Последней бабочкой взлетела Искринка яркая в глазах, И больше всех она хотела Как предыдущие не обратиться в прах. Крылом взмахнув, та устремилась в небо, К светилу чувств и теплоте души. Не видя никакой проблемы, Себя под жаром была готова сокрушить. И солнце яркое сожгло былые крылья, Что красотой сияли ярче всех. И ощущение бессилья Разрушило надежду на успех. Искра потухла, гаснут свечи. Последний всплеск души умолк. Я навсегда забуду сладкие те речи И спрячу чувства в дальний уголок. *honeylady*
Центральный департамент полиции Детройта. 1:30PM Коннор нервно прохаживался перед своим столом туда-сюда, прижав руку к подбородку и глядя куда-то в пустоту. Диод на его виске быстро мигал желтым цветом, сообщая о загруженности процессора. Он думал. Прокручивал в голове каждую деталь, но никак не мог собрать картину воедино. Слишком много вопросов оставалось без ответа. Юноша не мог найти себе места, он крутился, словно белка в колесе. Все же зря они с Хэнком так быстро уехали и не осмотрели место преступления должным образом. Но сейчас счет шёл не то чтобы на часы, а, наверное, на минуты. Обычно первые четыре часа являются решающими при пропаже человека, а, учитывая данное стечение обстоятельств и количество прошедшего времени, каждая секунда была важна. — Да хватит уже мельтешить у меня перед глазами, сейчас башка закружится! — раздраженно гаркнул Хэнк на напарника. Лейтенант сидел на своем рабочем месте и пытался сосредоточиться на терминале. — Записи всех камер наблюдения того района находятся непосредственно в департаменте Корктауна, я отправил туда запрос на предоставление данных час назад, нам нужно подождать, — напряжённо говорил Андерсон. — Но мы не можем ждать, лейтенант! У нас нет на это времени! Ана может быть где угодно, и мы должны найти ее как можно скорее! — Коннор стукнул ладошками по столу и начал активно жестикулировать. Он явно нервничал. — Заткни пасть! Это благодаря тебе с ней произошло не пойми что! И это из-за тебя она, как ты говоришь, «где угодно»! — Хэнк вскочил с кресла. — Если я тебя еще не придушил, это не означает, что ты можешь общаться со мной как ни в чем не бывало! — он оскаленно ткнул пальцем прямо в сторону Коннора. — Я теперь этим займусь, а у тебя одна задача – не пиздеть мне под руку. Справишься, надеюсь, робокоп недоделанный? — он плюхнулся снова в кресло и потер переносицу. Коннор отвёл взгляд в пол и прикусил нижнюю губу. Странное, небывалое раньше колкое чувство вины поселилось где-то глубоко внутри просторов множества схем и алгоритмов его не предусмотренной для этого программы. Медленно выдохнув и немного успокоившись, лейтенант продолжил: — Я разослал ее ориентировки всем департаментам и патрульным города. Так будет проще ее найти. — Если она, конечно, еще в городе… — почти не слышно и очень обеспокоенно проговорил андроид. На экране терминала Хэнка всплыло уведомление. Записи с камер наконец стали доступны к просмотру. Хэнк дернулся к монитору и быстро нажал на появившееся окно. Коннор подскочил к напарнику и устроился рядом, ловя недовольный взгляд полицейского, мол, «Когда ты уже отвяжешься?». Нервы Хэнка были на пределе, и руку, держащую мышь, окутал тремор, что отразилось на курсоре, который слегка потряхивало. Дерганность полицейского не сразу ему позволила понять, что нужно нажать, чтобы получить доступ к видео, поэтому спустя пару секунд судорожного метания взгляда от одного края экрана к другому он разъяренно выкрикнул: — Да куда жмать-то, а? Понапридумывали интерфейсов, ни в хер не разберёшь! — это прозвучало даже слегка обиженно с его стороны. — Тише, лейтенант, дайте мне, — Коннор протянул руки к клавиатуре и быстрыми движениями забегал по ней пальцами, на что Хэнк лишь закатил глаза и цокнул. Через секунду на проекторе открылась запись событий вчерашней ночи. Напарники забыли о недомолвках и сосредоточились на видео, ведь сейчас куда важнее было воспроизвести события, чем играть в «Кто кого передавит». Сначала все было тихо. Обычный пустой переулок, ничего примечательного, лишь изредка моргающий фонарь, его