Любовь зла

Это была катастрофа. Хуже этого ничего быть не могло. Именно такая мысль крутилась в голове у Акутагавы уже третий день после той злополучной ссоры с Тигром. Гин ушла. Парень не мог понять, как он за ссорой с этим блохастым пропустил тот момент, что девушка успела их подслушать. В любом случае, он по крайней мере знал, где она. Тем же вечером, Хигучи отписалась, что к ней на ночевку пришла Гин, и поинтересовалась, можно ли ей остаться. Но Рюноске был не в том положении, чтобы посредством Ичиё что-то решать, поэтому дал лишь добро, и попросил подчиненную не прогонять сестру, если она ещё задержится у неё. Хигучи ответила положительно, но больше ничего не спрашивала. В любом случае, она вполне могла всё узнать у Гин. Как отметил парень, женщины на сентиментальные темы становились очень болтливыми, так что эти дамы, наверное, уже раз сто ему кости перемыли. Тигр же, после той ссоры, молча куда-то ушел, не возвращаясь. Долгожданная свобода вновь должна была радовать домоседа-Акутагаву, но тот чувствовал лишь тяжесть в груди. Он беспокойно ходил по комнатам, и в первую ночь, даже не мог заснуть, ворочаясь. Ему снилось, как он на Тигре едет за Гин в поезде, но они всё никак не могли нагнать её. А потом где-то под утро, ему снилось, как Гин в отместку пригласила его на свадьбу Хигучи с кем-то другим, и он не мог ничего сказать. Проснувшись утром, Рюноске был весь в поту от ужаса. Пару дней в отгуле должны были помочь ему хоть немного снизить проблему с волосами, но к ним прибавились ещё и другие неприятности. Впрочем, как всегда. Гин не брала трубки. Тигр тоже не отвечал, когда тот позвонил ему вечером следующего дня. Это было, конечно, странно, но просуществовав в пустой квартире весь день, он понял, что… заскучал. Акутагава за это время стал отвыкать от постоянного одиночества, и не было никого, кто возмущался по утрам возле душа, чьё лицо было постоянно в тарелке с едой, и над кем можно было вдоволь поиздеваться. Было в их сосуществований что-то такое, отчего без всего этого, становилось как-то пусто. Может, это и есть, семейная атмосфера? А ещё Гин так улыбалась, когда находилась рядом с ними. Она, по-настоящему, была счастлива, а они всё испортили своими глупыми ссорами. И вот к чему это было? Что они хотели показать друг другу? Как сильно ненавидят? Как будто они этого сами не знают. Теперь, успокоившись, без окружающих его внешних раздражителей, Акутагава осознавал своё дурацкое поведение. Все эти слова про опеку… Рюноске вспыхнул. Да, он опекал и следил за ними (в особенности, за тигровой задницей), но как иначе? Сестра слишком легкомысленно отнеслась к решению жить с парнем, который по сути, такой же молокосос, как и она. Но Ацуши, наверное, был даже хуже, чем молокосос. Но сейчас это не имело уже никакого значения. В любом случае, все его действия вышли ему же боком, и всё вообще вышло из-под какого-то контроля. Единственное, что Акутагава сделал за эти три дня, так это следил за состоянием Гин через Хигучи. И светловолосая, как самая преданная на свете личная помощница, совершала доклад, рассказывая обо всём в подробностях. И благодаря этому, Рюноске смог отследить спад раздражения и разочарования сестры на простую усталость. Поняв, что девушка просто устала от всех этих переживаний, брат осознал, что сейчас лучший шанс, чтобы пойти с ней помириться. Возможно, их отношения на некоторое время станут натянутыми, ведь ссоры так просто не отпускаются, но всё забудется. На самом деле, в этот раз, он готов будет терпеть человека-тигра рядом. Последние слова сестры перед уходом, слишком сильно царапнули сердце. И без того уставший за день от переживаний за свой клоунский внешний вид, он ощутил, как от такого, просто опускаются руки. В душе царила опустошенность, словно от