Неминуемы ночь и страх. Именуй меня тем, кто всегда был прав. Не забудем мы ложь на чужих губах. Именуй меня злом, но таков мой нрав.
Она бежала. Неслась сломя голову через этот чёртов Запретный-не-просто-так лес, не обращая внимания на острые ветки, которые хлестали её по лицу и цеплялись за волосы. Лёгкие горели огнём, но всё это было уже не важно. Это была полная жопа. Даже не так. Это был такой пиздец, что Гермионе хотелось материться, хотя обычно она старалась выражаться литературно, если выражаться действительно приходилось. "Мне хана", подумала она, споткнувшись о корень и упав лицом в снег. Рюкзак давно потерялся в густых зарослях - лишь палочка, так и не выпавшая из окоченевших пальцев, давала хоть какую-то надежду на выживание. Тяжело дыша, девочка попыталась встать и, не обращая внимания на боль во всём теле, продолжить бег. Вой и собачий лай были уже совсем близко. А ведь всё так хорошо начиналось... ...Сердце Гермионы билось, как сумасшедшее, когда она выпрыгивала из окна второго этажа, предварительно наколдовав на себя заклинание уменьшения веса. Не удержав равновесия, девочка упала прямо в сугроб, но, к счастью, не провалилась вниз. — Вот гадство ж, — пробормотала она, поднимаясь и отряхивая снег с одежды. Снаружи было ужасно холодно. Поёжившись, гриффиндорка рысью направилась в сторону леса, пытаясь хоть как-то согреться. Сейчас она уже не была так уверена в гениальности своей идеи, но желание довести авантюру до конца пересиливало страх. "Ну, вот мы и здесь. Куда дальше, Дар?", остановившись, чтобы немного передохнуть после бега, шёпотом спросила Гермиона. "Нужно найти полянку или озеро", подсказал Зверь, с радостью слыша звуки своего имени. Мог бы - хвостом завилял. "Один вопрос - как? Карты запретного леса у нас нет", мысленно хмыкнула девочка. "Просто иди прямо. Наверняка скоро наткнёмся на что-нибудь, ведь лес большой. Неужели там нет ни одного озера? Не верю", будь Дариус человеком, он пожал бы плечами. Гриффиндорка кивнула, соглашаясь с планом, и, достав палочку, пошла прямо на запад, периодически ставя специальные магические метки на деревьях и сверяясь с компасом, чтобы не заблудиться. Она нашла их на краю одной из полян примерно через 40 минут, красивых и белоснежных, невыразимо сказочных при свете луны. Вожак стада тихонько всхрапнул, увидев чужака, и настороженно уставился на девочку большими чёрными глазами, похожими на звёздное небо. — З-здравствуйте? — неуверенно поздоровалась Гермиона, с восхищением разглядывая волшебных животных. Две кобылицы, рядом с которыми весело носились маленькие золотистые единорожки, тихонько заржали. Девочка робко сделала один шаг вперёд, не зная, как отреагируют существа на её желание приблизиться, но через пару секунд расслабилась, стоило только жеребятам подбежать и ткнуться тёплым носом в её ладонь. Гермиона тихонько рассмеялась, нежно проведя рукой по гриве одного из них. Бросила взгляд на родителей - вроде бы те не возражали, продолжая жевать мох и какие-то веточки. Казалось, они решили проигнорировать гостью, но только до того момента, как она полезла в рюкзак за сочными яблоками. — А у меня для вас подарки, — смущённо сказала гриффиндорка, доставая угощение. Взрослые единороги тотчас навострили уши, почувствовав запах фруктов, и осторожно подошли к девочке, с любопытством поглядывая на красно-жёлтые плоды. Маленькие же немного отбежали назад, внимательно наблюдая за тем, что предпримут их родители. Гермиона нерешительно протянула яблоко вожаку, стараясь унять дрожь в руках. Честно говоря, длина рога и его острота были поистине устрашающими. Да и вряд ли кто-то смог бы не бояться, пытаясь накормить с рук громадную лошадь, которая в холке была выше тебя. Когда единорог медленно наклонился и понюхал яблоко, а затем осторожно принял угощение, Гермиона с облегчением выдохнула и только тогда поняла, что от волнения перестала дышать. Бросив на гостью ехидный