Февраль 2021
— Джозеф, с приходом Леви мне не стало легче, — развела руками темнокожая женщина. — Признай, он безнадёжен.
— Давай, дадим ему ещё время, — заключил Олсен.
Стоя у двери в подсобку, Аккерман, благодаря своему чуткому слуху, уловил всё сказанное. Он не дурак, все и без лишних слов понимал. Ни черта у него не получалось. Если с техникой он более менее сладил, то контакт с клиентами сложно было установить. «Улыбайся». Зачем, если под маской все равно не видно. Доброжелательности Леви ещё учиться и учиться. Не путать с вежливостью. Откровенная тупость людей раздражала, а Леви, как человек прямолинейный мог об этом сказать. Аманда деликатно сводила конфликты на нет.
Никогда ранее, он серьёзно не отзывался о торговцах на рынках, считая их просто лицемерами и подхалимами, лишь бы пропихнуть что-то. Теперь судьба распорядилась иначе, расставляя всех по своим местам. Быть военным капитаном казалось легче и, вместе с тем, ужасно сложно, из-за ответственности лежащей на плечах. Начинать всё сначала. С самого низа, будто заново родился. Учиться всему снова. Смешно, особенно, когда за твоими плечами чуть больше тридцати лет непрекращающегося дерьма. Почему Эрен просто не взял и не убил его? Ах, да, убил. Вот только, чертов род Аккерманов сделал своё дело. Обычно, некоторые моменты люди непроизвольно забывают, мозг специально блокирует плохие воспоминания, чтобы не травмировать психику от «передоза» негативных впечатлений. Леви с Микасой сорвали джекпот в этой лотерее судьбы.
Осознание, что этот мир оказался не так прост, как ему показалось изначально, сводило с ума. Уже неделю он приходит домой и делает вид, что все в порядке. Приходит домой. Как громко сказано. Какой к черту дом? Но надо отдать должное, Леви до сих пор удивлялся терпению и стойкости Ребекки. Если у него будет возможность, отплатить ей, то он обязательно это сделает.
Сложив фартук на спинку стула, Леви принялся надевать куртку.
— Я так понимаю, завтра могу не приходить.
— Так быстро сдаёшься?
— Что?
— Ты быстро сдался, я удивлён. Ты показался мне более упорным.
— К чему этот бессмысленный разговор? Я все слышал, можешь не продолжать.
— Разве тебя волнуют слова других людей? — усмехнулся мужчина. — Сдаться может каждый — это самое простое. А вот продолжать, даже тогда, когда все вокруг приняли и простили твоё поражение — в этом кроется сила. Поэтому, надеюсь на твоё благоразумие, что ты завтра придёшь.
— Так и планировал, — стиснув зубы, проговорил Аккерман.
Что этот старик себе позволяет? Учить его надумал. Но на секунду, Леви задумался над его словами. Что произошло? Он будто снова оказался тем мальчишкой, которого завербовал разведкорпус. Такой же импульсивный и своенравный. Будто всё началось сначала, с чистого листа, с нового мира. Только сейчас он один. Без Фарлана и Изабель.
На улице холодно, но идти в квартиру совсем не хочется. Мысли накрыли с головой, не помешает пройтись. Как дурак будет наворачивать круги вокруг дома, если пойдёт прямо, то рискует не вернуться назад. Слишком велик соблазн потеряться. Уйти туда, где его никто никогда не найдёт. Сейчас ещё и Ребекка начнёт трезвонить, почему его всё ещё нет дома.
Волнуется? До сих пор для него остаётся загадкой, почему она оставила их с Микасой у себя. Постоянно помогает, объясняет всё, терпит и заботится? Последнее для Леви вообще что-то неизвестное. Забота. Единственный человек, кто заботился о нём — это мама. Было ужасно некомфортно, когда он получал эту заботу, когда простудился. Но вместе с тем, чертовски приятно. Получать не потому что ты должен через два дня встать на ноги, а то разведкорпус лишится своего главного козыря. Просто так. Без лишнего подтекста.
Пошёл уже пятый круг, а был бы шестой, если бы не телефон, глухо звенящий в кармане. Пора возвращаться.
Наше время
Будильник пропищал три раза, пока женская ладонь не накрыла длинную кнопку сверху. Мужчина с неохотой разлепил глаза. Засыпая с девушкой, он больше не просыпался от ночных кошмаров. Когда он последний раз столько спал? Даже вспомнить тяжело, наверно, это было давно и неправда. Никогда не приходилось пользоваться этим причудливым инструментом как будильник.
Повернув голову в сторону, он встретился с заспанными серо-голубыми глазами. Немного лохматая и помятая после сна, но всё равно красивая.
— Доброе утро, — хрипло произнесла девушка.
— Доброе.
Леви приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на время. Ещё полтора часа до работы. Собраться ему хватит и пятнадцати минут, но спать уже не хотелось. Ребекка спустила ноги, прикрывая грудь краем одеяла. Для чего? Будто он чего-то там не видел. В начале она так не смущалась. Грубые мужские пальцы прошлись по позвоночнику, заставляя девушку покрыться мурашками.
— Чего ты вскочила? У тебя же выходной, — очерчивая незамысловатые линии на спине, спросил Аккерман.