него что-то отрезали внутри. Разделение с сестрой, с которой он всегда был рядом, (не считая редких ссор и командировок) слишком уж сильно задели его. И даже Тигр выглядел так, будто из него весь дух вытрясли. На секунду даже жалко стало. И немного смешно. Только вот смеяться особо не хотелось, а больше хотелось стенать из-за происходящего вокруг абсурда. По-хорошему, чтобы сестра его простила нужно было идти с повинной вместе с Тигром, ведь они вдвоем виноваты перед Гин. Правда, делать этого, совсем не хотелось. На звонки меховой ковер не отвечал, а идти за ним в Агентство было выше его сил. Не хватало столкнуться там ещё со злорадной рожей Дазая, который бы точно тыкнул ему под нос данной ситуацией, обвиняя его во всем. И был бы прав, отчасти. Потому что, помимо него, виноватым ещё была тигриная шкура, которая с чего-то вдруг решила, что может выступать против него и делать такие некрасивые подлянки. Хотя, Рюноске казалось, что данная идея с волосами вообще не инициатива Ацуши, как таковая, кто-то явно ему её навязал. И он даже догадывался, кто именно. После чего, ему хотелось взять краску, но не для волос, а для ремонта, и раскрасить этому весельчаку лицо. Но было вообще не до этого. К тому же, Акутагава считал себя выше того, чтобы пакостить Осаму через Ацуши. У них свой конфликт, и пусть Дазай лучше не вмешивается. Ещё в нём снова теплилась надежда, что после сложившейся ситуации, Гин вполне может расстаться с Тигром. Последние её слова, сказанные Ацуши, это подтверждали. Новость была бы радостной, но Рюноске чувствовал, что если так случится, то их отношения с сестрой больше не будут такими, как раньше. Возможно, они даже станут холоднее, чем прежде. Каким-то магическим образом, мальчишка-оборотень завладевал сердцами людей, переворачивая всю их жизнь с ног на голову. Агентство он покорил добротой, Кёку — приманил своим светом, а Акутагава лишился из-за него всякого покоя. А сейчас и сестру может потерять. Была — не была Так решил парень, отправляясь уже под вечер к дому Хигучи, где сейчас обитала Гин, перед этим, купив любимые сладости сестры. Рюноске не просил Ичиё как-то помогать ему, но девушка сделала это без лишних слов, отписавшись в одном из своих уже привычных отчетов-эсмэс, что если он захочет помириться с сестрой, то лучше ему делать это вечером, так как самой Хигучи, как раз не будет дома. Спрашивать, где же она проводит вечера, не было смысла, так как и без этого, владелец Расемона знал ответ. И от злости прикусывал губы, чтобы чувство боли позволяло ему отвлечься от мысленных картинок, где девушку в объятьях зажимает другой. Сейчас было вообще не до собственных чувств, ибо отношения с сестрой были на той грани, когда ещё немного и тонкая ниточка порвется. Поэтому, у него не было времени, чтобы лишний раз думать и анализировать. Ему надо было найти такие слова, которые помогли бы ему помириться с сестрой, не задействуя в них Тигра. Что делать с их отношениями, они решат позже. Но всё решится явно не в пользу Рюноске, но главное, что сестра будет рядом с ним. Он не готов. Не готов так легко её сейчас отпустить. Не сейчас, когда наконец наступили более мирные времена, и он может уделить сестре чуть больше внимания, чем раньше. Ведь раньше были трущобы, постоянное выживание, холод и голод. Затем Мафия, где их учили еще большей жестокости, и где не было момента, чтобы проявлять чувства. И появление Тигра тоже стало переломным моментом, влияющим на внутренний мир Акутагавы и разрушая его, делая его другим и более цельным, чем раньше, изменяя личность парня — тогда он тоже не мог быть мягок с сестрой, впрочем, к себе он тоже жалости не питал. И вот, наконец, наступили идеальные времена, но внеочередное вмешательство оборотня только всё испортило, но переписать эту историю