу, подалась вперёд, понимая, что голова от тела у лидера Дозора отдельно, и только потом ме-едленно подняла взгляд на сам трон. Мол, раздающий поручения командирам своей новой армии, наконец понял, что слушать его перестали, дёрнул вверх подбородком и на полуслове замолчал.
- Это самое… удобно сидеть? – в гробовой тишине пролепетала дочь, кивая на трон. Жестом приказывая всем оставаться на местах, забрак встал, сделал шаг, ещё шаг, и вдруг Бирш завыл от боли: новый глава Дозора стиснул его горло Силой, поднимая над полом. Даже схватиться за шею, как обычно пытались удушаемые, Бирш не мог – его единственная наличествующая рука повисла как плеть.
- Нет, не надо, постой! – Дэйлари метнулась взглядом от отца к напарнику и вскинула руки, будто сдаваясь. – Этот солдат ни в чём не виноват! Отпусти, пожалуйста!
Не глядя на мандалорца, Мол направился к ним двоим и руку разжал, Бирш рухнул на пол, хрипя от боли. Поравнявшись с дочерью, забрак обернулся было к командирам. Молчат. Им достаточно будет одного слова от него, одного жеста, и от калечного ничего не останется. В самом деле, сначала стоит поговорить, раз она просит.
- Кто он такой и почему за тобой шёл? – чуть слышно поинтересовался отец, находя руку Дэйлари и незаметно сжимая в своей. – Ты не ранена? Остальное расскажешь потом, сейчас ответь на это.
- Есть немного, но он не при чём, - полукровка поспешно замотала головой. – На меня напали в лагере несколько часов назад, а этого я взяла в плен и привезла сюда. Думала использовать, чтобы найти вас б-безопасно… но, похоже, зря, да? Стоило убить, как остальных?
Она ещё раз окинула взглядом зал (на труп смотреть совсем не хотелось, даже учитывая, чей!) и собиралась сама задать вопрос, как отозвалось болью раненое ребро. Дэйлари втянула воздух через зубы, зажимая рукой больное место, второй помахала в воздухе.
- Ничего! Всё хорошо, один выстрел задел, и тот криво!
- Премьер! – тут же позвал Мол кого-то. Из-за трона выглянул совершенно седой старик с лиловыми глазами. Местный, наверное, и вряд ли воин Дозора, подумалось Дэйлари. – Я хотел уладить этот вопрос позже, но мне немедленно нужны дворцовый распорядитель и главный врач! Пусть явятся так скоро, как могут!
- Боюсь, они мертвы, мой господин, - с сожалением сообщил старик. – Я знаю этих людей, они были до последнего верны Сатин и её режиму, как, к сожалению, и главный техник, и заведующий пищеблоком. Во дворце нет прислуги, лишь дроиды, но, к счастью, и медицинские тоже.
- Значит, наймите сразу после собрания, - отец всего на миг поджал губы, но Дэйлари заметила это и коротко улыбнулась: от настоящей улыбки становилось почему-то больно. – По крайней мере, раз есть дроиды, пусть одного пришлют на третий этаж, в дальнюю комнату, сообщите в медицинский отсек немедленно.
- Будет сделано, повелитель, - старичок поклонился – не слишком глубоко, но явно с уважением. – Пока дворцовый распорядитель не нанят, я мог бы временно взять часть его обязанностей на себя. Что вам будет угодно?
- О Сила, какой хаос здесь сейчас начнётся, - поморщился Мол. – Выдержишь ещё десять минут? Мне нужно с ними разобраться, потом займёмся ранениями. Пойдём со мной, лучше тебе самой всё видеть. Ты!
Бирш успел прийти в себя, явно понял расстановку сил. Он только что поднялся и сразу замер по стойке смирно, когда его окликнули.
- Присоединись к остальным, твою судьбу я решу после, - процедил сквозь зубы забрак, кивая на одну из колонн. Как только Бирш встал за последними солдатами, Мол направился к трону, сел и с удовольствием повёл плечами. Дэйлари остановилась рядом, облокачиваясь на широкую спинку.