взгляд, вожак благодарно фыркнул, из-за чего девочку обдуло горячим воздухом из его ноздрей так, словно она встала под тёплый кондиционер. Гриффиндорка рассмеялась, с улыбкой глядя на нового знакомого, и достала ещё пару яблок. Увидев это, к девочке потянулись остальные единороги. Она совсем забыла о времени. Забыла вообще обо всём, зачарованная красотой ночи. После того, как все фрукты были съедены, единорожки потащили девочку играть в догонялки, а их родители вернулись к прежнему занятию. Дети весело бегали друг за другом, смеясь и играя в пятнашки, валялись в снегу, который больше не казался таким холодным, и смотрели на звёзды. Когда Гермиона вытащила из рюкзака гребешок и предложила жеребятам их расчесать, те с радостью стали подставлять бока, иногда толкаясь и споря, чья сейчас очередь. Даже вожак, радостно щурясь, подошёл к ней и аккуратно прилёг, предлагая девочке себя вычесать. Это была самая прекрасная ночь в её пока ещё короткой жизни, и Гермиона очнулась только когда до её уха долетел приглушённый бой Хогвартских часов. Четыре удара. — Мне пора, — с явным сожалением сказала девочка, собирая свои вещи. Одна из кобылиц понимающе вздохнула. Как Гермиона сейчас жалела, что родилась не единорогом! — Я обязательно навещу вас ещё раз. Спасибо вам за всё! — от всего сердца поблагодарила гриффиндорка и, посильнее закутавшись в шарф, направилась в сторону замка, не забыв помахать рукой в ответ на прощальное ржание. К сожалению, ей нужно было возвращаться, чтобы успеть хоть чуть-чуть подремать перед завтраком. Прошло уже больше часа, а Гермиона всё шла и шла, непонимающе хмурясь на компас и стараясь игнорировать усталость после активно проведённой ночи. Последнюю свою метку она видела минут пятнадцать назад, но следующую найти так и не смогла. Это было странно. Конечно, она могла бы вернуться по своим следам... Если бы оставляла следы. Но заклинание, подсказанное профессором Флитвиком, работало исправно: впереди неё, сзади - везде был девственно чистый снег. Руки успели ужасно замёрзнуть, а ноги промокнуть, но девочка не сдавалась. К счастью, на неё пока никто не пытался напасть - после ухода от единорогов она вообще не встретила ни одной живой души, лес словно вымер. И это было жутко. "Как думаешь, почему здесь так тихо?", мысленно спросила она Зверя, не рискнув тревожить ночной покой даже шёпотом. "Ну, у меня, конечно, есть догадка, но она тебя не обрадует. Тихо становится тогда, когда где-то рядом есть очень, очень крупный хищник...", нервно ответил Дариус. Словно в подтверждение их мыслей вдалеке послышался душераздирающий вой. И Гермиона инстинктивно, не раздумывая, сорвалась с места. Она знала, прекрасно помнила по своему опыту: кроме неё самой никто её не спасёт.***
Хогвартс, 22 декабря, 21:30 Северус Снейп, известный в узких кругах как лорд Принц, последний раз посмотрел в зеркало, проверяя, всё ли в порядке с его мантией. Несмотря на то, что в этом году он не сможет присутствовать на Рождественском балу в Малфой-мэноре, пропускать Йольские ритуалы маг не имел права. Но проводить их под носом у директора? Нет уж, спасибо. Он ещё не настолько сошёл с ума. Брезгливо передёрнув плечами от воспоминаний о Дамблдоре, Северус поправил манжеты и вышел в коридор, не забыв наколдовать на дверь в личные покои дополнительные охранные чары. К сожалению, у него не было возможности воспользоваться школьным камином так, чтобы об этом не узнал директор, поэтому до места назначения придётся добираться своим ходом. Весь первый этаж был завален снегом, впрочем, как и всегда в ночь Йоля. Снейп не знал причины данного явления, возможно, это были просто особенности погоды в Шотландии. Он дошёл до второго этажа и уже хотел было подойти к окну, как услышал в коридоре чьи-то перешёптывания. "Поттер!", зельевар презрительно скривился. Почему-то он был не удивлён. — Так-так, кажется, для нашей знаменитости правила не писаны? — он усмехнулся, наблюдая