заново было уже нельзя. Поэтому, приближаясь к дому Хигучи, он ощутил легкое волнение и даже снизил собственный шаг, так как в груди кололо, и в ушах неприятно стучало сердце. Почему-то он стал сомневаться в собственном решении придти именно сейчас, но было поздно сворачивать. Раньше Акутагава никогда не бросал дело на полпути, и восприняв его у себя в голове, как задание, стал намного увереннее. Но напор быстро сдулся, когда он увидел кружащуюся возле двери, в подъезд, макушку Тигра. Раздражение тут же потекло по венам, пропитываясь затихшим гневом. — А! — вскрикнул Ацуши, когда его оттащили за шкирку от двери при помощи способности. Он отряхнулся, придерживая в одной руке любимые цветы девушки и мрачно смотря на напарника. — Что ты тут делаешь?! — Странно слышать это от тебя, Тигр. Я пришел мириться с сестрой. — Тот скрестил руки на груди, сдерживая в себе плещущий в крови гнев. — А вот, что ты тут забыл, действительно, интересно. — А я с невестой, пока ты ей все нервы не испортил! — возмутился детектив, чувствуя ехидные нотки шурина в голосе. Он всё ещё ходил в шляпе, так как краснота так легко не смывалась как ему хотелось. — Если она ею всё ещё будет являться после всего произошедшего, — холодно ответил он ему, чьи серые глаза были безучастны и только сжатые кулаки показывали всю силу его эмоции. Рюноске заметил, как вздрогнул и поникнул Тигр, понимая, к чему он клонит. — Твои отношения с Гин, мелочь, которую запросто можно разрушить. Они не имеют той силы, чем родственные связи. Даже, если Гин скажет, что я ей больше не брат, я им всё равно останусь. У меня больше шансов помириться с ней, чем у тебя. Акутагава ощутил легкий холодок по спине от собственных слов. Да, он пытался быть уверенным, чтобы снизить отвагу Тигра, но на деле, сам сильно нервничал. Что, если Гин и вправду откажется от него? Да, их общая кровь позволила им обоим выжить до сегодняшнего дня, но теперь же нет такого смысла цепляться друг за друга. И что тогда он будет делать? Он ведь до этого вёл себя совсем не как любящий брат. И сейчас вполне заслуживает гнева сестры. — Стой. — Рюноске нахмурился, видя, как Накаджима хочет распалиться в ругательствах на него. Что-то у него в голове резко щелкнуло. — А как ты вообще узнал, что Гин здесь? Ты знаешь, кто тут живет? — Ну... вроде твоя подчиненная, нет? — пробурчал беловолосый, видя, как что-то темное блеснуло в глазах мафиози, из-за чего хотелось скрыться от этого взгляда где-нибудь далеко. — Вот именно. Тогда, скажи пожалуйста, откуда у тебя адрес моей подчиненной? — ядовитым тоном шурина можно захлебнуться, и Ацуши уже готов это сделать, чувствуя, как ему не хватает дыхания. Он злится из-за этого? — М-мне Дазай-сан сказал... — промямлил побледневший зять, и Акутагава молча закатывает глаза. Ему совсем не хочется знать, как Дазай узнал адрес Ичиё, но всё равно чувствует тугую ярость на хитроумного наставника, который просто развлекается над всей этой ситуацией. Нравится ему что-ли их лбами сталкивать? Зачем он это делает? Так много вопросов, и ответов Акутагава никогда не узнает. — Акутагава… — протянул Накаджима, собравшись с духом. Он дышал так часто, что казалось, сейчас пар из ушей пойдет. Это было бы забавно, не будь Рюноске так напряжен из-за предстоящего разговора с сестрой и так сильно зол на Тигра. — Я знаю, что мы с тобой никогда не поладим. И я знаю, что у тебя есть все причины ненавидеть меня… — Как хорошо, что ты это понимаешь, — фыркнул он, и встречаясь с раздраженным взглядом детектива, покачал головой, позволяя продолжать его мысль. — Ты тоже меня очень сильно раздражаешь. Особенно тем, что испортил мне всю нервную систему вначале, и причинил боль дорогим мне людям. И если бы обстоятельства складывались по-другому, я никогда не пытался бы