- Отряд, - кажется, даже за коротким движением руки отца здесь следили с настоящим рвением, не то что за словом, - представляю вам ещё одного вашего будущего командира. Кто-то из вас уже видел Дэйлари раньше, кто-то ещё с нею не встречался, но я требую от всех вас зарубить себе на носу, как она выглядит, и в нужный момент являться к ней на помощь незамедлительно. Покажите свои лица, пусть моя дочь тоже запомнит вас. Любой причинённый ей вред, любое возражение в бою будет наказываться согласно законам Мандалора. Надеюсь, все, кто здесь есть, и все, кому вы передадите приказ, поймут это с первого раза.
- Так точно! – стройно гаркнули солдаты. Все они успели взять шлемы под руку, Дэйлари всмотрелась в каждое лицо, стараясь разобраться в очень схожих чертах, и вдруг обернулась к Молу, вспоминая только что им сказанное непривычное слово.
- Ты говоришь, командира? – уточнила девушка, ещё раз убеждаясь, что приняла во внимание всех. – Но я не умею никем командовать. Это вообще не моё, я ведь тебе говорила!
- Вынужденная мера, одна из тягот обретённой власти, - усмехнулся ей отец. – У тебя будет собственный отряд, его формированием займёмся в ближайшее время. Ты в состоянии организовать нескольких разумных делать что-то нужное тебе, я знаю, останется подтянуть самодисциплину и заслужить авторитет. Если бы я не был в тебе уверен…
- Выбора у меня нет, так? – полукровка закатила глаза.
- О, разумеется, есть. Или стать достойной предводительницей, чтобы не испортить всё, к чему мы шли, или не прилагать должных усилий, тогда я буду недоволен. Алмек! Вы связались с меддроидами?
Всё это время премьер-министр что-то набирал на сенсорах передатчика, за секунду до вопроса наконец закончил и с готовностью поднял голову.
- Необходимые специалисты будут в указанном месте через три минуты. Нужно ли мне сопроводить её светлость в покои?
- Ой, фу, - Дэйлари скривилась, резко отворачиваясь от не спускающих с неё взгляда дозоровцев, и наклонилась к старику. – Господин премьер-министр, не стоит так ко мне обращаться, у меня из светлого только глазные белки да рожки.
- Это было бы кстати, - ответил ему Мол, - вы мне будете нужны только после собрания, а в состоянии дочери я не уверен. Ни к чему отвлекать солдат.
Ещё хуже! Неужели она бы не дошла до комнаты! Списывая ненужные церемонии на очередные
тяготы власти, Дэйлари спустилась к старику и, пытаясь быть как можно вежливее, повторила, едва он открыл рот:
- Вы уже явно знакомы с моими родичами, так вот, меня от них отличают лишь годы. Все эти «светлости», «дамы», «леди» и прочие титулы мне не годятся. У меня есть имя, господин премьер, по нему и обращайтесь. Где это вообще видано, чтобы почтенный старец расшаркивался перед девочкой!
- Соблюдение приличий, ничего больше, - учтиво возразил ей Алмек, довольно ровно и широко шагая рядом. Слава небесам, хоть двери позволил спокойно самой открыть и придержать ему. – Как же ещё обращаться к дочери моего повелителя? Просто по имени наш закон не позволяет, это неуважение.
- Между прочим, меня называл мой отец, - Дэйлари хитро улыбнулась правым уголком рта: министр пристроился слева. – Моё имя – это его воля, разве положено не уважать волю повелителя?
Несколько секунд Алмек помолчал, будто обдумывал сказанное. Распахнулись створки лифта, сама по себе замелькала на панели тройка, и только когда кабина выпустила их на третий этаж, он едва слышно хмыкнул, одобряя.
- Вы довольно мудры, ваша св… Дэйлари. Пусть так, но мне придётся привыкнуть, надеюсь, мои оговорки вас не обидят. В свою очередь прошу не смущаться моего общества. Закон Мандалора и мои личные принципы не позволят мне допустить в ваш адрес грубости… к слову, мы пришли. Медики скоро явятся, вместе с ними ваш личный помощник, он проведёт небольшую экскурсию. Вы во мне больше не нуждаетесь? Скорее всего, я нужен господину прямо сейчас.
