Часть 2
16 мая 2022 г. в 08:10
Аня поставила на заварочный чайник войлочную бабу (на самом деле бабу — с румяными щеками и большим цветастым платком, повязанным узлом на макушке) и провела по ней рукой. Она соскучилась по этим милым русским мелочам. Самовар её тоже радовал, хотя у них в парижском особняке они его завели, как и Мария Тимофеевна в Бордо. Если в Париже соседи Штольманов настороженно отнеслись к этой странной для них конструкции, то Подансак пришел в восторг и стал искать возможности приобрести себе такое же полезное изобретение. Мироновы могли смело открывать лавку с самоварами и совершенно точно добавили бы к своему доходу от вина изрядную сумму.
Аня посильнее закуталась в шаль. Она стянула с себя тяжёлое дорожное платье, позаботилась о чае и теперь ждала, пока Штольман вернется из ванной. Ей почему-то казалось, что она не вернулась в родную страну, а наоборот — приехала туда, где никогда не была, туда, где нельзя предугадать, что ждет их дальше. Возможно это оттого, что она считала, что дом — это не пространство, а родные люди, а все те, кто был ей дорог, остались во Франции. От грустных мыслей её избавил Яков, который шагнул в комнату, благоухая лимонным мылом. Он немедленно вернул Анне уверенность в себе.
— Как наш чай? — бодро спросил он, аккуратно вешая костюм в шкаф.
— Горяч и готов к употреблению, — улыбнулась Аня, ощущая, что рядом с ним грустить и хандрить она не может. — А еще у нас есть сушки и клюква в сахаре!
— Так что же мы медлим? — картинно вопросил Яков, окончательно вернув жене хорошее расположение духа. — Когда есть клюква в сахаре, упускать шанс нельзя.
Аня разлила чай, и они уселись за стол чаевничать. Сушки и конфеты оказались выше всяких похвал. Когда чашки опустели, путешественники стали смотреть на мир благодушно и расслабленно. Правильное чаепитие всегда так действует на людей.
— Мы завтра еще здесь ночуем? — уточнила Анна.
— Я полагаю, что да, — ответил Штольман. — Володя, верно, захочет провести с нами целый день. Столько лет прошло с тех пор, как мы виделись. Всё же эпистолярная связь не может заменить личную. Ивану Аникитичу я написал. Он дал разрешение на целый день освобождения от занятий.
— Володя опережает своих сверстников, — улыбнулась Аня. — И легко нагонит материал.
— Он в последнем письме говорил о том, что, ожидая наш приезд, заранее прошел основные модули. Только с греческим у него некоторые сложности, но и в этом предмете он обогнал программу.
— Он молодец, — мягко заметила Анна, думая о том, что Владимир очень вырос за эти годы. И физически, и внутренне. Юноша присылал недавно свою фотографию, и она была поражена, насколько он походил на свою мать. Глаза были теми же самыми, но Володя был мягче, что ли, и выражение его глаз разительно отличалось. Интересно будет пообщаться с ним не через письма, а напрямую.
— Да, — кивнул Яков. — Надеюсь, что у него все будет хорошо.
Он был задумчив, размышляя о том, правильно ли он поступил тогда. Хорошая гимназия, полный пансион, неравнодушные учителя. Володя всегда подчеркивал, что благодарен за заботу и участие в его жизни Якова, но закрытая школа — это не семья. Нинин сын был одним из первых людей после его выхода из заключения, которые дали ему настоящее тепло. Мальчик всегда был рад его видеть, и эта искренность трогала Штольмана невероятно.
— Яша, ты сделал то, что мог в той ситуации, — Анна протянула руку и погладила мужа по запястью. — Мы ведь тоже ехали в никуда по сути.
— Ты права, Анечка, — улыбнулся Штольман, отбрасывая грусть.
Все было решено, поменять ничего нельзя, да и, кажется, вышло все вовсе неплохо, так что нечего впадать в тоску. Он потянул жену на себя, и она, поднявшись, шагнула вперед и оказалась на его коленях. Это он очень удачно придумал! Аня давно уже приглядывалась к домашнему виду мужа. Противиться расстегнутому воротничку и влажным после душа завиткам волос она не могла. Прикоснувшись к щеке мужа, Анна наклонилась вперед и поцеловала его.
Так можно было испепелить любую тоску и хандру!