наладить с тобой отношения. Но иначе, на моих отношениях с Гин можно сразу поставить крест. — Ацуши вздохнул, и Рюноске почудилось, что он всхлипнул. Тот понадеялся, что парень не собирается реветь при нем. Больше жалости, мафиози не терпел чужие слёзы, и сам старался не плакать. Это же глупость. Но когда Накаджима заговорил, голос его всё же дрожал, будто он и вправду разреветься сейчас. Если это всё же случится, ему придется его тут же убить. — П-понимаешь, ты был прав, когда сказал, что мы могли и дальше скрывать от тебя свои отношения. Но... я подумал, что это будет нечестно. По отношению к тебе. — Как мило с твоей стороны, — буркнул владелец Расемона, кутаясь в плаще поплотнее. Начинало невольно холодать, а Акутагава всегда старался избегать холодных температур, невольно вспоминая времена с детства. Весь этот разговор ему вообще не нравился, но сейчас они говорили, и это было то, что хотела от них Гин. Она хотела, чтобы они решали свою проблему именно так. — Да, — кивнул Накаджима, продолжая. — А ещё, я хотел, чтобы Гин была счастлива, имея шанс не скрывать свои отношения. Весь этот обман убил бы наши отношения очень быстро. Мы уже начинали ссориться, пока я не сделал ей предложение. Да и предложения я сделал… — тот смущенно опустил глаза вниз, а щеки у парня вспыхнули яркой краской. — Чтобы остаться с Гин, как можно дольше… Потому что, я полюбил её. Полюбил! Она подарила мне столько тепла, и я, как маленький ребенок, не хочу это терять. Мне тяжело представить, что мы можем расстаться! Я не уверен, что смогу пережить, если увижу её с кем-то другим!.. — он едва не задыхался от собственных слов, но говорил, зажмурив глаза и опустив голову. — Я-я хочу быть рядом с ней, хочу дарить ей тоже тепло, что и она мне. Жизнь в Мафии тяжела, и даже коротка. Именно поэтому, позволь мне быть с Гин, Акутагава, пожалуйста! Прости за все мои грубые слова, пожалуйста! Прости за то, что я сделал с твоей прической! Прости за всё! Я знаю, что мы мало повстречались и, скорей всего, не готовы к замужеству, но я хочу!... Хочу идти этой непростой дорогой с Гин, и только с ней. Я, кажется, не смогу больше никого полюбить так, как её… — его голос резко упал, и не будь Рюноске так близко, то ничего бы и не услышал. Он хмурился, не веря в услышанное. Всё было слишком серьёзно, чем он думал. Любовь Ацуши была сильнее его любви к Хигучи, потому что, он не сделал ни единого шага своим чувствам навстречу, в то время, как Тигр уже сделал предложение, несмотря на все свои страхи. В груди у Акутагавы забурлило такое знакомое ему чувство, которое он испытывал всего лишь к некоторым людям. Уважение. Он уважал Тигра за такую храбрость и честность, хоть и презирал за всё остальное. Ему всегда хотелось, чтобы сестра встретила кого-то, кто любил бы её больше жизни. И вот, мечта сбылась, но почему же в лице человека-тигра? Как несправедливо. — Понимаю. Я всегда старался удержать Гин возле себя всеми силами, — заговорил Рюноске словно не своим голосом. Пришлось откашляться, пока Накаджима внимательно его слушал. — Она ведь... моя родня, единственное, что у меня есть. Всё же, мой мир, не всегда вращался вокруг Дазай-сана. — Собственные слова казались ему такими чужими, неправильными, обжигающими губы и язык, словно это говорил не он. Но это была правда, и Тигр сейчас хоть немного, но заслужил её. — Ты же так и не понял, за что я ненавижу тебя. — Из-за Дазай-сана? — аккуратно спросил детектив, видя нахмуренные брови напарника. — Да. Возможно, я даже ненавидел тебя за его счет. Ты стал тем, кем мне хотелось когда-то стать. Но сейчас, я понимаю, что оно того не стоило. Я тот, кто я есть, и имею ценность просто потому что живу. — Так нужные ему всегда слова, которые он ждал от другого человека, так просто вырвались из собственного