- Чего же в комнате смотреть, что там нужен экскурсовод? – по-простому удивилась полукровка. – Спасибо, конечно, что проводили, исполняйте свои прямые обязанности, и да…
Она специально выждала, пока премьер-министр кивнёт ей и отойдёт, только тогда договорила:
- Мой отец, в принципе, совсем не страшный. Пока вы на его стороне и слушаетесь во всём, голова ваша, так и быть, останется на месте. Будьте здоровы!
***
В лучах раннего утреннего солнца Дэйлари сначала прищурилась, – в коридоре было почему-то темно, глаза отвыкли от света – а потом застыла на месте, осознавая, где теперь ей предстоит жить и почему для такого помещения нужен личный помощник, он же и проводник. Высокие окна пропускали столько солнечного света, что никакие светильники не потребовалось включать, ногам моментально стало мягко даже в обуви, простора хватало, чтобы вместить с комфортом человек двадцать – и в одной стене виднелась дверь, аккуратная и совершенно свежая.
- Он сказал «покои», то есть, это может быть ещё и не всё жилище, да? – сама себе протянула девчонка. – Вот так новости. Уже тут пространства больше чем на целой «Одиночке». Вряд ли меня бы поселили в жилище герцогини, а если здесь так шикарно, как же она сама жила? В живом облаке? Эх, хатт с ним. Разберусь со своим для начала!
Она стащила грязные ботинки у входа и глубоко вдохнула. Натёртые босые стопы, наверное, ещё никогда не чувствовали себя так хорошо. Захотелось прямо сейчас вымыться: чистейший голубоватый ковёр было почти стыдно пачкать пыльными и вспотевшими ногами. Дэйлари прошла к окну, погладив по пути широкий диван, столик, несколько ваз с неизвестными ей растениями у стен, щёлкнула пальцами, чтобы собрать мысли в кучу – тотчас же сами собой задёрнулись прозрачные занавески, по второму щелчку опустились плотные шторы, оставляя комнату в полутьме.
- Нет, пускай будет солнышко! – полукровка мотнула головой, как маленькая, щёлкнула снова, освобождая окно, и приоткрыла дверь. В следующей комнате её ждали невысокая широкая кровать, – лежак на корабле, сваренный для отца и дядьки, уступал ей вдвое, - стол с системой точечной связи и вмонтированный в стену металлический прут, гнутый полукругом. Дэйлари всю жизнь хранила свои немногочисленные пожитки под кроватью и не сразу распознала в нём рейл для одежды. Рядом с непривычной конструкцией виднелась ещё одна дверь, за ней обнаружился душ с широким высоким поддоном. Настоящий, не корабельный, водяной душ. Там можно было сесть и даже, пожалуй, прилечь, подогнув колени.
- Ещё и ванная своя, - присвистнула Дэйлари, закрывая на всякий случай дверь. Во вторую кто-то поскрёбся, полукровка дрогнула, но открыла, впуская медицинского дроида. – Здравствуй! Хатт подери, я забыла Ди-Ди в катере! Подлатают, сразу заберу… что мне делать?
- Для начала, пожалуйста, примите горизонтальное положение и снимите верхнюю одежду, - вежливо попросил механический медик. – После осмотра я буду предупреждать вас обо всех проводимых манипуляциях, но прошу со мною не спорить – в моей программе заложено помогать разумным, а не вредить.
Дэйлари до того к врачам почти не обращалась, но этот дроид внушал доверие, и она спокойно легла, прямо на кровати расстёгивая комбинезон и стягивая рубашку. Постель оказалась в меру мягкой, прохладной и свежей. Всего на миг Дэйлари опустила веки: почти сутки она не спала вовсе, теперь можно позволить себе расслабиться. Одолевающие мысли потихоньку ускользали из сознания. Она обязательно обо всём расспросит отца: и как проходила операция, и как так вышло, что Дозор теперь его слушается, а ей выделили целые апартаменты, и куда подевались дядюшки, и многое, многое другое…
Когда потребовалось уточнить, какую анестезию предпочитает пациентка, меддроид не услышал ответа. Без всякого обезболивающего Дэйлари спокойно спала, раскинув по постели руки.
