Влюбляются не в лица, не в фигуры. Не в рост и вес, и не в длину волос. Влюбляются в тончайшие натуры И в те поступки, что свершаются всерьез. Быть может, все неправда. И внешность может быть важна. Но вот за ней возможна и засада, И в глубине душа бедна. Влюбляются обычно в мелкие детали: В приятный голос, холод рук. И как бы далеко мы ни бежали, Повсюду будет слышен сердца стук. Веснушки, родинки на коже, Дрожащие ресницы и изгибы плеч... Те мелочи, что всех дороже, И ожидание желанных встреч. Влюбляются в созвездия в глазах, Блестящих как ночное небо. И в ямочки на розовых щеках, Что и является потребой. Невинный взгляд и вены на руках, – Все это заставляет сердце биться. И чувства заключаются в словах, Что побуждают нас искриться. Безумное тепло дыханья на себе
И чувство нужности, заботы. Всё это мысли о тебе, Что заполняют мне пустоты. Любовь ведь это не игра. Волшебное лишь это чувство. Оно даётся не всегда. Оно является искусством. Влюбляйтесь в тех, кто дорог сердцу. И тех, кому оно нужнó. И тем, кто приоткроет эту дверцу,
Прекрасное окажется дано. *honeylady*
Центральный департамент полиции Детройта 11:30AM Коннор сидел за столом и смотрел в экран терминала пустым взглядом. Диод на виске резко сменял цвета с красного на желтый. В голове у него раз за разом проносились события прошлой ночи. Мысли о его поступке не отпускали парня ни на секунду: правильно ли он поступил, что теперь будет делать Ана; как можно спасти их отношения, не входя в конфликт? Вопросы так и сыпались, но ответа не было ни на один. Единственное, что он понимал, – он не мог ничего ей обещать. Что вообще можно обещать? Обещать можно действия, но никак не чувства, ибо последние непроизвольны и всегда переменчивы, даже подсознательно. Тот, кто обещает вечно любить кого-то, или всегда ненавидеть, или оставаться верным до конца, тот обещает нечто, что не находится в его власти. Но, конечно, можно обещать действия, которые обычно являются следствиями любви, ненависти, верности, но могут истекать из других принципов. Ибо к одному и тому же действию ведут многие пути и мотивы. Обещание всегда любить кого-то означает, следовательно: пока я буду любить тебя, я буду проявлять в отношении тебя действия любви, а, когда мои чувства остынут, ты по-прежнему будешь получать от меня те же действия, хоть и обусловленные иными мотивами, – так что, грубо говоря, в голове у человека сохранится видимость, будто любовь осталась неизменной. Следовательно, когда без самоослепления обещают кому-либо вечную любовь, то обещают, собственно, длительность видимости любви. А Коннор не хотел создавать видимость. Он вообще не хотел ничего создавать. Хотя и сам он уже запутался во всем. Слишком сложны были для его запрограммированного сознания подобного рода размышления. Просто какое-то предчувствие внутри говорило: ты сделал что-то не так. А оно и так было ясно. Греческий философ Эмпедокл учил, что вся вселенная работает на принципах любви и борьбы. Но только вот борьбы с чем? С самим собой? Или со своими принципами или установками? А разве это нельзя считать одним и тем же? Но самая сложная битва — это битва между тем, что Вы чувствуете, и тем, что Вы понимаете головой. Его процессор уже вот-вот должен был перегреться от такого количества размышлений, поэтому он решил отвлечься и понаблюдать за рабочим местом. Фаулер сидел у себя в кабинете и пил кофе из белой кружки, параллельно глядя в монитор. Его присутствие, конечно, слегка растормошило всех в офисе, и копы то и дело старались создавать видимость работы. Крис был на месте, Бен Коллинз и ещё парочка знакомых лиц изредка мелькали по уголкам департамента. Стол Гэвина, к счастью, пустовал. Без Рида как-то резко стало спокойнее. Никаких дебошей, ругани и конфликтов. В общем и целом, звуки работающего коллектива эхом разносились по помещению. Детектив вновь перевёл взгляд на терминал с открытым текстовым документом, на пустой странице которого одиноким моргал курсор. Коннор вот уже час пытался написать отчёт за Хэнка, но приступить все никак не мог. В итоге он просто закрыл глаза, тяжело выдохнул и слегка тряхнул головой, будто от этого жеста навязчивые мысли разбегутся в разные стороны. В этот момент у турникета появился силуэт Хэнка. Коннор подскочил с места и направился ему на встречу. Ему почему-то как никогда захотелось с ним поговорить. Возможно, чтобы лейтенант отвлёк его от разного рода размышлений и внутренних конфликтов. Приятной дружеской беседы с ним, конечно, не построишь, но лучше уж вступить хоть в какой-то контакт, чем