за тем, как сын Джеймса и его рыжий друг замерли, словно суслики, услышав голос за спиной. Всё-таки полезно уметь бесшумно передвигаться. — Эм, профессор, мы... — вяло начал бормотать Уизли, бегая глазами из угла в угол. Даже не покраснел, мерзавец. — Минус 30 баллов с Гриффиндора за нахождение вне гостиной после отбоя. С каждого, — мстительно добавил Снейп, любуясь шокированными лицами. — Но, сэр! — вскинулся тотчас Поттер, возмущённо сжимая кулаки. Типичная реакция. — И ещё минус 10 за пререкания с преподавателем, — удовлетворённо добавил профессор, скрестив руки на груди и не желая слушать никакие оправдания. Если бы он записывал все отговорки, которые придумывали студенты, чтобы их не наказывали, то мог бы уже издать собственный сборник анекдотов. Первые пять лет работы было даже забавно, а потом надоело. — Пожалуй, мне стоит довести вас до входа в башню, чтобы кое-кто случайно не заблудился. Вперёд! Проводив перешёптывающихся недоумков на их этаж и за шкирку закинув в гостиную, зельевар подошёл к ближайшему кабинету и открыл окно, наслаждаясь морозным воздухом. Через миг на подоконнике уже сидел ворон. Обведя окрестности внимательным взглядом, птица взлетела, оттолкнувшись от стен Хогвартса сильными лапами. Он и так опаздывал, не хотелось заставлять Люциуса ждать. Скучающий Малфой в таких случаях становился ещё более невыносимым. История не терпит сослагательного наклонения. Если бы декан Слизерина смог пересилить свою ненависть, если бы прислушался к тому, что бормотали два идиота, если бы настоял на том, чтобы те рассказали о причине, побудившей их выйти из башни в такой поздний час... Возможно, всё сложилось бы по другому. Но ничего из этого не произошло. Людям редко есть дело до чужих проблем. — Рон, но мы должны были рассказать ему о Гермионе! — возмутился Гарри, стоило портрету Полной Дамы закрыться за ними. — Почему нет? — А ты думаешь, он не в курсе того, куда это ночью направилась его любимица? — иронично фыркнул Уизли, закатывая глаза. — А если она в опасности? — взволнованно спросил брюнет, подходя к окну. — Сама разберётся, — насупился Рон. — Зато теперь мы точно знаем, что они со Слизеринским ублюдком заодно. Ты заметил, как он не хотел слушать наши объяснения? Ещё и баллы снял, гад! Наверняка это он сам и отправил Грейнджер по каким-то делам. Эх, жаль, не удалось выяснить, что они задумали... Но мы можем продолжать следить за заучкой. Уверен, она когда-нибудь да проколется... — Если вернётся, — тихо прошептал Гарри, задумчиво глядя на заснеженный лес.***
Её окружили. Загнали, словно дикое животное. Лёжа спиной на снегу, девочка слышала тяжёлое дыхание псов прямо над собой, чувствовала их осторожную поступь - ещё пару секунд, и звери кинутся и растерзают её. "Вот и всё. Это конец", подумала она и через силу открыла глаза. Гермиона хотела умереть смелой. Первое, что она увидела, были оскаленные пасти и красные, горящие дьявольским огнём радужки. Девочка хотела закричать, но из груди вышел лишь хриплый глухой кашель. Как только лёгкие перестало сводить болезненной судорогой, гриффиндорка, сморгнув невольные слёзы, заметила хозяйку стаи. Высокая статная женщина в странной жёлтой мантии, напоминавшей древнегреческие одеяния, удивлённо разглядывала свою добычу. У незнакомки были длинные тёмные волосы, неестественно бледное лицо и большие серые глаза, ярко сверкавшие в свете факела, зажатого в правой руке. К её ногам жались гигантские чёрные собаки: они нервно били тонкими хвостами и периодически скалили клыки, словно готовы были броситься, стоит девочке совершить хоть одно неверное движение. "Никогда не видела таких красивых людей", успела подумать испуганная Гермиона и сжалась, приготовившись быть разорванной на части. Она поклялась себе, что ни за что не зажмурится. Она хотела видеть свою смерть. Но вместо раздирающей боли девочка почувствовала лишь лёгкое касание ледяной руки к своему подбородку, а