освещавший, навевал напряжение. — Ну, промотай что ли! Не хочу смотреть на пустую помойку до вечера, — нетерпеливо бросил Хэнк. Коннор нажал на кнопку, и запись стала проигрываться с двойной скоростью. — Вот, стой-стой! Вот она! — лейтенант ткнул пальцем в экран, заприметив знакомую фигуру. Вот теперь уже начались непосредственно главные события. Все как и происходило: девушка забрела в закоулок, нервно закурила сигарету, присев у стены. Тут появилась группировка из трех человек, и Хэнку с Коннором пришлось наблюдать за неудачными попытками Аны от них избавиться. Зрелище было невыносимо для лейтенанта. Над кем-то, кто был дорог для него, так жестоко издевались, а он ничего не мог сделать. Его пальцы нервно постукивали по столу, а зубы сжались так, будто сейчас раскрошатся в пыль. Девушке наносили все больше увечий, а она просто пыталась защититься. Хрупкое, маленькое и беззащитное создание просто металось в безуспешных усилиях спасти свою жизнь, но та лишь ломала эти надежды. Коннор сидел застывши словно камень. Увиденное будто погрузило его в транс. Диод ярко горел красным. Это он виноват. Его действия привели к тому, что пострадал человек. Это прямо противоречило его программе. «Ошибка. Программный сбой.» Сильный сбой ударил в голову андроида, перед глазами появились адские помехи, а в ушах зазвенел громкий белый шум, что заставило парня выйти из реальности на несколько секунд. Таких мощных сбоев в работе процессора у него еще не было. Кислорода как будто стало не хватать, а сердце забилось с бешеной скоростью. Обнаружился перегрев системы, с которым не справлялся тириумный насос. Он, зажмурившись, потер лоб и постарался проморгаться. Парень сделал несколько глубоких вдохов, а когда оптический блок стал передавать графически чистое изображение, юноша вернулся к видео на мониторе. К тому времени конфликт близился к своему завершению, побитое тело Аны было не без труда заброшено в близстоящий мусорный контейнер, а троица неизвестных скрылась за углом переулка в непонятном направлении. Раздалось громкое глубоко-резкое дыхание лейтенанта, а по его взгляду было заметно, что он вот-вот сорвется. — Сука… — скрипя зубами, выдавил Хэнк; его ладонь настолько сильно сжала край стола, что ДСП доска под ней треснула и кусок покрытия вместе с частью содержимого раскрошился в уже сжатом кулаке лейтенанта. — Вышвырнули как… СОБАКУ! — в этот момент кружка с остывшим кофе полетела куда-то в сторону и вдребезги разбилась о пол, расплескивая содержимое по плитке. Уже несколько полицейских начали обращать внимание на происходящее за этим столом, но подойти не решались, дабы не попасть под горячую руку коллеги. — Лейтенант, прошу, спокойно! Давайте досмотрим запись! — Коннор придержал его за рукав. — Спокойно? Мне надо быть спокойным?! Лучше замолчи, ты ведь понятия не имеешь, что такое чувства! Ты даже и представить себе не можешь, что можно испытывать, смотря на такое! — Хэнк яростно отдернул руку. И правда. Коннор не мог знать, что значит «чувствовать». И все-таки чувствовал. Что-то нелогичное и неправильное. Замешательство. Вот, что он чувствовал. Оно пожирало его изнутри, не давая волю мыслям. Распространялось как вирус в программе. Странное и необъятное чувство смятения мешало здраво размышлять и анализировать ситуацию. Хэнк тяжело вздохнул и сел обратно в кресло, попутно громко стуча кулаком по и так пострадавшему столу. Сейчас было главным выяснить, куда делась девушка и что же на самом деле произошло, поэтому ватными руками Хэнк просто включил запись дальше.***
