Здесь нет ничего святого

#Ким Сынмин# - Это не я...не я... Сынмину слова даются с трудом, а тело совсем теряет контроль. В этом ступоре он хватается за единственного человека рядом с собой - Ли Минхо. Совершенно не помнит как они оказались в спальне надзирателя на третьем этаже, будто все воспоминания кто-то стёр. А может, ничего и не было? Может, это только приснилось как и все предыдущие кошмары? Сынмин дрожит как лист осенний на ветру и старается согреться в чужих руках, потому что чувствует озноб. Не отталкивает надзирателя, ведь сильнее его боится остаться один. - Конечно, не ты, мышонок. Я тебе верю, ты не убивал. - торопливо шепчет ЛиНоу, и его слова больно врезаются в сознание, образуя ещё одну трещину на, и так разбитом, сердце. Сынмину горько только от мысли, что его опорой и поддержкой становится тот, кого он ненавидит больше всего на свете. Беспредельно страшно однажды поддаться на все красивые слова и обещания, забыв о своей навязчивой идее о мести. Отказаться от своей цели, значит отвернуться от себя. Предать. Парень не готов так жестоко предавать собственное слово, но он очень хочет выжить. Желательно, покинуть это место как можно скорее, чтобы забыть каждую минуту в "Красной розе". Забыть кровавый коридор и мертвых людей. Забыть девушку, которая ещё была жива, когда Ким её увидел. Она страшно хрипела, пыталась руками дотянуться до раны, а на губах блестел пузырь крови. Красивая девушка, судьбу которой кто-то так страшно решил. Сначала упекли её в это место, а потом какой-то псих и вовсе лишил жизни. Несправедливый финал для Мики, как её назвал один из надзирателей, пусть Сынмин и не знал девушку лично. Не важно. Важно, что она была одной из них. Она была безвольной куклой в чужих руках. Убитый надзиратель нет. Парень ловит себя на мысли, что практически не жалеет его. Их ведь тот не жалел, почему Сынмин должен? "Я бы хотел, чтобы они все умерли! Все эти люди, которые возомнили себя вершителями судеб! Каждый из них. Хочу, чтобы они боялись как мы! Чтобы заплатили за всё, что натворили!" - с несвойственной ему злостью думает Ким и сам себя пугается, потому что это слишком жестоко. Не по сынминовски. Он тяжело дышит и старается изо всех сил снова не заплакать. Не нужно больше, иначе он и правда лишится рассудка. До этого и так недалеко. - Я, правда, ничего не видел и никого не убивал. - ещё слабо, но уже вполне понятно, говорит Сынмин: - я вышел за Авейрой, но отстал и потерялся. - Куда вы шли? - мягко интересуется надзиратель. Ким не видит повода врать, ведь они не совершили ничего плохого: никого не трогали, не собирались сбежать, не нарушали правила. - В библиотеку. Авейра сказала, что здесь есть библиотека и я могу брать там книги. - честно отвечает парень, а потом зачем-то добавляет: - я читать люблю. Минхо хмыкает. Он рукой осторожно оглаживает спину Сынмина, скорее всего, не намереваясь напугать, но парень всё равно напрягается. Холодок неприятно проходит по коже. - Что ты читаешь? Просто напиши мне список и я всё принесу. Не хочу однажды увидеть тебя в луже собственной крови посреди коридора. - Ли аккуратно отстраняет от себя Сынмина, всё ещё плохо владеющего собой после произошедшего: - я должен идти, иначе Чан сдерёт с меня шкуру. Не уходи отсюда никуда. Постарайся поспать. - Я не останусь здесь один! - в панике выкрикивает Ким, дрожащими руками цепляясь за рукава рубашки надзирателя. Глупо? Очень. Настолько, что выйти бы в окно с этажа десятого! И снова эта истерика. Снова тупые слёзы и страх, что сейчас он останется наедине со своими воспоминаниями и мыслями. Он будет рад даже компании Ли Минхо, только бы не сидеть здесь в совершенно пустой комнате. Надзиратель снова притягивает его в объятия, а Сынмин и в этот раз не сопротивляется. Боится и весь сжимается внутренне, но ещё сильнее боится, что если оттолкнёт, мужчина бросит его здесь одного. Белая рубашка Ли быстро намокает в районе плеча, куда Сынмин утыкается лицом. Жалок. Как же он жалок! Как парню не хочется быть зависимым от этого человека, но пока не получается по-другому. Пока ЛиНоу помогает, нужно терпеть. И, если Ли совсем не внушает доверия, то Авейре веришь безоговорочно, а она уверена, что снисходительность к надзирателю дарует свободу. - Я бы очень хотел остаться, но мне нужно идти, мышонок. Я вернусь позже, а сейчас пришлю кого-нибудь. Не бойся, я никому не позволю причинить тебе вред. Звучит очень