углубляться в философию собственного разума. Однако, когда полицейский увидел юношу, приближающегося к нему, лицо его побагровело. — Здравствуйте, лейтенант Андерс… — Коннор хотел непринуждённо поздороваться, но не успел. Хэнк, сделав пару резких шагов, с размаху зарядил ему кулаком по лицу, и от неожиданности действия парень шмякнулся на пол, смотря на напарника снизу вверх непонимающим бегающим взглядом. В одну секунду тишина «оглушила» участок, и эти двое стали главными объектами наблюдения других полицейских. Даже Джеффри Фаулер отвернулся от монитора и, подняв бровь, начал наблюдать за происходящими событиями из-за стекла его кабинета. — Что ты с ней сделал?! — Хэнк наклонился, схватил Коннора за воротник и дернул на себя, чуть ли не прижав его вплотную, вложив всю свою ярость в данный вопрос. — Что? Вы о чем? — с прежним непониманием промямлил детектив. — Не притворяйся, будто не знаешь! — гаркнул на него мужчина. — Ты был с ней вчера, я знаю! Она мне написала, что едет с тобой на встречу, и знаешь что?! Вот, — Хэнк резко отбросил Коннора обратно на пол и достал телефон. На экране высветилось сообщение: «Собери, пожалуйста, мои вещи. Я увольняюсь и заеду за ними утром.» — И она пропала! Я ездил и к ней домой, и в казино… — Хэнк резко замолчал на слове «казино» и быстро огляделся. Все-таки не лучшая идея орать об этом месте на весь департамент, поэтому дальше он продолжил вполголос. — Ее нигде нет. Может, ты прояснишь мне ситуацию?! — все ещё нависая над бедным парнем, отчеканил Андерсон. Хэнк и вправду пытался найти Ану и все выяснить, но особа будто испарилась. Телефон выключен, ни следа ни слуха. Он ездил искать ее по барам и клубам, ведь прекрасно знал, что в случае чего-то неприятного она поедет пить. Но не нашёл ее ни в одном из знакомых ему мест. Дом пустовал, в казино про неё никто ничего не слышал. Хэнк примерно догадывался, что могло произойти, но все равно имел желание удостовериться в этом наверняка. — Если с ней, сука, что-то случилось из-за тебя, то можешь забыть про своё расследование, ведь я тебя просто уничтожу, и так, что тебя больше никогда не соберут! ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?! — теперь уже Хэнк наорал на него так громко, что казалось, будто стены начали дрожать, а потолок вот-вот осыпется. В этот момент в участок зашёл один из патрульных. — Так, народ! Оу… Что тут происходит? — ситуация, происходящая в помещении, застала его врасплох. Гробовая тишина на секунду притормозила его речь, но он не растерялся. — Ладно, я даже спрашивать не буду, что происходит. Потом разберётесь. У меня тут поступил звонок о том, что в Корктауне на перекрестке Абботт и Сикс Стрит в мусорном баке нашли какую-то гражданскую. Хэнк, сгоняешь? Ты вроде не занят, как я посмотрю. — Ну уж нет. Каждый раз, как я езжу туда, происходит какая-то херь, — он невольно вспомнил их недавнюю поездку в бойцовский клуб. — Особенно после той сумасшедшей тетки в этой проклятой башне. И, если ты не видишь, я тут занят! — Хэнк уже отвернулся обратно к Коннору, но тот вдруг резко подскочил, чуть не снеся лейтенанта с ног. — Башня «Ренессанс»?! — чуть ли не крича во всю силу отчеканил он. — Ну, типа. Была там история… — непонимающе промямлил Хэнк, но Коннор его и слушать не стал. Парень развернулся на месте и метнулся к терминалу. Быстрыми движениями пальцы начали тарабанить по клавиатуре. Хэнк переглянулся с пришедшим патрульным. Ситуация была какая-то подозрительная. Вдруг Коннор просто «завис» на месте, напряжённо глядя в монитор. Дион на его виске резко заморгал красным цветом. — Слышь, ну че там? У нас ещё разгово… — лейтенант уже направился к столу напарника, но тот сорвался с места и подлетел к патрульному. — Она жива? — он схватил его за руку. — Что? Кто? — растерялся коп. — Девушка! Девушка жива?! — парень повысил тон. — Да откуда я знаю?! — полицейский выдернул свою руку из хватки Коннора. — Поезжайте и сами разбирайтесь! Мне только передали информацию. Все. Не тратьте мое время, мне ещё по Норт Энду до вечера кататься. У меня обед, — он развернулся и потопал в сторону кафетерия. Коннор обеспокоенно и многозначительно посмотрел на Хэнка. Полицейский явно ничего не понял. Он лишь развёл руки в стороны и поджал губы, отвечая на взор напарника вопросительным взглядом. — Это она. — Да о чем ты?! — повысил голос Хэнк. — Ана. Это она. Я отследил ее телефон, — голос Коннора отдавался у него у самого в голове будто эхом. — Что? А ей-то там быть с чего? — левая бровь лейтенанта поползла вверх. — Нет времени объяснять это сейчас, надо ехать! — он развернулся и чуть ли не побежал к выходу. Хэнк ещё до конца не мог осознать, что вообще происходит. Он просто всплеснул руками, тяжело вздохнул и поплёлся следом.***