В ночном баре было очень тихо. И на удивление не было ни одного человека. Да и бара в целом не было. Был только маленький круглый столик в затемненном углу помещения, освещаемый сверху одной тусклой лампочкой, провод которой уходил далеко в непроглядный потолок. Вокруг все окутывала такая же беспроглядная чернь. Ана сидела на стуле, поникши взявшись за голову руками и устремив пустой взгляд вниз, будто смотря сквозь стол, прожигая в нем дыру. Ни одной мысли. Ни одного чувства. Ничего. А в душе будто каверна. Постоянно моргающая и издающая характерный потрескивающий звук старая лампочка начала действовать девушке на нервы. Нарастающее раздражение заставляет ее скулы напрячься, и на лице появляются нотки напряжения и злости, неведомо на чем основанной. Из натянутого транса особу вывело глухое эхо, раздающееся будто из каждого угла: — Хочешь сказать, на этом все? — очень теплый и знакомый сердцу голос звучал отовсюду и из ниоткуда одновременно. Ана резко дернула головой, осматриваясь и пытаясь понять, откуда доносится звук. Но, когда повернулась обратно, перед ней напротив развалисто восседал Хэнк и с невозмутимым видом глушил бутылку пива. От столь неожиданного появления напарника девушка невольно вздрогнула. — Просто возьмешь и сольешься? — сделав очередной глоток, протяжно выдавил лейтенант. — Типа вот так твое чистилище выглядит? — кивнул Андерсон куда-то за спину девушки, что заставило ее в замешательстве повернуться. — Гиблое местечко, даже у меня, наверное, и то лучше. Все вокруг медленно вышло из темной дымки, и перед Аной открылась немного размытая, но все же разборчивая картина места ее нынешнего пребывания. Тёмное, почти разваленное помещение с очень низкими потолками было заполнено каким-то сбродом. Лёгкое фиолетовое свечение обрамляло лица присутствующих людей. Хотя на людей они были похожи мало. Скорее, на зомби. Повсюду раздавались приглушенный дикий смех и звон бутылок. Вокруг небольшой барной стойки толпились до ужаса мерзкие человекоподобные существа, больше походившие на полумертвых бомжей и уголовников. Беззубые, растрепанные и жутко пахнущие зомби сновали туда-сюда и громко гоготали. Их кожа свисала, а конечности были будто переломаны. Впалые черные глаза, из которых будто сочилась смоляная скверна, явно не имевшие души. При столкновении взглядов с Аной те будто прожигали душу насквозь. Под барной стойкой кто-то, распластавшись, блевал алкоголем вместе с зубами; за столиками развалились персонажи, игравшие в азартные игры, громко кричащие и жестикулирующие, держащие помятые карты в гнилых искаженных пальцах с пожелтевшими длинными ногтями. Кто-то под столом агрессивно из раза в раз вонзал в другого нож; кто-то херачил алкоголь прямо из горла и кидал бутылки в стену, наблюдая за расплескивающейся жидкостью и находя в этом забаву. Отвратительно вульгарные девушки с размазанной по лицу помадой, выглядевшие как дешевые больные проститутки, выдыхая сигаретный дым, заигрывали с прохожими и разносили по помещению едко-мерзкий запах спиртовых духов, источающий только нищету и проказы. По правде говоря, пространство напоминало зверинец, а содержимое – примитивных животных. Вокруг царили бедлам и разруха, иными словами, – сущий Ад. И Ана самолично находилась в самом эпицентре этого непередаваемого словами ужаса. Смотря на окружающую атмосферу, девушка почувствовала сковывающий ее необъятный страх, что заставил хрупкое тело скукожиться и сжать все мышцы разом. Она застыла и не могла пошевелиться, мелкими уколами мурашки пробегали от головы до пят, заставляя все внутри похолодеть. Массовый безумный смех, подобный гоготу обезьян, и грохот стекла сливались в единый шум, образовывая звук истинного отчаяния. Неужели такую жизнь девушка заслуживала? — Будешь так и сидеть здесь среди этого сброда, лишив себя возможности на нормальную жизнь? — Хэнк поднял в недоумении одну бровь, многозначительно посмотрев на растерянную коллегу. — Хочешь сказать, здесь твое место? Так реши, способна ли ты на большее. Или хочешь вскоре стать как они? — продолжал лейтенант свой монолог. В этот момент на миг перед Аной яркой вспышкой возникла фигура, напоминающая девушку, и сразу исчезла. Но она успела ее рассмотреть. Шея ее была неестественно вывернута вбок, волосы растрепаны и местами вырваны, кожа на теле вся покрыта гноящимися волдырями, безумная улыбка, растянутая от одного уха до другого, обнажала два ряда коричневых гнилых зубов, а из широко раскрытых черных глаз струями вытекали алые слезы. Это была сама Ана. Ана в этом мире – мире, явившемся ей мороком в кошмарном бреду. Голова девушки