Тёмная сторона

Серп луны висел высоко в небе, и только несколько клочков облаков проплывали мимо, иногда закрывая часть захватывающего дух вида. Тени деревьев едва различимы из общей массы ночи. В темноте здания, сопровождаясь хлюпанием и волнениями чёрного кровавого моря, раздавались голоса, выстрелы и куча криков. Стекло зазвенело от сильного напряжения. Хор на разные голоса стучал набатом в ушах, становясь то громче, то тише. В воздухе пахло порохом и кровью. Посреди кровавой бойни, стоит полностью собранный и сосредоточенный Чуя, давя крепкой ногой барахтающегося на полу мужчину. Человек под его ногами кашляет, захлебываясь собственной кровью, стекающей из дрожащих губ. Напавшие были ему не ровней, Чуя уделал их в считанные минуты. Избавиться от них — не проблема. — Тварь, дьявольское отродье! – прохрипел мужчина. Вслед за его словами последовал прицельный удар в лицо, и он едва не захлебнулся от крови, стремительно пронёсшейся по носоглотке. Накахара раздражённо сжал губы от режущего слух крика. Кровь окрасила руки Чуи как раз в тот момент, когда Вайпер наконец-то смог появится. — Не убивай его. Без него мы не получим деньги за миссию, – на грани слышимости проговорил младенец и ближе подлетел к парню. Вопросительно изогнув бровь, мафиози недвусмысленно намекал на то, что хотел бы знать причины, по которым он не может выбить из мужика всю дурь. Осмотрев местность, младенец понял, что перед ним валяется их цель. Он практически еле дышал. — Неужели ты почтил меня своим присутствием. Сегодня снег выпадет, не иначе, – с сомнением посмотрел на него владелец Смутной печали, хмурясь. Одна из бровей мафиози приподнялась под полями шляпы, и он помахал рукой в запоздалом приветствии, чёрные перчатки, обтянутые на пальцах, блестели в тусклом свете штаб-квартиры мафиозной семьи, а его рыжие волосы казались огнём на фоне черного плаща. Сверкая пурпурной пустышкой, Вайпер сразу же столкнулся с насмешливым взглядом Накахары. Тот смотрел на него с большим интересом. Казалось, он ни капли не устал, хотя по тусклому свету из окна было ясно, что погибших людей там больше, чем тридцать. Голубоглазый всё сделал сам. Он наблюдал за жалко трепыхающимся в кровавом месиве мужиком. — По приказу босса, мы должны доставить его живым. – Аркобалено приглушённо хмыкнул, отстраняясь и разворачиваясь к лежащей цели. — Да что ты говоришь? – нарочито спокойно поинтересовался Чуя, оценивающе посмотрел на свою ладонь, раздражённо цокнув языком. — Стоит поторопиться, иначе босс убавит нам зарплату. За проведенные рядом два года никогда и нигде Накахара не видел, чтобы Вайпер столь ярко проявлял тончайшие грани своей парадоксальной личности. Он никогда не улыбается, никогда не выглядит счастливым или хотя бы довольным. Его отсутствие эмоций и привлекло внимание рыжеволосого. Кажется, словно душа старика случайно попала в тело проклятого младенца. Скупой на откровенность, закрытый, как моллюск, жадный, как демон. Но внутри, у этого малыша бьётся совесть, отчаянно бьётся, нанося себе раны. Может, именно поэтому Маммон такой несговорчивый и зачастую тихий, предпочитающий находиться в тени. Убрав руку от лица, парень скривил рот в недовольной усмешке, но тем не менее ответил достаточно спокойно: — Я уже закончил. Пора возвращаться. Дела не терпят отлагательств. Рыжеволосый с интересом присел на корточки рядом с дёргающимся в болезненном припадке мужчиной. Изящная рука тут же притянула его за пропитанную кровью шевелюру и сильно вздёрнула голову мужчины наверх. — А ты пойдёшь с нами. Рыжеволосый закончил речь и поднялся с колен, кинув безразличный взгляд на испачканные