one step closer

Там их замечает почти сразу же. Встречается взглядом с Кавином и на несколько секунд замирает. Улыбка у него выходит какая-то смущëнная и неловкая, но глаза вспыхивают. И от этого у Кавина почему-то сбивается дыхание. Там начинает идти в их сторону, но его то и дело останавливают гости, чтобы поздравить и вручить дорогущие подарки, которые тот принимает с дежурной улыбкой, сразу же отдавая их находящимся рядом как раз для этого горничным. ЭмДжей говорит что-то очевидно весëлое, но Кавин его не слышит. Кавин смотрит, как Там к ним через толпу продирается всё быстрее и уверенней, и глаз от него отвести не может. Впитывает его всего в себя, от макушки до пяток. Потому что на него хочется смотреть и смотреть, и смотреть. Не отрываясь. Когда Там до них, наконец, доходит, Кавин понимает, что всё это время, кажется, не дышал. Понимает, что в голове ни одной связной мысли, кроме той, что по Таму он соскучился. И что в этом белом костюме тот выглядит пиздецки сексуально. – И зачем надо было так наряжаться? – с языка срывается что-то глупое, совсем не то, о чëм на самом деле сказать хочется. Но костюм этот дурацкий так с мыслей сбивает, что ничего лучше у Кавина сказать и не выходит. Там усмехается, качая головой: – Ты тоже хорошо выглядишь. И взгляд его снова напоминает шоколад. Горячий, растопленный. Там кивает, улыбаясь, ЭмДжею с Рэном и уже делает шаг к Кавину, когда оркестр на сцене затихает и в микрофон раздаëтся голос госпожи Розалин: – Добрый вечер. Семья Парамаанантра приветствует всех, кто пришёл на вечеринку в честь дня рождения Тама. Я очень рада видеть здесь наших дорогих гостей. Кавин готов поклясться, что её взгляд слишком долго задерживается на их компании, как для случайного. Внутри начинает противно ворочаться беспокойство. – Этот год особенный, – продолжает мать Тама, – одну семью мы принимаем сегодня впервые, это семья Эмпикка. Она указывает на пару, стоящую недалеко от сцены: мужчина в дорогом костюме цвета капучино и невысокая улыбчивая женщина в такого же цвета платье с накидкой. Рядом с ними девушка, скорее всего их с F4 ровесница. Красивая, но Кавин вряд ли бы захотел с ней пообщаться. Вздëрнутый нос и озорные бесенята в глазах – от такой девушки жди беды. – Как вы знаете, – продолжает Розалин, – MPK group – крупный игрок в бизнесе. И я рада оказать поддержку новым деловым партнёрам. И чтобы укрепить связь между нашими семьями, я с гордостью представляю вам эту девушку – Литу. Лолита Эмпикка – будущая жена Тама. Кровь у Тама от лица отливает резко. Он, кажется, произносит какое-то ругательство и практически срывается с места в ту сторону, где со сцены уже начинает спускаться его мать. Происходящее смазывается, мир вокруг озаряется белыми вспышками: репортëры, приглашëнные на вечеринку, хотят немедленно запечатлить этот момент. Кавину кажется, что даже воздух становится каким-то густым и тяжëлым, как перед грозой. В башке шумит, и есть ощущение, что если в него сейчас ударит молния, он даже не удивится. А потом приходит осознание происходящего и становится совсем херово. Потому что: вот оно, значит, как. Будущая жена. В глотке появляется желание хлебнуть крепкого алкоголя. Кавин хватает со столика первый попавшийся стакан и выпивает содержимое залпом. Увы, всего лишь пунш. Такой же некрепкий, какими оказались их отношения с Тамом. Довольно иронично. Несколько долгих секунд он думает, не свалить ли с этой вечеринки домой. А потом – к чëрту – он имеет право знать. И срывается с места вслед за Тамом. Слышит, что Рэн с ЭмДжеем пробираются через толпу гостей прямо за ним, не отставая ни на шаг. Молчат, ошарашенные случившимся не меньше его самого. Там с матерью и сестрой уже успевают войти в холл особняка, чтобы