<…>
Тетта мерзляк и довольно улыбается, заползая с холодными ногами к Ханме под одеяло и греясь об него, слушая недовольство и матьки. — Теперь живи с этим, хамло любимое.<…>
У Кисаки есть кинки и фетиши, но он об этом не говорит. Вот только Шуджи пролезет и узнает всё, что хочет. — Даже не знаю, я в ужасе или восхищении. — вздыхает Тетта. Ненависть граничит с любовью и желанием куда-нибудь провалиться или треснуть по башке своего парня. Шуджи решил его пощекотать, и узнал, что Тетта на отлично знает английский мат и легко возбуждается. — «Я в ужасе» — думает Кисаки из-за довольной ухмылочки Ханмы. А ещё у Тетты сайз-кинк чисто эстетически перешёл в горизонт из-за того же Шуджи. И потом Кисаки узнал много интересного, особенно про свои эрогенные зоны — оказывается мурашки могут быть от простого чмока в кончик носа.<…>
Ханма обожает смущать и бесить Тетту по всяким пустякам. Однажды нашёл на распродаже кошачьи ушки в две пары и довольный жизнью шёл с этим ободком на голове. — Теперь ты точно похож на кота. — от возмущения и смущения Тетта не смог даже рот открыть.<…>
Тетта случайно узнал, что эта дылда умеет урчать, — тихо, незаметно, но урчит же! — лежали на диване, глазели фильм, Кисаки по привычке водил круги пальцами по шее парня и погладил за ухом, слегка перебирая волосы на затылке. Довольно-удивлённое лицо Шуджи Тетта запомнит на всю жизнь — и его тихое урчание.<…>
Когда Тетте удаётся смутить Шуджи, то они меняются ролями, и Кисаки стебёт Ханму во всю, что бывает редко.<…>
Шуджи любит карамельные ириски и целоваться по утрам с Теттой, пока тот пьёт кофе и составляет план «на кого натравить Шуджи Ханму» — в первый раз дразнилка переросла в недо-драку с чередованием укусов, поцелуев и щипков, а потом уже в горизонт на кровать. Стоит ли говорить, что выиграла передружная дружба друзей? Впрочем, Тетта иногда просто так дразнится, а Ханма с удовольствием ведётся на игру.