рта, и прочно засели в сердце. Наверное, он сам должен был это понять, без всякого признания Дазая. — А еще, я привык ненавидеть тебя, потому что, видел в тебе все свои слабости. А я ненавижу тех, кто показывает мои слабости. Но… Рюноске помолчал, прикрыв глаза. Сейчас он должен был решить, как поступить лучше, и хотя бы раз в жизни не кривить душой. — Если сестра сейчас простит тебя, то возвращайся. Теплого приема, я тебе не обещаю. Будет достаточно, если мы просто будем игнорировать друг дружку. Ты ведь сам понимаешь, что нашу ненависть мы сейчас не одолеем, поэтому, предлагаю смириться с существованием друг друга. — Этакая война без сражений? — уточнил Ацуши, понимая, что лучшего варианта, он и придумать не мог. Они не смогут простить друг друга сейчас. Даже зная о причинах, такие чувства невозможно преодолеть так легко, ведь они их столько взращивали. Им нужно время. Да. — Верно. То, что нас связывает с тобой — это Гин, и ради неё мы должны быть сильнее, чем наши чувства. Я не устраиваю пакостей тебе, ты — мне. — Рюноске прикрыл глаза, покачав головой. — И ещё, если сможешь решить квартирный вопрос, то можешь забрать Гин с собой на вашу квартиру. Буду иногда приходить в гости. А, вот значит как он решил. Ацуши вздохнул, чувствуя облегчение. Он дал ему добро на отношения с Гин — это главное. А если Накаджима сможет придумать что-то с жильем, то сделает девушку счастливой, и отношения с её братом не будут так сильно портится. Всё же, им и вправду, лучше не жить так долго вместе. Ведь они всегда могут сорваться в какой-то момент. Это их компромисс, направленный на то, чтобы не волновать лишний раз Гин. Поэтому, Накаджима лишь согласованно кивнул, видя, как куда-то уходит Акутагава, неожиданно громко воскликнул: — А-а, ты к-куда? — он даже неловко запнулся, чем привлек внимание уставшего мафиозника. Тот обернулся, напряженно уставившись на него. — Не собираешься с ней говорить? — Хигучи написала, что открыла балкон. Я не законопослушный гражданин, поэтому, обрублю Гин сразу все возможности уйти от разговора. — Он помолчал, подумав. — Так ты идешь или нет, Тигр? Мне что, ждать тебя нужно?

***

Гин была расстроена поведением парней. От брата она ждала подобных выпадов (хотя и надеялась, что их не будет) в сторону Ацуши, и была готова мириться, ибо со временем, он бы понял, что это бесполезно, и всё бросил, но вот ответная реакция её жениха лишь разогревала их и без того горячий конфликт. Видя, как они игнорируя её присутствие, продолжают грызться, сильно расстроилась, и просто ушла, оставляя этот конфликт открытым. Игнорировала все звонки близких ей людей, как будто от такой проблемы, можно было избавиться таким образом. Она ведь всегда верила, что разговоры — лучший выход из ситуации, а теперь получается, что она бегает от собственного метода решения проблем? Это было непохоже на неё. Но Хигучи же, которая внимательно слушала эту историю, заявила, что Акутагава-младшая просто устала, и потому имеет права отдохнуть от роли миротворца в этой семье. — Они тебя любят, и обязательно придут к какому-то решению. Нужно время. — Так говорила светловолосая, не оскорбляя ни её жениха, ни брата — хотя последнего она бы и за миллион не оскорбила. Ичиё даже рассказала про то, как было неловко Рюноске, когда его маленький секрет открылся, и ей впервые стало стыдно за поведение Ацуши. Неужели, он тоже может быть таким жестоким? Хотя, с её братом, вряд ли сравнится кто-то, всё-таки его учил просто мастер всякой жести — Дазай. Жить с Хигучи решение тоже было спонтанным, но из всех, кто знал её тайну, было лишь высшее руководство, часть Агентства и Хигучи. Последней она верила больше всего, поэтому, и пришла к ней, объявив с порога, что все мужчины — подонки. Хигучи с младшей сестрой тогда куда-то