От танца до любви

      Чёрный «Мерседес» колесил по улицам, выезжая на Манхэттен. Всю дорогу Эмма пыталась отказаться, на что хореограф говорила, что уже поздно что-то менять. Прошло чуть больше получаса, как автомобиль вырулил на Пятую Авеню.       –Как ты относишься к животным? –спросила Реджина.       –Хорошо. А что?       –У меня дома собака. Ты не против?       –Нет, конечно. Всегда любила собак.       –Отлично, –мягко улыбнулась брюнетка.       Через несколько минут машина остановилась у одного из небоскрёбов. Реджина вышла на улицу, и блондинка последовала её примеру, поднимая голову вверх.       –Ты здесь живёшь?       –Да, но только по выходным. Другая квартира находится ближе к студии.       –Ага, –рассеянно протянула Эмма, заходя в здание.       Стараясь не глазеть на дороговизну вестибюля, девушки прошли к вместительному лифту, где их ожидал молодой человек.       –Мисс Миллс, леди, –поздоровался он и нажал на одну из многочисленных кнопок.       –Оливер, добрый вечер, –ответила хореограф, сдержанно улыбнувшись.       –Здрасьте, –сказала Эмма.       Лифт поехал вверх, неспешно и бесшумно скользя, набирая высоту. Поездка длилась пару минут, и они продлились целую вечность из-за хранившегося молчания и тишины.       Эмма не боялась того, что переночует в чужой квартире. Её беспокоило то, что Реджина услышала. Насколько она помнила, в резюме не было ни слово о приёмной семье или о чём-то подобном. Меньше всего хотелось, чтобы хореограф начала проявлять жалость, чего Эмма терпеть не могла всю жизнь, особенно после того, как узнала правду. Но она была рада, что Реджина не начала пока этот разговор. По правде говоря, как бы Эмме была неприятна и болезненна эта тема, придётся рассказать её хотя бы в общих чертах, потому что сокрытие правды, части её жизни, да и саму жизнь, было бы несправедливо.       Из размышлений девушку вырвал звук открывающихся дверей лифта. Эмма последовала за брюнеткой по широкому коридору, пока та не остановилась у одной из квартир. Достав ключи из сумочки, Реджина её открыла и первая зашла внутрь.       –Чувствуй себя как дома, –сказала хореограф, бросив ключи в вазочку, стоящую на комоде и скидывая пальто и обувь после того, как помогла Эмме снять куртку.       Из глубины квартиры послышался шорох, и через несколько секунд из какой-то комнаты вылетел чёрный комок, царапая когтями дорогой паркет. Это была собака, как и говорила Реджина. Радостная и абсолютно счастливая, она прыгала на ноги хозяйки, пытаясь её облизать, когда та склонилась, приветствуя питомца. Виляя закрученным хвостиком, животное поскуливало и похрюкивало, кружась вокруг. И только тогда, когда собака увидела чужого, успокоилась, начиная внимательно наблюдать своими большими глазами-бусинками за незнакомкой, склонив голову набок и навострив уши.       –Багира, познакомься: это Эмма, –Реджина погладила животное по голове.       –Привет, –девушка протянула руку собаке ладонью вверх, и та немного недоверчиво подошла и уткнулась носом, всё время косясь на хозяйку.       Когда животное завиляло хвостиком, Эмма смогла погладить собаку.       –Так ты Багира, да? Красивое имя тебе дала хозяйка, –улыбалась блондинка.       –На самом деле, нет. Я нашла её в парке, на ошейнике было написано её имя.       –Она потерялась? –девушка подняла глаза на Реджину.       –Да. Скорее всего, вырвалась. Поводок был прицеплен к ошейнику, –брюнетка указала пальцем на комод, где лежал красный собачий поводок рядом с чашей для ключей.       Эмма усмехнулась, вспоминая майский день. Как она гуляла по парку и увидела парня, замахивающегося на бедное животное. И то, что она спасла собаку. Одной из немногих деталей, которые хорошо запомнились, был именно красный поводок. Конечно, это могло быть совпадением, но всё же она решила спросить.       –Сколько она уже у тебя?       –Почти полгода. В начале мая я её взяла.       –Мне кажется, это судьба, –многозначительно улыбнулась Эмма.       –О чем ты?       –Через неделю после нашей первой встречи я снова танцевала на той площади. Не увидев тебя, после решила пройтись по парку. Там я приметила какого-то парня. Он что-то кричал и поднял руку на собаку. Я его толкнула, и тот выпустил поводок из рук.       –Это и есть та собака, –догадалась Реджина, и блондинка в ответ кивнула. –Ты её спасла.       –Неизвестно, что с ней могло случиться, если бы не ты.       –Иногда лучше не иметь ничего, чем что-то плохое. Ты избавила Багиру от того непутевого хозяина.       –Будем считать, что мы это сделали вместе, –улыбнулась Эмма, беря хореографа за руки и притягивая к себе.       Девушки стояли в обнимку посреди коридора пару минут, пока Реджина не отстранилась.       –Пойдём ужинать. Не оставлю же я тебя голодной.       –Ещё и покормишь… Просто идеальная женщина, –улыбнулась блондинка и чмокнула хореографа в щеку.       Поужинав самой вкусной, по мнению Эммы, лазаньей, которую она нахваливала постоянно, девушки прошли в просторную уютную гостиную. Комнаты, которые успела посмотреть блондинка, были отделаны в едином стиле. Как оказалось, хореограф предпочитает минимализм не только на рабочем месте, но и дома. Пастельные тона визуально увеличивали и без того большое пространство, а свет был мягким и приятным. Окна были зашторены, однако Реджина не включила свет, попросив Эмму закрыть глаза и повернуться к одному из них. Девушка терпеливо ждала, пока слушала тихие шаги по паркету вокруг и какой-то шорох, предположительно перед глазами. Ей очень хотелось посмотреть, что делает брюнетка, но продолжала терпеливо ждать разрешения.       –Открывай, –тихо сказала Реджина, и Эмма молча подчинилась.       Перед ней открылась неимоверная картина: Эмпайр Стейт Билдинг горел огнями впереди, одиноко возвышаясь над городом на фоне тёмного неба. Ниже стояли другие дома, а вдали ездили машины, что было понятно по движущимся пятнам жёлтого и красного цветов. Огни города заполнили собой гостиную, наполняя её разными оттенками, их свет оставался на панорамном окне, обрамленном шторами карамельного цвета. В воздухе смешались уют и современность, очень контрастируя, но так талантливо смешиваясь в единую гармоничную композицию. Девушка перевела взгляд на хореографа, чье лицо было освещено не только светом с улицы, но и мягкой трепетной улыбкой. Здесь и сейчас она почувствовала себя там, где должна быть. Этот момент был самым правильным вопреки всем попыткам отказаться.       –Это потрясающе, –прошептала Эмма, возвращая взгляд к окну.       Реджина не ответила. На последок ещё раз всмотревшись вдаль, она протянула руку к блондинке и нежно взяла её ладонь в свою. Теперь девушки стояли в обнимку: брюнетка сзади обхватила девушку, кладя голову на её плечо. Она до безумия любила этот вид, но никому не открывала его прелесть. Сейчас же она нашла человека, с которым может поделиться тем, что так близко её сердцу и душе.       Чуть отодвинув кофту Эммы, хореограф поцеловала её в оголенное плечо, медленно поднимаясь поцелуями к шее, доходя до цепочки, задержавшись на пару секунд и наблюдая за реакцией девушки. Блондинка лишь вздохнула, прикрыв глаза, и чуть повернула голову для большего доступа к чувствительному месту у основания челюсти. Реджина медленно выцеловывала нежную кожу, лениво переходя от одного участка к другому, будто дразня. Мягкие губы оставляли красноватые следы от помады, пахнущей вишней. Яблочный парфюм окутал пространство вокруг, словно проникая во все предметы в комнате, сочно благоухая и создавая некий вакуум вокруг девушек.       