Звездочка моя

Бьёрн маялся в полупустом доме целых три недели. Складывалось впечатление, что он попросил у Гирра достать Луну с неба, а не найти в бедняцком квартале омежку! Да их там пруд пруди! Или выбор настолько сложен, что досточтимый терялся? Или приходилось отмывать от грязи, прежде чем оценить по достоинству все прелести кандидата? Уже даже возникли некоторого рода сомнения – а не переборщил ли, желая себе подобного супруга? Выдержит ли он рядом с ним? Сможет ли соответствовать своему статусу? Сможет ли нормально реагировать на косые взгляды, кривотолки и откровенные нападки родственничков? Никто не исключал, что встреча рано или поздно состоится, да и сидеть в четырех стенах Генерал намерен не был. Планировал, пока омежка не понесет от него, попутешествовать, а побыть дома успеют и потом, когда по коврам в центральных залах свои первые шаги сделает его наследник. Медленно потягивая виноградное вино перед камином, Бьёрн мечтал о том, чего лишен был по своей же глупости. Не пустись тогда он в авантюру, сейчас, быть может, уже был бы окружен целым выводком очаровательных котят. Помнится, отец однажды даже пытался завести разговор о женитьбе, о том, что жених уже подобран и дело за малым – дождаться его первой течки, чтобы ввести нового члена семьи в свой дом по всем традициям предков. Вот только барс решил тогда по-своему, спутав все карты родителям, и одним жирным росчерком изменил всю свою жизнь, впустив в нее кровь, насилие, смерть. Гирр появился на пороге тогда, когда Генерал уже и отчаялся дождаться. Он не отличался терпением и, честно говоря, опасался, что в его жизнь может вмешаться старший брат. По сути говоря, он, как глава рода, мог подсунуть кого-нибудь ради своей выгоды, совершенно не спросив самого Генерала. И тому пришлось бы повиноваться. Быть может, поэтому и переживал, что Гирр задерживается, волновался, что не успеет сделать по-своему, хоть и не был давно подростком. Новости были более чем хорошие. Всё, как и пожелал барс, за исключением цвета глаз. Сейчас, правда, это уже не имело никакого значения, и альфа даже не пожелал встретиться с будущим младшим супругом, назначив церемонию на следующий день. Особых приготовлений не требовалось, ведь никаких званых ужинов и приемов по случаю его бракосочетания не предусматривалось. Быть может, посетит отчий дом через пару месяцев или того позже, если братец не изволит вызвать его сам. Ведь, по всем мыслимым и немыслимым законам этикета, подобный брак был, по меньшей мере, странным. То, что о нем будут судачить на каждом углу не один месяц, прекрасно понимал, но вся эта мышиная возня не заботила Бьёрна. Удачно спланированное путешествие призвано было позволить сплетникам вдоволь натрепаться, вылив накопившуюся за месяцы провинциальной тихой жизни порцию яда. За спешку приходилось сыпать деньгами направо и налево, начиная от внушительного «подношения» служителям храма, заканчивая церемониальными украшениями, платьем и прочими мелочами для омеги. У Генерала была парадная форма, в которой и пожелал провести ритуал, даже и не заморачиваясь шелками, бархатом и прочими столичными изысками. Строго и со вкусом. К тому же хотелось с первых же минут произвести впечатление на будущего супруга, расставить все точки над “i”. То, что его внешний вид произведет такой эффект даже и представить не мог. Бьёрн и раньше восхищался изяществом отдельных представителей омежьего рода, но чтобы в младшие супруги ему достался совсем еще ребенок! Только бросив один взгляд на мальчика, барс недовольно засопел, постукивая кончиком упругого хвоста себе по ноге. Сваха испуганно прижал круглые ушки к голове, а этот малолетний олух еще и в обморок грохнулся. Великолепно. Чудесно! Лучше не придумать! -Господин… - принялся лебезить леопард. – Что-то не так? Он – лучшее, что я нашел, перевернув вверх дном все бедняцкие кварталы города! Худоват, но так ведь… не забывайте из какой семьи этот котенок! Только посмотрите… - Гирр метнулся к мальчишкам, пытавшимся удержать обмякшее тело Мири, и убрал с лица покрывало. – Это совершенство… чистое, нетронутое и наивное создание. Будете ему и мужем и отцом и другом в одном лице. Послушный, юный, здоровый омега – залог крепости семейных уз. Он без вашего на то соизволения даже дышать не будет. Уж поверьте! Я не единожды беседовал с ним. И вы сможете провести его через первую течку. Только представьте, что никто не касался его… да и он сам сомневаюсь что ласкал себя… -Довольно. – рыкнул барс и, резко развернувшись на каблуках начищенных сапог, пошел в сторону зала, оставив троицу приводить в чувства своего почти что супруга. -Эй… очнись. Мириэлиль… - кто-то вновь настойчиво тормошил мальчика за плечо, а в нос совали резко пахнущую субстанцию.