собирались: младшая на вечерний литературный кружок, а старшая неизвестно куда, она ей об этом не поведала. И они обе удивленно застыли, смотря на расстроенную и заплаканную Гин. Ичиё, правда, быстро отошла, приглашая гостю к чаю. И после этого, она провела в гостях у девушки уже, как три дня. На самом деле, в какой-то степени, она даже отдыхала. Хигучи оказалась гостеприимной хозяйкой, которая умела выслушать и поддержать, мягко накрывала её засыпающую пледом перед уходом. Куда ходила Ичиё, все ещё была тайна, но Гин особо не спрашивала, понимая, что это некрасиво. И не знала, что светловолосая уже успела отомстить за своего начальника, отправив коробку с вонючими разлитыми химикатами в Агентство, после чего там стояла жуткая вонь до самого вечера. Действовать более активно, Хигучи не решилась, чтобы не волновать и так обеспокоенное семейными делами начальство. Гин же, смотря на добрую улыбку своей начальницы, думала лишь о том, что какой её брат идиот, раз смотрит совсем не туда, видя не то, что надо. Но злиться толком не могла, зная, сколько сил прикладывал брат, чтобы стать самым опасным преступником и добиться высот. Его взгляд в сторону чувств никогда не смотрел. В отличие, от самой девушки, которая за свои чувства и поплатилась. Когда Ацуши после побежал за ней, чтобы поговорить, Гин не стала этого делать. Акутагава была слишком зла на него, что он всё испортил, ведь она только-только договорилась с братом, а парень взял и все её труды пустил насмарку. Они раскричались друг на друга, каждый пытаясь донести свою правду. Девушка ругала его за брата, а тот пытался до неё донести, что с её братом жить невозможно. В итоге, всё закончилось пощёчиной, и словами «я тебя ненавижу!». Поэтому, темноволосая была совсем не уверена, что Ацуши придет, и вина отчаянно грызла её теперь, пробираясь внутрь. На телефоне было куча черновиков сообщений с извинениями и просьбами встретиться. Не только по отношению к жениху, но и по отношению к брату. Она едва не плакала, боясь остаться одна. Потерять их. Вся злость сошла на нет, и ей просто хотелось обнять каждого из них, прижимаясь как можно крепче. Но Хигучи сказала, что они должны всё осознать сами, как и придти тоже. Ичиё верила в Рюноске и Ацуши, зная, что они придут за девушкой, и эта вера заставляла верить и Гин. Но чем больше проходило времени, тем сильнее таяла надежда. И вот, когда Гин ничего не ждала, сидя за вышивкой некоторых своих порванных вещей, она услышала шум, исходивший от балкона. Не успев толком испугаться и схватиться за нож, та увидела ленты Расемона, которые приволокли своего хозяина на балкон. Но это было ещё не все. Сильно зажав шею Рюноске, на нём, как на перекладине, висел её горе-жених, который прижался к брату всем телом, боясь, что свалится. А по виду сероглазого, тот очень сильно хотел его спихнуть, и когда ноги соприкоснулись с землей, так и сделал. Ацуши закачался, видимо, потеряв ориентацию, и заметив на диванчике Гин, рванул к ней. Но… не добежал пару метров, плюхнувшись прямо под ноги, с поднятым, как обычно, к верху задом, держа перед собой букет её любимых цветов — камелии. — Прости, Гин! — раздалось приглушенное, и девушка едва сдержалась от смеха. Начало их извинений, ей уже нравилось, хотя бы потому что Ацуши оставался всё таким же милым и неуклюжим, и совсем не злился на неё. А вот взгляд брата так и говорил, что будь они тут одни — убил бы за такое и глазом не моргнул. Поджатые в отвращении губы, едва смогли выровняться, чтобы придать лицу Акутагавы-старшего беспристрастный вид. — Гин, мы бы хотели извиниться. Оба. — Тот с помощью одной ленты своей способности, протянул ей пакет с купленными вкусняшками, а второй — поднял Накаджиму за шкирку, ставя на ноги. — Ты права. Мы погорячились. И до этого, тоже