поговорить. Чтобы их не услышали другие гости. Парни тормозят у входа, приваливаются спинами к стене. Встав так, чтобы их не было видно, но они смогли бы услышать весь разговор. – Какого чëрта, мама? Разве ты не дала мне время, чтобы я попытался разобраться с проблемами компании? – слышится голос Тама. Он звучит тихо, но в нëм столько сдерживаемого гнева, что становится немного не по себе. Кавин напряжëнно прислушивается, пытаясь игнорировать нервный стук в ушах. – Я не стану ждать, пока ты наиграешься в свои мальчишеские игры, – спокойно отвечает Розалин. – Ты обещала! – всё же срывается парень. Тут же слышатся успокаивающие интонации его сестры: – Тише, братец. Думаю, у мамы должно быть разумное объяснение, – она делает ударение на предпоследнем слове. – Я не буду перед вами объясняться, – холодно отрезает мать Тама. – Свадьба с дочерью Эмпикка выгодна нашему бизнесу, поэтому Там сделает так, как я сказала, независимо от его личных желаний. Кавин переглядывается с Рэном и ЭмДжеем, пытаясь переварить услышанное. Парни, кажется, выглядят так же растерянно, как и он. – Мама, – снова вступает в диалог Тия, – когда ты хотела, чтобы я вышла замуж, я тебя послушалась. Вопреки своим собственным желаниям. И я надеялась, что хотя бы Таму ты позволишь быть счастливым, а не стать очередной марионеткой в твоих руках. Почему мы оба должны стать жертвами твоих игр? Тебе правда не жаль? – Запомните одно простое правило: в жизни побеждают сильнейшие, – Розалин делает паузу, а следующие слова произносит так, что Кавин чувствует, как на загривке собираются мурашки: – Никто никогда не сочувствует жертвам, только восхищаются силой победителя. Между ними на несколько секунд повисает напряжëнное молчание, а потом слышится тихий голос Тама: – Каждый раз, когда у твоей компании проблемы, ты продаёшь ещё одного ребёнка. Ты отличный предприниматель, но ты не знаешь, как быть матерью. – Там, – строго одëргивает его Розалин. – Я не собираюсь в этом участвовать, – судя по звуку шагов, парень решает уйти. Кавин не видит, но может себе представить, как следующая фраза матери Тама ударяется об его спину, заставляя остановиться: – Если ты не женишься на этой девушке, то можешь забыть о наследстве. – Это угроза? Ты лишишь меня наследства? – Я – нет, но если Parama group раззорится, то тебе ничего не достанется, – отвечает Розалин. Свинцовые нотки в её голосе заставляют Кавина поëжиться. – Так что подумай о последствиях своих действий. И снова несколько секунд тишины, после чего всё же слышатся удаляющиеся шаги Тама. Кавин поворачивается к друзьям. Рэн в замешательстве качает головой, губы ЭмДжея беззвучно произносят "пиздец". Тут сложно не согласиться. Кавин облокачивается спиной о стену, упирается в неё затылком и тяжело выдыхает, закрывая глаза. Как бы иронично это не звучало, но именно огромное количество денег и высокий социальный статус мешают Таму быть тем, кому позволено жить, как захочется. Осознанием под дых бьëт так, что становится трудно дышать. У Parama group какие-то серьёзные проблемы, и единственный способ их решить – женитьба Тама на той девушке. А значит, им с Кавином не быть вместе. Эмоции в голове сменяются так быстро, как если бы кто-то просто щëлкал переключателем: от полного замешательства до обиды и злости. Внутри закипает, бурлит так, что приходится руки в кулаки сжать. Почему Там ему ничего не сказал? Как о таком вообще можно промолчать? – Я поговорю с ним, – цедит Кавин сквозь зубы. Отталкивается от стены и направляется к запасному входу в особняк, чтобы не столкнуться с сестрой и матерью Тама. ЭмДжей порывается сначала за ним, но Рэн его жестом руки останавливает, мол пусть только вдвоём поговорят. А Кавин с Тамом очень поговорить хочет.

