Без души

Франциск пошатнулся и неуверенно протянул дрожащую руку вперёд. – Мари, – хрипло прошептал он, не в силах отвести взгляда от перепуганного лица супруги. Та застыла, словно статуя, не двигаясь и, кажется, даже не дыша. Лицо её, побелевшее как мел, казалось ещё более неживым оттого, что по нему скатывались прозрачные капли воды, будто она была не живым человеком, а мраморной статуей под проливным дождем… Живым… а была ли она живой? Откуда она здесь, спустя столько лет?.. Франциска повело в сторону, и Мария немедленно отмерла и бросилась к нему, поддерживая. Молодой король осел на пол, но не резко – обхватившие его руки королевы замедлили падение. Его колени ещё не успели коснуться пола, когда Франциск обнял её в ответ, вцепившись в жену руками, как тонущий в спасительное бревно. – Мари, – простонал он, прижимаясь к ней всем телом. Мария и вправду была холодна, будто мрамор, хотя, может, это он был слишком горячим? Франциск поежился от холодка и влаги, но, несмотря на усилившуюся дрожь, не отстранился, а наоборот, попытался прижаться сильнее. Знакомая тонкая рука нежно провела по золотым кудрям. – Франциск… – практически забытый голос звучал тонко и как будто потерянно, – что ты здесь делаешь? Вопрос хлестнул по воспалённому рассудку мужчины, как пощёчина. – Я? – переспросил он, чуть отстраняясь, – Что я здесь делаю? Мария судорожно вздохнула. – Да, ты. Сейчас ночь, король должен быть в постели, разве нет? – тон её был, кажется, спокойным, но, несмотря на кружащуюся голову, Франциск сумел расслышать в этом самом спокойствии нотку фальши. Однако сказать он ничего не успел, потому что Мария нахмурилась и провела рукой по его горящему лбу, отчего Франциск негромко выдохнул, на мгновение прикрывая глаза. – Ты горячий, – по-прежнему вроде бы спокойно отметила Мария, – вчера был дождь… Вот я так и знала, что ты простудишься, – в голосе её промелькнуло легкое раздражение, – и дрожишь весь… Черт, вода… Кажется, она на минуту забыла о том, что выглядит так, будто её из ведра окатили, а теперь вспомнила и попыталась встать. И отстраниться. Чтобы уйти?.. – Нет! – тут же вскинулся Франциск, вцепившись в жену ещё крепче и прижимаясь к ней раскалённым лбом. Неважно, откуда она здесь, неважно, как сумела выжить и почему не показалась ему прежде… Лишь бы не ушла теперь! По его щекам потекли слёзы, отчего голова заболела ещё сильнее, но Мария, вздохнув, опустилась обратно и крепко обняла его. – Тише, мой хороший, я здесь. Но нам с тобой нужно идти. Прямо сейчас. Давай, я помогу тебе подняться.

***

Мария на мгновение задумалась о том, кто сейчас дрожит сильнее – она или муж. Франциск был почти без сознания, его всегда такие яркие голубые глаза помутнели, и было вполне очевидно, что ему сложно держать их открытыми. – Куда мы идём? – пролепетал он, едва поспевая за спешащей по коридорам королевой, которая уверенно вела его куда-то, поддерживая. – За помощью, – мягко успокоила Мария, и сама пытаясь оставаться хладнокровной, насколько это возможно. Так, через парадные двери нельзя – там стража… Но в нужные ей покои есть тайный ход. Благо, тайные ходы на деле вели в огромное количество покоев – за годы жизни здесь она успела очень недурно их изучить. Практически волоча мужа на себе, девушка поспешила к стене, открывающей проход в тайный коридор. Скорее, пока на шум не сбежались охранники! К чести её, Екатерина не издала ни звука, когда из стены её покоев вывалились бессознательный сын и давно пропавшая невестка. Она лишь подскочила и вытаращилась на них. «Уже неплохо», – отметила про себя Мария. Она подняла голову и посмотрела свекрови прямо в глаза. – Тихо, – негромким, но резким тоном велела она, – ни звука. И помогите положить его на кровать. Екатерина бросилась к ней, явно