затем услышала тихий холодный смех: — Меня уже давно никто не называл красивой, маленькое дитя, — насмешливо и как-то печально сказала незнакомка. Гермиона осторожно подняла взгляд и буквально утонула в бездонном сером омуте. В голове сами собой начали всплывать почему-то давно забытые воспоминания... "В первый день зимних каникул было снежно и холодно. Казалось, ещё вчера деревья стояли голые, а земля была покрыта неопрятными коричневыми листьями — и вот сегодня уже всё оделось в белое. Пушистые хлопья снега неспешно падали с неба, неспешно проезжали мимо машины и во всём неспешном мире было тихо, несмотря на приближающееся Рождество. Впрочем, возможно, в магазинах уже ранним утром толпились люди, выбирая подарки для родных и друзей, но здесь, в парке, лишь изредка проходили мимо одинокие прохожие, иногда замирая, будто зачарованные окружающей красотой. — Смотри, Луна, — Гермиона поймала на варежку снежинку и поднесла поближе, чтобы рассмотреть, — Хиона с Бореем решили нас сегодня порадовать. Знаешь, я читала, что каждая снежинка уникальна. Нет ни одной похожей. — Значит мы — снежинки! — Весело улыбнулась Луна, подняв лицо к облакам и раскрывая руки, словно хотела обнять весь мир. Ну или вон ту тучку. Гермиона прикрыла глаза, ощущая, как на ресницы падают белые хлопья, цепляются за них и не тают. Было спокойно и тепло. Впрочем, с Луной всегда так. С этой невероятной девочкой она познакомилась именно здесь. Полтора года назад, когда Герми пришла сюда, чтобы почитать на лавочке, она заметила ту, что вскоре стала её самой близкой подругой. Было лето, жаркий июнь, и босая Луна сидела прямо на газоне, что-то весело напевая. В свои волосы она вплетала цветы, а синицы и воробьи, весело чирикая, без боязни подлетали к светловолосой девочке, чтобы, сев той на ладонь, стащить пару крошек хлеба. Она была похожа на дриаду, сошедшую с книг древнегреческих мифов. Луна первой к ней подошла и, представившись, протянула руку. Гермиона не смогла отказать. — Как ты думаешь, у магов есть свой Бог? — это была ещё одна их тайна. Именно Лу рассказала ей о том что они - волшебницы. Не ненормальные, не сумасшедшие, нет. Просто другие. И Гермиона поверила ей и перестала бояться показаться обычным людям странной. Она перестала бояться себя. — Конечно, есть. Жизнь, Смерть, Судьба и Магия — вот четыре главных сущности, к которым обращается любой маг, — легкомысленно ответила Луна. — А у них есть имена? — Не знаю. Но когда я увижу Смерть, обязательно у неё спрошу. Ведь это неприлично, не знать имени того, с кем разговариваешь." — Кто Вы? Как Вас зовут? — тихо прошептала Гермиона с непонятной жаждой вглядываясь в незнакомое лицо. У неё было такой чувство, словно она забыла что-то очень важное, словно она когда-то давным-давно потеряла часть себя, но сейчас... Сейчас ей могли дать шанс это исправить. — К чему тебе моё имя? Волшебники называют меня самой Магией, обращаются ко мне и призывают меня. Им не требуется знать, как меня зовут. Зачем тебе? — почти враждебно спросила богиня и, взмахом руки наколдовав резное деревянное кресло, с достоинством присела. — Я... — Гермиона облизала внезапно пересохшие губы. — Я бы хотела знать, кого вижу перед своей смертью. — Ты умрёшь не сегодня, — равнодушно ответила женщина. — Я не убиваю детей. Как ты вообще оказалась здесь в это время? Мои слуги должны были надёжно замести все выходы из замка. С того дня, как лорд Слизерин попросил меня об этом, я ещё ни разу не нарушала данное обещание. — Я вышла через окно, — смутившись, ответила Гермиона. — Мне очень нужно было попасть к единорогам. — Наивное дитя. Разве тебе не рассказывали, что выходить из дома в Йольскую ночь небезопасно? — женщина удивлённо приподняла брови, разглядывая девочку, которая продолжала лежать у её ног. — Нет, мэм. Мои родители магглы... — Гриффиндорка густо покраснела, чувствуя себя так, словно её отчитывали за несделанное домашнее задание. Богиня