От танца до любви

      Солнце слепило глаза. Ещё тёплый ветерок развивал волосы. Зелень вокруг радовала, не взирая на пыль кругом. Колоритные домишки старого города отдавали стариной и атмосферой средневековья. Повсюду слышны гитары и кастаньеты, издающие звуки в руках уличных музыкантов. В воздухе летали запахи чего-то пряного и свежего.       Мадрид. Столица Испании, расположенной почти на краю Европы. Конец октября выдался довольно тёплым в этом году. Не зря говорят, что на планете глобальное потепление. Температура была идеальной для долгих прогулок по городу: не жарко, но и не холодно.       Отель «Четыре сезона» пышно приветствовал посетителей.       –Bienvenido al hotel Four Seasons, Srta. Mills, –на испанском поздоровалась (как Эмма поняла, Реджину) девушка за стойкой регистрации.       –Hola. ¿Están listos los números? –ответила Реджина тоже по-испански, чем очень удивила блондинку.       –Por supuesto. Todo lo que pediste, –улыбнулась девушка.       –Gracias.       Хореограф кивнула ребятам, и те быстрым шагом направились за ней к лифту. У Эммы так и чесался язык задать кучу вопросов. Например, откуда брюнетка знает испанский (это же касается и русского языка). Конечно, она догадывалась, что та просто его выучила специально для таких поездок, но это вряд ли, потому что она говорила очень свободно и без акцента.       Тем временем двери лифта открылись и выпустили всех в просторный коридор. Хореограф повернулась лицом к коллективу.       –Дверь юношей справа по коридору, девушек–слева. Мой номер этажом выше, поэтому, если что-то будет нужно, можете обращаться. Здесь у вас гида нет, так что, прошу, не потеряйтесь в городе. В галерее мне все нужны живые и не объевшиеся такос и бурито.       –Когда это мы объедались? –с ухмылкой спросил Киллиан.       –Сейчас вы вынуждаете меня вспоминать нашу первую поездку в Испанию, когда вы вместе с мистером Ноланом зашли в местную забегаловку, а потом после выступления поклялись больше никогда не есть.       Все хихикнули. Кто-то вспомнил этот момент, а Эмме же просто было смешно, когда она представила зелёных Киллиана и Дэвида, еле передвигавших ноги.       –Понял, мисс Миллс. Никаких такос.       –Надеюсь. Хорошенько отдохните, завтра нам на осмотр галереи, а потом можете свободно погулять по городу, –брюнетка кратко улыбнулась всем, задержав взгляд на Эмме. И по немой просьбе девушка поняла, на что хореограф намекала. Кивнув, она пошла вслед за другими, заходя в номер.       Девушки заселились в один из люксовых номеров, широкими окнами выходя на оживлённую улицу, где ездили автомобили и неспешно ходили люди. Вообще, Испания–одна из немногих стран, где никто никуда не торопится. Ритм жизни здесь колоссально отличается от американского, где не бывает ни одного спокойного дня. В том же Нью-Йорке жизнь так и кипит: машины разъезжают по магистралям, люди бегут на работу. В Мадриде всё идёт своим чередом, размеренно.       Прошло около часа, прежде чем Эмма поднялась на следующий этаж и постучала в дверь президентского номера хореографа. Та лишь улыбнулась и пропустила девушку внутрь, закрывая дверь на замок. Светлый и просторный номер был, наверное, слишком просторным для одного человека, подумала блондинка.       –Тебя не будут искать? –спросила Реджина.       –Не. Я сказала, что осмотрю отель, а на это нужно время.       –Но, получается, ты сказала правду.       –Ну… Да. Наверное. Это не важно, –улыбнулась девушка, подходя ближе к брюнетке.       –Как тебе ваш номер?       –Классный, но не настолько, как у тебя. Зачем тебе одной такой большой номер?       –Статус обязывает к таким апартаментам. К тому же, может быть, здесь будет пара встреч.       –А почему именно «Четыре сезона»? –задала относительно давно возникший вопрос Эмма.       –Ещё мои родители сотрудничали с этой сетью отелей. Они предоставляют мне некие привилегии. Например, неплохую звукоизоляцию в номерах, –хищно улыбнулась хореограф и крепко поцеловала девушку, срывая то ли вздох, то ли всхлип.       –Джина… Мы всё же в отеле, –попыталась выкрутиться Эмма.       –Lo sé, querida. Не переживай, я не буду делать чего-то неприличного.       –С каких пор ты говоришь по-испански?       –С детства. У моего папы испанские корни, и он просто не мог не научить меня родному языку. Тебе нравится, как он звучит? –приподняла бровь хореограф и коварно усмехнулась.       –О, да. Определённо, нравится. Меня научишь парочке фраз? –улыбнулась Эмма. –Пожалуйста? –добавила она, увидев сомнение в карих глазах.       –Está bien, lo haré.       –И что это значит?       –Научу. Но ты не будешь психовать, –брюнетка подняла указательный палец.       –Я никогда не психую, –запротестовала девушка. –Когда это ты у меня замечала? С чего ты это взяла? Такого никогда не было.       –Вот прямо сейчас, –улыбнулась Реджина, и блондинка лишь выдохнула. –Передохни, ты устала. Действительно, пройдись по отелю, потому что у тебя будут спрашивать, что тут есть, а ты расскажешь только о моём номере.       –Да, ты права. Руби может опять что-то заподозрить.       –Увидимся позже, –хореограф чмокнула блондинку в губы коротким поцелуем, и та спешно удалилась.       * * *       Тем же вечером вся группа обсудила план на «испанскую неделю». Во вторник, то есть завтра, у них осмотр галереи, где пройдёт выставка одного из художников, который пишет в стиле реализма. Открытие этой выставки состоится в четверг вечером, где, соответственно, «Guards» специальные гости, открывающие её. Коллектив упорно готовился к этому номеру, так как танго–танец не самый лёгкий, пусть у большинства был опыт в такой практике. Но нет предела совершенству. Любое начатое дело нужно заканчивать максимально успешно, какие бы трудности ни возникали на пути к достижению поставленной цели.       Следующие пара дней–выходные, после чего в субботу они должны присутствовать на открытии новой галереи современного искусства в Валенсии. Вроде, план не сложный, но достаточно утомительный. Всё бы ничего, но в тот же день коллективу придётся покинуть страну. Из-за плотного графика нет времени на то, чтобы много отдыхать, ведь Париж ждать не будет. Расстояние от Валенсии до столицы Франции не так уж и велико на первый взгляд, но смену часовых поясов никто не отменял. Пусть разница в пару часов, но привыкнуть сразу почти не реально. Конечно, есть вариант отсидеть в Испании ещё день, а потом отправиться в Париж, и засыпать уже на сцене, а не в самолёте. Но всё же, хореограф решила всех погонять. Никто не стал с ней спорить, потому что знают, что это абсолютно бесполезно, и в ответ они получат лишь смертоносный взгляд. А люди не хотят его заработать в свою сторону, и это касается не только коллектива, но и вообще всех, кто имеет дело с Реджиной Миллс.       Не стоит не отметить факт того, что за месяц в США они не вернуться ни на день. Почти до конца ноября у группы насыщенный график с выступлениями по четырём странам Европы. Но это по предварительным данным. Вполне возможно, как говорила хореограф, их запрут ещё куда-нибудь. Да их в Америке никто и не держит. Получилось так, что родни и тех, кто будет их ждать, не так уж и много. Разве что, в Нью-Йорке осталась бабушка Руби, вдова Лукас. Приятная женщина, держащая свою небольшую кафешку, дарившую атмосферу 80-х среди современного мегаполиса. Эмма и Айви заходили как-то туда. Блондинка признала, что там лучшие сырные сэндвичи, какие она только пробовала. И так уже чуть больше месяца девушка время от времени заглядывала в это кафе за вкусностями, и заодно повидаться с бабушкой Руби.       * * *       Три дня пролетели для всех незаметно. Приблизился четверг, а вместе с ним и выступление в галерее, находящейся почти в центре города. Гости потихоньку собирались. Официанты шныряли между ними с подносами с алкоголем и закусками. На стенах красовались картины: пейзажи, портреты и просто пойманные житейские моменты, будто запечатлённые фотоаппаратом.       Эмму особенно привлекла одна из картин. На ней был изображён морской пейзаж в грозу. Волны бились об острые скалы, покрытые жёлтой засохшей травой. На мокром песке беспорядочно были разбросаны разные камни и какие-то водоросли. Тёмные тучи сгустились над серой водой, грузно нависая над ней, а где-то видны проблески молний. Будто чувствовалось, что вот-вот прогремит гром. Однако, вопреки такому мрачному образу полотна, есть деталь, которая так и выбивается из общей концепции. На скале, среди засохшей травы, где, казалось бы, ничего больше вырасти не сможет, алел цветок. Пышная роза распустила бутон и пестрела яркой сочной зеленью. Девушка видела в этом хрупком, но в то же время сильном, цветке себя. Её жизнь была мрачной, как сам пейзаж: сплошные тучи и ни единого проблеска света. Но теперь, присмотревшись к розе, можно рассмотреть солнце на картине, умело спрятанном от посторонних глаз. Лишь обратив внимание на нечто чистое, можно разглядеть свет в деталях бытия.       «Вы настоящий ценитель прекрасного, сеньорита», –сказал Эмме автор картины и владелец выставки во время осмотра галереи. Девушка лишь пожала плечами и сказала, что любой может увидеть истинный смысл картины, если будет внимателен. Художник лишь посмеялся, но не стал спорить, согласившись на эту мысль. «В каждой тьме есть проблеск света», –добавила блондинка, и автор полотна согласно кивнул и удалился, откланявшись.       Эмма рассказала об этом коротком разговоре хореографу, когда они остались наедине на некоторое время. Брюнетка ответила, что тоже приметила эту картину, которая выбивается из всей выставки. Однако, мысли её были весьма пессимистичны. «Тьма не щадит никого. Даже самый сильный может сломиться под натиском серости окружения», –сказала она тогда, явно погрузившись в себя, что выдал её задумчиво-рассеянный взгляд куда-то в сторону. Эмма спросила, почему именно такое растолкование дала картине брюнетка, но та сказала, что в жизни по-другому не бывает. А ведь картина написана в жанре «реализм», что говорит о реальности нашей жизни. Но девушки так и не узнали, почему художник посмеялся над предположением Эммы, но потом, вроде, согласился.       * * *       –Все готовы? –в очередной раз спросила хореограф у группы за несколько минут до официального открытия.       –Да, мисс Миллс! –хором ответили ребята.       –Тогда удачи, –поддержала Реджина, и все направились ближе к выходу в главное помещение, где есть импровизированная танцплощадка, выделенная специально для таких случаев.       Эмма задержалась, когда увидела что-то в глазах брюнетки.       –Что случилось? –тихо спросила она.       –Всё в порядке, дорогая, –улыбнулась Реджина. –Выглядишь потрясающе, –подмигнула хореограф, осматривая блондинку в чёрном, местами с прозрачной сеточкой, платье для танго с ног до головы. Взяв одну руку в полупрозрачной перчатке, она некрепко сжала её и коротко поцеловала девушку в щеку.       –Спасибо, –искренне и радостно улыбнулась в ответ Эмма. –Ты ведь будешь смотреть?       –Увы, но я знаю, что вы справитесь, –с сожалением сказала Реджина.       –Почему тебя не будет в зале?       –Нужно кое-что уладить. Ты ведь знаешь, без меня не могут ничего. Приходиться разбираться. И как обычно, всё не вовремя.       –Тогда хорошо. Решай свои супер-пупер важные дела.       –Ты что, обиделась? –подняла бровь брюнетка и улыбнулась.       –Я? Никогда. Просто… Хотелось бы, чтобы ты была рядом.       –Я буду рядом. Можешь не сомневаться, –хореограф положила руку на грудь Эммы в том месте, где была подвеска, давая понять, что мысленно она с девушкой.       –Да, ты права. Я перенервничала, –выдохнула блондинка.       –Всё пройдёт отлично. Тебе пора, скоро ваш выход, а мне нужно решать супер-пупер важные дела.       –Хорошо, –улыбнулась Эмма и быстро зашагала к остальным, не заметив хитрой улыбки себе в спину.       Хореограф развернулась на каблуках и направилась к выделенной ей гримёрке.       * * *       В одно мгновенье просторный зал наполнился звуками музыкальных инструментов. Живой оркестр играл свою музыку для пар в центре, чьи фигуры синхронно и чётко двигались в такт страстного танго. Изящные девушки кружили около своих мужественных партнёров, гордо поднявших головы и держа спины в идеальных осанках. Пусть танец не родом из Испании, но он ясно отражает всю жаркую натуру её жителей. Танго–это не животная похоть, а человеческая страсть, переданная через плавные движения тел, это будто случайные прикосновения и почти что поцелуи, это неимоверное желание и жёсткий самоконтроль, это мимолётные взгляды и внимательное изучение друг друга. Танго–это танец для двоих. Без одного не бывает и другого. Слаженная картина танца никого не оставляет равнодушным, в том числе и самих танцоров. Партнёры сближаются не только физически, но и духовно, разделяя одну страсть на двоих.       