Открою сердце я тебе.
И делай с ним что хочешь, что желаешь.
Я будто бы одна в толпе.
Лишь только ты границы преступаешь.
Увижу я когда-нибудь рассвет души моей.
И как бутон буду цвести красиво.
И чувство, сладостное как морфей,
Распространится в глубине так щекотливо.
Ведь мы с тобой похожи, это точно.
Как капли утренней росы.
Ты как святой воды источник.
А я как солнце в ранние часы. *honeylady *
Коннор сидел на переднем сидении автомобиля и слушал «Рыцарей Чёрной Смерти», игравших из магнитолы. Хэнк почему-то решил заехать в одно важное для него место. Несмотря на усталость, Ана поддержала эту идею. На улице уже вовсю зима играла своими красками. Красивый парк на набережной был покрыт пушистым одеялом. Первый и самый главный признак наступления зимы – снег – укутал дома и ветки деревьев. Все вокруг будто повеселело. Коннор вышел из машины и засмотрелся на прекрасную картину. Он никогда не видел снега. Маленькие белые снежинки падали с неба. Парень поднял голову и выставил вперёд руки. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, улавливая невероятный аромат зимнего вечера. Несколько белых пятнышек приземлились прямо на ладошки и сразу же растаяли. Диод замигал желтым. Система выдала уведомление: «Программный сбой» Становилось холодно. Коннор встряхнулся и направился к напарникам. Ана и Хэнк сидели на лавочке с видом на знаменитый Детройтский мост «Амбассадор», соединяющий США и Канаду. У него была богатая история. Мост был построен в связи с повышением бурного роста промышленности, транспортируемый через реку «Детройт» после Гражданской войны. Это было необычайной красоты строение. Его длина составляла около полутора мили. Сейчас он светился яркими огнями, что придавало ему ещё более красочный вид. Коннор медленно подошёл к своей команде. Хэнк сидел на спинке лавочки и невозмутимо пил пиво из бутылки. Ана сидела рядом, закутавшись в верхнюю одежду. Все-таки на ней были только платье и легкий тренч. Не совсем подходящая одежда для такой погоды. Лейтенант часто приходил на это место до того, как погиб Коул. Наверное, больно приходить в те места, где ты был с близкими людьми. Ассоциации сохраняются годами, а места хранят память в виде отголосков прошлого. Коннор чувствовал, как из-за холода начинают покалывать пальцы рук. Все системы работали на полную катушку, но даже они не могли побороть озноб. Парень скрестил руки на груди и спрятал пальчики в складках пиджака. Он даже и не представлял, насколько холодно может быть сейчас Ане. — Расследование застряло в мертвой точке, — начал он издалека. — Девиантов ничего не связывает. Это разные модели, произведённые в разное время, в разных местах. — Ну, должно же быть что-то общее, — Ана встала со своего места, чтобы хоть немного подвигаться и согреться. Девушка подошла к ограждению, за которым бурлила могучая река, и опёрлась на него. Коннор подошёл к ней и встал рядом. — Да… Все они говорят о неком «rA9». Что это для них значит? Может, это какой-то миф? — Коннор не прекращал размышлений. — Андроиды придумали себе Бога. Долбануться, вот мы дожили, блин! — Хэнк отпил из бутылки. — Эти девушки из клуба говорили, что их ждёт какой-то «Иерихон»? Что это значит? Это место или человек? А может, это вообще какой-то андроид? — Ана приложила дрожащий от холода кулак к подбородку. Хэнк сидел совсем поникший. Лейтенант выглядел жутко уставшим и расстроенным. — Вы чем-то обеспокоены, лейтенант? Это связанно с тем, что случилось в клубе «Рай»? — Коннор обратился к напарнику. Хэнк помедлил и тяжело вздохнул: — Эти девчонки… Они просто хотели быть вместе, были будто влюблены… — Эти эмоции, лейтенант… Они не настоящие. Это сбой в программе, эмуляция, — хотел ему доказать что-то Коннор. Хэнк слегка мотнул головой и хмыкнул. У него в сознании никак не могло уложиться то, что такие яркие и открытые чувства могут быть подделкой. Его отношение к андроидам стало меняться, и это было заметно. Неужели такой суровый