— Хочу позавтракать со своим парнем, — улыбнулась Ребекка, поворачивая голову в сторону Леви.
И вот опять. Каждый раз, когда она улыбается, около глаз собирается пару маленьких морщинок, а он как заворожённый наблюдает за этим. Наблюдает, как она смущается под его пристальным взглядом. Она редко улыбается, но когда это происходит время останавливается. Когда женщина имела такую власть над ним?
Схватив футболку со стула девушка натянула её и вышла из комнаты, бросая вслед незатейливый взгляд.
Совершив все утренние ритуалы, Леви вышел из ванной наблюдая за тем, как Ребекка в одной растянутой футболке, которая еле прикрывает ягодицы, занята завтраком. Она заводила одним своим видом. Все прежнее отношение к сексу улетучилось и больше это не вызывает отвращения. Наоборот, хотелось отдаваться процессу, наслаждаясь каждой минутой. Впервые чьё-то удовольствие волновало его больше собственного. Ее запах сводил с ума. Хрупкие плечи, тонкие ноги, аккуратная небольшая грудь — от одной мысли его самообладание рушилось. Разве может быть так хорошо? Разве обычный секс может приносить столько удовольствия? В борделях женщины как только не изворачивались, чтобы доставить удовольствие, но кроме обычной разрядки Леви ничего больше не испытывал. Это было не так часто, но девушек у него было достаточно. Ни одна даже близко не стояла рядом с ней. И без пышных форм, кружевных корсетов и чулок, девушка заставляла Леви отключать мозг.
Мужчина подошёл сзади, утыкаясь носом в ее волосы, заключая Ребекку в свои объятья.
— Ты такой любвеобильный сегодня, — усмехнулась девушка.
— Тебе что-то не нравится?
— Нет, но такими темпами ты можешь опоздать на работу, — Ребекка резко повернулась, хитро прищурившись.
Она снова провоцирует его, слишком много власти для такой хрупкой девушки. Его руки сами притянули Андерсон, а губы накрыли ее. Леви почувствовал горьковатый вкус — уже отпила свой противный напиток под названием кофе. Через несколько секунд вкус уже не чувствовался, чувствовалось только нарастающее желание взять ее прямо на этом кухонном столе. Пора остановиться. Мужчина резко прервал поцелуй, наблюдая за недовольным выражением лица Ребекки.
— Ты права, я могу так опоздать.
— Ты невыносимый, — девушка развернулась, продолжая готовить завтрак. — Вечером продолжим?
— Сегодня я хотел вернуться домой. Микаса одна.
— Леви, она же не маленькая девочка. Ты не рассказал ей?
— Нет, ей незачем знать. Моя одежда уже заканчивается, поэтому я вернусь сегодня.
— Хорошо, — немного взгрустнула девушка, перекладывая омлет на тарелки.
Они неспешно завтракали, разговаривая о простых вещах. У мужчины до сих пор в голове не укладывалось, что такое возможно. Все время казалось, будто он проживает чужую жизнь, не может быть все так хорошо. Или он сейчас проснётся, а за окном снова война, снова смерть и боль. Нет ни Ребекки; ни этого дома; ни его работы, которую он полюбил, несмотря на сложности; ни Олсена с Амандой; ни этой чудной блондинки. Ничего. Но сон слишком затянулся и не думает прекращаться, давая Леви ещё немного насладиться этим спокойствием. А потом это все канет в небытие, как только он привыкнет. Так всегда бывает.
— Всё хорошо? — приятный голос вывел его из размышлений.
— Да, — кивнул мужчина. — Спасибо.
Он в последнее время стал слишком благодарным. Его характер менялся с каждой минутой. Нет, он не станет другим человеком, просто некоторые особенности его натуры стали проявляться только сейчас. Непонятно откуда взявшаяся нежность, просилась наружу. Когда его секс превращался не в обычную долбежку, а что-то похожее на занятие любовью? Прелюдии никогда не растягивались больше положенных двух минут. Да и на сам процесс не хотелось затрачивать много времени. Но сейчас как-то все само собой происходило. Будто так и должно быть.
И готовила она иначе. Леви никогда не мог похвастаться своими кулинарными навыками, да и было бы где, учиться всему этому. Еду Микасы тоже нельзя было оценить, как кулинарный шедевр. Главное съедобно и ладно. Да и с какого боку он будет ее в этом обвинять, сам-то не лучше. Леви все понимал, весь их максимум это овсяная каша на воде и печёный картофель. Тут им равных точно не будет. Похоже это и называют влюблённостью и розовыми очками? Главное чтобы стёкла не разбились внутрь.
Попрощавшись с девушкой, Леви отправился на работу. Рабочий день прошёл относительно спокойно, Ванесса уехала в Калифорнию, оставив все дела на Леви. Он перестал высказывать свои недовольства по этому поводу, слишком молода и неопытна, напутает всё. Лучше он сам разберётся. Сегодня один. Аманда взяла выходной, чтобы провести время с детьми. Эта громкая женщина тоже успела расположить его к себе. Муж бросил ее из-за лишнего веса с двумя детьми. Сначала Леви не понял, думал, она, как обычно, вставила неуместную шутку. Какой к черту лишний вес? Интересно было посмотреть, что там был за Аполлон, кто смог позволить себе такое. Да, она не была тростинкой, вполне себе обычная женщина в теле. Да и после последних родов организм хуже восстанавливался, после тридцати было глупо полагать, что тело вернётся без физических усилий. Там уже было не до внешности, после декрета сложно было найти работу. Кто бы, что не говорил, но в каждом коллективе находился скрытый расист. И только у Олсена можно было почувствовать себя спокойно. Слишком громкая, местами неуместная, пропитанная запахом сигарет, но все равно стала уже частью его жизни. Нужно признать, у Леви она вызывала уважение. Даже несмотря на всю ситуацию всегда оставалась радушной и делала все для своих сыновей.