Инструменты продолжали звучать, танцоры продолжали танцевать, пока не был отыгран последний аккорд, и артисты замерли друг напротив друга. Мир для них остановился, были слышны лишь сердца, стучащие в унисон и тяжёлое дыхание, которое, казалось, эхом отдавалось в просторном зале. (1)       Громкий звук аплодисментов разорвал тишину. «Браво! Брависсимо!» –рукоплескали зрители, широко улыбаясь и удовлетворённо кивая. Артисты поклонились публике и помпезно прошествовали к ней, становясь зрителями выставки.       –А сейчас, дамы и господа, эксклюзивный номер! –объявил ведущий. –Прошу любить и жаловать… Королева! –люди вновь захлопали в ладоши, десять человек из которых не понимали, что происходит.       Свет в зале погас. Через несколько секунд в дальнем углу стали видны силуэты музыкантов в сомбреро. У одного в руках была гитара, а у второго кастаньеты. Зрители наблюдали за молчаливыми мужчинами, которые смотрели в центр.       Пара хлопков в ладоши, исходившая из самой тьмы помещения, дала сигнал музыкантам, и первые отрывистые ноты гитары рассеяли наступившую тишину, когда зрители затаили дыхание в ожидании. Яркий прожектор осветил женскую фигуру, стоящую спиной к толпе и повернув голову на бок. Чёрные как смоль волосы рассыпались по плечам, спадая мягкими волнами. Украшал их алый цветок за ухом под цвет длинного шикарного платья, расшитым рюшами и блестящими декоративными элементами.       Полминуты фигура стояла неподвижно, пока гитара набирала свой темп, медленно и отрывисто. Но первый звук из-под каблука заставил многих содрогнуться. Одна рука изящно взмыла вверх, голова немного вскинулась, и волосы шевельнулись на хрупких плечах.       Девушка развернулась к публике. Карие глаза хореографа сияли в свете прожектора. Яркая улыбка красовалась на лице. Эмма испустила удивлённый выдох, а Киллиан рядом с ней тихо присвистнул.       Ноги брюнетки отбивали точный ритм под стуки кастаньет и боя гитары, спина прогибалась, руки помогали задавать ритм. При тёмном макияже артистки её глаза казались вовсе чёрными, чего не мог изменить яркий прожектор, освещающий тонкую фигуру. Они смотрели сквозь толпу, заглядывая в самую душу лишь одного человека, неотрывно следящего за каждым чётким движением, за каждым стуком каблука, за каждым поворотом, за каждым подъемом длинной юбки, оголяющей изящные ноги. Зелёные глаза смотрели с упованием и неприкрытым восторгом, что читалось и в других взглядах присутствующих, но ни один другой не имел значения для танцовщицы в центре зала. Каждое её движение будто манило к себе, чтобы опутать своими сетями мимо проходящего путника, уставшего с долгой дороги.       Ноги двигались всё быстрее и быстрее, пышная юбка развивалась вокруг. Вопреки слаженным и чётким движениям, лицо брюнетки было слишком расслабленным, давая понять, насколько она увлечена тем, что делает. Блондинка хотела навсегда запечатлеть в своей памяти этот спокойный вид. Руками танцовщица подстраивалась под общий ритм, золотые тонкие браслеты на них блестели в свете прожектора. Волосы откинуты на плечи, и шевелились при каждом движении и лёгком повороте головы.       Звуки гитары затихали, оставляя только щелканье кастаньет. Каблуки всё так же отбивали ритм, замедляясь вместе с инструментом. Последний поворот, последний взмах руки, последний взгляд и последняя томная улыбка. Стук каблука эхом разнёсся в тишине зала. (2)       –Olé! –крикнула брюнетка и остановилась, вскинув одну руку вверх, а вторую расположив на талии.       Публика вновь громко рукоплескала, брюнетка благодарно улыбалась, всё так же смотря на одного человека, застывшую от увиденного Эмму. Отрешенный вид блондинки сильно озадачил артистку, и она не могла понять, почему девушка так выглядит, когда другие зрители чуть ли не бросают ей цветы, если бы они были, да и буквально минуту назад она видела в её глазах восхищение. Но в миг хмурое лицо озарилось яркой улыбкой и тёплым взглядом.       –Браво! –крикнула девушка, и хореограф улыбнулась своей самой благодарной улыбкой, на которую только была способна. Её сияющие глаза смотрели в зелёные омуты, радостно сверкающие среди других взглядов толпы.       Возможно, я была неправа насчёт той картины, пронеслось в голове брюнетки. В Эмме она видела тот свет, благодаря которому хочется верить в лучшее, который является проводником из тьмы. Реджина ещё раз вспомнила первую встречу. Девушка тогда смотрела на неё таким же ярким и ясным взглядом, который до сих пор ведёт её через дебри к светлому будущему.