замерла, глядя куда-то вдаль, а после устало закрыла ладонью лицо, чуть опустив плечи, из-за чего на миг стала напоминать обычную смертную. Затем, тяжело вздохнув, она выпрямилась и снова положила руку на подлокотник. — Родители-магглы... С каждым поколением глупость и необразованность молодых волшебников набирает обороты, — фыркнула женщина. — Милая, маги являются отдельной расой, и они отличаются от обычных людей также сильно, как гоблин от вейлы. Уж о них-то ты слышала? Гермиона неуверенно кивнула, осторожно поднимаясь с земли. — Это значит, что один из моих родителей - волшебник? То есть, ну... — девочка замялась. — Или оба, — кивнула богиня. — Если бы среди твоих предков не было бы грязнокровок, ты бы никогда не смогла колдовать. — Но почему сразу грязнокровки? — вспыхнула гриффиндорка. — Почему весь магический мир только и делает, что обзывает тех, кто не жил с рождения среди волшебников??? Женщина задумчиво посмотрела вдаль, а потом вдруг усмехнулась: — Пожалуй, я поведаю тебе одну историю, раз уж мы встретились и у меня появилась возможность хоть на что-то повлиять. Часть информации, которую ты сейчас услышишь, давно уже утеряна, её не найти в книгах, о ней не расскажет ни один портрет. Но я устала ждать, пока что-то изменится в этом мире само, и, видимо, Судьба не зря направила тебя сюда именно в этот день. Так вот, слушай. Слушай и запоминай, дитя. Давным-давно маги жили везде, где им вздумается, и могли свободно колдовать, а многих из них люди почитали как великих героев или даже полубогов. Их было мало, но они не скрывались... до определённого момента. До тех пор, пока во времена Римской империи, после распространения христианства, не начали появляться такие волшебники, которые так сильно прониклись новой религией, что начали считать, что магия - это проклятие, а не дар. Они сами решили, что у них "грязная кровь", и её нужно очистить во славу Господа. Они переставали колдовать, и часто становились обскурами, а затем уничтожали всё на своём пути. Те, кто пытался их остановить, были сметены этой силой: многие погибли, многие роды прервались. И тогда собрались 6 самых сильных волшебников и 6 великих ведьм, и призвали меня, чтобы я покарала отступников. И я согласилась и сделала это: отняла магию у них и их потомков. Помню, я тогда сказала... "Каждому из вас я даю время, чтобы подумать о том, чего вы лишились по своей глупости, и ваша кровь из века в век теперь действительно будет грязной от моего проклятия. Лишь через много-много лет, когда у ваших потомков появится магия, они должны будут вспомнить обо мне и, искупив грехи перед 12 родами и заручившись поддержкой покровителя, заново воззвать ко мне. Лишь тогда они будут прощены и смогут вновь встать под мою защиту, и вернутся к ним родовые дары". Гермиона потрясённо молчала. То, что она услышала... О, да. Этого точно нигде не было написано. "Весело мы, однако, в лес прогулялись", прошептал Дариус. "Познавательно, скажем так". — Простите, но... Что значит: искупить грехи? — осторожно поинтересовалась девочка, немного испуганно глядя на богиню. — Спасти жизнь лорда или наследника рода. Или сделать что-либо равноценное этому, — тихо ответила та. — Получается, "грязнокровка" — это не просто оскорбление? — Нет. Слушай дальше. Шли года. Численность магов постепенно восстанавливалась. На какое-то время грязнокровки успокоились, но потом... Потом начали рождаться первые так называемые "магглорожденные", и это стало проблемой, которая поставила мир магии под угрозу раскрытия. Часть проклятых снова примкнула к Церкви, и вскоре уже вовсю пылали костры инквизиции, сжигая как чистокровных, так и грязнокровок. Маги были вынуждены уйти в подполье - и тогда появился ваш Статут Секретности. Чистокровные маги пытались рассказать проклятым о способе заслужить моё прощение, но грязнокровки не верили и не хотели ничего сделать для того, чтобы искупить вину! И со временем моё проклятие