Корктаун 7 часов назад Ана пулей вылетела из башни, даже не рассчитав свой маршрут. Нужно было ехать домой, но ей сейчас не хотелось туда. Да ей вообще никуда не хотелось сейчас. Она не хотела идти, не хотела сидеть, не хотела стоять. Она просто не знала, что ей делать, поэтому просто шла, куда глаза глядят. Ей не хотелось думать ни о чем. Слёзы больше не текли из глаз. Она лишь чувствовала опустошение внутри себя. И вокруг тоже. Город вдруг показался таким пустым. И даже самый родной город становится для тебя дном, если в нем нет нужных людей. И именно сейчас ей казалось, что нужных людей тут как раз и нет. Опять Ана наступает на одни и те же грабли. Открывается кому-то, доверяет, а в итоге получает плевок в столь открытое сердце. Неужели она и вправду такая дура, чтобы влюбиться в какого-то андроида? А разве можно называть любовь дуростью? Любовь – самая невероятная сила на земле. Только на любую силу всегда найдётся обратная. И боюсь, что обратная сила любви – боль. Какой по сути у неё был выбор? Либо держать все в себе и на людях играть в игру, будто ничего не происходит, а в одиночестве мучиться, либо выложить все как есть и получить смачный пинок. Нет ничего тяжелее, чем иметь выбор, в котором ни один из вариантов не хочется принимать и выбирать. Но его все же сделать пришлось. Бродив по улице, Ана обдумывала последние события, какого черта все произошло так неожиданно. Она винила себя за это. За свою глупость, импульсивность и несдержанность. Тьма ночного города теперь уже не казалась консультанту такой мрачной по сравнению с той тьмой, которая разрасталась в ее душе, словно паразит. Сейчас так хотелось все исправить, но возможности уже не было. Поэтому она приняла ещё одно тяжелое решение. Уйти из департамента и забыть все, что с ним связано. Ей больше не хотелось туда возвращаться. Возвращаться и видеть стол Коннора, контактировать с ним как ни в чем не бывало и прикидываться, будто ничего не было. Поэтому она достала телефон и настрочила сообщение Хэнку: «Собери, пожалуйста, мои вещи. Я увольняюсь и заеду за ними утром.» Все. Теперь пути назад не было. Она сожгла этот мост, и теперь единственным трудным этапом было прийти за этими вещами. Хотя на самом деле хотелось там все так и оставить, и пусть они хоть сгорят. Размеренными шагами девушка продвигалась в никуда. Снег теперь уже не вальяжно окутывал все вокруг, а бил в лицо словно тысячами иголок. Ана решила свернуть в переулок подальше от трассы и раздражающих звуков города. Пройдя метров пятьдесят, она увидела небольшой тупичок за поворотом. «Так. Надо покурить» — Ана завернула в него и встала у стены возле огромного железного мусорного контейнера. Почувствовав спиной холод кирпичей, Мэйфилд сдала рыться в сумке в поисках пачки сигарет. Наконец помятая коробочка оказалась у неё в руке, и она резким движением открыла ее. — Чтоб ты провалился! — девушка была неприятно впечатлена содержимым: лишь одна наполовину сломанная сигарета «смотрела» на неё из картонной упаковки, — Хер с ним… — Ана все равно вытащила пострадавшую «подругу» и нервно закурила. Она стояла, оперевшись о стену, и смотрела перед собой пустым взглядом. Ее глаза абсолютно ничего не отображали: ни злость, ни грусть, ни радость. Лишь отголоски отчаяния маленькими искрами стреляли в противоположную сторону. Будто только сейчас Ана начала осознавать своё положение. Мысль о том, что она стала жертвой отвергнутой любви, не давала ей покоя, доставляла душевные страдания. Мелкая дрожь проходит по телу, а и так растекшаяся тушь начинает стекать ещё ниже. Теперь всему точно пришёл конец. Единственному, что приносило ей хоть какое-то счастье. Может, даже и мнимое. Она медленно сползла вниз по стене, сигарета была жестоко отброшена в сторону. Хотелось спрятаться, но единственное, что могла сделать девушка сейчас, так это просто обхватить руками собственные ноги и уткнуться в них лицом. Первые выступившие слёзы она попыталась сморгнуть, но попытка была тщетная. Теперь уже чувства накрыли ее с головой, а истерика подошла комом к горлу. Теперь она уже рыдает навзрыд, чуть ли не завывая от собственного бессилия, будто ее смертельно ранили и причинили нестерпимую боль. Хотя в этот момент ей казалось, что любая физическая боль сейчас была бы куда менее мучительна чем то, что она испытывает сейчас. Захлебываясь собственными слезами, Ана