От танца до любви

      Не успели артисты сойти с самолёта, как в аэропорту Нью-Йорка уже толпились журналисты. Вспышки их камер слепили глаза, а уши закладывало от количества вопросов.       Как они узнали позже, новости о джазовом фестивале разлетелись по многим странам. США была одной из первых. Заголовки изданий пестрили разнообразием, раскрывая одни и те же подробности. Конечно, то, что не отменили концерт, так ещё и произошла неожиданная замена групп всего за день, потрясло многих ценителей не только танцев, но и других творческих сфер деятельности.       Ну, а главным фурором и поводом для обсуждений стали фотографии «спасённых из ужасного пожара». Но большинство изданий сфокусировались на фотографии, где стоят две девушки в обнимку на фоне горящего павильона, другие люди были на втором плане и немного размыты, а дополнительное освещение давали мигалки пожарных и скорой помощи. Фото сделано явно талантливым фотографом, сумевшим подловить такой слегка интимный момент персонажей снимка. Это фото разлетелось по всему интернету и печатным изданиям, а заголовки под ним были обширны: от общих сведений о пожаре в Санкт-Петербурге, где были американские звезды до более личных по типу «Кто загадочная девушка в объятиях известного хореографа? Неужели мисс Миллс сблизилась с участницей своего же балета?». Тем не менее, это никого не волновало, даже чуть-чуть.       Сейчас же все были заняты тем, чтобы наконец спокойно отдохнуть от долгого перелёта в своих кроватях и провести несколько дней заслуженного отдыха, которые так любезно выделила Реджина. Что ж, провести три дня вдали от суеты–очень неплохая перспектива. На работу только в четверг, поэтому можно позволит себе расслабиться и, как минимум, целый день провести в постели.       * * *

Нью-Йорк, Бронкс. 12 лет назад.

      Это серое осеннее утро можно было считать самым обычным, если бы не было одной незначительной детали: её День Рождения. Из года в год особо ничего не менялось, только лицо в зеркале становилось старше и приобретало более жёсткие черты.       В этом году «особый день» совпал с выходными, так что можно было ничего не делать и не выслушивать лицемерные поздравления от одноклассников и учителей в школе. Её это ужасно раздражало с каждым годом всё больше, когда девочка уже стала понимать, какие люди живут в этом мире. И далеко не все из них белые и пушистые.       Но просиживать весь день дома тоже не хотелось, поэтому Эмма решила погулять с соседскими ребятами, которые ходили по окрестностям и занимались мелкими пакостями. Девочка росла бунтаркой, поэтому иногда присоединялась к мальчишкам в расписывании стен разноцветными красками.       Прошмыгнув мимо кухни, где мама что-то готовила, девочка выбежала на улицу. Ребят она нашла у местного маленького магазинчика, владелец которого был очень приятным человеком. Его звали Тед. Внешностью мужчина походил на медведя: такой же крупный и неуклюжий. Только вот его походка вразвалочку напоминала не медвежью, а больше походила на шлепанье пингвина. За такую манерность его так и прозвали местные: Тед Пингин. Мужчина же только посмеялся над этим, однако, такое необычное прозвище ему понравилось. Сам же он был уже не молод, и магазинчик собирался передать сыну, выросшему с отцом после смерти матери от тяжёлой болезни. Тот был отвестсвенным молодым человеком, поэтому Тед не боялся оставить ему своё детище, сотворенное руками его отца много лет назад. Семейный бизнес был в надёжных руках.       –Хэй, всем привет, –поздоровалась Эмма, подходя к стоящей компании возле магазинчика.       –Привет, Эммс, –дружелюбно ответил Август. Да, они знакомы буквально с самого детства, так что были почти как брат и сестра.       –Не ожидал увидеть тебя сегодня, Свон, –брызнул главный задира, Чак, который пытался казаться крутым и держать всех в страхе.       –Не рад меня видеть? –усмехнулась блондинка.       –Тебя здесь больше не рады, –презрительно вклинилась девушка Чака, Эмили. Мозгов у неё нет, зато за своим «котиком» готова унижаться столько, сколько нужно для того, чтобы быть в его «крутой» компашке.       –Что вы несёте оба? –возмутилась Эмма.       –Я думал, что мы друзья, и тебе нечего скрывать от нас, Свон. Но оказалось, что это не так.       –О чем ты? –вмешался Август.       –Слышал я кое-что от своего отца и твоей матери, –последнее слово он будто выплюнул, что у Эммы сжались кулаки. –Они разговаривали о местном доме малютки. И Ингрид обмолвилась кое о чем. Но, прежде, чем я продолжу, о чем она сказала, я задам тебе вопрос. Готова, Свон?       –Валяй, –твёрдо произнесла Эмма.       –Почему у тебя нет отца? –насмехаясь, спросил парень.       –Он погиб на службе. Он же пожарный. Спасая людей, он…       Чак грубо заткнул блондинку, вскинув руку вверх.       –Ты в этом уверена?       –Да. К чему это вообще?       –Сколько тебе было, когда он умер?       –Мама говорила, что до моего рождения. И вообще! Я ответила на твой вопрос. Говори уже! –Эмма уже начинала терять терпение.       –Твоя Ингрид обмолвилась о том, что муж её бросил, когда появилась ты. Но в чем загвоздка, она не была беремена, ведь если бы была, это бы заметили. Но потом она резко появляется с ребёнком на руках, а через несколько месяцев муж её бросает.       –К чему ты клонишь?       –Ты серьёзно не догоняешь? –усмехнулся Чак. –Ты пошевели своими мозгами. Твой отец не был пожарным, он не погиб. Он бросил тебя, потому что ты сирота.       –Нет! Ты лжёшь! –кричала блондинка, и предательские слезы скапливались в глазах.       –Да, Свон. Да! Сиротка!       –Сиротка! –поддерживала парня Эмили.       –Сиротка! –слышались крики других ребят.       –Нет! –Эмма сделала несколько шагов назад, и несколько слез всё же скатились по детским щекам.       –Сиротка! –повторяли они, но девочка уже бежала со всех ног домой, не слыша, как друг пытался её остановить. Не слышала, как он же и вступился за неё, сцепившись с целой оравой парней.       Через несколько минут она уже подходила к дому и, вытерев слезы, открыла входную дверь.       –Эмма, милая, ты снова убежала? Я же просила так не делать, –в голосе матери не было осуждения, а только лёгкое разочарование.       –Прости, мам, –сухо ответила девочка.       –С днём рождения! –женщина подошла и крепко обняла Эмму. –На кухне стынут твои любимые блинчики с шоколадом.       –Мам, мне нужно с тобой поговорить.       –Что случилось? Ты плакала? –спросила она, всматриваясь в детские черты.       –Ты говорила, что мой отец погиб до моего рождения…       –Да.       –Это ведь неправда, –сухо сказала Эмма, решив высказать всё прямо.       –Откуда у тебя такие мысли? –с удивлением спросила мать, но в её глазах девочка могла увидеть тень паники.       –Я знаю только общую картину, как отец нас бросил. Из-за меня. Почему?       –Милая…       –Не ври мне! Хватит этого! Я всю жизнь живу во лжи. Откуда без беременности может взяться ребёнок? –гневно говорила девочка. –Откуда я? Кто я такая и кто ты мне?       –Ты моя дочь, –ласково сказала женщина, в глазах которой виднелись слезы.       –Я тебе не родная, ведь так?       –Эмма…       –Скажи мне правду! Я сирота?!       –Да, –выдохнула женщина и заплакала. –Но ты всё равно моя девочка.       –Почему муж тебя бросил?       –Он не хотел детей. Я кое-как смогла добиться твоего удочерения, но потом… –вздохнула Ингрид. –Не прошло и полугода, как ты жила здесь, он ушёл, заявив, что такая жизнь не для него.       –Так это всё правда, –тяжело сглотнула Эмма. –Я тебе не родная, а отец бросил меня, потому что это всё было слишком для него. Я была слишком…       Девочка пыталась выбросить ужасные мысли из головы о том, что стала кому-то ненужной уже в детстве. Пыталась забыть тот факт, что всё, чем она жила было ложью.       –Эмма, ты всегда будешь моей любимой дочерью. Я всегда буду гордиться тобой и любить, пусть даже теперь ты знаешь правду. Милая моя, скажи хоть что-нибудь, –молила женщина.       –Зачем я тебе нужна? Почему ты меня удочерила? –выдохнула блондинка.       –Я хотела подарить тебе дом, любовь… Я хотела для тебя лучшей судьбы, чем та, которую предлагал детдом.       –Ты любишь меня?       –Конечно.       –По-настоящему? –всхлипнула девочка.       –А как иначе? Я всегда буду тебя любить. Всегда.       Ингрид взяла руки Эммы в свои и легонько сжала. Девочка же, вцепилась в женщину, вырастившую её, давшую дом и любовь. Это её мать, и ничто не могло этого изменить.       –Прости меня. Я ужасная дочь, –всхлипнула девочка, всё ещё обнимая Ингрид.       –Это не так. Ты самая замечательная дочка на свете. Я люблю тебя. Помни об этом.       –Всегда, –улыбнулась Эмма и поцеловала маму в щеку. –Ты говорила, на кухне блинчики с шоколадом?       –Такое настроение мне больше нравится.       Что ж, этот день рождения запомнится Эмме как самый худший в её жизни. Именно с того момента она начала задумываться о том, как счастливо бы жили Ингрид с мужем, если бы её не было в их жизни. Началось самокопание, о котором девушка, конечно, ни разу не упомянула при матери. Психика 12-летнего подростка была беспощадно сломана и выброшена в окно.       