Несмотря на выходной день, людей было не так много. Дела в интернет магазине шли лучше. Нужно было подготовить пять коробок, чтобы курьер завтра увёз всё по адресам. Пару коробок нужно было отвезти на почту, этим Аккерман занимался сам. Все действия уже происходили на автопилоте, он будто тысячу лет занимается этим. Сначала было сложно, особенно, когда Олсен слёг, Леви хватался за голову и не знал за что браться. А сейчас все кажется таким простым. Пару записей в журнал, подсчёт купюр, клацание по клавишам — смена закрыта. Коробки Леви взял с собой, чтобы не мотаться лишний раз. Как раз после визита к Олсену, заедет на почту. Каждый понедельник — маленький выходной до обеда. Но от выходного тут одно название, обычно это время для встреч, обращений в соответствующие органы и в последнее время отчёт начальству.
Дверь с заметным скрипом открылась, впуская мужчину в прихожую. «Нужно смазать» выделил для себя Леви. В гостиной и на кухне свет был выключен, Микаса должно быть наверху. Ее дежурство мужчина оценил, как удовлетворительно. Все-таки из всех ребят в его отряде лучше всех убирался Эрен. Чертов Йегер. Леви часто вспоминал о нем, так много не успел сказать этому паршивцу. В путях у них было мало времени, да и не до пустых разговоров было.
— Леви, вы вернулись, — спускаясь по лестнице уточнила Аккерман.
— Ещё раз услышу от тебя обращение на вы, заставлю вычищать кафель зубной щёткой. Только отучил от «капитан».
— Простит… прости, привычка, — немного замялась девушка.
— Капитан — тоже был привычкой. Ладно, — оставив коробки на пуфике, Леви скинул рюкзак и прошёл в комнату, — ты ужинала?
— Ещё нет, дожидалась ва… — проглотив последние буквы под строгий взгляд бывшего капитана, исправилась, — тебя.
Было странно слышать такое от Микасы, они довольно редко делили трапезу вместе, из-за работы. Очень редко им удавалось вместе поужинать, про завтраки можно вообще промолчать. Из-за разного графика работы, Леви уходил раньше девушки.
— Хорошо, сейчас приду, только закину вещи в стирку. Тебе что-то нужно постирать?
— Нет, всё что нужно уже в корзине для белья.
— Ладно.
Разминувшись на лестнице, Леви проделал всё, что планировал. Из кухни приятно пахло овощным рагу, в перемешку со свежей заваркой чёрного мятного чая. Ужин проходил в молчании, никто не осмелился прерывать тишину. Микаса хотела что-то спросить, но не понимала с какого боку подойти. Леви заметил это мельтешение — Аккерман была слишком дёрганной, что-то явно ее беспокоило.
— Микаса, что случилось?
— А? Ничего. Всё в порядке.
— Не ври, я же вижу, что что-то не так, — настаивал мужчина.
— У меня скоро отпуск.
— Так.
— Мне бы хотелось поехать куда-нибудь.
— Одной?
— Нет, Жан пригласил меня к себе в Мюнхен, — выдохнула девушка.
— Хорошо.
— Я могу поехать? — Удивленно вскинула брови Микаса, совсем не ожидая такого ответа.
— Зачем ты спрашиваешь? Я же не твой муж или отец, ты вольна делать, все что тебе вздумается, не спрашивая моего разрешения. Достаточно просто предупредить меня.
— Спасибо.
Надо же, а это точно та Микаса Аккерман, которую знает Леви? Та, кто первая в списке, кто игнорировал приказы, спрашивает его разрешения куда-то поехать. Забавно. Леви немного польстило такое отношение, Микаса выросла в его глазах. Уже не глупое отродье, которая шла на поводу своих чувств и эмоций. Продолжи они и дальше жить в своём времени, Леви ушёл бы в отставку, оставив после себя Микасу. Лучшего кандидата на место сильнейшего воина человечества не будет. Сильная, холодная и расчётливая. На секунду Леви даже взяла гордость за девушку.
— Леви, ты завтра дома?
— Нет, меня завтра не будет.
— Ясно, — встав со стола, Микаса принялась убирать посуду со стола.
— Что не так? — уловив недовольный голос, спросил Аккерман.
— Это, конечно, не моё дело, но у тебя кто-то появился? — решила озвучить свои догадки Микаса. Уж больно часто Леви не приезжает домой и будто стал меньше ворчать.
— Ты права, это не твоё дело.
— Извини, — расправившись с посудой, девушка буквально вылетела из кухни.