раз за разом задавала один и тот же вопрос: почему это все происходит именно с ней? Раз за разом слизывая с губ солоноватые слёзы, Ана все больше и больше окуналась в пустоту собственной души. Она ещё никогда не была так разбита и измотана, будто из неё вытянули последние капли чего-то хорошего. Вдруг откуда-то сбоку послышались шаги. Будто шла компания людей. Ана даже не обратила на это внимания, но в секунду заставила себя замолчать, когда поняла, что они затихли. Девушка чувствовала чужие взгляды на себе, но положения не сменила. — Че сидишь тут, на? — раздался неприятный мужской голос, но Ана не ответила. — Эй! — он щёлкнул пальцами. — Слышь, я с тобой разговариваю! Ана тяжело вздохнула и подняла свои заплаканные глаза на незваных гостей «вечеринки». Она увидела перед собой троих мужчин. Выглядели они мягко говоря не очень. В меру пьяные и по всей видимости с агрессивными намерениями. Этого только и не хватало для красоты картины. — Отвалите от меня, — консультант резко встала, вытерла лицо и хотела уже было удалиться с этого «мероприятия», но один из мужчин резко преградил ей путь. Похоже, это был главарь их шайки. Довольно высокий и крупный человек в кожаной куртке и с зажатой сигаретой в зубах смотрел на Ану сверху вниз какой-то злостной ухмылкой. Сердце девушки пропустило пару ударов. Она посмотрела ему прямо в глаза и как ни в чем не бывало попыталась его обойти, но тут по обе стороны от него встали ещё двое, полностью отрезая ей путь к отступлению. — Я, по-моему, сказала отвалить от меня! — Мэйфилд хотела показать себя достойно, но дрожащий голос ее выдавал. — Да что ты? — ухмыльнулся мужчина. — А тебя не учили в детстве, что некрасиво сваливать, когда с тобой разговаривают? — Меня учили в детстве не разговаривать со всякими мудаками, — отчеканила девушка, смотря прямо в глаза оппоненту. Сзади послышались еле слышные смешки приспешников незнакомца, но голос они пока не подавали. Мужчина грозно цыкнул на них, и они замолчали. — Какие мы дерзкие, — он слегка пригнулся, чтобы быть с Аной на одном уровне. — Может, научим эту «даму» манерам? — будто задал риторический вопрос мужчина. — Ну-ка подойди сюда, киса… — его рука потянулась к ее подбородку, но девушка резко перехватила ее и впилась ногтями в кожу. — Ах ты ж сука! — мужчина отдернул руку и зарядил Ане по лицу другой, отчего ее нижняя губа треснула и по подбородку потекла тонкая алая струйка. — Давайте преподнесём ей урок хороших манер «Как вести себя с незнакомцами»! В этот момент те двое, что стояли за спиной, вдруг двинулись на Мэйфилд как по команде. Ана, держа руку у щеки, начала пятиться назад, но понимала, что бежать некуда. Ах, как не вовремя Хэнк забрал у неё пистолет. Похоже, в данной ситуации ей ничто помочь не могло. Она резко достала из кармана телефон, но воспользоваться им не успела. Один из «банды» подскочил к ней, выхватил его из руки и швырнул в сторону. Теперь она могла лишь наблюдать на валяющийся у стены разбитый гаджет. «Хуже некуда, блять», — единственная мысль, что посетила ее перед тем, как ее схватили. Два мужлана крепко схватили ее под руки и прижали так, что двинуться с места было нельзя. — Посмотрим, из какого ты теста, крошка, — тон главаря стал куда более угрожающим, чем был до этого. Он подошёл вплотную к ней и сел на корточки. — Послушай, киса. Я не тот, кому отказывают. И уж точно не тот, кого могут обзывать какие-то подзаборные шалавы, — теперь он уже смотрел на неё снизу вверх и ухмылялся ее безуспешным попыткам вырваться. — Что ж, скоро ты сама все поймёшь и ещё будешь просить, чтобы я остался. Тут его рука поползла по ее ноге от самой щиколотки вверх. Как только рука приподняла платье, Ана дернула ногой изо всех сил. — Ах ты тварь! Я буду кричать! — дергалась девушка. — С удовольствием послушал бы твои крики подо мной, но, боюсь, в данной ситуации они будут неуместны, — мужчина на секунду отстранился. — Эй, босс, а мы? — один из подручных тоже подал голос. — Заткнись, Тайлер, тут на всех хватит, — шикнул на него главный. Затем резким движением руки оторвав кусок платья снизу, он скомкал его и засунул Ане в рот. — Теперь кричи сколько влезет, — усмехнулся мужчина. — Что ж, продолжим В эту секунду он подхватил брыкающуюся Ану одной рукой под бёдра и притянул к себе. — Чем больше будешь сопротивляться, тем больнее будет, — он резко сжал ее подбородок, затем так же резко отбросил его. Правая рука вновь прошлась по ноге, но теперь уже перешла выше, прямо под платье, и остановилась на ягодице. В эту секунду разум девушки метался. Сердце