- Мири… Пожалуйста… ну что же ты, а? – голос незнакомца уже заметно дрожал. – Гирр с меня шкуру спустит, если не приведу тебя в норму! Пожалуйста! – голос просителя уже заметно дрожал и омежка, как бы ему ни хотелось побыть еще во власти забытья, нехотя открыл глаза. Да, это был один из тех конопатых и востроухих прислужников. Создавать им проблемы не хотелось, а от своих уже, судя по всему, не убежать. Тяжело вздохнув, котенок осторожно встал на ноги и, поддерживаемый под локти, побрел в сторону церемониальной залы. Полутьма и гулкая тишина, удушливый запах от курительниц. Хотелось чихать и потереть глаза кулачками – вот только и ладони и лицо намазаны белоснежной пудрой, ровно как и на глаза нанесен ритуальный макияж. Разве можно портить свой внешний вид? Мальчишка нашел взглядом барса, стоявшего в потоке света, лившегося с потолка. Это был центр храма, и его вершину не закрывала крыша – только прозрачные витражные окна с растительным орнаментом. Именно здесь соединялись судьбы Пары – альфы и омеги. Именно здесь благословлялись богами браки и совершалось таинство бракосочетания. Прислужники подвели Мири к будущему мужу и, поправив складки платья, удалились из зала, оставив их втроем – жреца и пару брачующихся. Парнишка, как стоял, вперив взгляд в пол, так и продолжал стоять на протяжении всей церемонии. Благо, что от него почти ничего другого и не требовалось. Только один раз пробормотал «Обязуюсь» на вопрос служителя о почитании, уважении и верности к старшему мужу. Минуты тянулись настолько длинно и неспешно, что, казалось, что прошли часы. Блондин, не вслушиваясь в ход ритуала, невольно залюбовался пылинками, мерцавшими на свету и только прикосновение сильной руки к его напудренной ладошке, вырвало из мира грез. Омежка вздрогнул и испуганно уставился в непроницаемое выражение лица своего мужа. Шумно сглотнув, вновь потупил взор, пока служитель, бормоча какие-то слова, повязывал их руки алой лентой. Мири знал, что это лишь середина церемонии, а то, что ждет его в конце - пугало. Ощущать тепло большой мозолистой ладони абсолютно чужого, незнакомого человека было странно. Волнующе? Нет. Ужасающе. Он не испытывал никаких заблуждений по поводу своего будущего и уже заранее приготовился к бесконечным трепкам и побоям. Этот, пожалуй, вдарит, что и одного раза станет предостаточно, чтобы отправиться к праотцам. Несколько успокаивало, что мучения будут не долгими. Вот только первую ночь надо как-то пережить. Едва достававший барсу до подмышки котенок и правда выглядел дитём перед ним, а чтобы принять в себя его, должно быть, не маленькое возбуждение… И снова бормотание, новые запахи от воскуряемых по случаю бракосочетания благовоний, гулкое эхо от стен обширной залы… минуты едва ползут, а рука, поддерживавшая ладошку, даже не дрогнула ни разу. Статуя. Мраморное изваяние. И вновь блондин погружается в свой маленький мирок, как драгоценные бусины, перебирая воспоминания о детстве, своих мечтах и надеждах. Голос жреца становится громче, он воздевает руки вверх, умоляя бога-покровителя семьи принять под свою опеку новую Пару и только тогда мальчик понимает, что рядом барса нет. Горячее дыхание обжигает полуобнаженную спину, он вздрагивает, беспомощно комкая складки платья ладонями и пытается не вжимать голову в плечи – так будет только больнее. Клыки старшего супруга входят в его кожу, как нож в масло, оставляя кровоточащую метку, и только жрец видит полные отчаянья глаза мальчика, непролитые слезы, ужас и боль. Но ему все равно. Скольких таких вот испуганных мальчишек повидал на своем веку? Одним больше, одним меньше. Его сердце очерствело к чужим страданиям за десятилетия службы. Все. Ритуал завершен. Осталось только получить свиток в канцелярии, свидетельствовавший о свершившемся факте. Мири придется научиться жить или выживать рядом с этим холодным и безэмоциональным солдафоном.