обернулось против всех детей Магии: обычные волшебники перестали блюсти чистоту крови и начали жениться и выходить замуж за грязнокровок, которых лояльно решили называть магглорождёнными. Чушь! У обычных людей не может родиться маг! — от волнения богиня вскочила и начала ходить туда-сюда по поляне, не обращая внимания на начавшийся снегопад. Псы нервно следили за хозяйкой, переминаясь с лапы на лапу. — Они все, почти все забыли о проклятии, начали считать его какой-то сказкой, легендой... Более того, они стали считать сказкой меня! — яростно крикнула женщина и лицо её исказилось злобой. — Вы совсем не похожи на сказку, — поспешила заверить богиню Гермиона, нервно сглатывая и невольно начиная пятиться. — Совершенно не похожи. — Именно! — прошипела она. — Но раньше в ночь Йоля меня призывали тысячи волшебников, десятки тысяч, благодарили и просили, молились мне! А знаешь, сколько таких родов в Англии сейчас? Девочка помотала головой, не рискуя предполагать и случайно разозлить и так разъярённую сущность. Единственным её желанием в данный момент было убраться из леса как можно быстрее и до конца первого курса вообще не выходить из замка. А ещё лучше - уехать обратно к маме с папой. — Восемнадцать! Восемнадцать родов! Остальные либо забыли обо мне, либо выродились настолько, что у них недостаточно сил для самого простенького ритуала! — богиня в ярости сжала кулаки. — Ты знаешь, как умирают боги, девочка? — спросила она, прищурив глаза, ставшие совсем чёрными от гнева. Гермиона хотела было снова помотать головой, но замерла, поражённая внезапной вспышкой озарения: — Когда в них перестают верить, — прошептала она, вжав голову в плечи. — Верно, — холодно ответила женщина. — Чем меньше людей верят в меня, чем меньше жертв мне приносят, тем я слабее. Это похоже на то, как из тебя медленно убегает кровь: ты постепенно холодеешь, теряешь силы, а потом... конец. Сейчас я настолько слаба, что меня могут увидеть только дети, и только в местах силы. Но чистокровные слишком трясутся над своими отпрысками, чтобы впускать их в родовой зал до малого совершеннолетия. — Но... Я же вижу Вас, — возразила гриффиндорка, пытаясь подавить зевок. Как бы не сочли за неуважение... — Только из-за того, мы в Запретном Лесу и сейчас ночь Йоля. Моя ночь. К тому же недавно ты перенесла сильное потрясение, и твой разум ещё не до конца пришёл в себя. Череда ли это случайных совпадений или судьба, — усмехнулась богиня, — мне плевать. Я рассказала тебе то, что может спасти волшебный мир и не дать магам окончательно утратить себя. То, что может помочь тебе избавиться от проклятия и стать действительно могущественной ведьмой. Но сейчас всё это не имеет смысла, потому что если я умру, что может произойти довольно скоро, - умрёт и волшебство. Поэтому ты мне поможешь. — Ага, — кивнула Гермиона, зевнув ещё раз. Уже начинало светать и она вдруг почувствовала себя настолько уставшей, что даже на страх больше не осталось никаких сил. Ей вдруг стало совершенно всё равно, о чём попросит эта "Магия". Зарезать на алтаре петуха? Не вопрос. Пойти голой в Министерство Магии и орать о том, что все маги дебилы, раз не молятся Богине? Пустяк. Она готова была на всё, лишь бы сейчас оказаться в кровати. — Не представляешь, как меня радует твоё воодушевление, — хмыкнула богиня, видимо, прочитав мысли девочки. Уголок её губ чуть дёрнулся, словно женщина пыталась сдержать смешок. — Пожалуй, детали мы обговорим с тобой чуть позже. А сейчас иди сюда, — властно приказала она. Как только сонная девочка сделала пару неуверенных шагов вперёд, богиня одним слитным движением преодолела оставшееся между ними расстояние и, наклонившись, легонько поцеловала Гермиону в темечко. У девочки закружилась голова, и она от усталости, боли и холода погрузилась в спасительный обморок. Богиня осторожно подхватила ребёнка на руки и довольно ухмыльнулась. Это был самый прекрасный Йоль за последние 200 лет.