Detroit: Последний шанс

(„Kaleo - Way Down We Go“) Девушка стояла у могилы с каменным лицом. За время ее отсутствия надгробие поросло мхом, а территория вокруг вся была окутана травой. Ане стало так стыдно за это. За то, что она на протяжении долгого времени сюда не приходила, не приводила место в порядок. Завтра была годовщина кончины ее матери, и ей очень захотелось побывать здесь. Когда-то у консультанта была счастливая семья. Но в подростковом возрасте болезнь унесла ее мать, отец начал пить и пошло-поехало. Последними словами ее мамы была фраза «Не забывай меня». И именно поэтому девушке было стыдно. Она забывала. Забывала «навещать» ее, ставить новые цветы. Она забыла свою прежнюю жизнь. Ну, или пыталась забыть. Кроме боли и страданий, такие воспоминания ей ничего не приносили. Тучи сгущались все больше, на улице темнело. Но девушка не хотела уходить. Она стояла молча долгое время, потом присела на корточки и заплакала. — Прости меня, мам… Прости, что не была хорошей дочерью раньше и не являюсь ей сейчас, — она пыталась говорить ровно, но каждый раз речь перебивали всхлипы. — Прости меня за все. Я не хочу так жить. Я так больше не могу. Мне так тяжело… Боль. Она чувствовала такую сильную боль. А боль меняет людей. Она заставляет их меньше доверять, больше размышлять и никому больше не открываться, никого не подпускать близко к сердцу. Боль хочет, чтобы ее почувствовали. Прошло много лет с момента потери близкого человека, но рана не зажила до сих пор. — Я не хочу вести такой образ жизни, как веду сейчас. Я просто не могу по-другому. Я очень много пью и таскаюсь по клубам, как последняя прошмандовка. Я не знаю, как это исправить. Как мне подняться с этого дна, где я очутилась? Мне нужен совет. Мне так нужен совет… — буря эмоций немного утихла, и на душе осталась лишь безграничная пелена опустошения. Ей хотелось кричать, но она говорила шепотом. Поток слез вдруг прекратился, и девушка не могла «выдавить» из себя больше ни одной слезинки. А как же ей этого хотелось. Она плакала в своей жизни очень много, но в этот момент ей казалось, что она просто выплакала весь свой «запас» слез. Она поднялась и принялась сдергивать мох с надгробной плиты. Один кусочек отлетел в сторону, затем второй, третий. Скоро на плите не осталось мха вовсе. Это мог бы быть тяжелый процесс, будь бы воздух сухой. Но воздух был влажный, мох размягчился, и снимать его было гораздо легче. Она полюбовалась результатом, и лицо украсила грустная улыбка. «Так-то лучше» Девушка встала, положила руку на надгробие, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Неизвестно, сколько она так простояла. Время для неё будто остановилось. Она просто стояла так, освободив голову от всех мыслей. Ей иногда нужно было устраивать подобного рода «передышки». Она могла прийти сюда, когда ей плохо, и высказать все, что было на душе, даже несмотря на отсутствие ответов и какого-либо диалога. Она мало говорила окружающим людям о себе. Ей казалось, что таким образом она создаёт некий эффект. Из-за дефицита информации к малоговорящему человеку другие склонны проецировать недостающие элементы и неосознанно додумывать характер, придумывать черты, придумывать личность, иначе мозг будет переживать и думать — «кто это?», порождая страх неизвестности и вызывая неподдельный интерес к источнику. Это была ее теория. Конечно, она много болтала обо всем, кроме себя. Поэтому, когда приходила на могилу, рассказывала матери все, что с ней происходит. Или же просто молчала. Иногда помолчать в тишине даже полезней, чем говорить. Ведь, по ее мнению, — тишина лучшее лекарство. Но она не могла не учесть и то, что именно тишина и закрытость могут быть корнем ее проблем. Когда она открыла глаза, на улице уже стемнело. Время показывало 7:36PM. Нужно было выдвигаться в город. Она вызвала в такси и, уже сидя в автомобиле, поняла, что домой она не поедет. Ей сейчас как никогда захотелось поиграть в бильярд. Ана очень его любила, это помогало расслабить нервы и привести разум в должное состояние. Но для этого ей нужна была компания. Она была довольно одинокой девушкой. Связей было много, но не друзей и близких. Только ворох проблем и