в чужой крови руки. Он повернулся к Аркобалено, и мужчина позади засветился красным, плавно поднимаясь над полом. Парень не спеша направился к выходу. Он небрежно перешагивал через трупы, продолжая свой путь ленивой походкой дальше. Плащ, который Чуя заказал для себя на восемнадцатилетие, развевался за его спиной. А потом исчезает во тьме, оставляя за собой лишь лужи крови и горестное осознание простых вещей, которые прежде были прикрыты занавесом слепой надежды. Прошло слишком много времени, и слишком многое изменилось, хотя казалось, словно один день длиться вечность. Тяжёлое прошлое давило на плечи невидимым грузом. Привычная для него жизнь перевернулась с ног на голову. Пустые обещания, начать жизнь с чистого листа, хотя Чуя прекрасно понимал, что пролив кровь однажды – она снова прольётся. Отсутствие дорогих сердцу людей заставляет его нервничать, тревожиться. Его не самое хорошее прошлое, мысли о будущем и настоящем схватили его за горло. Ему нужно понять. Нужны доказательства того, что последние два года не были какой-то головокружительной лихорадкой, которую сон перенес после неудавшейся той-самой-Невыполнимой мисии. И что он не проснется на больничной койке после нескольких дней коматозного состояния. Он не соглашался быть оружием, шпионом или какой-то там марионеткой, как и покорно следовать чужой воле. И вообще, он вполне способен выжить самостоятельно, даже если его тело выглядит от силы на пятнадцать лет. Возможно, каждый человек, знавший истинную сущность рыжеволосого, хотел от него его силу. Это то, что делало его особенным, будучи сильнейшим бойцом в мафии. Порча сметала все вокруг, она не знала пощады. Уничтожая всё на своём пути, выворачивая весь мир наизнанку, убивая его по кусочку. Мафиози с каждым разом уверял себя, что раз все закончилось более-менее, не стоит беспокоиться о том, что будет дальше. Он решил кинуться в руки своей судьбе. Смотря на себя в зеркало, парень понимал, что меняется на глазах. Он перестал узнавать себя в собственном отражении. Тот пятнадцатилетний рыжеволосый парень, что любил джинсы, красную футболку, казалось, уже не имел ничего общего с тем, кого он видел недавно в зеркале в образе мафиозного шляпника теперь. Смотреть на себя было тяжело. Словно огонь, что горел в нём и согревал всех вокруг погас. Все жизненные силы исчезли, растворились в моменте. Правда в том, что он был напуган, и ему было больно. Он почти не изменился. Чуть старше, чуть увереннее. Высокомерен, как всегда. Но стеклянные глаза, смотрящие с обречённым безразличием, напоминают о давно ушедшем прошлом. Внутри лёд сжимается вокруг сердца, давит на него, пытаясь раздавить. Никаких сожалений. Лишь разрывающая на куски боль. *** Входная дверь замка приоткрылась, впуская вместе с дневным светом рыжеволосого парня и проклятого младенца, одетого в фиолетовый плащ, скрывающий пол лица. В поместье царит веселье и привычный уже дурдом. Из всех тяжело работает разве что Скуало, а другие скорее бездельничают, чем занимаются чем-то нужным. — Ши-ши-ши, какие люди к нам пожаловали. Принц наконец-то сможет повеселиться, – в голосе парня слышится привычная капля самодовольства. Чуя абсолютно безэмоциональным и холодным взглядом окинул смутно знакомое лицо. — Бельфегор. Каждый раз одно и тоже. Не надоело? Неужели во всей Италии не нашлось подходящей жертвы? – закатил глаза голубоглазый и тут же добавил: — Мне сейчас не до тебя. Поговорим позже. Мафиози показалось, что Бельфегор выглядел потрясенным, но через мгновение он снова улыбался. Вайпер предпочёл промолчать. Его совершенно не волнует в какой расклад выльется их короткий разговор. В