была повернута в сторону, будто она под гипнозом наблюдала за окружением. Такой вот был ее мир. Вопрос: «Хотела ли она в нем остаться?» Ее лицо переменилось в одночасье после этих слов. Растерянность сменилась яростной решительностью. Она нахмурила брови и плотно сжала губы в тонкую полоску. Закрыв глаза, она на выдохе резко сказала: — Нет. Я никогда не позволю себе скатиться до них. Никогда не стану такой же ничтожно мелкой и не отвечающей за себя вошью! Я никогда… — она резко повернулась к Хэнку и громко стукнула кулаком по столу, но напротив нее теперь была пустота. Лишь наполовину пустая бутылка пива одиноко смотрела в ее сторону. — Что? Хэнк? Ана вновь огляделась, но не было не только Хэнка. Не было вообще никого. Голоса стихли, силуэты пропали. Вдруг тело консультанта подкосилось и возникло ощущение бешеного падения. Бар пропал, темнота захлестнула сознание, а земля ушла из-под ног. На выдохе Ана резко открыла глаза. Вокруг все еще темно, но ощущения были уже другие. Запах стоял просто жутчайший, и по нему девушка поняла, где находится и что с ней случилось. Отчетливо был слышен шум улицы и тарабанящий по крышке мусорного бака дождь. Она не знала, сколько времени провела в отключке, и, казалось, за этот промежуток успела вся пропитаться удушающими ароматами отходов. Оставаться там хотелось меньше всего на свете, тем более, что за ней обещали вернуться, так что нужно было собирать последние силы в кулак и сваливать настолько быстро, насколько это было возможно в ее состоянии. А уж жалеть себя она будет позже. — Так. Жопу в руки и погнали, — не без усилий прокряхтела она сама себе и попыталась подняться на локтях. Тело ломило ужасно, а голова кружилась словно после центрифуги. Очень медленно и с передышками несчастная леди приоткрыла крышку контейнера. Порыв кислорода сразу же ударил в нос, что хоть сколько-нибудь привело Ану в чувство. Она даже положила подбородок на край и некоторое время просто дышала воздухом. Немного собравшись с силами, она осторожно приподнялась и приняла попытку выбраться, но, когда ребра задели твердый железный край, острая боль пронзила Ану и она, потеряв равновесие, вывалилась из своего гроба мешком картошки прямо на бетон. — Оххх… Что ж такое… — выдавила она из себя, сжавшись клубочком на земле. Лежавши лицом чуть ли не в луже, девушка почувствовала невероятное одиночество. Одиночество и собственную ничтожность. Ей стало так противно от себя. Она будто ощущала себя грязной. И не то что бы она не была таковой, она ощущала другую грязь. Грязь внутри себя. Неужели любой человек может подойти к ней и сделать что угодно? Определенно да. Но есть, наверное, все-таки одно «но». Он не вывезет последствий. Этот факт немного ее успокоил, и теперь злость перекрыла отчаяние. Хотелось посмотреть на полные животного ужаса лица этих уродов. Хотелось наблюдать за тем, как они мечутся в панике, не зная, куда бежать. И она могла это устроить. Ведь они допустили серьезную ошибку, что не убили ее. Идиоты даже не представляют, на кого нарвались. Фактически это умышленное нападение и причинение тяжких телесных повреждений сотруднику правоохранительных органов, что карается по закону очень серьезно. Теперь она точно вернется за ними и посмотрит, кто будет смеяться последним. — Ха-ха, ладно, надо встать хотя бы, а потом уже планы придумывать, — глупо улыбнулась сама себе девушка. Тяжело перевернувшись на живот и оперевшись на руки, Ана медленно начала вставать, попутно придерживаясь за контейнер. Голова кружилась так адски, что от принятия другого положения девушку затошнило и через секунду вырвало. — Кх-кх… Блевать за мусоркой... Просто блестяще, Ана, — она вытерла рот ладонью и поморгала, пока изображение в глазах не перестало вертеться. «Так, надеюсь, моя сумка где-то здесь», — уже про себя подумала консультант. Так и было, сумка печально лежала в мусорном контейнере среди смердящего гнилья, откуда девушка вытащила ее не с первой попытки. Телефон, вдребезги разбитый, по частям валялся возле стенки. Денег конечно же у нее не было. Наличных, по крайней мере, и заказать такси до дома у нее не получилось бы. Поэтому было принято решение идти пешком. Неизвестно, сколько времени было сейчас, но на улице все еще царила темнота. Возможно, к рассвету консультант доберется хотя бы до своего жилища и оттуда уже оповестит Хэнка о случившимся. О Конноре ей сейчас думать не хотелось абсолютно. Очень тяжело было передвигаться, да и шевелиться в целом. Вся в крови, ободранная и грязная, она медленными шагами направилась в сторону дома, пытаясь держать равновесие на каждом метре.***