❀❀❀

Там хлопает дверью в свою комнату так громко, что этот грохот ещё несколько секунд отдаëтся в ушах. Мысли расскалëнные, как железо под открытым огнëм. Пульсируют, одна громче другой: что теперь? Что теперь, блять, ему делать? Его трясёт. Под кожей на полную мощность вибрирует злость. И вдох никак не сделать – на шее уже затягивается фантомная удавка: поводок, другой конец которого натягивает рука матери. Так всегда было, а сейчас ощущается ещё сильнее. Потому что в этот раз Там не хочет её слушаться. Не хочет, но как разорвать удерживающую цепь – понятия не имеет. Внезапный стук в дверь заставляет резко повернуться и встретиться взглядом с зашедшим в комнату Кавином. И целая вечность – глаза в глаза. Внутри отчего-то резко становится тише. Зверюга внутри успокаивается, поджимает уши и чуть ли не скулит при виде того, по кому соскучился нереально. Каким-то образом Кавин стал тем, кто может перекрыть собой любую кипящую в душе Тама херню. Вот так просто. Одним своим присутствием, одним взглядом. И этот взгляд тëмных глаз словно ослабляет удушающую хватку на шее на самую малость – на самый большой облегчëнный вдох. А потом Там замечает в нём ещё что-то. Осознание приходит мгновенно. Там спрашивает тихо, и так уже зная ответ на свой вопрос: – Ты слышал? Кавин кивает. Делает шаг ближе, так же негромко спрашивая: – Почему ты ничего мне не сказал? – его голос чуть дрожит. И не понять: от злости или от волнения. – Я надеялся решить всё сам. Почему-то сейчас это звучит до невозможности глупо. Кавин, кажется, такого же мнения. – Сам? – теперь в его голосе столько звенящего напряжения, что кажется, ещё секунда – и у него внутри что-то треснет, взорвëтся и разлетится на мелкие осколки. – Мать рассказала о проблемах компании, я попросил дать мне немного времени, чтобы придумать, как их решить, не вовлекая в это семью Эмпикка, – быстро произносит Там.– Я подумал, ты должен поня... – Ты свалил! Ничего не сказал и свалил! Даже на звонки не отвечал! – Кавин неожиданно на крик срывается. У Кавина в глазах тоска и озлобленность. От этого сердце пропускает удар и болезненно сжимается. – Прости, – шепчет Там. Понимая, что одного извинения мало.– Прости, я... Это действительно было очень глупо с моей стороны. Всё произошло так быстро: разговор, самолёт и... Он затыкается, на секунду прикрывая глаза. Трëт пальцами переносицу, пытаясь подобрать нужные слова. Потому что у Кавина в глазах бегущей строкой: скажи. Скажи, блять, хоть что-нибудь, чтобы всё стало, как раньше. Хоть что-нибудь, чтобы я тоже вдохнуть мог. Нужных слов не находится, только такое страшное, но простое объяснение: – Моя мать знает о нас. Кавин застывает весь и, кажется, вдох ему сделать ещё сложнее становится. – Она против? – Да, то есть... Дело не в том, что ты парень. На это ей, кажется, плевать. Просто... – лицевые мышцы тонко дëргает ярким раздражением, – она считает, что отношения с дочерью Эмпикка мне намного полезнее. Нашему семейному бизнесу, точнее. Кавин губу закусывает и отворачивает голову, не зная, видимо, что сказать. И между бровями у него образуется маленькая вертикальная морщинка, которую Таму немедленно хочется разгладить пальцем. Потому что вид у Кавина теперь такой потерянный становится, что грудную клетку снова сдавливает. И слова теперь льются скороговоркой. Там взахлёб рассказывает Кавину про то, что он хотел написать, позвонить. Что это было условие матери – забыть про него и сконцентрироваться на бизнесе. Что да, глупо, но тогда он просто не видел другого выхода, а сейчас запутался окончательно... Кавин слушает. Смотрит сосредоточенно и слушает. А когда Там заканчивает говорить, делая глубокий вдох, вдруг в два быстрых шага оказывается совсем рядом. И его запах, от которого просто едет крыша, накрывает с головой. – Идиот, – он двумя ладонями обхватывает