Леви услышал только скрип входной двери. Что за выходки такие? Куда она собралась в такое время? Что-то странное происходило с Микасой в последнее время. Неужели он был груб с ней? Ему казалось, что у неё уже иммунитет выработался на его манеру разговора. Видимо, показалось. Вот всегда так, только начнёшь кого то хвалить, так сразу начинаешь жалеть о сказанном. Пусть он не сказал вслух, но подумал о том, какой Микаса стала рассудительной. Накидывая куртку мужчина застал Девушку, сидящей на веранде. Подогнула под себя ноги, когда услышала шаги спешно принялась вытирать непрошеные слёзы.
— Зайди в дом, вечерами холодно, простынешь, мне потом с твоими соплями возиться.
— Мне не холодно, я сама позабочусь о себе, можешь не волноваться.
— Что ты тут мне устраиваешь, Микаса?
— Прости, это, и правда, было не мое дело. Мне просто показалось, что мы стали друзьями. Что я осталась не одна в этом мире.
За все это время девушка не обзавелась друзьями. Как и Леви она была нелюдима, вытащить ее куда-то было тем ещё испытанием. В кофейне она пыталась подружиться со своим сменщиком, но тот воспринял ее желание за флирт и был отвергнут девушкой. Естественно, ни о какой дальнейшей дружбе речи быть не могло. Если она и завела бы тут друзей, то все свои переживания все равно не смогла бы рассказать. Сочли бы за ненормальную. Единственные кто знал, были Ребекка и Леви. Но лишний раз тревожить Андерсон не хотелось, она уже слишком много сделала для них, особенно для Микасы. А Леви просто знал все. От и до. Он должен был понять ее, как никто другой. Но с другой стороны, Леви не обязан быть рядом. У него должна быть своя жизнь, он заслужил спокойствия. Но одиночество давило на неё, становилось просто невыносимо оставаться одной в большом доме.
Леви сразу все понял. Как только они переехали, они с Микасой проводили слишком много времени вместе. Ходили на тренировки, занимались домашними делами, рассказывали друг другу о новых вещах, которые узнали, вместе во всем разбирались. Аккерман просто привыкла ко всему этому. Леви мог иногда застать девушку плачущей, но делал вид, что ничего не видел. Ей все ещё было больно, он все прекрасно понимал.
— Мне просто одиноко и я боюсь…
— Остаться одна, да, я знаю, — продолжил за неё Леви, а потом произнёс чуть тише: — Я понимаю.
Микаса перевела на него вопросительный взгляд. Мужчина присел на плетёное кресло рядом. Они слишком похожи, слишком для дальних родственников. Леви только что озвучил, всё то, что хотела сказать Микаса. Чем старше она становилась, тем чаще он замечал свои черты в ней. И дело не в цвете волос или стальных глазах, (хотя у Леви, есть помесь синего, покрытого дымкой серости), глупо отрицать внешние данные. Даже с Кенни меньше общего, чем с Микасой.
— Прости, что оставил тебя одну.
— У тебя должна быть своя жизнь, это нормально. Всё в порядке.
— Однако, тебя что-то обидело.
— Пустяки, — отмахнулась Микаса. — Смотри, закат. Прямо, как тогда, когда мы только заселились.
— Да.
Они завороженно смотрели на солнечный диск, медленно скрывающийся за домами и небольшими деревьями. На улице слышались негромкие разговоры соседей, лай собак и пение птиц. Хотелось, чтобы мир замолчал.
— Микаса, ты всегда останешься для меня важным человеком, несмотря ни на что. Запомни это, запиши, высеки себе на лбу, что угодно, — Леви говорил четко, смотря вперед перед собой.
— Спасибо, я тоже тебя ценю и рада, что со мной оказался именно ты.
Им было тяжело говорить такие слова, тем более друг другу. Всегда подавляющие свои чувства, наконец-то открылись. Пусть оба были немногословны, но самое важное было сказано. Даже не вызвало неловкости.
— Ты была права, — после минут молчания вдруг произнес Леви. Захотелось ему пооткровенничать, раз уж пошло на это дело. — У меня появился кто-то.
— Я рада за тебя, — улыбнулась Микаса.
— И этот кто-то — Ребекка.
Девушка повернула голову и с недоумением уставилась на мужчину. Она не ожидала, что Ребекка сможет растопить сердце бывшего капитана разведки. Когда они жили все вместе, часто возникали перепалки между этими двумя. Похоже, все мужчины проявляют свою любовь таким образом, постоянно отталкивая и произнося грубые вещи. Как оказалось, Эрен тоже что-то чувствовал к ней, но не говорил, чтобы не ранить её. От этого становилось невыносимо больно. Мужчины такие глупые существа.
— Пойдём в дом, простудишься, — вставая с места, произнёс Леви.
— Сейчас, только заберу почту.
Микаса двинулась к почтовому ящику — красный «флажок» был поднят, оповещая своих жильцов о новых письмах. Счёт и письмо из полицейского участка. Микаса нервно сжала конверт. Снова этот мерзкий полицейский хочет что-то от Леви.
— Есть что-то важное? — спросил Леви, услышав, как Микаса скрипнула дверью.
— Счёт за коммунальные услуги и, — девушка прошла на кухню, оставляя письма на столешнице, — письмо от полиции.