давних травм повсюду тянулся за ней длинным шлейфом. Но девушка, недолго думая, подобрала из своего списка контактов нужную кандидатуру. Думаю, тут особо думать не стоит, кто это был. Она набросала короткое сообщение: — «Не хочешь развеяться и сыграть в бильярд в нашем пабе?» Ответ не заставил себя долго ждать. — «Не хочу. Я смотрю баскетбол» — «С меня выпивка ;)» Она решила добавить смайлик, ей показалось, что он будет к месту. И она не ошиблась, план сработал, и ей сразу же пришло ответное сообщение: — «Выезжаю» Тут уже сразу очевидно, что это был Хэнк. Его девушка могла назвать своим единственным другом. Слишком тёплых отношений у них не было, но они часто проводили время вместе. Она даже привыкла к его постоянному бурчанию и принимала это. Все эти обстоятельства были обусловлены тяжким прошлым, связывавшим их. Они понимали друг друга и держались за это. Дальше Ана изменила адрес поездки на излюбленный ею паб с бильярдным клубом и провалилась в сон. Она часто спала днём, ведь ночью в основном вела активный образ жизни. Возможно, такой эффект сонливости ей давали препараты, которые она принимала, и многолетняя депрессия, которую она отчаянно пыталась скрывать под маской «веселой девчушки». Она никогда не показывала своего истинного состояния на людях, предпочитая самой разбираться с проблемами. По этой же причине она не ходила к психотерапевту. И кажется, это было большой ошибкой. Ты всегда думаешь, что справишься сам, но на деле лишь вгоняешь себя в состояние апатии ещё больше. Но девушка этого не понимала. Или просто не хотела понимать. Ее снова разбудил сигнал о прибытии. Она вышла из машины и направилась в сторону паба. Этот паб выглядел не так как «Jimmie‘s bar», в котором «зависал» Хэнк. Не было ярких неоновых вывесок, и контингент был поприличнее. Но все же соваться туда одной было порой рискованно. Хотя когда это вообще волновало девушку? Она делала, что хотела, ведь ее инстинкт самосохранения был на нуле вследствие того, что ее уже ничего не пугало и хуже, чем сейчас, ей казалось, быть не может. Машина Хэнка уже стояла на парковке, и Ана вошла внутрь. Сам паб находился на цокольном этаже, и, прежде чем туда попасть, нужно было спуститься по витиеватой лестнице. Наконец она оказалась внутри. Помещение было среднего размера. Столики и диваны стояли у стены, образовывая полукруг, а посередине красовались бильярдные столы. Девушке нравился интерьер. Сочетание зелёного ковролина с коричневыми деталями интерьера успокаивало и не мозолило глаза. Лейтенант уже сидел за барной стойкой и ждал ее. Пока что без стакана. Все-таки девушка же обещала, что сама купит им выпить. — Ну, я тебя уже заждался. Думал, решила развести меня, — сказал он, когда консультант подошла. — Я похожа на Джокера? — с легкой саркастической улыбкой сказала она. — Ты тот ещё Джокер, — усмехнувшись, сказал Хэнк в ответ. — Выпьем? — С удовольствием, - девушка просигнализировала жестом руки бармену, что они готовы сделать заказ. Из меню она выбрала два пива, но, когда хотела приложить карту для оплаты, лейтенант ее остановил. — Ты и вправду думала, что я позволю тебе оплатить? — Так разве ты не поэтому меня ждал? — с недоумением произнесла кудрявая. — Знаешь, пить в одиночестве – это как срать в компании. Всегда неприятно, — и он оплатил оба напитка. Девушку это высказывание очень рассмешило. — Да, но ты ведь постоянно так делаешь, — она сказала уже с искренней улыбкой. — Поэтому у меня всегда недовольная рожа, — Хэнк показал пальцем на свое лицо и тоже улыбнулся. Через минуту вместе со своим пивом они прошли за столик. — Что-то ты какая-то подавленная сегодня, — заметил полицейский. — Ездила на могилу матери. Всё-таки завтра восемь лет, как ее не стало. Лейтенант тяжело вздохнул. — Знаешь, я порой думаю, что жизнь слишком жестока, — продолжала девушка. — Моя мать была «святым» человеком. Лучше уж я была бы на ее месте. Она не заслужила такой судьбы. — Может, жизнь так «поступила», потому что это испытание для тебя и она знала, что ты выдержишь его? — произнёс Хэнк, отпивая пиво из стакана. — Я-то, может, и выдержу, вот только мой отец не смог, — она смотрела стеклянным взглядом на все и ничего