матёрый полицейский проникся симпатией к ненавистным ему машинам? Он сидел на лавочке, опустив голову, и о чем-то размышлял. Вдруг он поднял взгляд, в котором можно было прочитать страшную решительность. — Ну а сам то-ты, Коннор? Ты у нас на вид человек, а на самом деле что? — он поставил бутылку пива на лавочку, встал и развязной походкой начал приближаться к андроиду. В голосе полицейского можно было уловить нотки раздражения и злости. Как же быстро у него менялось настроение. — Вы сами знаете, кто я и что. Я могу быть Вашим напарником, собутыльником или просто машиной для выполнения задачи, — Коннор тоже говорил резко, без тени эмоций. Ана немного напряглась. Иногда Хэнк допивался до такой кондиции, что мог стать агрессивным. Лучше уж его таким не видеть. Если Коннор сейчас скажет что-нибудь не то или как-то заденет лейтенанта, то спокойно может отправиться на ремонт. И повезёт, если не по частям. А он сегодня и так уже получил. — Ты мог бы схватить девчонок, но не стал, — тон его был твёрд. — А почему не стал, Коннор?! — он толкнул парня, а тот слегка отшатнулся. — Что, совесть внезапно проснулась в программе!? — Так, Хэнк, хватит! Ты уже перебрал! — Ана попыталась вмешаться. — А ты молчи! Я сейчас не с тобой разговариваю! — огрызнулся Хэнк. — Ну так что? Ты мне ответишь или как? — нервы лейтенанта уже были на пределе. — Не знаю я! Такой ответ Вас устроит?! — Коннор повысил тон. — Мог, но не смог, ясно?! «Вот же черт! Коннор, что ты творишь?! Надо это прекращать, но что делать???» — Ана начала беспокоиться. Хэнк постоял с секунду, потом резко вытащил из кобуры револьвер и направил его прямо на Коннора. Ана закрыла рот рукой. — Но ты же боишься смерти, Коннор? — полицейский продолжал давить. — Хэнк, хватит, оставь его! — девушка потянула Хэнка за рукав, но тот быстро освободился от хватки. — Не лезь! — единственное, что было сказано в ее адрес. Надо было срочно что-то предпринять. И почему только Коннор постоянно нарывается на перепалки? Девушке уже второй раз за день становится страшно за него. И на чем только основан этот страх? Она боится его потерять? Но почему? Что такого он может значить для неё? Помог пару раз и все. Но для Аны это что-то иное. Не просто помощь. Ей казалось, что ее жизнь перевернулась с приходом Коннора. Что-то теперь было иначе. Она чувствовала себя нужной, важной хоть для кого-то. Возможно, это всего лишь иллюзия, обман, выстроенный восприятием, но думать об этом не хотелось. Сердце забилось в бешеном ритме. — Откуда мне знать, что ты не превращаешься в девианта, а, Коннор? — Хэнк придвинул пистолет ещё ближе к напарнику. — Я регулярно себя тестирую и точно знаю, кто я, — Коннор ответил холодно. Ана заметила, как лейтенант прищурился, а его челюсть сжалась чуть ли не до скрипения в зубах. Мужчина поджал губы; мышцы на его лице напряглись. Это была злость, сильное раздражение, взявшееся непонятно откуда. От Хэнка, в принципе, можно было ожидать чего угодно и в трезвом состоянии, но под большим количеством алкоголя он становился совсем неуправляемым. Тогда Ана для себя все решила. Девушка уверенной походкой подошла ближе и встала перед Коннором, закрывая его собой. Ну, как сказать закрывая, сама по себе она была довольно маленькая, так что особо прикрыть его собой у неё не получилось. — Я сказала, оставь его, — тон голоса девушки понизился и звучал даже слишком неестественно для неё. В глазах пылал огонь. Консультант медленно взяла лейтенанта за руку и подвела пушку прямо к своему лбу. Иногда Ана поступала очень необъяснимо, и только она, наверное, могла превзойти Хэнка в непредсказуемости. Пусть лейтенант и был довольно сложной к адаптации личностью, любящей раздавать приказы, иногда ему самому могла бы не помешать взбучка, которая поставит мозг на место. — Хочешь пристрелить его – начни с меня, мне уже терять нечего! Так даже лучше. Не на кого будет спихнуть работу, хоть делом займёшься, — Ана смотрела стеклянным