Звездочка моя

Возвращение в город можно было бы назвать триумфальным, если бы дражайшие родственнички были рады этому факту. Старший брат, отчего-то опасаясь появления в Ирне, весьма скупыми фразами ответил на высланное заблаговременно письмо, уведомлявшее о приезде на малую родину. Сколько лет прошло с тех пор, как нога великолепного, статного барса последний раз ступала по каменным мостовым? Пять? Десять? Нет… прошло почти двадцать лет. Юношеские мечты, задор – все это рассыпалось прахом в первом же бою. Он, как младший сын аристократического рода, решил не просиживать штаны в отчем доме и попытать удачу на стороне. Тогда, восемнадцать лет назад, как раз проходила вербовка в армию Императора, да и законченная Императорская Военная Академия открывала прямую дорогу отпрыску древнего рода к Генеральному штабу. Красивые слова, обещания славы, богатства и успеха! Каким же был дураком, что купился на все это и в восемнадцать лет упорхнул из родительского гнезда, не обращая ровным счетом никакого внимания на недовольство отца и папы. Сначала уговаривали, потом – угрожали, но увлеченному юноше бесполезно было что-то доказывать, и он просто уехал, как делали это десятки, если не сотни таких же пламенных сердец по всей стране. Благородное имя и полученное образование, правда, тогда сыграло свою роль, и юноша не попал на передовую, но даже и тех позиций, вблизи командного состава, хватило с лихвой, чтобы полностью испить горькую чашу и на собственном опыте понять, что война абсолютно лишена той романтики, о которой заливались на каждом углу рекрутеры. Война отбирает жизни. Близких, родных, знакомых. Невинных и виноватых лишь в том, что оказались случайно или под приказом в самой гуще бойни. Кровь. Она преследует до сих пор кошмарами, вереницей лиц ушедших навсегда товарищей, командиров, его жертв. Тех, кого пришлось рвать на куски, не глядя в глаза, опасаясь вечного преследования в сновидениях. Крики, стоны, хрипы… тлетворный запах смерти. Он видел ее каждый миг, каждую секунду заглядывал в ее пустые черные глазницы. Бывали моменты, что искал встречи с ней, жаждал оборвать этот порочный круг затянувшейся для него личной войны. Бессмысленной, основанной лишь на алчности и личных обидах сильных мира сего, не жалевших своих подданных и радевших лишь о собственной чести и славе. Бьёрн их ненавидел. Отчаянно, глухо, стискивая зубы всякий раз, когда приходилось исполнять очередной приказ. Разве были в чем-то повинны жители пограничной деревни? Старики и дети! Какие из них воины? Всех… подчистую… Бьёрн ненавидел себя. Свое звание, свою успешную карьеру, тех офицеров, что упорно продолжали продвигать по служебной лестнице парня – молодого барса – мужчину. Он вырос на этой войне, был воспитан ей и не знал, как сбежать, как прервать этот порочный круг и вернуться домой. Да и нужен ли был там генерал, прославившийся на весь мир кровожадностью и хладнокровием? С офицера до генерала. Восемнадцать долгих лет, восемнадцать лет потерь. Невосполнимых, оставшихся навсегда на сердце кровоточащими ранами. Помнит всех. Поименно, пусть лица уже понемногу и стирает неумолимое время. Помнит шутки у костра, совместные походы в бордель, мелкие стычки и гибель каждого. Иногда ему просто кажется, что сошел с ума, что живет исключительно прошлым, что ему не тридцать шесть, а сто два года. Устал. Мучительно устал. Хочется того, от чего добровольно отказался много весен назад. Тепла. Домашнего уюта. Своего угла, который, к слову сказать, теперь может себе позволить. Вот только радости от пустого дома для него столько же, как и алкоголику от сухой бутылки. Война закончилась таким предсказуемым и давно ожидаемым династическим браком. Спрашивается – к чему почти два десятилетия беспрестанной резни? Бьёрна нехотя отпустили в отставку, поняв, что угрюмому, немногословному барсу там просто нечего делать. Балы игнорировал, на собрания приходил через раз, отсиживаясь в своих комнатах за закрытыми дверями. Почетной пенсии был несказанно рад и собрался в дальнюю дорогу в рекордные сроки. Все свои накопления перевел на счет в банке, имевшем свои филиалы в каждом