убедительно, но Сынмин прекрасно знает, кто такой ЛиНоу. Человек без души, продавший честь и совесть. Человек, который причинил боль и его простого "прости" явно недостаточно для парнишки, получившего сполна в грязном вонючем подвале. Только помощи получить больше неоткуда. Ли единственная ощутимая возможность приблизиться к желаемому. Ребята ведь не смогут ничего для него сделать, потому что в едва ли лучшем положении. Наверное, даже в худшем, ведь у Сынмина есть хоть какая-то защита, пусть и ненавистного надзирателя. Возможно, всё же придётся прислушиваться к Авейре. Только к ней. Никто больше не вызывает такого доверия как она. Конечно, Джисон, Чонин и Феликс так же на одном берегу с Сынмином, но женщина с красными волосами явно на другом уровне. Она какая-то своя - родная. Словно потерянная старшая сестра. И... Сынмина осознание бьёт будто током и он резко отскакивает от опешившего надзирателя. В глаза тёмного шоколада заглядывает испуганным крольчонком, а пальцами всё так же сжимает треклятую рубашку Ли. Идиот! Почему сразу не подумал ни о ком, кроме себя!? Почему он такой трус!? Почему!? - Авейра...она осталась где-то там. Где-то в тех коридорах. Она же... - Сынмин сглатывает и старается унять дрожь в голосе: - вдруг, она столкнулась с убийцей? Её же нигде не было и... - И она не прибежала на твой крик. - задумчиво дополняет надзиратель. Спустя несколько секунд Сынмин остаётся один. Он забивается в угол спальни и сжимается там как маленький эмбрион в утробе матери. Ждёт. Ждёт хоть каких-то новостей и корит себя за свою трусость. Он должен был раньше забеспокоиться об Авейре, а не вспомнить в последний момент. Если она пострадает, парень никогда себя не простит. Никогда. А если ей нужна помощь? Если прямо сейчас она в опасности? Если... Сынмин не хочет думать больше ни о каких "если", он преодолевает свой страх и тихо крадётся к двери. Как мышка. "Мышонок." - предательски подсказывает внутреннее я, и Ким жмурится, стараясь выкинуть это из головы. Это глупое слово мягким голосом Ли Минхо. #Авейра# Я просыпаюсь от холода и ужасной боли в затылке. Не понимаю и не помню ничего. Вокруг темно хоть глаз коли, поэтому разглядеть что-то вокруг себя не представляется возможности. Пытаюсь приподняться, но тело совершенно не слушается. Почему-то противно пахнет сыростью. На грани слышимости где-то капает вода, будто дождевые капельки срываются с края крыши и падают на каменную дорожку. Так бывает на террасе после дождя. А запах... Я знаю только одно место, пропахшее сыростью - подвал. Неужели я в подвале? Но я ведь ничего предосудительного не совершала? За что я здесь? Пытаюсь вспомнить хоть что-то. Ничего. Мы с Мини шли в библиотеку, а потом... А что потом? Ничего, потому что воспоминания обрываются. Снова предпринимаю попытку подняться и в этот раз успешнее, пусть и голову простреливает резкая боль. Намного сильнее, чем раньше. Непослушной рукой касаюсь затылка, пальцами врезаясь во что-то липкое. Кровь? Меня ударили? Встаю на ноги, но тут же со стоном падаю обратно. В глазах рябит, а к горлу подступает тошнота. Ёбаные надзиратели! Как я теперь по их мнению буду работать!? Обязательно было бить до потери памяти!? - Обсосы! - выругиваюсь сквозь зубы. Отползаю к холодной стене, прижимаясь к ней спиной. На данный момент я даже рада, что стены здесь ледяные. Только в минус сырость и вонь. Ужасное место с ужасной историей. Даже предположить не могу, что я успела натворить. И вообще, сколько я уже здесь? Я же помню всё произошедшее за день, вечер и часть ночи. Нам с Мини просто не спалось и мы разговаривали. Это я помню. Помню, что заговорили о любви парня к книгам; что я согласилась провести его в библиотеку и мы пошли. Дальше? Дальше провал. Чушь какая-то! Пытаюсь ещё раз восстановить хронологию событий. Снова всё то же самое: спальня, разговор, коридор и всё. А Сынмин? Как Сынмин? Где он? "Вдруг он тоже где-то здесь в подвале и ему нужна помощь?" - грохочет в воспалённом мозгу. Я понимаю, что мне необходимо выбраться отсюда. Я должна найти Мини. Если найду, буду спокойна. Буду знать, что он в безопасности рядом со мной. Я аккуратно поднимаюсь по стене, игнорируя боль и слабость. Получается не сразу обрести равновесие, но я более-менее справляюсь с этой задачей. Делаю шаг. Ноги снова становятся предателями и я оседаю на пол. Чувствую боль и холод, но я стараюсь это игнорировать. Так, теперь бы определить в какой стороне дверь. Ничего не видно. Опять подползаю к стене, но больше не предпринимаю попыток встать, ползком пробираясь вдоль неё. Руку держу на стене, чтобы не пропустить дверь. Наконец-то цель достигнута - пальцы цепляются за железный засов. Отлично! Нащупываю ручку и хватаюсь за неё, принимая положение стоя. Опять же не с первой попытки. И тут...