бешено стучало, а дыхание сбилось. Все, что она чувствовала в этот момент, – отвращение, от которого хочется повеситься, лишь бы больше не ощущать его. Страх перед неизбежным лишь ухудшал положение. Как бы сильно она ни дёргалась и ни пыталась высвободиться, все ее попытки были бессильны против трёх здоровых и отбитых на голову мужиков. — Прекрасная, словно цветок, который так и хочется растоптать, — он придвинулся максимально близко к ее лицу, обдавая то табачным дымом, и с этими словами сжал ягодицу до боли, заставляя Ану чуть ли не вскрикнуть. Тут он отстранился и резко поднял руки, будто давая какую-то команду. Двое приспешников отпустили руки девушки и толкнули ее прямо на бетон. Резкая боль в спине чуть оглушила Ану, но когда она попыталась подняться, то вновь столкнулась с сопротивлением. Теперь на оба ее плеча с двух сторон наступили тяжелыми ботинками, как бы приковывая ее к земле и не давая возможности даже подвинуться. Мужчина присел на колени, хватая Ану за обе ноги и раздвигая их в сторону, устраиваясь поудобнее между ними. Отпустив одну ногу он медленным движением задрал ее платье и достал сигарету изо рта. Ана попыталась сжать ноги, но мужчина ей не позволил. Пока она мычала ему что-то невнятное и вряд ли приятное через самодельный кляп, он облизнул губы и со свойственной ему мерзкой ухмылкой погладил внутреннюю сторону бёдра. Затем снова облизнулся и с силой затушил бычок прям о ногу девушки. Сигарета прожгла колготки и отпечаталась на коже кровавым алым пятном, что спровоцировало крик Аны. Ну, вернее, подобие крика. — Это тебе на память, — он плюнул в сторону и снова начал касаться интимной зоны консультанта. От боли и бессилия Ана откинула голову назад и сжала кулаки до кровавых подтеков от ногтей. На глаза навернулись слёзы, отчего она старалась зажмурить их как можно сильней, будто сейчас она моргнёт и все это исчезнет, и она окажется дома в своей кровати. Но этого не произошло. Девушка почувствовала, как пальцы медленно прошлись через колготки по линии половых губ. Разум в этот момент не работал, работали только инстинкты самосохранения. Собрав последние силы воедино, Ана резко вырвала левую ногу из хватки и с силой впечатала ботинок прямо в лицо насильника. Тот не ожидал такого манёвра, поэтому среагировать не успел. Мужчина отлетел назад и из носа его брызнула кровь. — Босс! — двое подручных тоже зашевелились и кинулись к своему главарю, как к мамочке. Этим шагом Ана выиграла себе пару секунд, и не воспользоваться ими было нельзя. Она в состоянии аффекта подскочила с места и кинулась бежать. Адреналин в крови зашкаливал, а сердце, кажется, сейчас бы выпрыгнуло наружу. — Олухи, блять! Ловите ее! — крикнул мужчина, вытирая кровь с лица. На ходу Ана вытащила «кляп» изо рта и швырнула его в сторону. Как только она была уже близка к повороту из этого ужасного места, ее схватили за руку и дернули назад. Она успела только вскрикнуть, но ей сразу же зажали рот рукой. — Стой, сучка! — это был один из шестёрок. Он был довольно худой, но все же сильнее чем она. Тут Ана почувствовала, как что-то уткнулось в ее спину. Что-то острое. Она поняла – это был нож. — Ещё один звук, и я вырежу тебе язык! — кричал схвативший. Ее резко развернули к главному мудозвону. Он уже стоял на ногах и с самодовольной улыбкой медленно хлопал в ладоши. — Отлично! А ты не из робких. Но слишком упёртая. Хотел же по хорошему… — он резко посерьёзнел и стал надвигаться на неё. — Тебе это с рук не сойдёт! Я из полиц… ах… — со всего маху он зарядил консультанту под дых, что заставило ее согнуться пополам. — Что-что? Не расслышал. Может, повторишь? — он перехватил ее за шиворот и кинул на пол, попутно ударяя ногой в живот. Ана скрючилась от боли и начала задыхаться, обхватив себя руками. — Что ж за бабы такие пошли? Все силой надо объяснять, — сзади опять послышались смешки. Удивительно отвратно то, что для них это зрелище было забавным. Они находили веселым жестокое избиение и истязание человека. Они чувствовали себя властными и мощными, издеваясь над существом в разы меньше и слабее их. Даже в животном мире так не поступают. И после этого люди ещё выступают с такими лозунгами, что они самые эволюционировавшие существа на планете. — Игры кончились, — мужчина схватил Ану за волосы и поднял с земли одним движением. Он намотал ее волосы на затылке на кулак, нагнул и прижал к стене лицом. Она хотела упереться руками в преграду, но сила, с которой ее толкнули была слишком высока, поэтому ладошки соскользнули и были содраны чуть ли не в мясо о шершаво-острую