в первую очередь волнуясь за Франциска. Нет, это больше не покатит. Сами влезли в эту историю, дражайшая матушка, теперь из неё так просто не выбраться. Вместе они кое-как устроили Франциска на кровати, и прежде, чем королева-мать успела перевести дыхание, Мария выхватила из-за пояса кинжал и оттащила её в сторону, приставив оружие к горлу. Екатерина громко вскрикнула, пока больше от неожиданности, чем от страха. – Тихо! – зашипела Мария, – Я не хочу делать Вам больно, Екатерина, но если Вы не сделаете так, как я скажу, я Вас убью. Это ясно? Пожилая женщина кивнула, слегка дрожа, теперь уже очевидно от страха. – Вытяните руку вперёд, – тихим, нарочито спокойным тоном приказала Мария, – и держите перед собой. Легким движением она полоснула кинжалом по запястью, еле-еле, так, что только кожа разошлась, да кровь потекла тоненькой струйкой. Екатерина ахнула. – Теперь повторяйте за мной, – продолжала указания Мария, – думать можете что хотите, но вслух не говорите ни одного лишнего слова. Готовы? – и она сурово взглянула исподлобья. Екатерина кивнула. Мария мимолетно мысленно похвалила себя – свекровь не так-то просто было заставить себя слушаться. Но у неё получилось. – Клянусь своей кровью, эссенцией своей жизни, – начала она, и двинула головой, давая знак, чтобы королева повторила. – Клянусь своей кровью, эссенцией своей жизни… – покорно повторила Екатерина. – Что отныне сохранение потерянной души Фабиана Аделарда Доминика Валуа-Стюарта, – глаза Екатерины расширились, но Мария, не дрогнув, продолжала гнуть своё, – главная цель моя и смысл всей моей жизни. Королева повторила, и воздух вокруг них на мгновение знакомо вспыхнул. Знакомо, впрочем, для неё, Екатерина-то понятия не имела, что вообще происходит. Мария выдохнула. Слава небу, одну беду отвели. Может, ещё и обойдётся. – Все, расслабься, – велела она, отводя кинжал, – угрожать больше не буду. Я бы и так не стала, но объяснять пришлось бы гораздо дольше, а время для нас – непозволительная роскошь. Значит, так. Я сейчас вернусь к себе в покои, переоденусь, и приду к тебе снова, в нужном облике, в каком, думаю, пояснять нет нужды – ты не дура, уже сама догадалась, верно? В целом, ты меня не видела. Позови к Франциску врача – я наткнулась на него в коридоре, он в горячке бродил по замку. Скажи, что забрёл к тебе сам. Когда я вернусь, я все объясню и отвечу на все твои вопросы, обещаю. – Аурелия, – тихо окликнула её Екатерина, наконец обретая дар речи. – А вот это правильно, – кивнула женщина, – так и зови, это теперь мое имя. Что? – Почему ты меня не убила? Нострадамус говорил, что вы убиваете свидетелей… – Или так, или берём в союзники, что я и сделала. Союзников много иметь нельзя, но ты можешь оказаться достаточно полезной. Да и вопрос верности, думаю, стоять не станет – все же речь идёт о родном, и, на минуточку, законном сыне Франциска. Екатерина судорожно выдохнула, и покосилась на кинжал, все ещё зажатый в руке Марии. – А кровь?.. Та пожала плечами. – Твой болтливый лекарь не так ценен, как ты, – мирным тоном пояснила она, – а знал он слишком много. Не знаю, кто его надоумил лезть в это дело и связываться со скопищем этих чертовых стервятников, но теперь уже какая разница. И, не смотря больше на Екатерину, Мария поспешила в свои покои через тайный ход. Теперь, когда от неё не требовалось полной собранности, она снова затряслась, как осиновый лист (сквозняк, обдувавший намокшую фигуру, впрочем, тоже способствовал ситуации). Благо, дети спали, а вот сестра нет. – Ари! – ахнула Виктория, едва увидев её, промокшую и в настоящем обличье. Она бросилась к ней, приобрела и начала помогать распутывать затянувшиеся от влаги завязки на платье. – Нострадамус? – спросила она. – С ним все, – стуча зубами, выдавила Мария. – Он