Брызги скипидара

      Оказываясь на публике, Жилин и Игорь всегда становились постановщиками и непосредственными участниками чего-то среднего между комедийным спектаклем и цирковым шоу. Жители маленького безымянного города давно привыкли к погоням неудачливого милиционера за вечно пьяным нарушителем закона в грязной строительной каске, сопровождающимся повторяющимися из раза в раз диалогами.       — Стоять, голубчик! На пятнашечку у меня пойдёшь, не меньше! – грозил на бегу Жилин, придерживая грозившую слететь с головы фуражку.       — Догони, товарищ милицейский! – издевательским тоном подначивал его Игорь, удивительно быстро улепётывающий на заплетающихся от непрекращающихся возлияний ногах. — Что, не можешь? Не под силу? – будь Игорь немного посмелее, он бы не дразнил своего любимого полковника, а в очередной раз сказал, как сильно его любит, но он мог говорить о своих чувствах, лишь оставаясь с Жилиным наедине.       — С моими силами всё в порядке, а вот ты, голубчик, нарываешься на крупные неприятности! – в какой-то момент Жилину почти удавалось коснуться катамарановской телогрейки, покрытой пятнами неизвестного происхождения, но нарочно подпустивший его поближе Игорь резко набирал скорость и отрывался от него со злорадным смехом.       Как ни странно, исход погони почти всегда напрямую зависел от времени года. Зимой Жилину чаще всего удавалось поймать Игоря и даже отвести его в отделение, зато летом Игорю ничего не стоило уйти или, точнее, уплыть от погони, прыгнув в одно из щедро разбросанных по городским окраинам болот. Даже холодная погода не была этому помехой – осенью или весной он с лёгкостью пробивал тонкий слой льда и нырял в ледяную воду, каждый раз пугая Жилина до полусмерти.       — Бешеный, вернись! Я тебя даже ловить не буду! Вылезай и иди домой греться! – кричал он, но Игорь оставлял его слова без внимания, предпочитая затаиться на дне до тех пор, пока Жилин не отойдёт на безопасное расстояние и уже не сможет силой увести его в отделение.       Отсидевшись в болоте, Игорь в зависимости от настроения отправлялся на стройку или домой, где Жилин уже ждал его с кастрюлей свежесваренного борща и гневной тирадой.       — Мне это надоело, голубчик, - заявлял Жилин, с размаху ставя на стол исходящую ароматным паром тарелку. — Тебе не надоело меня позорить? Весь город смотрит, как я за тобой гоняюсь, и думает, что наша доблестная милиция не справляется с поимкой преступников, а как ей справляться, если наши неуважаемые преступники разгоняются на скипидарной тяге и летают по городу, как бешеные? А потом ныряют в болото и сидят там до посинения, не жалея ни себя, ни сотрудников правопорядка в красивой форме.       — Ну, – утвердительно кивал Игорь, жадно заглатывая рубиново-красный борщ. – Я же должен тебя как-то развлекать.       — Голубчик, не надо меня развлекать, у меня и так развлечений хватает: Захара приструнить, волосатиков припугнуть, фикус в кабинете полить, – ворчал Жилин. – Прекращай эту ерунду. Веди себя тихо и не хулигань, когда я на дежурстве.       — Тогда ты обо мне забудешь, – Игорь с печальным хлюпаньем всасывал остатки борща.       — Тебя забудешь, – хмыкал Жилин, остывая. – Я тебя, Игорёк, в жизни не забуду, даже если очень захочу. Заканчивай со своими фокусами, понял?       — Так точно, – неизменно отвечал Игорь и тёрся щекой о его шею. – Люблю тебя, мой милый милицейский.       На следующий день всё повторялось вновь: очередная хулиганская выходка Игоря, новая безуспешная попытка Жилина поймать его и доставить в отделение, прыжок в болото, возращение домой, уговоры и обещания исправиться. И так до самой зимы. Зимой Игорь, оставшийся без путей к отступлению, рано или поздно сдавался и позволял Жилину крепко схватить себя за шиворот, отвести в отделение и напоить горячим чаем. А горожане, глядя, как Жилин тащит упирающегося и голосящего на всю округу ради приличия Игоря в отделение, удивлённо переговаривались: «Надо же, в кои-то веки товарищ милицейский своего бешеного поймал».