одновременно. Когда речь зашла о ее отце, Хэнк встрепенулся. — Так, ты меня позвала в бильярд играть или о жизни трындеть? — он знал, что эта тема для неё очень болезненна, и не стал ее развивать. — Да, ты прав, что-то я совсем раскисла, — девушка встряхнула плечами, и они подошли к бильярдному столу. — Во что играем? «Девятка» или «Восьмерка»? — спросил полицейский. — Давай-ка «Девятку». Хочу что-то посложнее сегодня. Надо мозгами пораскинуть, — она взяла в руки кий и начала натирать его мелом. Хэнк же достал в это время шары. Хэнк уступил девушке первый удар, и шары разлетелись по столу. Задача игры заключалась в том, чтобы забить шары по номерам от одного до девяти в хронологическом порядке. И как раз в лузу попал шар с номером «1». — Ну что ж, я тебя сегодня сделаю, — воодушевленно сказала девушка. — Ты сильно не надейся. А то в себя чересчур поверишь – все похеришь, — отозвался лейтенант. Время шло, шаров на столе оставалось все меньше. Ана давно увлекалась бильярдом и играла довольно хорошо. Хэнк тоже не отставал, хоть и не был таким «профи» как она. Они перекидывались всякими фразочками во время игры, но тут девушка решила спросить более насущный вопрос: — Слушай, нам же завтра на работу. Хотела узнать, как тебе Коннор? — она прицелилась кием к шару, но удар был неудачный. — Черт! Не просчитала положение шестёрки. — Коннор? Ты же знаешь, я ненавижу эти банки консервные, — он немного вздохнул, но раздражения в его тоне не было. — И все же? — молодая особа продолжала давить. — Ну, не знаю… Странный он какой-то. Не такой, как другие. — Что тут сказать, инновационный прототип. По-моему, он довольно милый. Нестандартно обаятельный андроид. Хочу увидеть его снова и узнать, что он ещё умеет, — девушка поставила кий на пол и взялась за него одной рукой. Выглядела она так, будто держит посох и вот-вот нападет с ним. — Ну, насмотришься ещё. Работы у нас невпроворот. Коннор немного бесячий тип, конечно, но вроде умный. Не могу пока сказать, что чувствую. Работает хорошо, только вот перед глазами мельтешит все время. — Ну, придётся адаптироваться. Завтра ведь вместе работать будем, — обнадеживающе произнесла девушка. — Не напоминай лучше. Фаулер вообще оборзел. Подсовывает мне свинью под прикрытием благого дела. Спихнул на меня самое дерьмо и рад, наверное. — Не такое это уж и плохое дело. Хуже, чем дело о том сумасшедшем, разрисовывавшем из баллончика дома своих ненавистников пенисами, быть не может. — Хахаха, это ты верно подметила. Долго же мы его ловили, скользкий был чувак. А надо мной потом ещё два месяца весь отдел ржал, — от таких воспоминаний настроение лейтенанта заметно поднялось. На столе остался последний шар. Был ход Аны. Она заняла позицию, прицелилась и ударила по битку. Боковик вышел отличный, и девятка закатилась в лузу. — Я же говорила, что сделаю тебя! — уже победно воскликнула девушка, но тут белый шарик по инерции закатился в лузу сразу за девяткой, что означало ее проигрыш. — ЧЕРТ! — она так громко вскрикнула и топнула ногой, что на неё обернулось несколько недовольных лиц. Лейтенант с ухмылкой на лице сделал несколько медленных хлопков. — Так уж и быть, считай – победила дружба. — Ага, может, ещё шоколадную медаль вручишь? — это было произнесено саркастически и с некой досадой. — Да ладно тебе, не последний раз играем. Успеешь наверстать. Они вернулись за столик и стали допивать своё пиво. Когда стаканы были пусты, Хэнк предложил ещё по одному. Но девушка отказалась. Тогда он заказал «добавки» только себе. Тут девушке на телефон поступило сообщение. Она взглянула, и лицо ее слегка помрачнело. Сообщение гласило: — «Игра начнётся через два часа. Жду на месте.» — Ох, я совсем об этом забыла. Извини, Хэнк, мне нужно ехать, — она не сказала куда, но лейтенант все сразу понял. — Поедешь туда? — Да, сегодня играем по-крупному, я должна быть. Закончу завтра к двенадцати и сразу в участок. — Что ж, тогда не буду задерживать. — Прости ещё раз. — Ничего, я тут не соскучусь. Допью и домой поеду. — Спасибо за понимание, пока! Они распрощались, и девушка вышла на улицу. Она заказала сначала такси до дома, чтобы взять нужные вещи. Ей предстояла тяжелая ночь.