взглядом прямо в глаза лейтенанта. Хэнк, конечно, не ожидал такого. Он растерялся, рука немного ослабла, а глаза забегали. Ана твёрдо стояла на месте, не шевелясь, и смотрела теперь уже пылающим взглядом прямо в глаза напарника. Может, количество алкоголя в крови придало ей смелости. Картина, конечно, сюрреалистическая. Двое пьяных неуправляемых людей сами создавали себе некомфортные восприятию ситуации. — Да идите к черту… — мужчина опустил револьвер, вздохнул и развернулся. Садиться на лавочку он не стал. Он пошел куда-то дальше. — Куда Вы, лейтенант? — спросил его Коннор. — Пить дальше! Я поеду в бар на такси. Тачку оставлю вам. И да, Коннор… — он медленно повернулся, — Присмотри за ней, — он указал на Ану, та лишь вопросительно подняла брови. — Отвези ее домой и проследи, чтобы по пути она нигде не продолжила свою «вечеринку», — последнее слово он выделил кавычками жестом рук и скрылся за деревьями парка. Все-таки время от времени в нем раскрывался отцовский инстинкт. — Как всегда… — Ана покачала головой и плюхнулась на лавочку. Ее трясло. — Вам очень холодно, мисс Мэйфилд, может, уже поедем? — Коннор обеспокоенно посмотрел на девушку. — Не хочу я никуда ехать. Мне здесь хорошо. Мороз покалывал щеки, из-за чего они стали уже красными. Коннор помедлил слегка, затем снял свой пиджак и поднёс его к Ане. — Держите, Вам нужнее, — он улыбнулся и закутал ее в свой пиджак, оставаясь в одной рубашке. — Ты чего? Не стоил… — она хотела бы возразить, но девушке показалось, что это будет невежливо, — Спасибо… — грустно проговорила она. Ана уже и забыла, что значит слово "забота". Подобное отношение к ее персоне было в новинку, поэтому она даже не знала, как реагировать на такие знаки внимания. — Мисс Мэйфилд, почему Вы заступились за меня? Моя жизнь ничего не значит… — Коннор присел рядом. — Откуда ты знаешь… Ты помогал мне не один раз. Нужно же было мне как-то вернуть должок? — девушка апатично вздохнула. Она увидела рядом с собой недопитую бутылку пива Хэнка, взяла ее и обильно отхлебнула. — Ну и гадость же – это пиво. Ума не приложу, как его можно пить, — она слегка сморщилась, но бутылка осталась в ее руке. — Можно задать Вам личный вопрос? — Коннор слегка наклонился к ней. — Так. Хватит! Мне надоело, что ты вечно обращаешься ко мне, будто я старая дева какая-то. Мы почти ровесники, я даже младше. Давай уже наконец перейдём на «ты». Это приказ. Ещё раз услышу в свой адрес «мисс Мэйфилд» – и ты точно отправишься на ремонт, — она слегка улыбнулась. — Хорошо, мисс Мэй… Ана. Хорошо, Ана, — было видно, что ему нелегко адаптироваться к новому обращению, — Так можно задать тебе вопрос? — Да, конечно, спрашивай, что хочешь, — она снова отпила из горлышка. — Почему ты работаешь в казино? Почему ты не поступила в полицейскую академию, если хотела работать в полиции? Ана тяжело вздохнула и потёрла глаза рукой. Она ожидала чего-то такого, но не думала, что Коннор спросит об этом напрямую. — Понимаешь, Коннор… — она помедлила. Девушка знала, что разговор предстоит нелёгкий. — Иногда в жизни случаются бесповоротные события, на которые мы не можем повлиять. В моей жизни такие были. Гражданскому консультанту за помощь в расследованиях ничего не платят, а жить-то на что-то надо. Каждый в этой жизни крутится как может, чтобы ее продлить. Я рано осталась без семьи, денег на поступление в академию у меня не было. И единственный способ заработать себе на жизнь – это батрачить в казино. Кроме этого я ничего не умею. Да и выбора у меня особо не было. Мать умерла, когда мне было пятнадцать, отец подсел на наркотики, и все, что он мне оставил после себя, – это шрам на шее и огромный долг Джейкобу Бейкеру, который я выплачиваю вот уже шесть лет. Коннор слушал ее очень внимательно. Он понимал, что в трезвом состоянии девушка вряд ли бы начала свой рассказ. Ему было важно узнать хоть что-нибудь об ее прошлом, чтобы была возможность как-то помочь. Он не знал почему, но ему