поверхность. Затем мужчина слегка помедлил и впечатал что есть силы ее голову прям об кирпичи. — А это, чтоб не дёргалась, — он наклонился прям к ее уху и злостно прошептал. Кровь сразу потекла по лицу консультанта, попадая в глаза и немного ослепляя. Звуки вдруг затихли, лишь только глухой звон эхом отдавал в сознании. Тупая боль в районе лба распространялась будто по всему телу, а перед глазами начали мелькать темные пятна. В какой-то момент ноги девушки подкосились, и она чувствовала, что вот-вот упадёт. Но такой расклад не устроил бы ее мучителя, поэтому он подхватил ее под живот и прижался вплотную к ней сзади. Через его одежду она чувствовала, как он возбуждён, и понимала, что он не отступится. И что больше ничего сделать она не может. Ана просто зажмурилась и стиснула зубы, как бы готовясь к тому, что ее ждёт. А дальше все как в тумане. Она почувствовала, как задирается ее платье и приспускаются колготки. Услышала звук расстегивающейся ширинки. По щеке одиноко потекла слеза. Теперь уже точно ничего не поможет. Она почувствовала тепло горячей плоти рядом в сантиметре от себя и сделала глубокий вдох, как вдруг голос одного из подручных заставил мужчину помедлить. — Эй, босс! Там копы! — взволнованно крикнул тот, кто помешал ей сбежать несколько минут назад. — Что, блять? — разъярённо гаркнул главный. — Патрульная машина! Едет сюда! Надо сматывать! — Сука! — мужчина ослабил хватку. Он быстро натянул штаны и ослабил хватку. Ана резко выдохнула. Неужели она спасена? Напавший резко натянул ее колготки на законное место и отстранился. Но не успела она обрадоваться, как ее снова впечатали в стену, и ещё сильней, чем в прошлый раз. От такого у неё чуть искры из глаз не полетели. Мужчина швырнул ее тело об пол как тряпичную куклу. Больше она не могла пошевелиться. Лишь через полуприкрытые веки она наблюдала размытые силуэты своих врагов. — Не успеем! Че с этой делать? — паниковал второй подручный. — Да завали ебло! Есть у меня идея, — он многозначительно посмотрел на мусорный бак. — Мне ей горло перерезать? — улыбаясь, махнул ножом первый. — Не-е-ет, мы же не изверги, правда? — ухмыляясь, протяжно произнёс главный, склонившись над Аной и смотря в ее помутневшие глаза. — Мы не будем ее убивать, пусть сама подыхает. Долго. Мы только в этом ей немножечко поможем. А ещё лучше мы за ней вернёмся через время и закончим начатое. Как вам идейка? — Принято босс, — пряча нож, довольно хмыкнул пособник. Он было развернулся, чтобы уйти, но тут же снова подлетел к ней и опять ударил ногой по рёбрам. Ана уже не могла никак реагировать на побои. У неё просто не было сил. Поэтому она принимала каждый удар. Когда ему, видимо, наскучило, он подхватил ее и одним движением закинул в мусорный бак, резко закрывая крышку. Через несколько секунд послышались тормоза машины и иные голоса. — Полиция Детройта, что вы здесь делаете? — Курим, — невозмутимо прозвучал уже знакомый голос. — Нельзя? Мы уже уходим, погнали, парни. Удаляющиеся шаги заставили Ану расслабиться, но даже при ее состоянии она понимала, что оставаться здесь нельзя. В глазах темнело, и счёт до ее «выключения» шёл на секунды. Нужно было срочно подать какой-то знак о том, что она здесь. Но как назло она не могла пошевелиться, все тело было будто ватное. Тогда она приняла решение крикнуть. Но и этого сделать у неё не получилось. Лишь хриплое сипение вырвалось у неё при попытке издать хоть какой-то звук. Она попыталась сказать хотя бы слово, но это было настолько тихо, что даже ее уши не могли этого воспринять. Полицейский проводил взглядом удаляющуюся компанию и напоследок посветил фонариком в переулок. Ничего подозрительного не обнаружив, он развернулся и собрался уходить. В машине сработала рация, и последнее, что услышала Ана было: «Второй, приём, это Первый. Что там у тебя?» «Первый, приём. Перекрёсток Аббот и Сикс Стрит. Подозрительная компания. Ничего не обнаружено, но рекомендую проверить этот участок через пару часов» «Принято. Отбой» Звук удаляющейся машины будто отнял у Аны последние силы и надежду. Никаких мыслей не было. Лишь темнота. Сознание окончательно покинуло ее.***