— Опять? — мужчина принялся открывать конверт, внимательно читая содержимое.
Ничего нового, все как и в прошлых письмах. Уже пятое за два месяца. «Просим явиться в полицейский участок Детройта для дачи показаний 12 июля 2021 года». Пытается найти на него хоть что-то, но не получается. Задаёт тупые вопросы: спрашивает про пожар, про Микасу, про родственников, про место работы. Вплоть до того, сколько раз в день он ходит в туалет. И остаётся ни с чем, потом снова цепляется за что-то и по кругу. Леви это порядком надоело. Завтра нужно съездить в этот сраный участок. Все пороги обил уже.
— Что ему нужно? — в голосе девушки можно было услышать беспокойство.
— Не знаю. Опять попытается вывести меня на чистую воду и снова обосрется. Как это обычно и происходит, только время моё тратит.
— Они почти ничем не отличаются от нашей военной полиции.
— Вот тут я с тобой согласен. Ладно, черт с ним. Хочешь займёмся чем-то?
— Например?
— Не знаю, — мужчина повёл плечами.
— Я думаю, тебе нужен отдых сегодня. А в выходные можем потренироваться на заднем дворе.
— Как скажешь. Когда ты уезжаешь?
— Через две недели.
— Хорошо, — Леви встал с места, — Пойду помоюсь.
Микаса только коротко кивнула. Отметила для себя только то, что Леви значительно смягчился по отношению к ней. Но несмотря на это у Аккермана все ещё есть тот самый внутренний стержень, который помогает ему справляться со всем происходящим. В конце концов, он ее какая-никакая семья, пусть и не ясно кто они друг другу. Леви опытнее и сильнее девушки, в моральном плане точно, ей нужен такой человек рядом, чтобы просто не сойти с ума. Она искренне переживала за него, этот полицейский ей не нравился и в глубине души она винила себя, что им с Ребеккой пришлось вытаскивать ее из лап полиции. Аккерман сильный, но в этом мире нельзя решить всё обычным рукоприкладством. Тут он не сильнейший воин человечества, а просто Леви. А она просто Микаса. И раз, Эрен распорядился их судьбами так, значит она будет с ним до конца. Несмотря не на что.
***
Запах медикаментов ударил в нос, когда Леви переступил порог больницы. Ему становилось не по себе от нахождения в этом месте. Все слишком белоснежное и стерильное, казалось бы, услада для глаз. Но в ушах стоял крик раненых солдат, которые корчатся от боли и доживают свои последние часы. Из-за нехватки средств, многие умирали на больничных койках. Кому какое дело до смертника, который по своей собственной воле отправлялся на верную смерть. Многие из врачей томно вздыхали, кидая укоризненные взгляды. Здесь, конечно, все иначе, но картинку из памяти никто не сотрёт.
Олсен сидел в коридоре, разрабатывал мышцы, передвигаться без чужой помощи ему уже удавалось.
— Леви, ты всё-таки заглянул, — заметив Аккермана, протянул мужчина.
— Когда тебя выпустят? Честно говоря, мне надоело приезжать сюда.
— Будто тебя кто-то заставляет. Мог просто позвонить. Завтра буду уже дома, через неделю выйду на работу.
Леви обрадовался данной новости, хотелось немного расслабиться и чувствовать, что Джозеф будет дома в безопасности. Что-то настораживало его, плохое предчувствие неприятно скреблось внутри. Но, здравый смысл твердил, что ничего плохо случится не может — он уже восстановился, можно выдохнуть.
— Вся задница уже болит от этих уколов, — пожаловался мужчина.
— Если сидишь, значит, не так уж сильно и болит.
— Мог бы проявить хоть немного сочувствия. Как дела в магазине?
— Нормально, — лаконично ответил Леви, потирая переносицу. — Почему ты в коридоре?
— Сейчас в палате будет уборка. И устал уже смотреть на эти, как ты там сказал, — задумываясь на секунду, Джозеф нахмурился, — блевотно-жёлтые стены. Нахватался я от тебя всяких ругательств.
Леви только хмыкнул, смотря на покрытое морщинами лицо. Голубые глаза, совсем как у него, такой же непринуждённый. Может поэтому он так быстро нашёл с ним общий язык — каждый раз, всматриваясь в глаза, цвета ясного небосвода, он вспоминал Эрвина. Какой глупый обман. Джозеф- это Джозеф, а Эрвин — это Эрвин. И сравнивать их нечего. Но разум, сам выискивал общие сходства, не спрашивая у Леви разрешения. Так проще было справляться с болью, которая с годами притупилась, но не забылась.
— Хочу свое производство, — вдруг начал Олсен, ни с того ни с сего, — свой чай. Всегда хотел, с самого открытия лавки. Представляешь, если он обойдёт Эрл Грей? Вот смеху то будет.
— Почему не начнёшь?
— Смеёшься? — Усмехнулся Джозеф, не понимая почему Леви воспринял его монолог всерьёз. — Это же просто глупые мечты старика Олсена. Только ты и слушаешь мои бредни.
— Ванесса не приезжала?
Джозеф значительно нахмурился при упоминании дочери. Леви и без слов понял, что нет. У них были странные отношения для отца и дочери, будто чужие люди.