хотелось ей помочь. В его программе не было таких указаний. Это желание исходило откуда-то, где система не властна. Где нет приказов и отчётов, где есть только ты и твои желания. Подобные предчувствия могли стать звоночком для его руководства, но андроид всеми своими действиями старался не подавать вида, что с ним что-то не так. Программные сбои участились в последнее время, и Коннор никак не мог выяснить их причину, поэтому это оставалось в тайне. — Вам, андроидам, существовать гораздо проще. Вы появляетесь, у вас сразу есть задачи и цель «жизни». Указания приходят сразу к вам в голову, и вы знаете, что делать. У нас же, у людей, все гораздо сложнее. Ты должен сам определить свой путь и идти по нему. Но мне такого выбора не дали. Когда-то у меня было все, и в один миг я все потеряла. Знаешь, когда ты думаешь, что у тебя все карты на руках, жизнь может начать играть с тобой в шахматы. Последнее время я начала понимать, что жизнь не обязана давать мне то, что я жду. Надо использовать те возможности, которые оказались реальными, и быть благодарной, что так, а не хуже. Но знаешь, мы с тобой похожи. Я так же, как и ты, живу по приказу последние несколько лет. Иногда мне кажется, что я исчерпала весь запас искренних эмоций, и теперь их только симулирую. Я живу ото дня до дня, делаю все на автомате. Я устала жить надеждами, тем, что никогда не сбудется, и пустила все на самотек, — она снова отхлебнула из бутылки и на время замолчала. Знаете, существуют вещи, гораздо более интимные, чем секс. Молчание как раз является одной из таких. Ты просто сидишь рядом с человеком и понимаешь, что нет неловкостей. Пауза в диалоге такая, какая она должна быть. И хочется сидеть так и молчать целую вечность, не говоря ни слова, ведь в глубине души появляется такое чувство, будто понятно все без слов и реплик. Именно сейчас девушка и испытывала такое. Она закинула голову назад и прерывисто выдохнула, ненадолго погрузившись в свои мысли. Коннор же просто сидел рядом, не решаясь прервать паузу и боясь «спугнуть» девушку. Вы когда-нибудь хотели просто сидеть рядом с кем-то и слушать все, что только может говорить этот человек, потому что Вам нравится его лицо, его голос и просто его существование? Просто смотреть на него, когда он делает что-то незначительное, например, разговаривает или смеется, и Вы просто улыбаетесь без усилий. Коннор испытывал что-то подобное к Ане, но на этот раз улыбаться не хотелось. Хотелось просто обнять и сидеть так вечность. Такое желание было у него впервые. Парня это ужасно напугало, поэтому с места он не двинулся. Просто продолжал слушать. — Как бы я хотела все изменить. В одночасье моя жизнь перевернулась с ног на голову. Ещё тогда, раньше, в самом начале гущи этого дерьма, в которое я окунулась, у меня был шанс все изменить… — С чего ты взяла, что его нет сейчас? — Коннор наконец решил вставить своё слово. — Уйди из казино, устройся работать в департамент. Ещё не поздно. Тем более Хэнк может с этим помочь. — Знаешь, Коннор, не все так просто, как может показаться. Всего за одну ночь все изменилось, и теперь уже ничего не исправить. Многие думают, что сами могут распоряжаться собой, знают, что надо делать, но на деле в их головах пустота и все они являются лишь рабами системы, в которую попадают. Ана полезла во внутренний карман пальто и нащупала там пачку сигарет. Сейчас ей как никогда хотелось закурить. Говорят, что никотин помогает мозгу работать, но для девушки он, наоборот, являлся расслабляющим веществом. Сейчас очень хотелось расслабиться. Она вытащила из пачки одну сигарету и закурила. Тут она столкнулась с недовольным взглядом Коннора. Кажется, он был явно не рад этому зрелищу. Но Ану сейчас это не особо волновало. Ей срочно нужно было отвлечься, хотя бы механически. Когда ее сознание чуть расслабилось, она продолжила свой душещипательный монолог: — Казино – это мое проклятье. Я не хочу никого впутывать в эту мутную историю. Ни