были полными эгоистами, потакая лишь собственной вражде. — Ну, кто ещё из нас был полным эгоистом... — пробурчал беловолосый, но видя направленный на него взгляд Рюноске, тут же преобразился, резво закивав. — Да-да, Акутагава прав! Мы вели себя неправильно! Но мы все осознали!.. — Осознали, — осек говорливого напарника мафиози, смотря на сестру немигающим взором. У той даже немного ноги подкосились, хоть она и сидела до сих пор на диване. — И поняли, что наша грызня не стоит потери дорогого нам обоим человека. Его взгляд неожиданно потеплел, и Гин ощутила, как частота её сердечных сокращений увеличилась, из-за чего стало трудно дышать. Брат впервые смотрел на неё с незатопляемой нежностью. Почти, как Ацуши. Но гораздо лучше. — Гин, возвращайся. — тихо проговорил он, из-за чего девушке на секунду показалось, что этой фразы не было вовсе. Но губы открывались, а значит, и слова были его. — Мы не хотим, чтобы ты выбирала. Мы хотим быть с тобой. — Но какая гарантия, что я больше не увижу подобного? — спросила черноволосая, понимая, что уже готова со всеми потрохами простить бестолковых, но таких дорогих ей людей, которые смогли ради неё скооперироваться и придти вместе просить прощение. Но нужно держаться. Она ведь не просто девочка с розовыми соплями, а наемный убийца! — Гарантий особых нет. Мы заключили договор. — Снова заговорил Рюноске, так как, Ацуши только смущенно кивал, отдавая главенство в диалоге старшему брату девушке. — Мы не сможем перестать ненавидеть друг друга так просто, поэтому один будет игнорировать другого, и наоборот. — Он тяжело воздохнул, откашлявшись в кулак. — После вашей свадьбы, Тигр займется вопросом с жильём, чтобы вы… могли спокойно строить свою семью. — Акутагава-старший присел рядом с девушкой, аккуратно коснувшись пальцами её ладони, которая изумленно вытаращила глаза, уже и забывшая когда её брат так делал. Его слова были не особо приятны девушке, которая не хотела оставлять Рюноске пока одного, зная, как он страдает из-за этого, но она продолжала слушать. — Тебе не нравится, я вижу. Но так будет правильно. Кто-то из нас будет третьим лишним, и если уж избегать кровавых жертв, то пусть им буду я. В любом случае, я тебя так просто на съедению этому коту не оставлю. Если ты всё ещё хочешь сохранить отношения с нами двумя, тебе придется согласиться. «Он прав, я ведь тоже думала об этом… и всё же, покидать его сейчас, зная, как глубоко в душе он одинок, и как ему бывает грустно... Это неправильно. Я всё же хотела, чтобы он смог почувствовать суть семейных отношений, хоть немного побыть обычным человеком, у которого есть семья» — девушка грустно улыбнулась, смотря в печальные глаза брата, так похожие на её собственные. Он явно не хотел бы её отпускать, но был готов на это, лишь бы сохранить с ней связь. Это было так непохоже на её никогда не отступающего Рюноске, и она ощутила, что хочет заплакать. — Гин, пожалуйста… прости нас… — рядом присел Ацуши, но только уже на колени, стараясь не задеть сидящего рядом Акутагаву-старшего, правда тот в его сторону даже не смотрел. — Мы любим тебя… и очень бы хотели поступить так, как ты желаешь, но не хотим обманывать самих себя. От этого только хуже становится. Сейчас мы с ним, — тот бросил аккуратный взгляд на мафиозника, — ни к какому миру придти не сможем. И эти слова зажгли в девушке надежду, которую умел дарить только Накаджима. Он словно глазами сказал: «сейчас ничего не получится, но позже… всё может измениться». И этого хватило, чтобы сердце Гин разожглось до яркого пламени в груди, а всё тело потопила нескончаемая нежность. Как же она их любила… Черноволосая погладила по голове, что одного, что второго, вызвав в их глазах душевный трепет, замечая, и усмехнувшись, проговорила: — Тогда давайте вернемся домой.