— Все ещё не понимаю, откуда у тебя столь вредное отродье, — совсем не скрывая своей неприязни, выдал Аккерман.
— Ванесса не моя родная дочь, — признался Джозеф, — своих детей у меня быть не может. Вот, как-то так. Я женился на Марине, когда Ванессе было пять. Она не всегда была такой, такой … — он замялся подбирая слова, но Леви без стеснения нашёл подходящее:
— Стервой?
Сложно было признавать, но так и есть. Она настоящая стерва — эгоистка, идущая по головам.
— После смерти Марины, её будто подменили. Она перешла в старшую школу и тогда, я её уже не узнавал. Может быть и моя вина в этом есть — слишком много позволял ей. А, когда попытался усмирить, услышал горькую правду, что я ей не отец, — он опустил взгляд, будто вспоминая ее слова, — и, ведь ничего ей не скажешь, потому что она права.
Они затихли. Леви не понимал, должен ли он что-то сказать или от него требуется просто сидеть и молча слушать. Больше, конечно, склонялся ко второму. Джозеф ушёл в свои мысли, наблюдая за происходящим за окном. И чего он вдруг так расчувствовался, да ещё и перед Аккерманом? Само как-то вырвалось, будто никогда больше не сможет поделиться своими переживаниями.
— Я пойду, — мельком взглянув на время, оповестил Леви и зачем-то добавил, хотя вовсе не хотел просвещать его в свои дела: — ещё нужно успеть в участок.
Олсен нахмурился, переводя взгляд на Леви. Аккерман поделился с ним, что теперь он там появляется чаще, чем в его палате. Он слышал про шефа полиции Луиса Рассела не самые приятные вещи. Сын, видимо, пошёл по стопам отца.
— Что им от тебя нужно?
— Понятия не имею, — Леви повёл плечами. — И, Джозеф, будь осторожен, ладно?
— Да, что с тобой? — Усмехнулся он, — Будто со мной тут что-то произойдёт.
— И правда, — хмыкнул Леви, — до встречи.
Странный день, странный разговор. Какой-то даже мрачный получился, идиотский. Леви двинулся в сторону лестницы, после прошлого случая он старался избегать лифтов. Но нужно признать, если бы не произошедшая ситуация, он бы так и не разобрался в своих чувствах.
Мужчина завернул за угол из которого, откуда не возьмись появился уборщик. Немного едкого средства попало на чёрную рубашку, оставляя коричневые пятна.
— Прошу прощения, не заметил вас, — начал оправдываться мужчина в плотном белом комбинезоне.
— Тц, по сторонам смотреть надо, — недовольно посмотрел на того Аккерман.
— Ещё раз извините, — без доли сожаления в голосе пробубнил уборщик, направляясь в палату к Олсену.
Леви был раздражён. Мало того, нужно опять ехать в этот гадюшник, так ещё и в таком виде. Бывший капитан очень тщательно следил за своим внешним видом, всегда пытался выглядеть опрятно. Эти пятна, ещё и на самом видном месте, даже в брюки не заправишь. И не переоденешься нигде. Теперь от него ещё и за версту тащит хлором. Явно не его день.
***
Толкнув тяжелую дверь, Леви направился уже в знакомый кабинет на втором этаже. Входя без стука и приветствий, мужчина приземлился на стул напротив полицейского.
— Мистер Аккерман, вас не учили вежливости? — вальяжно рассевшись в кресле, съязвил Рассел.
— Пятый раз за два месяца, а ты все с дырой в башке, подарить ежедневник? Что на этот раз? Расписать сколько раз в день я хожу отлить?
— Следи за языком, твои сортирные дела меня не интересуют. У меня к тебе предложение, — Зак сложил руки в замок, опираясь локтями о стол.
Леви вскинул брови, смотря на самодовольную рожу полицейского. Так и хочется приложить его лицом об этот исцарапанный стол. Да руки марать не хочется, как там говорят, не трогай говно вонять не будет. Так вот тут, эта фраза, как никогда кстати.
— Даже стало интересно, — потирая переносицу, ответил Аккерман.
— Просто свали из ее жизни и больше никогда тут не появишься. Я отстану от тебя и твоей мрачной девки, — невозмутимо предложил он, понимая, что Леви на это не пойдёт.
Он хотел уже было залиться смехом, если бы умел. Более глупого предложения он ещё не слышал, лучше бы снова устроил свой допрос.
— Серьезно? Манипулировать напрямую кишка тонка? Не хочешь лишиться этого сраного гадюшника? — усмехнулся Леви, брезгливо осматриваясь вокруг.
Желание набить рожу этому уроду росло ежесекундно, но лишних проблем с полицией иметь не хотелось. И Ребекку ввязывать в это не было желания, зная ее, опять попадёт в какую-либо авантюру с этим ублюдком. Его одержимость девушкой пугала Леви, непонятно, что у него в голове, что он решит сделать. Он был в меньшинстве, понимал, что эту партию ему не выиграть. У него связи, а ещё он искусный аферист.
Зак сжал кулаки от такой наглости. Что этот хрен с горы себе позволяет? Что она вообще в нем нашла? Рассел встал с места, замахиваясь со всей силой. Леви быстро среагировал, поймав рукой его здоровенный кулак. Вторая рука потянулась за дубинкой, но и тут Леви выбил ее коленом, что та с характерным звуком упала на кафель. Зак, даже и подумать не мог, что этот коротышка, такой проворный и сильный. Отталкивая от себя Леви и отталкиваясь по инерции сам, Рассел поправил на себе форму.