тебя, ни Хэнка. Только мне нести это бремя, и только мне справляться с этими проблемами. Когда на улицах уже нет людей, а в окнах горит свет, наступает тёмное и зловещее время – ночь. Открываются все бары и клубы, много людей хотят там повеселиться. Громкая музыка, мерцание света, модные девчонки и, конечно же, азартные игры. В помещении душно, оглядываешься по сторонам, а там все танцуют, веселятся… А за большим столом сидит компания мужчин в возрасте, и у каждого в руках карты. Все игроки переглядываются. Вокруг них собирается толпа народа, все наблюдают за исходом игры. Вот этот мир был миром Аны. И именно этот мир она считала проклятьем, но ничего не могла поделать. Подобные вещи затягивают очень быстро и, к сожалению, практически бесповоротно. — Как вы познакомились с лейтенантом Андерсоном? — этот вопрос долго волновал Коннора, и наконец он мог узнать на него ответ. — Хэнка я знаю давно. Наши отцы были знакомы со школы, так что я, бывало, видела его. Но в один миг он стал самым близким для меня человеком. Даже ближе, чем мой отец. — Что случилось с твоим отцом? Коннор продолжал засыпать вопросами Ану. Ещё бы, он же лучший «переговорщик Детройта». Очень умело он вытягивал всю нужную информацию. Но этот диалог не был допросом. Он был, скорее, какой-то исповедью или вроде того. Ана не чувствовала никакого давления со стороны Коннора, и это было важно для неё. Она давно ни с кем не говорила по душам, и плевать, что перед ней не настоящий человек. Порой Ане казалось, что в Конноре куда больше человечности, чем в любом из ее знакомых. — Я не знаю, что с ним случилось. Он погиб при сомнительных обстоятельствах. Так сказал Хэнк. Может, он что-то недоговаривает, но мне все равно, — она сделала долгую затяжку. («altyn - Instrumental») Самое печальное, что может постигнуть человек, – это разочарование в том, кого он считал опорой и поддержкой. Если есть какие-то высшие силы, то пусть они сделают так, чтобы Вы никогда не испытали этого, ведь это чувство одно из самых разрушающих. — Шрам на шее. Его оставил твой отец? — Коннор не мог сложить пазл в голове. Что же все-таки произошло? — Давай об этом в другой раз. Я обязательно расскажу тебе, но позже. Я уже очень устала. — Ты сказала, что андроиды и люди похожи. Это не так. Мы ведь совершенно разные, — Коннор поднял бровь и наклонил голову вбок. Ана слегка усмехнулась. Она потушила сигарету. — Какой ты наивный. Дай свою руку, — обратилась она к Коннору и протянула ему ладошку. — Что? Зачем? — Просто дай сюда. Коннор медленно протянул ей левую руку. Девушка осторожно взяла ее и притянула к себе. Она запустила ее под тренч и положила себе на грудь. Консультант вдохнула и закрыла глаза. — Ты чувствуешь? — сказала она, не открывая глаз. — Чувствую что? — Коннор пока не понимал, о чем она. — Как бьется сердце. Коннор чувствовал. Сердце Аны бешено колотилось, а дыхание сбилось. Девушка медленно открыла глаза. Она все ещё держала Коннора за руку. Она медленно отодвинула ее от себя и приложила к груди Коннора. Даже через его ладонь она ощущала биение синтетического сердца. Она медленно отпустила руку. — Да, мы разные: у нас разные внутренности, мозг человека и близко не сравнится по возможностям с мозгом андроида, кровь у нас разного цвета. Но как можно так полагать, если наши сердца бьются в унисон? — это был риторический вопрос. Коннор все ещё держал руку на своей груди, будто пытался убедиться в правдивости слов напарницы. Диод бешено замигал красным, дыхание участилось. В системе снова всплыло уведомление о программном сбое. Парень замер, обдумывая все фразы Аны, и не мог понять, что с ним происходит. Глаза резко забегали. Он был в растерянности, но тут дрожащая ладонь легла ему на плечо. — Я понимаю, сейчас сложно все «переварить». Но однажды ты осознаешь. А сейчас, поехали домой. Пальцев ног уже не чувствую. Я тебя и так сильно нагрузила. — Да, конечно. Но прежде чем мы поедем, я хотел бы кое-что тебе