***
- Тихо! Прошу тишины!
Народ Мандалора, недовольными криками встречающий Алмека на дворцовой площади, понемногу умолк. Сзади подошли несколько воинов Дозора, это убедило большинство перестать гневаться и послушать, что скажет опальный советник.
- Герцогиня Сатин, так называемая пацифистка, не сумевшая защитить вас от настигшей беды, - премьер-министр поднял руки, обращаясь к людям, - убила Пре Визслу, героя Мандалора! Его последней волей стало моё возвращение на прежний пост. Я знаю, моё прошлое запятнано, но моё сердце обливается кровью при виде вашей боли, и я не допущу больше потерь! Бывшая герцогиня посажена под арест, как и положено государственной преступнице, и я обещаю вам: теперь я возьму ответственность за мой народ с верным ему сердцем во вновь крепкие руки! Перемены, что начались с появлением Дозора Смерти, не остановятся на полпути! Судьба нашей планеты – вновь стать великой, какой её сделали наши предки! Ваша вера в общее дело станет мне доброй помощью! Настанет день, когда Мандалор вернёт себе былую славу!
Он поднял кулак вверх, словно поддерживая этим жестом все надежды жителей Сандари, и покинул смотровую площадку. Солдаты устремились за премьером, никого, кроме четырёх выставленных дежурных, у входа не осталось, но ещё долго вслед летело уверенное народное «ура!», люди не расходились – они приветствовали того, кто позволил себе фатальную ошибку в своё время, но больше не собирался оступаться. Не только из-за власти. Он на самом деле верил, а может, уже убедил себя, что при старых порядках будет лучше всей планете. Удалось себя – сможет и народ убедить.
В зале его уже ждал новый повелитель, даровавший главное – долгожданную свободу. Пока они не встретились взглядами, Алмек позволил себе тихо улыбнуться. Он успел познакомиться с братьями господина ещё в камере, цепким взглядом отметил для себя некоторые черты их поведения и уже знал, как с кем держаться, чтобы сохранить мирный настрой. Оставалась девочка, но дайте ему, Алмеку, время, он расположит к себе и подростка.
«Уж если лорд Мол справляется с таким характером, - решил для себя премьер, - быть может, он разберётся и с новыми своими трудами в кратчайшие сроки. Кто угодно для Мандалора был бы сейчас лучше Сатин, а его светлость – че… мужчина образованный, талантливый и решительный, о таком правителе люди не могли и мечтать ещё пару дней назад».
- Недурно, - похвалил его Мол, как только Алмек подошёл к трону. – Очень хорошее начало, премьер-министр. Я жду от вас таких же удачных решений, как эта речь.
- Благодарю, господин, - поклонился премьер. – Я приступаю к формированию собственной администрации. Штат слуг будет набран до завтрашнего вечера. Прошу лишь вашего вердикта, когда кандидаты будут подобраны.
- Выбирайте сами, но тщательно, - велел забрак. – За просчёты каждого я буду спрашивать с вас персонально.
- Да, мой господин, - за много лет в служении при дворе Алмек выучился верной мимике так же хорошо, как умел дышать и глотать пищу, и подобрал самое участливое выражение лица теперь. – Не угодно ли вам ещё чего-нибудь?
Он не смотрел по сторонам, но периферическим зрением улавливал взгляды братьев Мола: один замер у трона, сложив руки на груди, и неотступно следил за, казалось, каждым находящимся в зале, второй остановился за спинкой трона, едва видимый, и прикрыл глаза, будто оценивая ситуацию на слух. Алмеку очень хотелось быть таким же полезным господину. Это ведь означало близкий к полному уровень доверия.
- Ступай, - коротко велел Мол. – Правь моим народом.
Алмек ещё не знал, что интересует правителя не меньше обретённой власти, но не будь он сам собой, если в ближайшее время ему не достанется эта информация. Премьер кивнул и направился к своему кабинету – давно пустующему, сейчас, должно быть, уже вычищенному и готовому к усердной работе.