любом случае он получит свои деньги, что ещё может иметь значение? — ВРОООООЙ. Вы закончили раньше, чем я ожидал. Чёртов босс ещё не знает о вашем прибытии. Вы точно справились с миссией? – пулей вылетев из «шпионской засады», Скуало в одну секунду пересёк центральное помещение базы и оказался возле прибывших. Он мгновенно встал рядом с ними и пытливо посмотрел на их парочку, а Чуя растерянно переглянулся с Вайпером, сраженные такой прямолинейностью. — Вопросы подождут. Сейчас мы направляемся к Занзасу, так что, увидимся позже, – спокойно напомнил рыжеволосый, и неспеша двинулся на второй этаж. Они вместе с Аркобалено поднялись по лестнице и, не сказав друг другу ни слова, отправились в дальнюю комнату. Замок Варии, в котором он теперь проживал, был невероятно большим и старинным. Лабиринт коридоров был таким же запутанным, как и всегда, и их обычная жуткость только усиливалась отсутствием вспомогательных работников в поместье, мимо которых они проходили. Последовала тяжелая пауза между тем, как шаги остановились, затем дверь распахнулась под силой одного из тяжёлых ботинок. Чуя лёгким движением ноги вышиб дверь, держа в руке папку с документами. — Мусор, – момент – и стакан летит в Чую, и как всегда останавливается красным свечением. — Почему мне не доложили о вашем прибытии? Дохера смелыми стали, раз приходите, когда вздумается? — Босс... Мы прибыли недавно, из-за слишком лёгкого задания. – Чуя смотрит на него непроницаемым взглядом несколько долгих мгновений, и кидает на стол папку с документами, — Вся семейка была уничтожена в самые короткие сроки. Цель доставлена в нужное место. С этим легко мог справиться Скуало, но вы решили выслать нас. Снова. Хотелось бы узнать в чём причина. В этот момент атмосфера всё накалялась и накалялась, казалось, ещё чуть-чуть и рыжеволосый начнёт стрелять молнями из глаз. Маммон предусмотрительно не влезает и не задает вопросов, хотя повисшая пауза явно намекает на его крайнюю степень заинтересованности. — Мелкий мусор, – Занзас переводит взгляд на Вайпера. — Оставь нас. Аркобалено перевёл вопросительный взгляд на Накахару, но тот лишь пожал плечами. Он незамедлительно вылетает в тихие коридоры замка, и дверь за ним плотно закрывается, оставляя их наедине. Играть в молчанку, конечно, было очень увлекательно и интересно, и в то же время абсолютно бесполезно. Поэтому Чуя решил начать разбор полётов первым: — Слушай, какого хрена? – раздражённо прошипел голубоглазый, хлопнув ладонями по столу, — Я уже довольно давно понял, что ты не будешь мне доверять на все сто процентов. Но неужели я по твоему мнению способен, только на зачистку мелких семей? Тогда в чём смысл моего пребывания в этом месте? Зачем это тебе? В усталой душе мафиози снежным комом копился глухой гнев, а по инстинктам сверлило дрелью, царапало длинными когтями ощущение фальшивой постановочности происходящего. Физиономия алоглазого по-прежнему оставалась непроницаемой, словно лёд, не давала никаких намеков на то, что происходило внутри него. — Я что тут, по-твоему, со стенкой блять разговариваю?! – деревянное полотно стола, деформировалось от немыслимого давления. Витавший в атмосфере воздух изменился, и воцарилась еще большая напряженность. — Занятно. Не часто тебя можно увидеть таким злым. – Скайрини сощуривает рубиновые глаза. — Причина довольно проста – это было испытание для тебя. Увидев тебя впервые я понял – ты особенный. В тебе много силы, ты довольно смышлёный, умеешь расставлять приоритеты и не первый год знаком с делами мафии. — Что ты хочешь этим сказать? – всё сказанное едва ли должно было стать для Чуи неожиданностью, учитывая, какие