— Я докажу, что ты опасен для неё. Открою ей глаза, — прошипел Рассел. — Подожди, придёт время и ты пойдёшь за решётку, я тебе это гарантирую.
— Единственный кто тут опасен — это ты, дерьма кусок.
— Проваливай, — чуть ли не с пеной у рта, выкрикнул Зак. — Вон отсюда.
«Ты сядешь, Аккерман, сукин ты сын. Это лишь вопрос времени. Вы все получите по заслугам, ты возненавидишь его, Ребекка», — его трясло от злости, от собственной слабости.
С превеликим удовольствием Леви покинул здание. Пусть хоть каждый день вызывает его, плевать. Главное, что Ребекку не трогает. Леви был спокоен, все обвинения ложные, он абсолютно чист. Здесь он не преступник, не убийца и не вор. Пусть хоть в лепешку расшибётся. Но полностью расслабляться тоже не стоит, эта мерзкая крыса может пойти через близких. Такие люди никогда не играют честно, пытаясь найти самые болезненные точки.
Если и в этом мире он потеряет всех, кем дорожит, то смысла в жизни уже не будет. Нельзя этого допустить, защищать всеми силами, пусть это будет стоить жизни. Не впервой. Должен. Обязан любой ценой. Пусть в этом мире другие законы, если нужно будет, он нарушит каждый и глазом не моргнёт. Плевать он на всё хотел. Устал, чертовски устал. Снова бороться за своё, снова терять. Неужели нельзя по другому? Сейчас бы уткнуться носом в ее ключицы, утонуть в объятьях и просидеть так до самого утра. Больше ничего не надо. Он, что так много просит?
***
Чёрная машина заехала на парковку в девять вечера. Все места заняты. И какой козёл поставил машину на его парковочное место. Разбираться с этим у Тайлера не было ни желания, ни сил. Около чайной было место, оставил там, завтра разберётся, что там с парковкой.
Леви в это время, как раз закрывал лавку и хотел идти к Ребекке. Пришлось немного задержаться, чтобы Олсену не пришлось возиться с ежемесячной отчетностью. Легко кивнув мужчине, Тайлер направился к переходу.
— Эй, ты не закрыл машину, — указывая на автомобиль, оповестил Аккерман.
— Да, точно, спасибо, — безразлично ответил Вуд.
Мужчина выглядел подавленным, пусть Леви не так часто видел его, но тот всегда был в хорошем расположении духа. Но сегодня, он явно был чем то сильно огорчён. Все буквально валилось с рук — при закрытии двери, телефон выпал из рук и разбился экраном вниз. И на это плевать. Забирайте не жалко. Леви проследил за движениями — все действия медленные, заторможенные.
«Под веществами что ли?», — подумалось Леви, когда он прошёл в сторону светофора.
Боковым зрением заметил, что Тайлер и не собирается останавливается, идёт прямо под колёса, на красный, мать его, свет. Под протяжный сигнал машины, Аккерман оттащил его за капюшон на тротуар.
— Твою мать, тебе, что жить надоело?! — выругался Аккерман, — Да, что с тобой такое?
Тайлер ничего не ответил, только устремил на него ничего не выражающий взгляд. Он даже не испугался, его лицо оставалось безразличным к происходящему. Его мысли были далеко не здесь. Леви мог оставить его тут, да и плевать ему вообще должно на всю эту ситуацию и на самого Тайлера. Кто он ему такой? Мужчина, который когда-то неровно дышал к его женщине и работает с ней. Раздражающий позитивный парень. Скажи кому-то сейчас об этом — не поверят. Осознанно зашагал на красный сигнал светофора — явно не пахнет жизнерадостным человеком. Люди с любопытством наблюдали за происходящим, бросая осуждающие взгляды. Леви что-то буркнул себе под нос, хватая его под руку.
Машина, которая только что неслась на него, остановилась, характерно скрипнула колёсами. Тёмное окно медленно опустилось и из неё высунулся бородатый мужчина средних лет:
— Блядский наркоман, если хочешь свести счёты с жизнью — сигани с моста. Нарожают выродков, — кричал он вслед, только Тайлеру было абсолютно плевать на все его слова.
Через несколько минут он сидел в чайной, сам не понимая, как тут оказался. Последние часы прошли на автопилоте и только сейчас эмоции начали возвращаться к мужчине. Перед ним стояла чашка с чаем, по запаху можно было понять — ромашковый. За стойкой стоял Леви, ожидая от него хоть какой-то реакции.
— Может скажешь что-нибудь?
— Спасибо, но я, наверно, пойду, — заторопился Тайлер.
— Стоять, — приказал мужчина. — Не знаю, что за дерьмо у тебя произошло, но пока не допьёшь — не выйдешь.
— Ты немного меня пугаешь, — усмехнулся он, неловко почёсывая затылок.
— Машина, которая неслась на тебя с бешеной скоростью, тебя не напугала.
— Машина? — Тайлер удивленно вскинул брови.