Ана скрылась из кадра видеокамеры, и теперь отследить ее местоположение было невозможно. У Хэнка даже не было сил, чтобы что-то делать, он просто глубоко выдохнул и плюхнулся головой об стол прямо перед терминалом. Коннор просто сидел как вкопанный, не смея даже двинуться. Парень просто замер в шокированном состоянии, как парализованный, будто застывшая статуя, не имея возможности пошевелиться. Его будто прижало к сиденью неведомой силой. Коннор в момент почувствовал болезненный укол совести и огромное накатившее чувство вины, которое начало буквально топить его. Он начинает нервно покусывать губы от нарастающего напряжения внутри него и от двояких незнакомых ему эмоций и сбоев, что вызывали диссонанс и переворот в его голове. Погода в Детройте сегодня отличалась особой угрюмостью. С неба фейерверком разлетались мелкими искрами капли дождя, тарабаня по окнам и навевая сон и тоску. Атмосфера в участке царила вялая и ленивая. Полицейские апатично занимались своими делами и, казалось, в момент уснут на рабочих местах. Джеффри Фаулер сейчас в отличие от всех оживленно разговаривал с кем-то по телефону, но слов было не разобрать. Были только отчетливо видны его молниеносно сменяющие друг друга эмоции: с задумчивости на решительность. Параллельно его пальцы быстрыми движениями танцевали по клавиатуре. В итоге разговор закончился, полицейский положил трубку и медленно поднялся со стула. Он подошел к прозрачной двери кабинета, открыл ее и крикнул: — Хэнк, Крис, зайдите-ка сюда! — после чего развернулся и потопал обратно к креслу. — Вот дрянь, что ему опять от меня нужно… — недовольно бросил Хэнк сам себе и с тяжестью камня раздраженно поковылял к кабинету. — Пиздец какой-то… — уже сквозь зубы добавил лейтенант. Коннор хотел было присоединиться к напарнику и уже сделал несколько шагов вслед, но лейтенант почувствовал это и, даже не оборачиваясь, отдал приказ андроиду: — Тебя никто не звал, жди здесь. Парню ничего не оставалось, кроме того, как встать на месте. Сейчас лучше было не злить Хэнка, он и так на нервах. А когда человек на нервах, любое неугодное действие, даже, казалось бы, незначительное, может превратиться в искру, которая разожжет эмоциональное пламя негатива с непредсказуемыми последствиями. Особенно в случае Андерсона. — Ну, что тебе, Джефф? Что ж ты меня в покое никак не оставишь, не видишь, я занят? — всплеснул руками Хэнк, зайдя в кабинет. Офицер Миллер зашел следом за лейтенантом и встал позади него. — Ого, поразительно. Хэнк Андерсон занят! Обычно все, чем ты занят, это какая-то ерунда, прикрытая иллюзией работы, — надменно изрек капитан; сзади послышался еле слышный смешок Криса. — Ой, да ладно, занятие ерундой на рабочем месте хорошо развивает боковое зрение, слух, а также бдительность в целом, что может крайне пригодиться в работе полицейским! — как всегда оправдал себя Хэнк, но звучало это очень напряженно. — Да, а еще небывалое умение находить объяснение чему угодно, — беззлобно подколол Хэнка офицер. — Так, заткнулись! Работа есть. Дело об убийстве, произошедшем сегодня в Корктауне, переходит к нам в отдел. Тут Хэнк сразу оживился. Уж ему-то хотелось в этом поучаствовать. — Вследствие того, что пропала мисс Мэйфилд – твоя напарница, Хэнк, – и она, возможно, имела отношение к этому происшествию, я решил тебя оповестить, — Джеффри поразительно спокойно вещал информацию, параллельно перебирая какие-то бумаги на столе. — Но расследованием ты заниматься не будешь. Дело возьмет Крис. Так как Гэвин отсутствует, в напарники я поставлю ему