крупном городе страны. Написал письмо брату о своем возвращении и отправился в путь. Ответ настиг его в дороге и крайне не понравился Бьёрну. Да, не виделись уйму лет, но столь красноречиво выказывать в послании, что возвращению не рады посчитал грубостью и нахальством в высшей мере. Или Скальд боялся за честь своей омежки? Усмехнувшись, барс порвал письмо в клочья и тихо фыркнул, решив по прибытию остановиться в гостинице и не утруждать нынешнего главу рода своим присутствием. В родной город прибыл рано на рассвете на своем личном боевом кхаре, гигантском ящере. Стража у ворот вытянулась по струнке, проверив документы, и разве что только не наложила в штаны при виде самого генерала Бьёрна Сноута. Мало того, что его род занимал далеко не самое последнее место в жизни далеко не маленького поселения, так еще и слава непобедимого и жестокого воина, многократно приукрашенная, шла впереди своего владельца, затмив все достижения предков вместе взятые. Мужчина не узнал ни улиц, ни площадей. Все изменилось до неузнаваемости. Спросив у первого прохожего про гостиницу, отправился по адресу, ловя на себе настороженно-восторженные взгляды. Не так уж и много барсов было в городе, да и все они принадлежали к одному роду. Ни для кого не было секретом, что именно отпрыск Сноутов сделал головокружительную карьеру для аристократа из провинции. О нем разговаривали на всех углах и по-разному. Для кого-то – герой, для кого-то – чудовище. Хозяин заведения подобострастно поклонился и выделил лучший номер с ванной и небольшой гостиной. Долго рассыпался в выражении своего восхищения доблестной службой постояльца. Бьерн, ступая пыльными кожаными сапогами по деревянному, выдраенному до блеска полу, рассматривал обстановку и мечтал уже о тишине и покое, горячей ванне и сытном ужине. Пожилой, раздобревший от спокойной жизни волк, наконец-то понял, что напрягает своей болтовней гостя и спустился вниз отдать распоряжения на счет горячей воды и сервировки стола. Наконец-то оставшись наедине с собой, Бьерн встал перед зеркалом и устало посмотрел на свое в нем отражение. Волевой подбородок, чуть припухлые, почти всегда плотно сомкнутые губы, миндалевидные желтые глаза, прямой нос и шрам, белесой полосой идущий через левую бровь на щеку. Безобразивший – сказали бы другие, но для него, воина, это было чем-то естественным. Там, в пылу сражения, думали лишь о том, чтобы выжить. Любой ценой. Тяжело вздохнув, принялся расшнуровывать тугую жилетку из прочной кожи. Пыльную после долгой дороги. Вслед за ней в кресло отправилась и рубашка, посеревшая от бесконечных стирок абы где. Привык жить по-походному и не следил за модой, считая разнаряженных франтов подобным младшим супругам, омежкам. Дверь со скрипом отворилась, и в нее просунулся любопытный нос подростка. Его рыжие ушки, казалось, жили своей собственной жизнью, ворочаясь из стороны в сторону, а аккуратный носик шумно потянул воздух комнаты, наполненный ароматом сильного и свободного альфы. Бьёрн замер, рассматривая забавную омежку, как-то незаметно для самого себя примеривая его в мужья. Но нет. Тот протрусил мимо, обдав барса множеством запахов чужих альф. Кого-кого, но шлюху в своей постели не потерпит. Барс, нервно подрагивая кончиком длинного пятнистого хвоста, повернулся к зеркалу и принялся распутывать волосы, собранные в сложного плетения косу. Мальчишке бы уйти, наполнив ванну, но тот присмирел где-то у двери, жадно рассматривая пятнистую спину, как по ней перекатываются мускулы от каждого движения воина, как изгибается кончик хвоста. -Что-то забыл? – внезапно нарушает молчание барс, чуть оборачиваясь к служке, но того, как ветром сдуло. Усмехается уголками губ, расстегивая пояс дорожных штанов и направляясь в ванную. Бьёрн разве что только не заурчал утробно, погрузившись в горячую воду и откидывая голову на бортик ванны. Какое же это блаженство вот так растянуться во весь свой немалый рост и, прикрыв глаза, наслаждаться тишиной. Отмокая от дорожной пыли, мужчина составлял планы на ближайшее время. Первое – приобрести дом. Второе – посетить сваху и озадачить её своими пожеланиями к будущему супругу. А