У Эммы не получилось совладать с собой и всеми накопившимися эмоциями, поэтому ловко вывернулась из объятий хореографа, и в несколько движений та была прижата спиной к окну, удивлённо смотря на появившуюся дерзость девушки. Блондинка не дала сказать ни слова, припадая к манящим губам, опираясь на стекло двумя руками, расположив их по обеим сторонам от головы Реджины.       –Что… Что ты делаешь? –тяжело дышала хореограф.       –Реджина, я так больше не могу, –выдохнула блондинка, жалобно смотря в карие глаза.       –Что случилось?       –Я засыпаю с мыслями о тебе, просыпаюсь с мыслями о тебе… Да я живу мыслями о тебе. И не могу найти способ перестать это делать. Каждый раз, когда я тебя вижу, что-то внутри переворачивается и… Боже, я… Это так глупо, –усмехнулась девушка.       –Я не совсем понимаю, что ты имеешь ввиду. То, что ты чувствуешь тебе неприятно? –взволнованно спросила хореограф.       –Это невыносимо. Видеть тебя, целовать, но больше я ничего не могу. Я понимаю, наши отношения тайные, но… Что мне с собой делать? –обречённо говорила блондинка.       –О, Эмма, –пораженно выдохнула брюнетка. –Это вовсе не глупо. Это то, что ты чувствуешь. Эмоции–это нормально.       –Тогда почему ты их никому не показываешь? Почему прячешь?       –То, что я их не показываю, не значит, что я бесчувственная. Просто в таком обществе лицемеров и предателей это становиться необходимостью.       –Я сдерживаю себя постоянно, такое ощущение, будто ещё чуть-чуть, и взорвусь.       –Так не сдерживайся, –просто сказала Реджина, как самую простую истину жизни.       –Что? –подняла брови блондинка.       –Я не против, –пожала плечами хореограф.       –Это не будет неправильным? Мы-то и встречаемся три дня…       –Ты считаешь, что это желание неправильно?       –Нет. На самом деле, нет. Просто…       –Ты действительно этого хочешь? –серьёзно спросила брюнетка, перебив возможную тираду.       –Всем своим сердцем, –выдохнула Эмма, не разрывая зрительного контакта с карими глазами, которые вмиг потемнели, что было заметно даже в тусклом свете огней города.       Ещё миг, и губы девушек встретились в сокрушительном поцелуе. Длинные пальцы зарылись в светлых локонах, притягивая их обладательницу как можно ближе. Языки сплелись в едином беспорядочном танце, переплетаясь и кружась. Никто не хотел уступать в молчаливом мокром противостоянии за господство друг над другом. Вздохи перемешивались со стонами нетерпения, наполняя этими звуками пространство.       Хореограф спиной оттолкнулась от прохладного стекла, делая шаг, вынуждая Эмму отступить назад. Схватив её за ворот кофты, брюнетка двигалась куда-то в сторону, утягивая девушку за собой, при этом ни разу не споткнувшись и не разорвав поцелуй. Опустив одну руку, Реджина нащупала в темноте дверную ручку и нажала на неё. Дверь распахнулась, впустив девушек в главную спальню. Развернувшись, хореограф ногой толкнула её, закрывая, и двинулась вперёд, вновь наступая на блондинку, пока обе не рухнули на большую мягкую кровать.       Брюнетка смотрела на Эмму сверху вниз, мягко и страстно улыбаясь. В темноте комнаты она нашла маленький пульт и нажала на одну из кнопок. Слева послышалось жужжание, и через несколько секунд из открывшегося огромного окна попали огни города, заливая светом спальню, пусть и не ярко. В их сиянии карие глаза стали совсем чёрными. Они будто искрились, хотели поглотить собой весь мир и, в частности, девушку, лежащую спиной на кровати. Эмма отвернулась от окна и встретилась взглядом с хореографом. Её привычно зелёные глаза стали цвета морской волны, приобретя глубину и насыщенность. В них плескалось неприкрытое желание брать и отдавать, подчиняться и властвовать, жить и умереть.       