Бена. Материалы скоро будут у нас, все ясно? — капитан поднял голову на коллег и столкнулся с побагровевшим от злости Андерсоном. — Какого дьявола, Джефф?! Почему ты ставишь его на это дело??? — он бесцеремонно ткнул пальцем в ни в чем не повинного Криса за его спиной. — Мог бы меня хотя бы в напарники поставить! Я прекрасно видел запись и знаю, что случилось с Аной! — У тебя уже есть дело, Хэнк! И напарник есть! — Фаулер снял очки и прищурился. — Занимайся своей работой! — Да? То есть они могут избить ее и съебать бесследно в туман, а мне в сторонке постоять? Покурить да посмотреть?! — он агрессивно жестикулировал, — А если бы с тобой такая ситуация случилась? Если бы твою дочь, например, хотели изнасиловать уроды? Ты бы тоже слил дело на посторонних, а сам кофе пил в обществе пластмассового ведра-компаньона?? — он продолжал брызгать слюной в начальника. — Я найду этих пиздохлопов и их собственными херами отымею их быстрее, чем закончится твой кофе-брейк! — он громко хлопнул рукой по столу. — Так, хватит! Вот об этом я говорю, Хэнк! У тебя личный мотив, это против правил. Так что либо работай по уставу, либо значок на стол! Мы оба знаем, чем это может кончится… — Джеффри опустил взгляд. Тут Хэнк слегка притормозил. В порыве своей речи он невзначай задел очень больную тему для его друга, капитана Фаулера. — Чтоб тебя… Ладно, — он отстранился и быстрым шагом вышел прочь из кабинета. — Мне идти работать? — Крис все еще стоял в кабинете массовкой. — Да, можешь идти, — не отрывая пустого взгляда от стола, промямлил Фаулер. Хэнк вылетел из кабинета и просто встал посреди участка. Он в раздумьях потирал глаза, не двигаясь с места. — Охренеть можно, вот и что теперь делать? — задал он сам себе риторический вопрос. — Лейтенант, давайте отвлечемся и пройдемся по нашему делу? Может, нароем каких-нибудь новых зацепок? С Аной, вероятно, все хорошо, она скоро найдется, — попытался приободрить Хэнка Коннор, внезапно оказавшийся рядом. Хотя на самом деле этой фразой он, наверное, хотел успокоить себя. Но позитивный настрой не уберег андроида от волны гнева напарника. Через секунду лицо парня окрасила жгучая пощечина, что отпечаталась на его щеке синим пятном. — Ты можешь заняться чем угодно, — он схватил его за воротник. — Только оставь меня в покое, иначе твоя физиономия вернётся в «Киберлайф» по частям, на которые я тебя буду медленно разбирать, рассортировывая каждый винтик так, что они запутаются, какой из них был у тебя в жопе, а какой в башке! — продолжал свою тираду Хэнк. — Охренеть, на вас посмотришь – как в театр сходишь! Что ни сцена, то представление, — мимо прошел Крис, только что вышедший из кабинета Фаулера и направляющийся к своему месту, слегка посмеиваясь. — Да, у меня аж камни в почках засмеялись! — лейтенант демонстративно оттолкнул Коннора. Резкий и протяжно-громкий звук телефонного звонка на столе Хэнка разрядил обстановку. Лейтенант рванул к нему с такой скоростью, что по пути чуть не сшиб Коннора с ног. Он схватил трубку и движением колибри приложил к уху. — Хэнк Андерсон, центральный департамент, слушаю, — сосредоточенно и одновременно напряженно протараторил полицейский. — Лейтенант Хэнк Андерсон? Офицер Майклз, восьмая подстанция, Вас беспокоит. На счет вашей ориентировки. Анна Мэйфилд, ее Вы ищете, верно? — раздался мужской голос на другом конце провода. Коннор сразу заинтересовался в разговоре и так и лез подслушать, уже позабыв о недавних угрозах полицейского отправить его на тот свет. — Да, верно. Есть информация? — не отрывался от трубки Хэнк, попутно отмахиваясь от назойливой морды андроида, который чуть ли не прилип к нему как банный лист. — Да, кажется, она у нас в КПЗ. Девушка жива, на счет невредимости я бы поспорил, но… — офицер не успел договорить. — Ждите нас, мы уже выезжаем! Объясните все на месте! — с этими словами Хэнк бросил трубку и полетел к выходу. Уже у турникета он остановился и повернулся. Коннор так и стоял на месте возле стола в другом конце офиса, не решаясь следовать за напарником. — Ну, что встал? Дуй в машину! — отдал он резкий приказ и метнулся дальше.***