Дорога по пути на место преступления 12:07AM — Какой же ты идиот! У меня нет слов! — Хэнк раздраженно стукнул по рулю. По пути Коннор рассказал Хэнку всю историю прошедшей ночи, и странно было бы ожидать адекватной реакции. — Простите, лейтенант… — промямлил Коннор. — Что ты передо мной извиняешься, будто это ты меня использовал и отверг? Я бы как-нибудь пережил! — Я просто не знал, что мне делать... — Ой, всегда-то ты знаешь, а тут вдруг… Короче! Завались! Ещё одно слово, и ты вылетишь из окна, — грозно повернулся к нему Хэнк. — Но лейтенант… — хотел было возразить Коннор. — «Заткни пасть» значит «заткни пасть»! Молись, чтобы с ней все было хорошо, — не смотря в сторону напарника, отчеканил полицейский. Коннору пришлось замолчать. Хэнк, конечно, был не подарком, но таким злым андроид его ещё не видел. Было понятно, что он волнуется за Ану как за родную дочь. И если с ней действительно что-то случилось, то первый, кто пострадает, – это Коннор. Но детектива собственная судьба волновала в последнюю очередь. Теперь его и самого начинало мучить чувство вины. Потому что, если бы не он, то Ана не нарывалась бы на неприятности. Причём постоянно. Дорога была мучительно долгой и напряженной. Слов подобрать было нельзя. Хэнк думал. Много думал. Если буквально недавно он был целиком и полностью уверен в том, что на Коннора можно положиться, и оставить Ану с ним будет хорошей идеей, сейчас его мнение в корне изменилось. Особенно, если брать во внимание последние события. У него, конечно, закрадывались мысли, что можно было бы свести этих двоих, но полицейский не думал, что все произойдёт так быстро. Тут даже он понимал, что Ана рановато полезла к Коннору. В общем и целом, женские чувства – это полная загадка века, тут ещё попробуй разберись в этой шараде. Почему вечно на него падает этот груз ответственности за напарников? Хотя он не один так думал. Так думал каждый в этой команде. Потому что у каждого было раздутое эго и чувство собственной важности. Ну, за исключением только Коннора, наверное. Вряд ли он вообще что-то чувствовал. Хотя в собственной важности уж точно был уверен. И все же Андерсон очень надеялся, что все разрешится. Он просто не мог позволить, чтобы Ана опять страдала. Он поражался тому, сколько все-таки силы в этой девушке, пусть сама она так и не считала. У художников есть такое правило – когда пишешь картину, в процессе отходи на расстояние, ведь с него лучше видны достоинства. Вблизи они не так заметны из-за большого количества мелких деталей, но как только увидишь издалека – твоему взору откроется истинное обличие полотна. Так же и с людьми. Издалека видно лучше. Наконец машина остановилась. И они оказались тут не одни. Пока Коннор и Хэнк ехали к назначенному месту, здесь собралась уже целая бригада из другого отдела. Стояло три служебных машины и фургон скорой помощи. Переулок был обмотан сигнальной лентой, и повсюду толпились криминалисты с фотоаппаратами. — Значит так… Коннор? — как только Хэнк хотел что-то сказать, то лишь увидел захлопывающуюся дверь и быстро удаляющийся силуэт напарника. Лейтенант лишь тяжело вздохнул и вылез из машины. Главное было не наводить панику. Он спокойным размеренным шагом направился к месту действия, но чем ближе он подходил, тем сильнее его начинало потряхивать. Неприятное чувство тревоги разрасталось где-то внутри. Издалека он увидел, что у Коннора проблемы с доступом. Его не хотели пускать. — Лейтенант Хэнк Андерсон, Центральный департамент. Это со мной, — он показал на Коннора и протянул значок. — Что тут у вас? — Ага, и вас тоже подключили… — задумчиво бросила девушка полицейски. — Ситуация странная. Из улик практически ничего. Передайте, пожалуйста, улики, — она обратилась к кому-то сзади, и, когда два пакета оказались у неё в руке, она продолжила. — По всей видимости, телефон жертвы, и это… — она протянула их прибывшим полицейским. — Это телефон Аны, — серьёзным тоном произнёс Хэнк. — А это… — он крутил в руке второй пакет, пытаясь понять, что это. — А это ее платье… Она была в нем ночью, — Коннор осторожно взял его в руку и принялся осматривать. — Ну, значит, вы знаете жертву? — спросила девушка и стала что-то записывать в блокнот. — Да. Она из наших, — почти на автомате говорил Хэнк. — Где она?! Позвольте ее увидеть! — Коннор подскочил к полицейской, заставляя ее слегка растеряться от такого неожиданного действия. — Жертва? — Да! Что произошло? — продолжал давить на неё Коннор. — Что ж. Будет неприятно это слышать. Она стала жертвой изнасилования… — ОНА ЖИВА? — не дав ей договорить, закричал парень. — Боюсь вас разочаровать, но это невозможно. Ее изнасиловали, жестоко избили и нанесли восемь ножевых. Она пролежала в контейнере порядка нескольких часов, прежде чем ее обнаружили патрульные. Тишина. Только сейчас Коннор обратил внимание на само место. Все было в крови: стены, пол, сам контейнер. — Нет… — тихо, почти неслышно произнёс парень. Диод на виске в момент сменился красным