лицо Тама, глядя прямо в глаза. – Господи, какой же ты идиот. Он в шëпот скатывается, и от этой резкой перемены у Тама горло болезненно сжимается. А ещё, когда Кавин так близко, сложно соображать и здраво мыслить. А мыслить надо. Решить, что делать дальше со всей этой ситуацией. Хочется забить на всё и просто его поцеловать. Только одно не даëт покоя. Мысль о том, что правильным будет послушаться матери. Потому что он несëт грëбаную ответственность перед своей семьëй. Потому что у него есть обязанности, а Там давно знает, что это ничто иное, как вежливое наименование рабских цепей. И от них просто так не избавиться. Руки сами тянутся к запястьям Кавина, обхватывая. Несильно тянут вниз, заставляя отпустить держащие его лицо ладони. Парень замирает на секунду, напряжëнно вглядываясь в лицо Тама. А потом резко выдыхает, понимая. Его голос снова слегка дрожит: – Ты на ней женишься? Тишина. А у Кавина напрочь разбитый взгляд. Хочется, чтобы он перестал так смотреть. Потому что у Тама на это ни сил, ни воли. Он мысленно твердит себе, что поступает правильно. Так, как нужно. Несмотря на предательски сжимающееся сердце. – Там? Он всё ещё ответа ждëт. А Там не знает, что тут ответить можно. – Я не знаю. "Скорее всего" – не высказанное. Кавин качает головой и, кажется, снова начинает медленно закипать: – Хотелось бы чуть больше определëнности, – он делает глубокий вдох, и продолжает: – Знаешь, Там, я был в абсолютном неведении, что с тобой происходит, когда ты внезапно исчез. А когда мы снова увиделись, оказалось, что у тебя есть невеста. И если ты на ней не женишься, то можешь лишиться наследства, – Кавин разводит руки в стороны, как бы предлагая оценить всю нелепость ситуации. – Если ты не знаешь, что со всем этим делать, то я тем более. У него взгляд такой пронзительный. И он всё ещё стоит слишком близко, накрывая своим охуительно-особенным-запахом, заставляя сомневаться. – Там... – снова негромко, но твëрдо зовëт Кавин, – я всего лишь прошу быть честным. Со мной... и с самим собой. Что на счёт нас? Я хотел бы быть в курсе, если ты решишь... – он нервно сглатывает перед последними словами, – расстаться со мной. – Кавин, я... не знаю, господи, – Там раздражëнно проводит рукой по волосам. – Всё слишком сложно... И слишком страшно ошибиться в выборе между семьëй и парнем, с которым он встречается меньше месяца. Знать бы заранее: "долго и счастливо" – это про них с Кавином? Или первые отношения редко бывают "тем самым настоящим"? Там просто боится потерять то, что уже у него есть, ради того, чего, возможно, потом не будет. – Ладно, – выдыхает Кавин сквозь зубы, – Как узнаешь, расскажи. Я подожду. Он собирается уйти. Отворачивается от Тама, направляясь к двери. Ноги сами по энерции делают несколько шагов за ним. – Кавин... Тот резко разворачивается, останавливаясь. И голос его звучит напряжëнно и зло: – Что? Что ты хочешь? Я хочу тебя. Хочу держать тебя за руку при всех и целовать, не боясь гнева матери. Хочу быть свободным в своих чувствах к тебе. Хочу, чтобы всë наконец перестало быть таким запутанным. Хочу быть счастливым. Но сказать это вслух, всё равно, что повесить себе камень на шею и сигануть с моста. Так же безрассудно и грозит необратимыми последствиями. Поэтому: – Ничего, – Там качает головой, смотря Кавину в глаза. Надеясь, что его голос звучит твёрдо, и в нём не слышится фальши. Надеясь, что Кавин понял, что он лжёт. Тот смотрит на него долгим внимательным взглядом. Выдыхает раздражëнно. – Тогда я ухожу, – он разворачивается и кладёт пальцы на дверную ручку, нажав и потянув на себя. Дверь с лёгким скрипом открывается. Все мысли в голове мгновенно умирают, образуя тëмный космический вакуум. – Ты нужен мне. И прежде, чем Там успевает осознать, что сказал, и забрать эти слова обратно, губы с привкусом пунша накрывают ему рот.