о, чудо!...дверь противно скрипит и открывается. Я с самым подходящим в таких ситуациях словом "блядь" вываливаюсь в коридор. Ещё больше ничего не понимаю. Дверь была открыта? Но почему? Это шутка какая-то? Осматриваюсь. Конечно, в коридорах подвала тоже не софиты светят, но видимость не нулевая как в камере. И, кстати, воняет не так ужасно. Только боль никуда не делась. - Ладно, хватит себя жалеть, поднимай жопу и вперёд! - говорю я сама себе, пытаясь мотивировать. Нужно двигаться дальше, поэтому снова борюсь с притяжением пола, когда встаю. Перебираюсь ближе к камерам и двигаюсь на выход из подвала. Задерживаюсь у каждой двери, зову Мини, но бесполезно. Либо его тут нет, либо он без сознания. Останавливаюсь у последней двери. Что делать теперь? Заходить в каждую камеру? Пока я ползаю по всему подвалу, лет триста пройдёт. Единственное верное решение подняться наверх и узнать наконец, что тут происходит. Я посмотрела в ответвление коридора, что ведёт к выходу и едва не заскулила от досады, потому что в моём положении топать и топать. Но всё равно это будет намного быстрее, чем делать доскональный обход подвала. Я двинулась прочь от этих мрачных, вонючих помещений. Мимо пару раз пробегали крысы, я их очень боюсь, но сейчас даже не думала о страхе перед грызунами. Пусть бегут себе по своим крысиным делам. У меня тоже свои дела. Я была уже у спасительной двери в коридор борделя, когда эта дверь вдруг распахнулась и я встретилась взглядом с парой испуганных карамельных глаз. Мы оба поймали стопкадр на пару секунд, а потом парнишка рванул ко мне, крепко прижимая к себе моё дрожащее тело. - Нашёл! - с придыханием произносит Сынмин, будто всю жизнь мечтал меня найти. А я просто замираю в его руках и беззвучно плачу. Потому что всё позади. Потому что он в порядке. Потому что я выбралась. Только боль снова напоминает о себе резким спазмом в голову. В глазах темнеет, и я уже раз сотый за время своего пребывания в подвале сползаю на пол. Только теперь я действительно в безопасности и Мини мне не позволяет поцеловать пол, аккуратно присаживаясь вместе со мной. Свет из коридора даёт мне шанс хорошо рассмотреть кровавые пятна на моём платье и руках. Такое ощущение, что меня только вытащили из-под топора мясника. - Боже, ты ранена...я...- Ким тоже осматривает меня, а потом кричит, что есть сил: - помогите! Мы здесь! - Что случилось? Почему я очнулась в подвале? - спрашиваю я, но паренёк не успевает ответить, потому что кто-то приближается к нам. Оперативно. - Ну, конечно! И почему я, блядь, не удивлён!? Снова вместе, снова рядом? - узнаю я ворчливый голос Хвана, а потом и вижу надзирателя воочию, когда он склоняется надо мной: - твою мать, тут врач нужен! Где ты её нашёл? Последний вопрос явно предназначался Мини, но он снова не успевает ничего сказать как появляется ещё одно действующее лицо этого абсурдного спектакля. - Ты что тут делаешь? Сынмин, я сказал тебе сидеть в спальне и не высовываться! - Я подумал, что...ей ведь нужна была помощь! Как бы я и потом жил, если бы она умерла!? Такую прыть от Ким Сынмина я не ожидала. Впрочем, как и надзиратели, поэтому следующее, что я услышала - смешок Хвана. - Ты мне начинаешь нравится, малой. - хлопает надзиратель по плечу Сынмина, а затем снова обращает внимание на меня: - давай отнесём её к Айболиту, а потом разберёмся со всем остальным. Мини не смеет перечить Хёнджину, когда он забирает меня из его рук. В прочем, я тоже не возражаю. Сейчас я просто счастлива видеть даже надзирателей. Ловлю обеспокоенный взгляд Хвана и думаю о том, что кто-то действительно сильно приложил меня головой. Этот человек и беспокойство о ком-то несовместимые вещи. Но всё же я чувствую себя в безопасности и прикрываю глаза, потому что боль становится невыносимой. Ещё слышу как ЛиНоу что-то говорит Мини, слышу тяжёлое дыхание Хёнджина, слышу их шаги. И это кажется каким-то далёким, будто я проваливаюсь в глубокую пропасть. Последнее, что ещё откладывается в сознании это удивлённый голос Феликса, а потом всё исчезает.