Детективное агентство "Анна и её духи". Снежный цикл. В снегах России. Затонск

— Я не слишком хороший адвокат, — помолчав, сказал Константин, и Таисия рядом с ним немедленно хотела возразить, но мужчина остановил её. — Тася, это правда, поэтому что уж греха таить. Я знаю, что ты видишь меня лучше, чем я есть, но это правда. Я постараюсь теперь углубиться в профессию, раз уж раньше мне было недосуг, но на данный момент поверенный из меня слабый. Боюсь, Иван Бенцианов справляется лучше меня, а он совсем недавно еще со скамьи. Но я сейчас все сделаю, чтобы Тасенька ни в чем не нуждалась! Штольман поднял брови и хмыкнул про себя. Не так уж Сазонов слеп и глуп, как оказалось. Не всё еще потеряно. Такое случается иногда. Человек бежит по жизни, не оглядываясь по сторонам, и его мало волнует то, как он живет. Как-то бежит и ладно. А потом встречается на его пути другой человек, который меняет всё, меняет саму суть вещей, меняет его взгляд на самого себя. Вот и Таисия стала таким человеком для Аниного кузена. Ради неё он способен измениться. — Я начну с самого начала, чтобы всё стало ясно, — посмотрел на кузину Костя. — Так будет понятнее. Я уже сказал, что адвокат из меня весьма посредственный, и в городе это стало понятно довольно скоро, поэтому люди побогаче предпочитали обращаться к Урусову. Он хоть уже стар, но выступает в суде гораздо успешнее. Но где-то полгода назад он слег с ударом и не мог долгое время консультировать клиентов. И тогда ко мне в первый раз пришёл Сыромятников. Ему срочно требовался адвокат. Он затеял тяжбу с тремя мелкими лавочниками, которые якобы незаконно арендуют торговые помещения. Только я ему требовался не для представления в суде. Константин замолчал и покрепче сжал серебряный подстаканник. — Он хотел, чтобы вы защищали тех лавочников и проиграли? — спросил Штольман, который всё уже понял. Константин кивнул. — Я отказался, разумеется, — почти возмущенно сказал он. — Это по меньшей мере недостойно! Настоящая подлость. Сыромятников ничего не сказал, но пообещал большие неприятности, если я кому-то расскажу. Никто не поверит, а у меня возникнут серьезные проблемы. Потом было еще три дела, которые начинались примерно так же! Меня вынуждали за них браться! Вынуждали! Денег я не брал, но отказать им я не мог. Не было им больше, к кому идти! Я… хотел обратиться в полицию. Я даже почти дошел до управления, но меня по дороге встретили трое головорезов и преподали мне урок, сказав, что это последнее предупреждение. В полиции у Сыромятникова тоже есть люди, которые блюдут его интересы, но лучше, чтобы лишний раз подробности не всплывали. Я не пошел тогда в больницу, меня Тася лечила. — Да на нем живого места не было! — воскликнула новоиспеченная госпожа Сазонова и стукнула кулаком по столу. Ложечки жалобно подпрыгнули в стаканах. Штольман поднял брови и покачал про себя головой. Вот это характер! — А тут еще родители стали говорить, что Костя мне не пара, что денег у него недостаточно, что есть на свете другие женихи, побогаче и поприличней! — сурово сдвинув брови, говорила женщина. — Будто меня интересует богатство или приличия. Я знаю, что Костя замечательный человек, ему только надо помочь! И он добьется всего сам! И денег, и того, что еще нам надо! Она улыбнулась мужу и вдруг несказанно похорошела. Сазонов улыбнулся в ответ и погладил жену по руке, впрочем, тут же смутился и ладонь отнял. — Тася очень умная, — пояснил он. — Умная и очень деятельная. Не знаю, что бы я без неё делал! Таисия вдруг покраснела и отвела взгляд. — Я сразу поняла, что нужно думать о том, как действовать дальше, — продолжила она. — Сыромятников рано или поздно подмял бы под себя весь город и Костю в покое он не оставил бы. Да к тому же папенька стал мне намекать, что не стоит так часто привечать Костю. Всё только усугублялось. Константин успокаивающе погладил жену по плечу. — А потом я взялся за дело Костромина. В этом случае Сыромятников мне проиграть не предлагал, он пытался давить на меня по поводу другого клиента, но господин Костромин заметил визиты своего оппонента ко мне и сделал неправильные выводы. Стал ходить ко мне и обвинять в том, что я дело проиграл намеренно. Обещал дойти до Верховного суда и начать такое расследование, что моё имя навсегда внесут в список нечестных на руку юристов! Я должен был сам признаться, вернуть ему деньги и заставить Сыромятникова выплатить компенсацию. Я не мог сделать ничего подобного! Это было нереально! Но в городе уже поползли слухи! На меня косились, а по пути от дома до работы я замечал порой тех самых головорезов, которые меня однажды избили. Ситуация складывалась аховая! Что мне было делать? В городе мне податься некуда. Везде влияние Сыромятникова, моя репутация окончательно разрушена, Тасины родители почти отказали от дома! А в тот день, когда я решил исчезнуть, ко мне пришел сам Сыромятников и велел всеми правдами и неправдами стать поверенным помощника прокурора, которому скоро понадобится адвокат! Я испугался! Испугался и сбежал. Тася сняла для меня комнату в пригороде, и я почти не выходил из неё все это время. — А я ждала подходящего момента. Костю почти перестали искать, нового адвоката должны были прислать в город, и всё бы постепенно затихло, — пояснила Тася. — Когда вы пришли к нам домой, я поняла, что медлить больше нельзя. К исчезновению Кости снова пробудился интерес. Мы бы сегодня добрались до Твери, потом отправились бы в Москву, а там написали анонимное послание в полицию. Там у Сыромятникова связей нет. Родителям мы бы, несомненно, написали обо всем, когда доехали бы до места. Она замолчала и подозрительно посмотрела на Штольманов, выискивая в них малейшие намеки на недостойность их действий и готовясь отразить любые упреки в их адрес. Не обнаружив ничего подобного, она немного расслабилась. — Теперь всё ясно, — задумчиво сказал Яков. — Кроме, пожалуй, одного. Все те дела, которые вы сейчас описали в самом деле были вами проиграны. Вы сказали, что денег от Сыромятникова вы не брали. Как же так? Сазонов мучительно покраснел и стал внимательно рассматривать затейливую вязь на ложечке в стакане чая. Штольман изумленно поднял брови. Вот оно что! Константин действительно не врал, когда говорил, что он неважный адвокат. Проиграть такие дела - это надо умудриться!