работенка, стоит отметить, предстояла не из легких. Не желая видеть в своей постели неженку, что только и будет постоянно ныть и жаловаться на свою омежью судьбу, Бьёрн сразу отказывался искать себе пару среди аристократов. Те только что и могли днями заниматься приятным ничего неделанием и бесконечно ныть. Убил бы. Сразу. Ну или через пару дней. Поэтому, еще по дороге сюда решил, что суженого станет искать исключительно среди многодетных и необеспеченных семей, чтобы старший муж стал для младшего и царем, и богом, и всем на свете. К тому же барс мечтал о большой семье с кучей малышни. Не каждая омега согласится выносить и родить двух или трех, а когда речь зайдет о пяти – шести, так точно сбежит, что потом не сыщешь. Поэтому претендент должен быть тихим, покладистым, юным. Обязательно не тронутым и только из семейства кошачьих. Лисы, волки, еноты и прочие отпадали сразу, поскольку Бьёрну нужно было красивое потомство, а не абы что, напоминающее собой смесь бульдога с носорогом. Лениво болтая ногой в воде, барс думал не упустил ли какой детали… Наверное, стоило бы добавить, что мальчик должен быть светленьким и желательно с зелеными глазами. Была у него полковая «жена» - юный, хрупкий красавец, что грел его долгими ночами в походах, да погиб… До сих пор вспоминал Айна со щемящей грустью. Быть может, благодаря ему не сошел с ума. Знал, что в шатре ждут. Проплавав в воде до тех пор, пока она не начала остывать, мужчина прошел в комнату и сел за стол, завернувшись в большое полотенце. Там уже было сервировано к ужину. Под большим блюдом – ароматное жаркое из мяса с картофелем. На плоской тарелке – свежая сдоба и кусок сыра. Бутылка вина с бокалом – под вышитой салфеткой. Все, что надо для счастья и приятного вечера. Барс медленно, никуда не спеша поужинал и развалился на кровати, спрятав под подушкой стилет. Не смотря на то, что кинжал был весьма тонким и миниатюрным, но в умелых руках превращался в смертоносное оружие. Сморило почти моментально, и Бьёрн провалился в сон, лишенный образов. Просто тьма, забытье и ничего более. Но и это всё лучше кровавых образов и лиц давно ушедших товарищей. На утро, наскоро позавтракав внизу, мужчина сначала посетил самую титулованную сваху города, предварительно наведя справки обо всех наиболее толковых у хозяина гостиницы. Леопард Гирр был сперва польщен и предвкушал неплохую оплату своего труда, прикидывая, кого из своих протеже может предложить этому суровому воину, но стоило только Бьёрну в деталях описать свои требования, как сваха готов был вцепиться в свои напомаженные маслами волосы и рвать их. Только представить Его, шерстящего кварталы бедноты в поисках необходимой омежки! Нонсенс! Засмеют! Тем не менее, отказываться от прибыльного заказа не стал, решив перепоручить этот вопрос менее известным свахам, работающим как раз с беднотой. Золотым больше, золотым меньше, а мараться не придется. Вторым пунктом в списке важных дел значился поиск дома. И опять-таки барс не стал тратить времени даром и обратился к специальному агенту. Тот, даже не взяв времени на раздумья, сразу предложил несколько вариантов домов в пригороде или на центральных улицах. Для Бьерна было важна тишина, большой сад, если не парк, чтобы было, где гулять с малышней мужу и добротный дом, не требовавший срочного капитального ремонта. Желательно с обстановкой и прислугой. Генерал определенно не был приспособлен к управлению хозяйством, а потенциальный супруг – тем более, правда в силу возраста, ведь спустя какое-то время все равно придется взять все в свои руки. Уже через пару часов Бьёрн придирчиво осматривал двухэтажный особняк в респектабельном районе на окраине Ирна. В нем было все: и сад, и изобилие меблированных комнат, и штат слуг, управляющий, помещение для кхара с опытным слугой и даже небольшое озерцо в дальнем углу немаленькой придомовой территории. Барс остался доволен увиденным и незамедлительно подписал купчую. Остаток дня ушел на бумажную волокиту, банковские дела, знакомство с хозяйством и переезд в свое «скромное» жилище. Ужинал уже дома, предпочтя кухню пустой столовой. Сплетни – одиночеству.