***
Нострадамус встретился в братом Андроником снова и согласился помочь им с условием, что узнает о «ведьмах» все, что только можно. Конечно, он не мог быть уверен, что ему не солгут, даже видения не помогали, но брат Андроник не казался ему лжецом. Понятно, что обманчивым бывают и вид, и поведение, но прохладно-спокойная уверенность культиватор в собственных словах невольно вызывали доверие. – Не хочешь убивать – не убивай, – сказал он Нострадамусу, – мы сами. Боишься, что ошибаешься – проверь. Способ есть. – Какой? – Они ведь ведьмы, – ровным, почти безмятежным тоном рассказывал Андроник, – плеснуть в неё святой водой – и колдовство сойдёт, обнажая истинное лицо. Возьми, – он протянул провидцу флягу, – эта точно сработает, братья не раз проверяли. Нострадамус взял, рассудив, что в этом особой беды не будет. Он пока не указывал братьям на конкретных женщин, желая сперва самостоятельно разобраться, и брат Андроник ему не препятствовал, явно никуда не торопясь. Было ли это связано с тем, что в одном из разговоров он выпытал у лекаря, что дети совсем малы? Стоило ему вернуться, держа флягу при себе, как его поймала Екатерина, и, видно, прочтя на его лице, что он теперь знает что-то весомое, подтащила на допрос. Он рассказал, рассказал про Марию и Елизавету, повергнув Екатерину в определенный задумчивый шок. Однако пока он раздумывал, как рассказать все остальное, Екатерину вызвал Франциск – снова государственные дела, не иначе… А про Шарлотту, Викторию и Аурелию Мишель рассказать ей не успел…***
– Мальчики, не ссорьтесь! – в отчаянии пискнула Алиса, заламывая тоненькие ручки и бросаясь между двумя разъяренными мальчишками, – Ну почему нельзя просто поиграть всем вместе! В следующее же мгновение ей прилетело по руке кулаком Жана, и девочка негромко вскрикнула, обхватывая себя руками в инстинктивной попытке защититься. Драка прекратилась моментально. Жан в ужасе отшатнулся, явно не имея намерения попасть по Алисе, Фабиан мгновенно забыл про то, из-за чего вообще начался конфликт, бросившись к сестре, причина конфликта под кодовым названием «невеста принца Жана» последовала примеру друга, тут же оказавшись рядом с Алисой. Причин для паники не нашлось, формирующийся на руке синяк смертельным явно не был, но перепуганы все четверо оказались нехило. А спустя еще три секунды на крики прибежали взрослые… Спокойствия это не добавило. По крайней мере, не сразу. Франциск, который ещё минуту назад мирно разговаривал с леди Аурелией неподалеку, обратил все внимание на сына. Аурелия быстро осмотрела и Феба, и Алису, убедилась, что серьезных травм нет, и только после этого выдохнула и успокоилась, вновь становясь собранной и даже строгой. – Марш внутрь, – велела она, – Феб, идите с Алисой к месье Дюбуа, пусть он посмотрит на её руку, и тебя заодно осмотрит. Андре! – окликнула она маленького Дюбуа, игравшего неподалеку, а теперь прислушивавшегося к происходящему с детьми познатнее, – Иди с Фебом, проводи мадмуазель Флетчер к отцу, пусть он её осмотрит. – Хорошо, мадам, – с готовностью кивнул мальчик, и они вдвоём с Фебом увели Алису. – Жан, – строго спросил сына Франциск, – что у вас опять стряслось? Жан мелко заморгал. Он не хотел влезать в драку, но снова, уже в который раз, обычный мальчишка опередил его, принца. Не то, чтобы мальчик так уж хотел подружиться с невестой, но они, кажется, неплохо общались, пока были вдвоём… Но стоило появиться Фебу, и Мадлен буквально забыла о его существовании. Разве это честно? Так он и сказал отцу, зажевывая губу, чтобы не заплакать – ещё чего не хватало! Франциск вздохнул. Аурелия перевела взгляд на притихшую неподалеку Мадлен и, нагнувшись к ней, мягко поинтересовалась: – Инфанта, отчего Вы не хотели играть с принцем Жаном? Мадлен смущенно склонила головку, и чуть слышно пробормотала: – С ним скучно. Аурелия невольно коротко фыркнула, пытаясь сдержать смех. Ох, дети… – Отчего? – уже чуть громче поинтересовалась она, будто приглашая Франциска и Жана поучаствовать в разговоре. Франциск тоже взглянул на девочку с интересом, но без гнева, призывая говорить честно. Инфанта вздохнула. – Мне неинтересно играть в рыцарей. Я ведь не умею сражаться, да и не хочу… А принцу Жану неинтересно играть в куклы и чаепития. А лорд Робеспьер сказал, что мы можем сыграть в похищение принцессы, и мы с Алисой будем играть в чаепитие в плену, пока он вместе с Жаном будет нас спасать. А потом… Жан рассерженно сверкнул глазами и стиснул зубы. – А потом он сказал, что если жених принцессы не захочет её спасать, он спасёт её сам, заберёт себе и увезёт далеко-далеко, – процедил он мрачно. Аурелия нервно дернула головой, но тут же улыбнулась. – Жан, я