«Господа Саваж и Ферал выглядят непроницаемыми, - отметил себе старый мандалорец, - юная леди слишком колючая и придирчивая, но, судя по отношению к собственным увечьям, духом она не слаба. Если бы удалось наладить с нею контакт… пустое. Сперва я докажу, что повелитель никогда во мне не ошибётся. Времени у меня достаточно».
***
Дэйлари потянулась и проглотила набежавшую слюну; при пробуждении во рту всегда почему-то было гадко. В первую секунду она не смогла вспомнить, где заснула: под спиной явно был не лежак в палатке, не сидение катера, не постель утраченной «Одиночки», да и пахло приятно, и никого из родни Сила рядом не показывала…
Дэйлари села на постели, моргая. Что? Почему она вдруг осталась одна? Навалились все беспокоившие мысли, заныло в голове, жутко зачесалось под волосами. Девушка села на кровати, собирая в кучу обрывки вчерашних событий, но не успела восстановить картину. Снаружи, прямо из распахнутого окна, донеслось:
- Я знаю, ты проснулась! Выйди на минуту, только не падай!
Дэйлари помедлила, не веря, что бодрый, довольный, лишённый всяких тревог голос принадлежит её отцу, но ничьим другим он быть не мог. Почёсывая начавшую зарастать выбритвину на затылке, полукровка распахнула окно и нервно облизнулась: оказалось, это был выход на балкончик, неширокий, зато прочный и прохладный – его вытесали из неизвестного камня и покрыли матовой белой облицовкой. Без малейшего страха Дэйлари перевесилась через перила, пытаясь понять, откуда её звали, и обнаружила Мола на таком же балконе этажом ниже. Что-то в его взгляде заставило девушку вцепиться в балкон покрепче. В последний раз, когда они разговаривали, отец был привычно сосредоточен и не позволял себе отвлечься ни на что. Дэйлари не видела его таким счастливым… никогда?
- Доброе утро, - Мол вдохнул поглубже, глядя вдаль, туда, где неслись к горизонту катера и поды, где высились симпатичные здания, где кипела жизнь планеты, теперь, должно быть, вверенной ему и его семье. – Как тебе новая обстановка, подходит? Об этих условиях ты мечтала в путешествии, верно?
- О таких, честно говоря, даже мечтать не смела, - призналась дочь, тоже всматриваясь в солнечное шумное утро. С минуту оба молчали, и кто угодно заметивший их сейчас невольно бы улыбнулся: все лишения, все пережитые беды ненадолго отступили, давая новому лидеру Мандалора и его ребёнку передышку – минутную, возможно, или на пару часов, но необходимую, так что же удивляться, что и тот, и другая пытались выжать из этой капли течения времени как можно больше. – Дроид меня зашил и укатился, спать никто не мешал. Кстати, у меня часов нет, сколько я спала, часа два?
- Два, - медленно проговорил Мол в ответ, - и ещё сутки к этим двум.
Это было уже слишком. Дэйлари очень хорошо знала своего отца: он не позволял разнеживаться ни себе, ни своим ученикам и помощникам, никакие причины не убедили бы его раньше дать лишний час на отдых, если предстояли серьёзные дела. Так было сколько Дэйлари себя помнила, поэтому она наклонилась вниз и прошипела, в шутку корча страшную рожу:
- Кто ты и куда подевал Дарта Мола, чужак! Немедленно отвечай!
- Не кривляйся, - отец махнул рукой вверх, будто собирался щёлкнуть её по носу. – Снисходительный папаша закончится через сорок минут. Лови!
В вытянутые навстречу свежему ветру ладони девчонки поплыл, слушаясь Силы, синтобумажный пакет. Дэйлари схватила его, поднесла ко лбу, нажала на бумагу самым длинным своим рожком. Поддался! Пахло изнутри очень вкусно, полукровка разорвала упаковку окончательно и сунула нос внутрь. Совсем как когда лет в десять она свистнула с полки чей-то заказанный бутерброд после пакетика пресной каши, растянутого на два дня. Только теперь и Мол был рядом – на этаж ниже, и стало ещё теплее на сердцах.