сказать. Я не знаю всей истории и не считаю себя экспертом в психологии, но я считаю, что жизнь – это пианино, которое состоит из черных и белых полос, и стоит помнить, что черные клавиши тоже создают музыку. — Черные и белые полосы? Порой мне кажется, что белую полосу моей жизни уже кто-то снюхал, — Ана улыбнулась. — Несчастным или счастливым человека делают его мысли, а не внешние обстоятельства. Управляя своими мыслями, он управляет своим счастьем. А теперь пора ехать. Ты очень устала. На часах было около четырёх утра. Девушка была безумно разбита. Во всех смыслах. Такой разговор дался ей нелегко, что сильно ударило по эмоциональному состоянию.***
До дома консультанта они доехали быстро и без проблем. Лишь задержались в паре пробок. Несмотря на ночное время суток, жизнь в Детройте не прекращалась никогда. Даже под покровом темноты на дорогах было полно машин и образовывались пробки в некоторых местах. По дороге девушка все размышляла над словами Коннора. Какие же он порой выдавал умные вещи. Крыша домика Аны уже показалась за поворотом, что не могло не радовать девушку. Ей сейчас безумно хотелось сходить в душ и лечь спать. С таким режимом организм особы работал на износ, и это надо было как-то прекращать. Но поделать с этим она ничего не могла. Коннор медленно остановился у участка и вылез из машины. Он обошёл средство передвижения и открыл для Аны переднюю дверь. Девушка неуклюже вывалилась и встала на ноги. Но тротуар слегка заледенел, и, когда она сделала шаг, ноги ее ослушались и она поскользнулась. Она не упала, лишь подвернула лодыжку и услышала четкий хруст каблука. — Ай-ай! Больно… — она выдавила сквозь зубы и слегка нагнулась, потирая ногу. — Ана! Что случилось? — Коннор, который уже собирался уходить, резко развернулся и подбежал к ней. — Да ногу подвернула, цссссс... — Идти можешь? — он поддержал ее под руку. — Да вроде, только каблук сломала. Черт, вторая пара туфель за неделю! Эй, что ты делае…. Ана не успела договорить. Слова потерялись на полпути. Коннор нагнулся, резко поднял ее на руки и понёс к дому. Девушка вздрогнула от неожиданности, от такого «шага» она просто опешила. Коннор, конечно, был в ее глазах очень заботливым, но она не думала, что до такой степени. По началу она зажалась, как камень, на руках парня, не зная, как на такое реагировать, но после ее тело расслабилось. Она положила одну руку ему на плечо и закрыла глаза. Она чувствовала тепло, исходящее от напарника, и то, как он дышит ей в макушку. Девушка осторожно положила голову ему на грудь. Как же ей было приятно. Ее никто никогда не носил на руках. А тут такой джекпот – за неделю уже второй раз. И не важно, что первого она не помнит. Девушку бросило в жар, а дар речи окончательно пропал. Какое-то сладостное чувство поселилось у неё внутри, скручиваясь в твёрдую пружинку внизу живота и заставляя девушку сильно прикусить губу, а щеки пылать в розовой краске. Как же хорошо, что на улице темно и Коннор этого не видит. Мало ли чего подумает. Парень поднялся на крыльцо и вытянул маленький ключик из-под цветочного горшка. Он вставил его в дверной замок и провернул. Андроид пронёс девушку внутрь, аккуратно поставил на пол и отстранился. — С-спасибо… — заикаясь проговорила девушка и запрятала прядь волос за ушко. Взгляд был направлен в пол. — Я, пожалуй, пойду. Надо ещё машину к Хэнку подогнать, а то с утра орать будет, — парень слегка улыбнулся. — Вы… То есть ты отдохни хорошенько. — Хорошо, Коннор… До завтра! Дверь за парнем захлопнулась, и Ана, хромая, прошла вглубь комнаты. Она включила светильник, стоящий на полу, и скинула с себя тренч. Туфли так же полетели следом непонятно куда. Заморачиваться насчёт эстетики девушке сейчас совсем не хотелось. Она открыла дверь в ванную и ввалилась туда, чуть ли не опрокидывая мебель на пути. Горячий душ – вот, что нужно было консультанту сейчас. Она скинула с себя платье и включила воду. Девушка сразу же погрузилась в