цветом. Коннор услышал за спиной частое прерывистое тяжелое дыхание и хотел провернуться, но в этот момент Хэнк на него набросился. — ЭТО ТЫ!!! ЭТО. ВСЕ. ТЫ!!! — он схватил Коннора за воротник и припечатал спиной к машине скорой помощи. — Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! — он начал бить его куда попало. — Прошу вас, лейтенант, не надо… — Коннор не атаковал. Он лишь прикрывался от ударов. Хэнк в секунду опрокинул его на землю и сел сверху, придавливая его к земле и нанося новые удары. Коннор лишь скрестил руки перед лицом, блокируя атаку. Лишь вскользь он сумел разглядеть подступающие слёзы к глазам лейтенанта. Аны больше нет. Нет из-за него. Из-за его оплошности. Его ошибка стоила жизни человека. И не просто человека. А самого главного человека в его жизни. И теперь уже неважно, что с ним сделает Хэнк. Это все равно её не вернёт. Мыслей не было. Никаких. Лишь пустота. Пустота вокруг, внутри. В мире вдруг так стало пусто и одиноко. Коннор раньше не сталкивался с последствиями смерти напрямую. Теперь же он, кажется, начал понимать, что это. Вдруг страшное озарение постигло его. Чувства. Вот вина всего. Чувства – то, что укорачивает жизнь. Не было бы чувств, не было бы страданий. Нельзя им поддаваться. Нельзя пропускать через себя. Вокруг них уже столпились полицейские. Несколько мужчин схватили Хэнка с двух сторон и не без усилий оттащили от Коннора. — Это ты ее убил! Это твоя вина! И ты заплатишь за это, я тебе обещаю!!! — он продолжал кричать на него дрожащим голосом даже на расстоянии. И это был не крик злобы. Это был крик отчаяния. — Простите, лейтенант Андерсон, я понимаю Ваши чувства, но вам нужно опознать тело, — к Хэнку подошла одна из криминалистов. Теперь оставалось самое тяжелое – взглянуть на изувеченное тело. Тело родного человека. Что может быть страшнее, чем увидеть дорогого человека без признаков жизни? В такие моменты в голове всегда всплывают самые красивые картинки. Улыбка, смех, горящие жизнью глаза – все это придётся оставить в прошлом, и все это разобьётся в секунду на мелкие кусочки, когда взору предстанет холодный белый труп, источающий лишь пустоту. Из машины скорой помощи выкатили носилки, на которых лежало прикрытое белой простыней тело. Хэнк не решался подойти. Он будто максимально оттягивал этот момент. Коннор подошёл первым. Он слегка склонился над носилками и крепко сжал бортик. Он обернулся и посмотрел на Хэнка, как бы моля его подойти и поскорей закончить все это. Все полицейские молча уставились на лейтенанта в ожидании. В конечном счете Хэнк все же нашёл в себе силы сделать первый шаг навстречу предстоящей боли. Он медленно, шатаясь, подошёл к носилкам и вытянул трясущуюся руку, чтобы оттянуть ткань. Но тут же сжал ее в кулак и отвернулся, закрыв глаза, тяжело прерывисто выдохнув. Но тянуть более было нельзя. Своей неуверенностью он тратил время работающих на месте преступления полицейских. Андерсон медленно взялся за краешек простыни и задержал дыхание. Коннор, стоящий рядом, отвернулся. А дальше резкий рывок. Хэнк столкнулся лицом к лицу со своим страхом, но слегка помедлил. — Эээ… Что? — промямлил лейтенант. Коннор открыл глаза и посмотрел на жертву. На носилках лежала девушка со светлыми растрёпанными волосами, заплетенными в косу. Это определенно была не Ана. — Это… Это не она, — растерянно произнёс Хэнк. Теперь лейтенанта заполонили смешанные чувства. В первую очередь это было чувство небывалого облегчения, которое обрушилось на него словно холодный водопад. Радоваться, конечно, было нечему, но в глубине души он был все-таки рад такому раскладу, хоть и не понимал сложившейся ситуации. Коннор протяжно выдохнул. Значит, была ещё надежда, что с Аной все в порядке и он не угробил ее жизнь. Диод на его виске сменился желтым цветом, а в сознании выскочило уведомление: «Ошибка. Программный сбой» Он встряхнул головой, смахивая нежелательное окно в сторону. Полицейские начали осыпать вопросами Хэнка, но тот на них не реагировал. Он просто развернулся и развязной походкой потопал к машине. Коннор слегка помялся на месте, а потом словно собачка посеменил следом. — Остаётся лишь один вопрос, — произнёс Хэнк, захлопывая дверь автомобиля, — Куда делась Ана, и что тут делают ее шмотки? — Я видел на стене камеру видеонаблюдения. Мы можем послать запрос на предоставление данных, и тогда во всем разберёмся, — Коннор сел на сиденье рядом. — В любом случае нам надо ехать в участок. Больше лейтенант не произнёс ни слова. Он просто завёл мотор, и машина тронулась подальше от этого злополучного места.