- Вымойся, поешь и спускайся, нам предстоит много работы, - тут же напомнил о себе отец. – О своём намерении сформировать для тебя отряд я не забыл, можешь не надеяться, сегодня же полетишь знакомиться с бойцами. На всякий случай: я живу под тобою, братья по бокам от меня. Оценивай ситуацию трезво и будь на связи. Чтобы подтвердить свои права на лидерство, много времени потребуется и мне самому, не говоря о моих… учениках. Аыгххх…
Дэйлари едва не подавилась печёными фруктовыми дольками. Ни разу при ней Мол не потягивался, чтобы не терять концентрации. Даже если в помещении были лишь они двое.
- Если я опять продолбала всё самое интересное, - с набитым ртом сказала себе девчонка, - то это никуда не годится. Думаешь, меня можно постоянно оставлять в тылу, даже если я сама так захотела? Криффушки! Я тебе ещё покажу, какой я командир. Только разузнаю обстановку.
***
После ванной Дэйлари соображала, конечно, куда лучше, и первая же мысль заставила её закусить палец до тёмно-бордового следа. Она так была вымотана, что совсем забыла о Бирше!
- Только бы жив был, - понадеялась Дэйлари, рьяно вытирая короткие волосы от влаги. – Он ничего критичного мне не сделал, просто выполнял приказы. Нельзя допустить, чтобы его казнили! В нём есть что-то особенное, этот боец нам всем ещё пригодится! Вот я, конечно, тряпичная кукла, не подумала, что его слушать в такой ситуации не будут… так. Готово. А это что повесили?
На рейле, пока она спала, появились несколько серых мягких чехлов, в каждом ждал готовый комплект одежды. Дэйлари нервно усмехнулась, стащила первый, какой под руку попался, дёрнула полочку, расщёлкивая кнопки. Какие-то штаны, какая-то кофточка. Размер был её.
- Слава небесам, не придворное платье, сойдёт, главное – чистенькое, - убедила себя девушка, ныряя головой в просторное горло верхушки. – Если всё это в пакетах тоже твоя инициатива, отец, то хотела бы я видеть, что сделает с тобой Мандалор через неделю, год, пять лет.
Сердца заныли. Ещё толком не понимая, что их ждёт, как будут проходить хотя бы ближайшие дни, Дэйлари уже не хотела покидать это место и, наверное, лишаться благ, которые достались ей совсем не тем путём, к какому полукровка привыкла, какой предпочитала. План захвата был воплощён, свершилась смена власти, а ведь раньше Дэйлари переключала и новости о подобном; теперь же она сама, её семья силой заняли чужие места. Закон военного времени считал, что справедливо, совесть упорно не соглашалась.
- Значит, придётся теперь забыть о мирных методах, - Дэйлари рассеянно поскребла кожу под волосами. – Одно дело власть получить. Удерживать её – вот для чего потребуется по-настоящему засушить свою душу. Раз у нас всё получилось, значит, жалеть не о чем. Хуже Сидиуса ни отец, ни дядьки, ни я сама уж точно не будем. Но называть себя светлостью тому старику я не дам! Что угодно, только не любезности!
Отодвигая чехлы в сторону, чтобы не мешали ходить, полукровка вдруг заметила, что рейл вкручен невысоко. Огляделась – да, все предметы находились ниже уровня, на каком располагались в жилых домах, где ей приходилось бывать. Дэйлари выглянула в гостиную, и там всё было обустроено соответственно: и полки для вещей, и подоконники, и стол с диваном были подобраны так, чтобы ими пользовался разумный чуть ниже её роста. Покои готовили для обычного подростка человеческой, должно быть, расы.
- Неожиданно, - протянула Дэйлари, нащупывая ногой на ковре свои ботинки; их успели вычистить и вложить внутрь мягкие носочки, чтобы не тревожить сбитые ноги. – У Сатин разве дети есть? Или у министров? Чью комнату мне отдали?
Времени оставалось мало. Расстраивать или сердить отца не хотелось: Дэйлари изо всех сил пыталась сделать его жизнь счастливее, и теперь, когда он добился желанного, не стоило всё портить. Дэйлари прикрыла дверь и направилась по коридору, теперь светлому от золотистых панелей на стенах, к знакомому лифту.