заслуги он получил в прошлой жизни, и всё же он потрясён. Ситуация изменилась настолько, что теперь едва ли можно было узнать её первоначальный замысел. Голубоглазый понятия не имеет, в чём заключается логика его действий. — Я предлагаю тебе стать официальным членом Варии. Вступить в семью, которая в любой момент придёт к тебе на помощь. Больше не нужно, как крыса выжидать момента, когда можно вздохнуть свободно. Ты можешь делать всё: ездить куда захочешь, быть там, где хочешь, выполнять задания, какие захочешь. Семья. Еще одна концепция, состоящая из ловушек и скрытых капканов, погребенных под зыбучими песками. Семья же, о которой идет речь, находится на вершине неустойчивой структуры — Вария всегда была слишком огромна для иерархии и совершенно отлична от мафии. Наёмные убийцы, худшие из худших, имеющие огромную власть в мире мафии. Этот отряд проводит зачистки — уничтожает целые семьи и считается чертовски сильным, и опасным, а все его члены полнейшие психи. — Давай-ка кое-что проясним, — Чуя смерил его недоверчивым взглядом. — Ты хочешь, чтобы я стал одним из головорезов Варии, при этом совершенно не зная меня? – протянул он, в удивлении распахнув глаза. — Да ты совсем с головой не дружишь. Сама мысль об этом была смехотворной. Он ведёт себя разумно; очевидно, это то, что Накахара приобрел за те два года, которые он провел в этом месте. Это, и умение держать себя в руках. Они через многое прошли, за последние несколько лет. Когда Чуя вернулся целым и невредимым, после первой миссии, даже Бельфегор не попытался скрыть своего удивления. А помог ему в этом, сам мастер мечей. Когда беловолосый увидел его, абсолютно невредимым, без малейшей капли крови и царапины, он был так впечатлён, увидев его за работой. Его умение погрузиться в дело с головой, не вспоминая о себе, превращать целые здания в груду обломков, уничтожать цель без единого движения — увидев всё это своими глазами, Суперби пришёл в восторг. Он был поражëн тем, как кто-то может быть настолько увлечëн даже простой идеей о сражении, не говоря уже о кровопролитных миссиях. В замке их парочка вызвала небывалый ажиотаж, сравниться с которым мог только его первый день в Портовой Мафии. У Бельфегора случился разрыв шаблона, иначе владелец Смутной печати не может объяснить его постоянное шишиканье и кровожадную улыбку, направленные на него. Лусия же удивленным не выглядел, особенно после того как застал процесс кровавой бойни. Он никогда не был откровенным человеком. Чуя держал свои мысли при себе, сохраняя нейтралитет со всеми. Это то, чему его учила сестрица. Чем тише он будет, тем лучше. Но, хотя мафиози никогда раньше не был молчаливым, Лусия с лёгкостью заставил его благоговейно трепетать. Он слишком добрый, всегда улыбается и излучает позитивную энергию. В конце концов мафиози немного успокаивается рядом с солнцем, который постоянно находился рядом. Луссия и Бельфегор всегда рядом, Чуя так привык к их присутствию, что оно было для него чем-то естественным. — Рыжий мусор, ты слишком херово думаешь о здешних обитателях, – начал пояснять Скайрини, подперев щёку кулаком, — Ты уже давно стал частью этого ебучего цирка уродов. Возможно ты думаешь, что мы все тут хуевы дилетанты, но каждый из нас давно принимает тебя за члена Варии. Тебе осталось лишь принять это. Решение уже давно принято и обжалованию не подлежит. Всё, что ты сейчас говоришь — пустое сотрясение воздуха. Голубоглазый против воли почувствовал облегчение, смешанное с удивлением. На губах расцвела довольная ухмылка, — совсем как в прошлом, — очевидно означавшая, что всё идёт так, как ему и хотелось.