Пробравшись руками под кофту, Реджина легко и почти неощутимо проводила пальцами по коже блондинки. Мышцы живота слегка подергивались, пока не привыкли к приятным ощущениям.       –Реджина, –тяжело прошептала Эмма и попыталась приподняться, но её мягко остановили.       –Я хочу позаботиться о тебе, –голос брюнетки приобрёл какую-то особую тёмную и томную нотку, теперь хрипотца была отчётливо слышна. Бархатный голос проникал в самое сознание, отдаваясь эхом. –Позволь мне избавиться от этого, –продолжила она и, получив в ответ что-то на подобие нетерпеливого хныканья, потянула уже ненужный предмет одежды вверх, постепенно оголяя всё больше кожи.       Отброшенная кофта оставила Эмму в синем бюстгальтере. Грудь беспорядочно вздымалась от постоянных поцелуев то на ключицах, то на животе. Губы хореографа исследовали каждый дюйм разгоряченного тела, ища всевозможные способы, чтобы свести девушку с ума. Руки блондинки потянулись к фиолетовой блузке Реджины и, дрожа, пальцы не спеша расстегивали пуговицы. Когда она справилась с последней, вынув полы из брюк, обе части раскинулись по сторонам, открывая взору гладкую оливковую кожу, которая покрылась мурашками от намеренного прикосновения тёплых ладоней поверх груди. При очередном движении блузка спала с одного плеча и, решив наконец избавиться от лишнего, Эмма быстро стянула ткань с брюнетки, принимая сидячее положение.       Реджина оказалась сидящей на бёдрах блондинки и обнимающей её за шею. Руки обеих спускались всё ниже по спинам друг друга. Эмма припала губами ко вздувшейся венке на шее, прижимаясь как можно ближе. Из приоткрытых красных губ сорвался почти отчаянный вздох. Ловкими пальцами брюнетка в одно движение расстегнула бюстгальтер и стянула его, не позволив сделать то же самое со своим. Ещё мгновенье, и девушки снова оказались в горизонтальном положении. Тёплые ладони Реджины ласкали упругую грудь, губы обхватили правый сосок, перекатывая и немного посасывая, пока руки делали своё дело, сжимая и разжимая. Ласки проходили по пару кругов, меняя одну грудь на другую, уделяя внимание каждой. С губ Эммы то и дело срывались сладостные стоны удовольствия.       –Реджина, пожалуйста… Я больше не могу, –еле произнесла она.       Не спеша хореограф поцелуями стала спускаться всё ниже. Она прошлась от губ до шеи, от шеи до груди, от груди до живота. И всё по-новой, заставляя тело под собой выгибаться в нетерпении и мольбе.       –Реджина, –снова прохрипела Эмма.       –Терпение и выдержка, дорогая, –ухмыльнулась брюнетка и посмотрела в затуманенные зелёные глаза.       –Её у меня нет, –сказала блондинка. –Сделай уже что-нибудь.       Реджина расстегнула пуговицу на джинсах, и Эмма невольно сглотнула. Потянув молнию вниз, хореограф взялась пальцами за пояс и посмотрела на лицо девушки. Получив одобрительный кивок, она начала снимать джинсы, освобождая стройные длинные ноги. Через пару секунд предмет одежды уже лежал в стороне, и теперь Реджина могла в полной мере насладиться открывшейся картиной. Подтянутое тело изящно лежало на широкой кровати, светлые длинные волосы раскинулись по обе стороны от румяного лица. Глаза блестели в свете городских огней, излучая благоговейное возбуждение. Они прошлись по фигуре сверху и задержались на не снятых классических чёрных брюках. Как бы Эмме они ни нравились, сейчас они явно мешали. Проследив за красноречивым взглядом, брюнетка усмехнулась и слезла с кровати. Она расстегнула пуговицу и ширинку, руками медленно потянула их вниз, постепенно оголяя ноги. Через мгновение брюки лежали на полу, и Реджина переступила через них, уперевшись одним коленом в матрас между ног блондинки. Чёрный кружевной комплект белья идеально подчёркивал все достоинства фигуры, и оттенок кожи стал ещё более прекрасным.       