Личность

      Я закрыла дверь на все три замка. Теперь их было три, спасибо Волкову. Пройдя на кухню, поставила кружку в кофемашину и нажала нужные кнопки. Дело положила на стол, а сама пошла переодеваться. Из головы всё никак не выходило его предложение. Помочь Разумовскому. Узнай кто либо, а в особенности Гром, меня посадят. Ну и набросят сверху висяки, чтобы уж точно не вышла на свободу. Но встрече с рыжиком завтра точно быть. Главное в данный момент, чтобы об этом никто не узнал заранее. Уверена, что Игорь узнает об этой встрече, как только я выйду из лечебницы. Нужно приготовить ответы на все его возможные вопросы и по возможности, не скормить ему очередную ложь. Просто сказать ему не всю правду.       Недостаток сна дал о себе знать, как только я села за стол. Голова в момент стала тяжелее, чем наковальня. Всё же, я надеюсь на бодрость от кофе, шансов, правда, мало, но всё же. Открыв папку, достала первый лист. Глаза сами начали бежать по тексту, читая слова. На скрепку прикреплена его фотография. Обычная фотография в форме. Ничего необычного.       Олег Волков. Статус: мёртв.       Губы сами расползлись в усмешке. Всё же тот, кто установил его смерть, анализ ДНК не проводил. Он, похоже, просто галочку поставил, что он мёртв и всё. В наше время немного проблемно инсценировать свою смерть. Всё-же век технологий. Попал ты случайно на камеру, и всё. Твой план пошёл ко дну, а ты отправился в тюрьму вместе с теми, кто эти документы фальсифицировал.       Когда раздался гром, я вздрогнула и мгновенно повернулась к окну. Небо затянули тучи, а во дворе стало настолько сильно темно, что казалось, уже поздняя ночь. Даже ветер поднялся. Дождя ещё не было, но он вот-вот должен был начаться. Именно по этой причине я поднялась и зашторила окно. Теперь было не видно даже собственных пальцев, пришлось включить свет.       Часы показали 21:15. Именно из-за этого усталость окутала меня и не желала отпускать. Собрав все материалы обратно в папку, закрыла её и, взяв в руку, понесла в спальню. Я положила её в тумбочку, на дело Разумовского. Из личного дела Волкова я узнала несколько интересных моментов. Сирота. Вырос в том же детдоме, что и рыжик. Он предпочёл пойти в армию, а его друг в институт. «Погиб» в Сирии, почти два года назад. В голове были вопросы, что получили долгожданные ответы, а были и те, на которые я не смогла ответить. К примеру, как же они упустили ту деталь, что на самом деле Олег жив? Через какую задницу они подтвердили его смерть?       Был ещё один немаловажный вопрос: зачем ему вообще инсценировать свою смерть? Стоило бы отправиться за ответом, но в данный момент я собиралась к Игорю. Хочу сложить полный пазл происходящего. Пора бы уже определиться: «Замешан рыжик или нет?». По этой причине, я предпочла проигнорировать нужность сна. В данный момент дело для меня было важнее.       — Ты чего тут? — спросил заспанный майор, открыв дверь.       — Лично я хочу быстрее покончить с этим делом.       — Согласен. Проходи.       На диване разложился Дубин. На столе лежала куча бумаг, и я машинально перевела взгляд на Грома. Тот, заметив на себе мой взгляд, виновато отвёл глаза в сторону. В ответ я тактично промолчала и толкнула Дубина в плечо, тем самым вырывая его из сна. Он резко принял сидячее положение, непонимающе уставившись на меня. Его зелёные глаза удивлённо смотрели на меня: он не ожидал увидеть меня здесь. Кажется, он думает, что эт сон.       — Глюк ты не словил, не волнуйся.       — Мы думали, ты спишь, — в своё оправдание начал Дима.       — Позвонить же не судьба, — своё внимание я вновь переключила на стол. — Есть что-то новое?       — Мы разобрались с Разумовским. Похоже, он не имеет отношения к нашему делу, — с души, будто упал камень. — Но у нас, похоже, маньяк завёлся, — камень вернулся обратно. — Мы с Димой запросили все дела за десяток лет с похожим почерком. Такая хрень прошла три года назад. Было совершено пять взрывов, — он протянул мне листок. На нём имена, сортированные на группы по трое. В каждом три жертвы. Виновного не нашли.       — Нужно объединить дела, — я сказала это негромко, но меня всё равно услышали.       — Завтра утром придём с этим к Прокопенко. Я думаю, в этот раз также будет пять убийств, а потом он исчезнет на три года, — слова Димы накалили обстановку.       — Нужно найти этого психа и посадить его за решётку.       Давно я не была настроена так решительно. Одно убийство это одно, а когда это серия, то абсолютно другое. В первом случае, ты ловишь преступника по горячим следам, а во втором нужно вернуться в прошлое и восстановить всю картину произошедшего. Снова придётся допрашивать друзей и родственников погибших. Снова тыкать в недавно заросшую рану.       — Игорь, ты не будешь против, если я закурю прямо тут?       — На здоровье, — он ответил таким голосом, что я не сдержала улыбки. На каждой пачке сигарет было огромными буквами написано «ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ». И тебе на полном серьёзе говорят: «— Закури на здоровье». Даже смешно получилось. От этой нелепости по телу пробежало приятное ощущение. Так обычно подкалывают тебя лучшие друзья, а их у меня никогда не было. На пару секунд я ощутила, что не одна в этом мире.       Но потом всё вернулось на круги своя. Я вспомнила, что друзей у меня нет. Причём очень давно. Зачастую, все кто со мной дружил, делали это ради какой-то выгоды: деньги, красота и прочая херня. Я никогда не была богатой, но при этом у меня было всё, что я хотела. Почти всё. Не было лишь родительской любви. А новый гаджет или гитара были. Даже беспроводные наушники были. У меня было и есть всё. Но нет лишь одного — преданности.       Когда кончилась сигарета, кончились и мои философские мысли: кончился поток грустных мыслей. Когда окурок оказался в мусорке, я полностью вернулась в реальность. Игорь протянул мне кружку. По запаху это был виски. Отказываться я не стала, наоборот, даже немного отпила. Парни очень быстро ввели меня в курс дела. Мы даже составили паутинку, как во всяких детективных сериалах.       В эту паутину мы ввели всё. Даже тот факт, что взрывы были совершены с помощью той же жидкости, с какой взрывы и поджоги совершал Чумной Доктор. По этому вопросу я собиралась до беседы с Разумовским, зайти к Волкову. Может, это он продал кому-то остатки. Хотя зачем зря ходить, если можно просто позвонить? Иногда умные мысли ходят до меня слишком долго.       — Я сейчас вернусь, — Гром лишь слабо кивнул, не отрываясь от прочтения очередной бумаги.       На улице вовсю шёл дождь, но это не помешало мне выйти туда и сесть на ступени. Надо мной был навес, поэтому я осталась сухой. Буквально несколько часов назад я внесла номер Волкова в телефонную книгу. Чтобы не было такой ситуации: оставила телефон на столе, отошла покурить, а мне звонит «Олег Волков», я подписала его номер «Выживший».       — Да?       — Вопрос к тебе есть.       — Задавай.       — Ты продавал кому-нибудь жидкость, которой Разумовский спалил пол Питера? — в трубку раздался тяжёлый вдох.       — Нет. Все запасы он подкинул Грому, которые в дальнейшем взорвали участок, в котором ты работаешь.       — Что прям ничего нет?       — Правда.       — Тогда откуда у того безумца эта жидкость для поджога? Не подскажешь?       — Значит запасы есть, но не у меня.       — Так найди их. Тогда я быстрее от тебя отстану.       — И как же мне найти их, мм?       — Из нас двоих бывший наёмник — это ты, — на этой ноте я закончила разговор.       Когда я вернулась в квартиру, парни уже закончили с паутиной. Теперь она была полностью готова. Все нитки вели к неизвестному лицу, который всё это и организовал. В нашей паутине есть даже Разумовский, и всё лишь из-за глупой жидкости. В момент я поняла, что не хватает одной важной детали. Может, именно её нам и не хватает для полной картины произошедшего.       — Игорь, отметь маркером на карте места, где совершенны убийства.       Он положил карту на стол и стал отмечать точки предыдущих пяти убийств. Следом добавил ещё два. Точки напомнили мне что-то из прошлого. Я где-то это уже видела. Выхватив маркер из рук Грома, соединила точки вместе, но не все. Пазл сложился. Ровно по щелчку. У меня на лице заиграла победная. Бинго! Ответ был прямо перед носом. Стоило догадаться до этого раньше.       — Ты чего?       — В детстве, когда у меня ещё были родители.       — Что? — Гром перебил меня, но я проигнорировала вопрос и продолжила.       — Мама показала мне на небе созвездие весов. Мой знак зодиака — весы. Весы в астрономии означают справедливость и правосудие, — я подняла глаза на майора. — Совершенно семь убийств. До конца созвездия не хватает одной звезды. Этой, — я указала на пустое место. — Отмечу её зелёным. Получается восемь звёзд. Для десяти ему не хватает двух, отмечу не достающие точки фиолетовым, а соединю их жёлтым.       — Кассиопея, — произнёс Дубин из-за моего плеча.       — Именно.       — Что оно означает? — спросил Игорь, рассматривая точки.       — Короче говоря, если подмять значение под нашу ситуацию, то, — я сделала глубокий вдох. — Маньяк считает себя королём. Он думает, что имеет право на правосудие, при этом желает справедливости.       — Это тебе всё мама рассказала?       — Тётя, — ответила и дёрнула головой, выгоняя противные воспоминания из головы.       — А что с твоими родителями? — поинтересовался Дима, поворачивая карту к себе.       — Отказались от меня, — я уселась на диван, пододвигая к себе кружку с недопитым виски. — Тётя забрала меня, а дальше неинтересно, — сделав глоток, поймала на себе сочувствующие взгляды.       — Как она?       — Умерла.       — Получается, ты одна и у тебя никого нет? — Дима поправил очки и опустился на диван.       — Да.       — Как же я тебя понимаю, — выдавил из себя Гром, забрасывая ноги на стол. — До Юли и Димы у меня никого не было.       — А родители что? — в этот раз вопрос задала я.       — Мама ушла, а отец погиб на службе.       — Мне жаль, — сказала, наклоняясь вперёд, вместе с кружкой. — Выпьем за тех, кто ещё жив, — мы чокнулись.       Стоило нам опустошить кружки, как телефон Игоря противно завибрировал. Он поставил чашку на стол и ответил на звонок. Его лицо вмиг поменялось. Майор схватил красный маркер и поставил точку поверх зелёно. Созвездие было завершено. Я осторожно пододвинула к нему бумажку. На неё, не отрываясь от беседы, Игорь записал адрес. Я повернулась к напарнику, шепча на ухо:       — Собирайся, поехали.       Картина была точно такой же, как и в предыдущий раз: три сожжённых трупа. В этот раз, в машине. Автомобиль был однозначно взорвал. Когда приехали первые полицейские, она ещё догорала. Жидкость, с помощью которой взорвали машину, была такой же, как и в предыдущие разы. Ничего нового мы не увидели. Ближе к десяти я была уже в кабинете. Ждала Разумовского. Наконец его запустили в комнату, и он сел напротив. Руки в этот раз ничего не сдерживало. Убедившись, что за стеклом никого нет, я оглядела его с ног до головы. Тяжёлый вдох и выдох. Ещё раз повертела головой по сторонам. Не выдержав тишины, парень начал первый.       — Рад, что ты согласилась.       — Я ещё ни на что не соглашалась, — я наклонилась вперёд. — Ты знаешь, что Олег жив. Как давно?       — Уже два месяца. Ты не представляешь, как я был счастлив узнать, что он жив, — его голубые глаза сияют.       — Он сказал, что ты сможешь убедить меня помочь вам.       — Я знаю, кто скрывается за маской маньяка.       — Ты сказал, что ничего не знаешь о взрывах.       — Теперь знаю.       — Ты блефуешь.       — Если соединить точки убийств, получится созвездие весов.       Я резко подорвалась с места и, наклонившись вперёд, схватила его за рубашку, подтягивая к себе. Парень однозначно узнал это недавно. Настолько отчаялся, что решил пойти на блеф. В моих руках он напрягся. Уже не был уверен настолько, как пару секунд назад. Во мне борются два желания: убить его к чертям, или просто размозжить голову о стол.       — Откуда ты это знаешь?       — Подкупной врач. У Олега в полиции связи.       — Так и знала, — я отпустила его. — У вас ни хрена нет, — я улыбнулась. — Тебе настолько здесь плохо?       — Да. Меня держат в клетке, как будто я маньяк.       — Ты и есть маньяк.       — Чумной Доктор — маньяк. Не я. Будь моя воля, я бы никогда не убил тех людей, — у самой двери я остановилась.       — Я помогу вам, но учти, что, если вдруг, на твоих руках будет ещё кровь, то я посажу тебя обратно лично. Или убью.       — Тогда ты ни чем не будешь отличатся от тех, кого сажаешь за решётку, — на его лице играла победная ухмылка.