Леви посмотрел на него с непониманием. Что за легкое помутнение рассудка? Или, как это назвать? Он чуть не лишился жизни, даже не осознавая этого. Мельком взглянув на Тайлера, Леви увидел, что он начал понимать происходящее. С легкостью можно было предположить, что он под наркотиками, но боль в его глазах говорила об обратном. Глаза не стеклянные.
— Ты извини, не хочу доставлять лишних проблем. Сейчас не лучший период моей жизни.
— Я заметил.
— Я в порядке, спасибо тебе, но я пойду правда.
— Хватит уже извинятся и благодарить меня, ты начинаешь действовать на нервы. Не хочешь говорить, пожалуйста, тебя никто не заставляет…
Леви хотел сказать что-то ещё, но Тайлер перебил его:
— У моей бабушки рак, — на одном дыхании выпалил мужчина. — Я уезжал к ней на выходных.
Аккерман замолчал, не знал, что сказать. Догадывался, что причина серьезная, но не настолько.
— Как мне известно, он лечится, — наконец-то выдал он, пытаясь хоть как-то поддержать его.
— Да, но не в ее случае. Шансов на выздоровление нет.
В мире, где технологии развиваются с каждой секундой, люди до сих пор не нашли лекарств от смертельных заболеваний. В этом их миры не отличаются. Всегда и везде будет то, что человеку неподвластно. Смерть. Никому не под силу обуздать ее. Холодная и расчётливая заберёт с собой любого, кого пожелает. Леви играл с ней на протяжении нескольких лет, но он был ей безразличен.
— Она единственная, кто у меня остался, — мужской голос прервал поток мыслей.
— А твои родители?
— Я не общаюсь с ними. Им плевать, они живут для себя. С детства я рос с бабушкой. Прости, что рассказываю все это, тебе, должно быть, все равно.
— Если из твоего рта вылетит ещё одно извинение, то я вмажу тебе.
— Психолог из тебя так себе, — усмехнулся мужчина и продолжил, убедившись в том, что Леви не против. — Все бы ничего, но она никого к себе не подпускает. Закрылась в доме и всё. Не даёт даже поговорить с ней, провести хотя бы немного времени.
— Прими это.
— Что? — удивился Вуд, ожидая любого ответа, кроме этого.
— Это ее выбор, скорее всего ей больно смотреть на тебя. Прими это и отпусти.
В словах Аккермана была доля правды. Многие больные вообще скрывают свой диагноз, чтобы не травмировать родных. Просто не хотят чувствовать жалость, чувствовать боль в глазах близких. Он бы и сам так поступил.
— Наверно, ты прав, но это, чертовски сложно. Просто взять и оставить ее умирать.
— Я знаю, — с досадой ответил Леви.
Скольких они оставляли на поле боя? Не счесть. Перед глазами до сих пор мешки с трупами, которые он сам приказал скинуть. Хруст костей всё ещё звенит в ушах. Он до сих пор не простил себя за это, но выбора у них не было.
Тайлер проследил за его взглядом, направленным куда-то в пустоту и решился задать вопрос:
— Ты тоже терял кого-то?
— Все, в этом блядском мире, кого-то теряют, — Леви поднял на него глаза, — и я, к сожалению, не исключение.
— Мне жаль, — Тайлер опустил взгляд на чашку. — Мой друг погиб в автокатастрофе. Единственный друг, который не видел во мне выгоду для себя. Сегодня ровно четыре года, как его не стало. Когда я узнал от тебя, что Ребекка попала в аварию, места себе не находил.
Вуд прервал свою речь, только когда телефон Леви завибрировал на стойке, оповещая о вызове. Мужчина ушёл в подсобное помещение. Разговор был короткий, Аккерман вернулся спустя пару минут.
— Ты в порядке? — уточнил Тайлер, замечая, что Леви вернулся ещё более мрачным.
В порядке ли он? Уже давно нет. Все внутри разрывалось. Не успел. Снова. Хотелось выть, рвать и метать все вокруг. Разрушить весь чертов мир. Почему игнорировал своё предчувствие? Какого черта все складывается именно так? Образы всех мертвых всплыли в голове, начали перебивать друг друга, переговариваясь. В горле стал образовываться привычный ком горечи. Голос Ванессы до сих пор дрожал в ушах, а слова застряли в голове. «Леви, папа умер. Я взяла билеты и ближайший рейс только ночью, в городе буду утром. Пожалуйста, съезди в морг. Тебе выдадут документы по доверенности». Казалось, вот сегодня Леви сидел, слушал его глупые мечты и откровения, а сейчас его тело медленно остывает.
— Я думаю, тебе пора.
— Да, конечно, только скажи, что случилось? — с ноткой беспокойства в голосе спросил Тайлер.
Леви устремил на него свой взгляд — пустой, ничего не выражающий. Ничерта не изменилось. Костлявая всегда ходит с ним по пятам. Улети Леви на другую планету, она и там всех отнимет.
«Ха, ты правда поверил, что сможешь нормально жить? Ты, ходячее проклятье, несущее только смерть», — внутренний голос предательски, закапывал его в собственных мыслях.
— Владелец этой чайной умер, — выдавил он из себя, — мне нужно ехать.
— Я могу поехать с тобой? — внезапно выдал Тайлер. — Пожалуйста.