тепло и закрыла в удовольствии глаза под приятными потоками воды. Онемевшие конечности сразу же пришли в привычное состояние. Как же сильно она продрогла. Если бы не пиджак Коннора с подкладом, она, наверное, превратилась бы в снеговика. Девушка погрузилась в думы, и настроение сразу ухудшилось. Наверное, зря она открылась Коннору. Как он может на это отреагировать? Простояв под душем ещё минут двадцать, Ана все же нашла в себе силы выбраться, хотя этого ей очень не хотелось. Она просто прикидывала у себя в голове счёт за воду, который должен был уже скоро прийти. Она накинула на себя пижамные махровые штанишки в горошек (очень она уж любила этот принт) и белую футболку. Так она обычно ходила дома. Девушка вышла из ванной и окинула взглядом свой дом. В полумраке он казался печальным. Конечно, после уборки Коннора здесь было поприличнее, но все-таки Ана уже успела привести интерьер в свалку. Девушку накрыла жуткая апатия. Желание спать куда-то резко пропало, а голову заполонили навязчивые мысли. Такое часто происходило, особенно под алкоголем. Из-за тёплого душа он снова ударил в голову, и девушка погрузилась в грусть. Она прокручивала у себя в голове все свои сегодняшние слова, и от этого становилось печально. Как же она ненавидела свою жизнь. Она прошла в зону гостиной и села на пол в уголке. Стало невыносимо больно. Непонятно от чего. За свою жизнь девушка поняла, что время не лечит боль, оно лишь учит жить с ней. Возможно, такая реакция началась из-за разговоров о семье. Ей не хотелось вспоминать эти моменты, ведь, кроме страданий, они ей ничего не приносили. Ее постепенно стала охватывать истерика. Внутри все невыносимо сжималось от боли, и у девушки больше не было сил сдерживать свои отрицательные эмоции. Когда она сказала Коннору, что исчерпала весь их запас, она, возможно, соврала. Она исчерпала запас положительных эмоций. А негативные всегда были с ней. Из уст вырвался тихий стон, и она тут же расплакалась, закрыв лицо руками. Это была паническая атака. Девушка часто ими страдала, а алкоголь только подкреплял их. Ее глаза расширились от страха, непонятного и неизвестно на чем основанного. Руки и коленки бешено задрожали. Девушка схватилась за голову, сжимая и перебирая волосы, будто пытаясь передать им свою боль и обиду. Обиду на свою жизнь, судьбу. Она не понимала, чем могла заслужить все то, что с ней происходило. Ана все сильнее вжималась в стену, как будто та могла ее поглотить. Вдруг ей стало очень холодно. Да, она согрелась в душе, и кондиционер на тёплом режиме работал на полную катушку. Этот холод исходил откуда-то изнутри. Тактильный холод. Она обняла себя за плечи, коснулась пальцами заплаканных щёк. Ах, как же ей хотелось ощутить эти прикосновения от кого-то другого, кого-нибудь важного и дорогого, хоть от кого-то, лишь бы не от самой себя. Нижняя губа дрожит, она чувствует, как ее защита разваливается. Слёзы бесконтрольно текут по уже красным от соли щекам. Как забавно наблюдать за тем, как человек умирает изнутри. Особенно если этот человек – ты. Ходишь как живой труп без эмоций и улыбаешься лишь на людях, чтоб другие не подумали, что у тебя в жизни как на войне – то тут что-нибудь ёбнет, то там пизданёт. Когда ты каждый день думаешь о том, что всем было бы лучше без тебя: у людей пропало бы волнение насчет тебя, — но ты не можешь уйти, потому что тебя каждый раз что-то останавливает. Боже, как же это сложно. Девушка бы просидела так до самого рассвета, но тут в дверь раздался звонок. Она подскочила и испугалась. Неожиданный звук вывел ее из транса. «Кого это там принесло? Вдруг это люди Бейкера???» — первый вопрос, который ее посетил. Она смахнула слезы, быстро промакнула щеки футболкой и направилась к двери. Страх перед неизвестностью сковал ее тело. Пистолет находился в спальне, и бежать за ним времени не было. А зря. Она всегда должна быть наготове. Но не в этот раз. Протяжный звонок не давал ей и секунды на размышления.