служил Ордену? – спросила Вики, отходя недалеко, чтобы достать большое тёплое полотенце. – Н-не совсем… – покачала головой Мари. Нострадамус передал ей записку – попросил о встрече, так как хотел поговорить о чём-то важном. Аурелия пошла, но со всеми возможными предосторожностями, включая оружие – их секрет был слишком важен, а провидец вёл себя слишком уж подозрительно. Мало ли, что он мог знать. Пришла она ночью – на всякий случай, и, пока она закрывала за собой дверь, успела заметить в руках лекаря чан с прозрачной, но чуть зеленоватой водой, а рядом пустую большую дорожную флягу. Увернуться женщина не успела. Про то, что определенный травяной состав может временно снять с неё личину, она знала – об этом у них знали все – поэтому не особенно удивилась, и даже не слишком испугалась. Да что там, сам Нострадамус, кажется, испугался больше неё. – Мишель, что Вы наделали, – грустно покачала головой Мария, – вот зачем нужно было это делать? Разве мы Вам чем-то мешали? – Это все-таки Вы, – с не меньшей грустью прошептал провидец, – Ваше Величество, как же так… – А, – протянула Мария, – мы были правы, Вы все-таки связались с ними. Что они там Вам наговорили? Что-то про дьявола и ведьминские дела? Вы же сами видели, что в воде много чего примешано. Они Вам, поди, сказали, что она святая. Может, и святая, кстати, только это совсем не причём. – Фабиан… – прошептал Нострадамус, – он очень похож на отца. Это трагедия, Ваше Величество, я понимаю, но… Жизнь – живым… Мария качнула головой. – Мы все мертвы, Мишель. И, подумай Вы об этом чуть покрепче, догадались бы и сами. Кто ещё знает? Кому Вы рассказали об этом? Говорите правду, Мишель, пока на Вашу совесть не легла кончина ещё не развившихся бессмертных душ невинных крошек. – Я видел их «души», – горько проговорил Нострадамус, – они становятся все светлее, потому что тянут свет из других… – Да, но не из кого попало, а из нас, из матерей, – с печалью в голосе пояснила Мария. Ситуация уже была ясна ей. Нострадамус, она знала, не был плохим человеком, но Орден умел убеждать в своей правоте… – Кому Вы сказали? – упорно повторила она. – Только Екатерине, – рассеянно признался Нострадамус, все ещё размышляя над последними её словами, – да и то не все, что знал… Мария задумчиво кивнула. Екатерина… С этим можно работать. И она шагнула вперёд, резким движением вонзая кинжал ему в грудь. – Вы же понимаете, – пробормотала она, – что я не могу рисковать душой сына ради Вас. Не сердитесь, сами ведь полезли не в своё дело. Мишель ничего не сказал, лишь взглянул на неё, и Мария увидела, что он понял. Умный все же человек был. Жаль. – Ясно, – кивнула Виктория, по ходу рассказа помогая сестре высушиться. Как только они стёрли с неё остатки настойки, женщина вновь смогла принять безопасный облик. Снова Аурелия Робеспьер. – Я послежу за детьми и платье твоё сожгу, а ты возвращайся к Медичи, – сказала Вики, помогая ей надеть новое платье и расчесать волосы, – пока она тоже чего не натворила. Благодарности улыбнувшись, Аурелия поспешила обратно в покои Екатерины. На этот раз через парадную дверь. Замок был несколько оживленней – наступало утро, да и слухи о болезни короля уже начали расползаться. Ну да ничего. Это можно пережить. Екатерина ждала её. – Как он? – спросила Ари, – взглянув на бледного, все ещё бессознательного Франциска на кровати королевы, вокруг которого кружились лекарь и его маленький сынок Андре. – Пока не знаю, – холодно ответила королева. Ага. Пока Ари не было, Екатерина отошла от шока. Ясненько. – Садись, подождём, что скажет доктор, – мирно предложила Аурелия, – заодно и поговорим. Только чтобы никто больше не слышал. Они сели неподалеку от кровати, и Ари, под недовольным взглядом Екатерины, полушепотом начала рассказ.