думаю, что Феб просто хотел вовлечь тебя в игру и подстегнуть немного, – мягко заверила она мальчика, – ну зачем ему твоя невеста? Он вырастет, и у него будет своя. – Леди Робеспьер права, – серьезно кивнул Франциск, – нет ничего плохого в желании защитить свою невесту от посягательств, Жан, но нужно отличать игру от жизни. Фабиан не угрожал ни её безопасности, ни её чести, он лишь хотел её развлечь, когда она заскучала с тобой. Тебе стоило не лезть в драку, а доказать свою позицию, самому освободить пленённую инфанту. Так было бы лучше, тебе не кажется? Жан кивнул, видно, честно задумавшись над словами отца. – Фабиан тоже поступил не совсем верно, ему не стоило тебя дразнить, – подхватила Аурелия, – но сыну короля не подобает вспыхивать и лезть в драку от каждого неудобного слова. Мало ли, кто что тебе скажет… Разговор прервала первая капля холодного осеннего дождя, который радостно преобразовался в настоящий ливень прежде, чем король, принц и дама успели добраться до дворца. – Жан, беги переоденься, – велел сыну Франциск, – и поговори потом с Фебом. Только спокойно. – А можно, я сначала извинюсь перед Алисой? – тихонько спросил Жан, – Я не хотел её обидеть… Франциск тепло улыбнулся. – Конечно. Когда Жан убежал к себе, Аурелия со смехом покачала головой. – Да, Величество… Вот вроде и славные у нас мальчишки, а иногда что твой, мягко скажем, не подарок, что мой… Ты тоже таким в детстве был? Франциск усмехнулся. Глаза его заблестели в обрамлении капель дождя на потемневших от влаги ресницах. – Кто, я? Я, да будет тебе известно, добрая леди, был лучшим ребёнком в мире… Он едва успел договорить эту фразу, прежде, чем рассмеялся, и Ари последовала его примеру. – Ну вот и я тоже, – сквозь смех выдавила она, – наследственное, значит… Так, Величество, хорош лошадей из себя изображать, пойдём-ка лучше переодеваться. А то так и простудиться недолго, а у тебя здоровье слабое. И без того сейчас осень, а ты в последние дни покашливать начал. – И ничего у меня не слабое, – буркнул Франциск, тут же подавляя нахлынувший приступ кашля, но Аурелия уже зашагала к своим покоям, и король, вздохнув, поспешил к своим. И правда, ещё заболеть не хватало.***
Франциск проснулся ночью от духоты и странного давления в груди. Он недовольно поморщился и сглотнул, чувствуя, как от простого действия закололо в горле. Попытка приподняться привела к головокружению, которое приостановилось лишь через минуту. С трудом он все же сумел подняться и накинуть на ноющее, воспалённое тело одежду. Из покоев он вышел, стараясь держаться как можно прямее, от стражников отмахнулся, не желая, чтобы кто-то уже знал о происходящем. Последнее, чего ему хотелось в таком состоянии, это лишнего внимания и перешёптываний при дворе следующим утром. К Дюбуа идти смысла не было, придворный лекарь, конечно, поможет, но обязательно наведёт суеты, и о возможной болезни узнают все, от матери до последнего лакея, хотя это, возможно, ничего серьезного… Может быть, у Нострадамуса найдётся что-то, что поможет с его состоянием достаточно быстро и эффективно. Слегка пошатываясь, он побрёл к каморке лекаря, ёжась от сквозняков, гулявших по ночному замку, однако остановился неподалеку, заслышав плеск воды и негромкий вскрик. Франциск нахмурился, пытаясь гудящей головой сообразить, что это было. Вероятно, Нострадамус был там не один? На несколько мгновений тишину прерывал лишь негромкий шёпот двух голосов, произносивших что-то, что Франциск не разобрал, затем послышался ещё один негромкий вскрик, и на несколько мгновений воцарилась тишина. Она и привела короля в себя, и он двинулся с места, спеша теперь уже не только получить помощь, но и разузнать, что происходит. За те несколько секунд, что он шёл до последнего поворота, за которым ютилась каморка Нострадамуса, в его голове уже успело сформироваться несколько мыслей по поводу того, что могло случиться, но прежде, чем он успел их додумать и понять, что, возможно, там произошло что-то плохое, и ему, больному и безоружному, лучше повернуть назад, из-за поворота торопливо вырулила женщина, и остановилась как вкопанная при его виде. При других обстоятельствах Франциск, наверное, удивился бы немалому количеству вещей, например, тому, что женщина была насквозь мокрой – вода струйками стекала с её волос и платья, или то, что само это платье было как будто не того размера, да и светло-серый цвет его совершенно не шёл обладательнице, будто это было вовсе не её платье, или, да, он определенно отреагировал бы на окровавленный кинжал в её руке… Но Франциск не заметил ни одной из этих вещей. Он сумел заметить лишь то, что перед ним, взирая на него с откровенным ужасом, стоит Мария.