И знали бы тогда все, что эта девочка уже не сможет оправиться от этого и будет искать в себе недостатки, когда на первый взгляд всё кажется идеальным. Никто не знал, что её трудоголизм–результат того, что она просто хотела стать лучше.       И кто бы тогда подумал, что слова, сказанные в страхе после пожара, который случился через 12 лет, будут сказаны девушке, которую Эмма действительно боялась потерять, поэтому высказала то, что её так беспокоило. Доверившись кому-то, она боялась быть брошенной, поэтому оставалась лишь отчаянная просьба.       * * *       Из долгих размышлений о прошлом девушку выдернула рука, которая легла на её плечо. Повернув голову, Эмма наконец заметила хореографа, обеспокоенно смотрящую на неё.       –Что случилось? –нежно спросила она, поддевая подбородок блондинки двумя пальцами и разворачивая к себе.       Эмма отцепилась от фортепиано, на которое опиралась обеими руками и отвела взгляд от настойчивых карих глаз.       –Ничего. Всё в порядке.       –Это неправда, –так же спокойно говорила Реджина.       –Всё хорошо, честно. Просто кое-что вспомнилось. Ничего страшного, –начала оправдываться девушка.       –Ладно, –выдохнула брюнетка, не поверив ни единому слову. –Поставим на повтор? –спросила хореограф, подойдя к ноутбуку.       –Да. Сегодня мне явно потребуется больше времени для настроя. Тем более, начало недели.       –Хорошо, –щёлкнув кнопкой мыши, Реджина включила «Лунную сонату» и отошла от столика к фортепиано, где продолжала стоять блондинка.       –Мне нравится, когда вы играете, –внезапно произнесла Эмма, проводя рукой по инструменту.       Реджина села за фортепиано и, прислушавшись к мелодии, начала подыгрывать. Блондинка с неким благоговением наблюдала за этим процессом.       –У вас сегодня день рождения, мисс Свон, –как бы между прочим сказала хореограф. –И вы никому не сказали.       –Да. Просто не люблю отмечать.       –Все любят день рождения.       –Как видите, не все.       –Или вам не нравятся подарки, которые вам дарят? –с лёгкой ухмылкой спросила Реджина.       –Дело не в этом. Но иногда они были действительно ужасны, –хихикнула блондинка. –Но откуда вы знаете?       –Я всё знаю, дорогая. К тому же, у меня хорошая память на цифры. Запомнить дату рождения, когда я просматривала ваше портфолио, труда не составило.       –И вы не сдали меня остальным.       –Подумала, раз уж вы не говорите, почему я должна?       –Справедливо с вашей стороны, –улыбнулась Эмма.       Наконец, девушка попыталась расслабиться, закрывая глаза и опираясь поясницей на фортепиано. Какое-то время она слушала, как играет Реджина, потом переключилась на что-то совсем иное.       Брюнетка играла ту же мелодию второй раз, смотря на умиротворенное лицо Эммы, каким оно не было десять минут назад. Внезапно на неё нахлынуло тепло, пронизывающее каждую косточку в теле и отдававшееся в нервах на кончиках пальцев. Это был особый трепет и чувтво нежности внутри, которые добирались до самого сердца. Прекращая играть, брюнетка встала и немного приблизилась к девушке, вдыхая приятный запах корицы. Закрыв глаза, она сделала шаг ближе.       О, эти пряные яблоки. Эти чертовы яблоки, чей запах проникал в голову и задурманивал разум, не позволяя здраво мыслить. Хотелось укутаться в плед и вдыхать этот пьянящий аромат до конца жизни. Эмма больше не могла слышать звук игры на фортепиано, на которое опиралась. Открыть глаза девушка тоже не могла, уж слишком не хотелось. А если Реджина ушла, подумала блондинка. Она могла бы продолжать так думать, если бы не почувствовала лёгкое и нежное, почти невесомое, прикосновение к своим губам.       Эмма могла бы поклясться, что это самый лучший поцелуй в её жизни. В нём не было ничего лишнего: ни мерзкой похоти, ни жаркой страсти, ни сильного напора. Было сплошное благоговение и трепет. И запах яблок. Но только брюнетка хотела отстраниться, девушка сама подалась вперёд, продолжая то, что можно делать бесконечно. Реджина правой рукой нежно обхватила лицо блондинки, а второй переплела свои пальцы с пальцами Эммы, образуя своеобразный замок. Девушка же свободной рукой аккуратно немного притянула хореографа за талию к себе, стараясь не переусердствовать. Реджина слегка углубила поцелуй, но так, чтобы он оставался невинным и нежным.       Когда воздуха уже стало не хватать, девушкам пришлось отстраниться, тяжело дыша.       –С днём рождения, Эмма, –прошептала Реджина.       –Это лучший подарок, –улыбнулась блондинка и вновь подалась навстречу манящим красным губам.