Нагнувшись, хореограф снова потянулась к приоткрытым губам, настойчиво обхватывая их своими. Её руки начали плавно опускаться к груди, плавно переходя к талии и доходя до бедра. Зацепившись за край синего белья указательным пальцем, брюнетка потянула его вниз. Эмма приподняла бёдра, чтобы было легче избавиться от мешающей ткани. Реджина ещё раз начала целовать разгоряченное тело, спускаясь всё ниже.       –Ты такая красивая, –говорила она. –Такая сладкая. Такая настоящая. Такая… моя, –улыбнулась хореограф, выцеловывая внутреннюю часть бедра.       –Твоя, –подтвердила блондинка и втянула в себя воздух, чувствуя горячее дыхание на своей промежности.       –Да я тебя совсем замучила, –игриво подняла бровь Реджина, смотря на влагу между бёдер девушки.       –О, это точно, –нетерпеливо произнесла Эмма.       На секунду девушки отвлеклись от шума на улице. Начался дождь. По стеклу скатывались крупные капли, где-то вдали прогремел гром.       Брюнетка вновь потянулась вверх для поцелуя. Как только губы встретились, пальцы прошлись по нежным складкам, что вызвало у блондинки стон, который был приглушён ртом хореографа, растянувшегося в чеширской улыбке, и звуками ливня за окном. Не прошло и пары минут поддразниваний и жалобного хныканья, как длинные пальцы скользнули внутрь.       –О, Боже! Я не… Это… –вздохнула блондинка.       –Очень красноречиво, дорогая, –улыбнулась Реджина.       Сначала движения были медленными и аккуратными, чего девушке не хватало. Она извивалась на постели, прося большего. Решив не терзать возбуждённое создание, Реджина ускорила темп, надавливая ладонью на клитор, усиливая контакт. Руки блондинки беспорядочно метались по кровати, пока свободной рукой хореограф не завела их над головой, вдавливая в матрас. Из-за этого пришлось немного сменить позу. Теперь правое колено почти упиралось в центр Эммы, отчего давление только усилилось.       С приоткрытых губ вырвался очередной стон, после чего мышцы внутри плотнее обхватили пальцы брюнетки. Девушка была на самом обрыве, готовая вот-вот лететь вниз. Возможные дальнейшие реплики были перехвачены красными губами, рьяно целующие. Ещё минута и… она возвышается над миром. На глазах белая пелена, а в теле приятный жар и мелкая дрожь, проживающая от кончиков пальцев ног до самой головы. Единственным, что физически держало её на земле, были губы и ласкающая рука. Это всё, что ей было нужно. Яркая вспышка молнии осветила комнату и девушку, бьющуюся в эйфории сладостного момента освобождения. Громкий раскат грома заглушил отчаянный стон, сорвавшийся с открытых губ, соединённых с другими.       Грудь беспорядочно вздымалась, тело приятно обмякло, а глаза тяжело открылись. Сфокусировавшись, девушка наконец смогла увидеть ту, что едва не свела её с ума. Хореограф смотрела на неё, убирая влажную светлую прядь с лица. Она мягко улыбалась, смотря на девушку, чей взгляд был ещё помутневшим, но всё таким же возбуждённым.       –Хэй, –произнесла Эмма, беря брюнетку за руку. –Это было чудесно, –приподнявшись, она поцеловала Реджину.       –Я рада, что тебе понравилось.       –Теперь я хочу, чтобы тебе было так же хорошо, –игриво улыбнувшись, Эмма жадно впилась в пухлые губы, начиная нависать над хореографом.       И так медленно и мягко, руки сами потянулись за спину брюнетки, расстегивая бюстгальтер, освобождая полную грудь от сдерживающего белья. Несколько коротких поцелуев спустя Реджина оказалась на лопатках с видом на нависшую над ней блондинку. Первые пару секунд Эмма рассматривала подтянутое тело с идеальными формами. Молния вновь осветила пространство, открыв лучший вид на безупречность хореографа.       –Нравится то, что вы видите, мисс Свон? –ухмыльнулась брюнетка, поднимая чёрную бровь.       –Вы само совершенство, мисс Миллс.       Поцеловав её в губы, девушка благоговейно провела руками вдоль тела, наслаждаясь мягкостью кожи. Лицо хореографа слабо освещалось, что придавало некую таинственность и тонкость хрупкой, но сильной фигуре. Не долго думая, Эмма обеими руками нежно сжала грудь Реджины, учащая её дыхание и пульс. Прильнув губами к одному соску, второй она перекатывала меж пальцев, оттягивая и слегка сжимая. С пухлых губ то и дело вылетали вздохи и стоны один за одним, лаская слух блондинки.       Оторвавшись от приятного занятия, девушка двинулась поцелуями вниз, попутно цепляя зубами тонкое чёрное кружево и стаскивая его с ног хореографа.       –Оригинальный способ, –улыбнулась Реджина, на что блондинка лишь пожала плечами.       Когда с предметом гардероба было покончено, Эмма приподнялась на локтях и посмотрела на место между ног брюнетки, явно её ожидающее. Внезапно девушке захотелось попробовать Реджину на вкус. Пусть раньше такого желания никогда не возникало, сейчас оно захлестнуло её с головой. Облизнувшись, блондинка провела пальцами по стройным ногам, останавливаясь на низу живота. Обхватив одной рукой таз хореографа, второй она взяла потную ладонь, некрепко сжимая. Ещё раз посмотрев в карие глаза, в которых бушевало возбуждение и желание освобождения, Эмма медленно провела языком вдоль влажных складок, получая глубокий стон в ответ и сжатие руки. Она делала круговые движения вокруг чувственной точки, заставляя хореографа выгибаться в пояснице каждый раз, когда давление ненадолго усиливалось.       Освободив руку из крепкого захвата, блондинка осторожно ввела два пальца внутрь, продолжая ласкать клитор языком. Ладони Реджины запутались в светлых волосах, притягивая ближе и ища более тесного контакта. Из-за достаточного воздержания, она стремительно приближалась к пику блаженства, хотя всеми силами пыталась оттянуть кульминационный момент. Умело соединяя язык с пальцами, Эмма просто не оставляла шансов продержаться как можно дольше. Чувствуя приближающуюся разрядку, хореограф потянула девушку на себя, царапая изящную спину и обхватывая ногами тонкую талию. Несколько чётких и резких толчков довели Реджину до сокрушительного оргазма, какого она ещё не испытывала.       –Блять! –выкрикнула она в экстазе.       Дрожь прошла по всему телу, отдаваясь собственными стонами и выкриками имени блондинки. Пару минут после этого собственное тело её отпустило и позволило ровнее вздохнуть и открыть глаза.       –Очень красноречиво, дорогая, –повторила ранее сказанную фразу Эмма.       Вместо ответа Реджина мягко прикоснулась к улыбающимся губам, вкладывая в этот поцелуй благодарность.       Сколько было партнёров у хореографа, но такое тепло после сближения осталось впервые. Только сейчас она окончательно поняла, что Эмма не просто мимолётный роман. Она её жизнь, её вечная погибель на грешной земле. С ней она живёт, с ней она умирает. Сейчас, в этот самый момент, всё правильно. От и до. Каждое слово, каждое движение–всё произошло тогда, когда судьбе это было угодно. Кто-то говорит, что у неё плохое чувство юмора. Возможно. Но только не здесь, только не сейчас.       Что же касается Эммы. Она безраздельно счастлива наблюдать за лучезарной улыбкой брюнетки, которую хочет видеть каждый Божий день. С ней девушка может быть собой: никому не обязанной, ничего не скрывающей и всё отдавающей. Такого не было очень давно. Да и могла ли Эмма кому-то вообще довериться? Может быть, и нет. Но сейчас она готова вырвать себе сердце и вложить в руку хореографа, зная, что та его защитит, не позволив разбиться. Она чувствовала, что сердце, треснутое много лет назад, зятянет свою глубокую рану в тёплых нежных руках Реджины, бережно прижимавших к её груди.