Личность

      — Я приманка.       — Би-и-и-нго!       — Что скажет Алтан, когда поймёт, что ты провернул у него под носом?       — Ну ты же не умрёшь. Убить тебя — себе дороже, — он хмыкнул, поворачиваясь к Стрелкову. — Надо с ним что-то делать.       — Оставь его, он и так натерпелся.       — Всё же прав он был. Чутьё у него и правда хорошее, — я с сожалением оглядела Стрелкова: на его лице не было живого места, Вадим превратил его в кровавое месиво. Он умер из-за меня.       — Ты же понимаешь, что Хольту понадобятся сутки, чтобы добраться, сюда?       — А я и не говорил, что он нужен мне прямо сейчас. Ты ведь понимаешь, что он сюда не суётся из-за страха быть убитым Чумным Доктором? А если его не будет?       — Убить его хочешь?       — Нет. Выгнать из страны.       — Я не понимаю ход твоих мыслей, — он закатил глаза, делая тяжёлый вздох.       — Объясняю: я собираюсь выдворить Разумовского из страны, пока Алтан находится за решёткой, чтобы Хольт подумал, что ему никто не помешает осуществить свой злодейский план. А когда Алтан резко выйдет на свободу через пару дней, то Хольт уже не сможет убежать. Иначе его посчитают слабым.       — А Разумовский то тут причём?       — При том, дорогуша, что любой дурак отлично бы понял: он не мёртв и из страны не сбежал. Глупый этого не понял. Ты ведь осознаёшь, что мёртвым его приняли лишь для галочки, иначе Стрелков бы не пришёл к вам снова. К тому же, теракт на Исаакиевской площади повесили на него. Ему в любом из случаев придётся бежать. Рано или поздно.       — А сюда его звать зачем?       — Чтобы он отвлёк на себя полицию. Про Алтана все забудут и отпустят. Им плевать на него будет.       — Ты безумец.       — Ты тоже. Из нас двоих только тебе в голову пришло влюбиться в террориста, — он подмигнул мне, поворачиваясь к выходу. — Идёшь? Или останешься тут оплакивать коллегу? — сглотнув накопившуюся во рту слюну, поплелась за ним.       — Босс, что делать дальше?       — К выходу шагайте, скоро уходить будем.       — Приняли, — толпа людей быстрыми шагами спустилась на первый этаж.       — Ты позвал Разумовского, чтобы спокойно отступить?       — Умница.       — А обо мне ты подумал?       — Плевать я на тебя хотел. Алтан не просил заботиться о тебе, лишь помогать при необходимости.       — Но если я умру, голову тебе открутит? — Вадим мгновенно повернул голову ко мне, смерив удивлённым взглядом.       — Ну если решила убить себя — валяй, я останавливать не буду.       — Сплюнь.       — Не буду, — он хмыкнул. — Салфетки не найдётся? — спросил, показывая подсохшую кровь на руке.       — Не найдётся.       — Жалко.       — Жалко у пчёлки в жопке.       — Смешно.       — Конечно, — шуточный разговор немного облегчил удушающую атмосферу.       — Если здание оцеплено, каким образом Разумовский проникнет сюда?       — О, не волнуйся, у меня всё схвачено, — мы поднялись на третий этаж, когда в рацию снова заговорили.       — Мы выполнили ваше требование, отпустите заложников, — Дракон подвёл меня к незаколоченному окну и пододвинул ближе, чтобы коллеги могли увидеть меня.       — Милая, посмотри, пожалуйста, не врут ли твои друзья, — нарочно произнёс во включённую рацию, чтобы они всё слышали. Убрав палец с кнопки, прошептал: — Соври, что не видишь, — подмигнув, добавил: — Я ведь знаю, что там полно военных, — на подступе к зданию и правда виднелись бойцы спецназа, готовые в любую секунду ворваться в здание. Вернув палец на кнопку, кивнул.       — Я никого не вижу, — произнесла чётко и громко, чтобы коллеги точно услышали.       — Правда-правда? — краем глаза заметила, как его рука потянулась за спину. Он достал пистолет и приставил его к моему затылку. Я знаю, что на курок он не нажмёт, но выкинуть что-то вполне может. — Проверь-ка.       — Вижу, — голос дрогнул.       — Вы меня надурить решили? — даже отсюда я видела, в какой панике был Цветков и рядом с ним стоящий Прокопенко. — Пришлите мне кого-нибудь, но без фокусов, иначе девочка отправится вслед за вашим другом, — выключив рацию, он бросил её в окно. Та разбилась, лишая нас связи с полицией. Всё ещё держа дуло у затылка, потянул меня за запястье обратно, скрывая за стеной. — Готов поспорить, что сейчас ты удивишься, — мужчина подмигнул, убирая пистолет.       Мы спустились на первый этаж, когда со стороны правого крыла к нам неспешно шёл человек. Его походка была нервной, но тем не менее аккуратной и даже немного плавной. Вадим не капли не напрягся, даже не удосужился вытащить из джинсов пистолет. Он был слишком спокоен и лишь это заставило меня сильнее вглядеться в походку. Шаги нервные, но уверенные. Такие шаги были ли только у одного человека на всей планете.       — Как твои дела, рыжий? — спросил, когда силуэт потянулся к маске. Руки убрали с лица шлем, отбрасывая его в сторону, а пальцы стянули балаклаву, взъерошивая рыжие волосы.       — Всё нормально? — в тишине раздался его волнующийся голос.       — Да, — его глаза нашли лицо Вадима.       — Что за херня? — из кобуры он вытащил пистолет, направляя на Дракона.       — Всё с твоей любимой в порядке, хочешь — проверь, — мужчина подтолкнул меня вперёд, и, не теряя шанса, я быстрыми шагами подбежала к Серёже. Он обхватил меня за запястье, пряча за спиной. — У тебя есть не больше пяти минут прежде, чем сюда зайдёт спецназ, — Разумовский выгнул бровь, и я потянула его к выходу.       — Пойдём, пожалуйста.       — Поясняю: она приманка для тебя, а ты приманка для полиции, — Вадим широко улыбнулся, вытаскивая из-за спины пистолет. — Удачных вам голодных игр, — он выстрелил в потолок и вытянул руку, направляя моё оружие на нас. — Советую бежать, — Разумовский опустил пистолет, крепче сжимая мою руку. Он сорвался с места, а я побежала за ним.       — Зачем ты пришёл? Зачем оставил жучок?       — Потому что люблю тебя, — парень завернул направо, окидывая взглядом каждую комнату. Мы вошли в просторное помещение. — Ты мне доверяешь?       — Да, — Разумовский повернулся ко мне, сжимая в руке пистолет. Он резко подошёл ко мне, прикасаясь своим лбом к моему.       — Я вернусь за тобой, когда всё уляжется. Вернусь, слышишь?       — Слышу, — когда вдалеке послышались шаги, он огляделся по сторонам. Взгляд уткнулся в дверь, что вела к пустующему цеху, а оттуда на улицу. — Не успеешь, тебе фора нужна, — я обхватила его руку, в которой был зажат пистолет, направляя оружие себе в бок живота.       — Нет, — тихий шёпот сорвался с его губ, когда он понял мой план.       Он резко прикрыл глаза, вздрагивая. В следующий миг на меня смотрел пустой взгляд янтарных глаз. Шаги приближались, и Разумовский схватил меня за плечо, поворачивая к себе спиной. Положив ладонь на шею, крепко сжал и поплёлся к выходу. Дуло он приставил к виску, и, когда мы оказались в центре, в комнату влетел спецназ во главе с Громом. Когда его глаза наткнулись на эту картину, удивлению не было предела.       Вместо обычной кожанки и кепки, он облачился в водолазку и тёмные штаны. На груди находился бронежилет, а руки крепко сжимали пистолет. Одними глазами спросил: «— Всё нормально?», я моргнула, как бы говоря: «Да», Игорь сделал глубокий вдох, немного расслабляя мышцы. Обязательно спрошу его, почему он здесь, но уже потом, когда всё будет хорошо. Пальцы на моей шее сжались сильнее, и я положила пальцы на его руку, инстинктивно пытаясь их убрать. Не вышло.       — Вот мы и встретились, Игорь. Как твои дела?       — Да всё прекрасно. Девушку, может, отпустишь?       — Уйти дашь? — ответил быстро, словно подобный вопрос он уже обдумывал.       — Да. Только отпусти её.       — Игорь, — позвала одними губами. — За отца прости, — прошептала, чувствуя, как Птица тащит меня к выходу. Гром опешил, делая шаг вперёд. Он хотел сделать ещё один, но резко остановился.       — Сделаешь ещё шаг, оставлю тебя без подружки, — Гром кивнул, не отрывая взгляда.       Разумовский всё также держал пистолет у моего виска, ведя нас к двери. Спецназ и Гром держали его на мушке, но над ухом пролетел его голос: «Будь хорошей, открой дверку», чтобы не рисковать, выполнила требование. Я не знаю, до сих пор ли он меня ненавидит или это его кошмарный план, а потому испытывать судьбу не решилась. Когда мы скрылись за дверью, сделала глубокий вдох: пальцы исчезли, и он меня небрежно оттолкнул, выхватывая из своего бронежилета нож — им он и заблокировал дверь. Из-за железной двери послышался крик Игоря, а затем и стуки. Он просил меня отозваться.       Найдя меня взглядом, схватил правое плечо, прижимая к стене. Дуло пистолета упёрлось мне в бок, именно туда, куда я и показывала.       — Он и правда тебя любит, — уши заложило от выстрела, а тело окатило болью. — Если выживешь, тебе повезло, — Птица выстрелил не в бок, а ровно в живот. Почти в центр. Я стала медленно сползать по стене, зажимая рану. Разумовский переступил через меня, собираясь уйти.       — Серёжа, — он замер, но не обернулся. Когда раздался очередной стук, сорвался с места, через секунды исчезая в темноте.       Когда его шаги затихли, сделала глубокий вдох. Если не открою дверь, умру прямо сейчас, а я этого не хочу. Птица в лице Разумовского сделал свой выбор: побег. А я сделала свой выбор: окровавленными пальцами потянулись к ручке, облокачиваясь на неё. Встав на колени, схватилась за рукоятку ножа и потянула. Нож упал на пол, и я потянула ручку вниз, тем самым открывая дверь. Сама же свалилась на пол, прямо под ноги Игоря.       — Врача, живо! — мужчина резко присел на корточки, переворачивая меня на спину. — Больно?       — Игорь, — прошептала, хватаясь за его запястье. — Прости, прости, прости. Прости за отца, прости за всё.       — Я не злюсь, слышишь? Плевать я на твою родословную хотел, — его ладонь легла на затылок, приподнимая меня. — Не виню тебя, слышишь?       — Прости, пожалуйста, — глаза противно защипало.       — Всё хорошо, я тебя не виню, — почувствовала его руки под своими коленями. — Потерпи немного, знаю, что переносить нельзя, прости, — говорил тихо и судорожно, поднимая. От боли я зашипела, продолжая держать обе руки на животе. — Потерпи немного.       — Я отпустила его сама, — прошептала, упираясь виском в предплечье.       — Знаю, — таким же шёпотом ответил, поворачивая. Кажется, влево, а возможно, и вправо. — Ты только потерпи, окей?       — Глаза закрываются, — мой голос стал тихим, неестественным.       — Нет-нет-нет, не закрывай только, мы почти у выхода.       — Я плох… ой дру… — язык заплетался, говорить становилось всё труднее и труднее. — Изви… ни.       — Ава? — я хотела ответить, но с губ сорвался лишь хрип. Перед глазами помутнело, а боль отошла на второй план. Я слышала голос Игоря ещё какой-то отрезок времени, но вскоре уши заложило, и сложилось впечатление, что я под водой. Боль притупилась, почти исчезла, перестав отвлекать меня. Вглядываясь в пустоту, увидела противный жёлтый свет лампочки.       Стоило мне моргнуть, как пустота исчезла, сменяясь коридором. Повернувшись назад, увидела обычную дверь, скрывающую меня от лестничной площадки. Вернувшись обратно, медленно пошла по коридору, поворачивая направо. Прямо напротив, метрах в шести от меня находился стол, за которым сидел человек. Строгие брюки, тёмная рубашка, каштановые волосы, зачёсанные назад. Услышав тихие шаги, он повернулся ко мне, положив правый локоть на стол. Пальцами же левой руки сжимал сигариллу.       — Ты так выросла, Ава, — в тишине, на фоне едва слышного дождя, раздался его хрипловатый голос. Отныне я запомню его навсегда.       — Папа? — на мой вопрос он ласково улыбнулся.