Дорога не заняла много времени. Уже через полчаса Хэнк с Коннором были на месте. Лейтенант припарковал олдсмобиль, задняя фара на котором была заклеена скотчем после прилетевшей в нее бутылки во время погрома в баре Гэвина. Небольшой полицейский пост находился не в самом отдаленном районе города. На небольшой парковке стояла парочка патрульных машин, а у входа курили несколько офицеров в форме. — Лейтенант Андерсон, добрый день, кто из вас офицер Майклз? — представился Хэнк, и патрульные сразу же потушили сигареты. — Добрый день, лейтенант, это я. Пройдемте, — поздоровался с ним один из полицейских. В сопровождении коллеги по службе напарники продвигались по небольшой станции, слушая, так сказать, брифинг: — Значит, подобрали на улице какую-то девицу, больше похожую на бомжиху. Ближе к пяти утра. Шаталась по дороге, несла бред какой-то. Ну, вот и притащили ее сюда. Думали допросить, но по дороге она наблевала нам в машине и отключилась. Решили, пусть проспится, потом поговорим, — постепенно рассказывал офицер события сегодняшней ночи, попутно ведя Хэнка к камере временного заключения. — Документов при ней нет, но схожа с Вашей ориентировкой. Возможно, она. Оставшийся небольшой путь они прошли в тишине. Наконец группа добралась до камер. Их было несколько, и в каждой кто-то угрюмо сидел. Но в одной из них находился весьма примечательный экземпляр. На вид неприглядный и неряшливый темнокожий паренек, пошатываясь, подбежал к стеклу и начал кричать нелестные фразочки развязным голосом: — Жизнь ворам, хер мусорам! — сопровождая их громким смехом и непристойными жестами. Хэнк даже не отреагировал, ему было сейчас совершенно не до этого. Он был взволнован и сосредоточен. — Ну-ка заткнись, Гарри, пока еще статью не вписал! Ты и так побил собственный рекорд за последние три месяца! — офицер Майклз громко стукнул по стеклу дубинкой, отчего задержанный слегка отпрянул, заливаясь басистым гоготом. — Наш постоянник. Сегодня изъяли у него порядком травки. Он заперся в туалете и надеялся все скурить, чтобы ничего не нашли, но не успел. Отходит до сих пор, — с каким-то небывалым спокойствием продолжил офицер, как будто такое было каждый день. Да в принципе такое и было каждый день. Человек такое существо, которое может адаптироваться к любым условиям и привыкнуть к чему угодно. Поэтому со временем даже такие вещи, как жестокий и страшный криминальный мир, уже не вызывают ужаса и непонимания в глазах полицейских. Наконец они дошли до конца коридора, к последней небольшой комнате со стеклом вместо решетки, на котором были выцарапаны всякие жаргонные выражения. Через него была видна небольшая койка в углу, на которой лежало тело спиной к смотрящим. Это была она. Ана пребывала в таком виде, что Хэнк бы ее и не узнал, особенно со спины. Но Коннор подскочил к стеклу и через секунду сканирования был уже уверен в точности личности. — Это она, лейтенант! — резко выкрикнул он. — Ну, давайте, открывайте скорее! — лейтенант раздраженно махнул рукой в сторону камеры. Майклз сразу же пошарил по карманам и достал ключ-карту. Он приложил ее к электронному замку, открывая дверь КПЗ. Лейтенант пулей метнулся в угол и присел на кровати рядом с девушкой. Ана спала на боку, свернувшись калачиком, ее даже не смущал больнично-белый яркий свет. В жизни она выглядела еще хуже, чем на камере наблюдения. Грязное, мокрое и местами порванное пальто свисало с койки и частью болталось по полу, ботинки были ободраны на носках, а на одном даже отклеилась подошва на пятке. Ободранные на коленях колготки открывали свежие ранки на сгибах, а запутанные и слипшиеся от рвоты волосы источали резкий неприятный запах. — Эй, Ана! Просыпайся! — Хэнк навис над ней и слегка толкнул, чтобы пробудить. — А? Что? Хэнк? Где я вообще? — пьяным и хрипящим голосом тихо проговорила девушка, еще не отойдя ото сна. Только сейчас он увидел ее лицо вблизи. Все опухшее, глаза заплыли, губа разбита, а на лбу рана, на которой запеклась кровь, размазавшаяся по половине лица. Такое зрелище его выбило из колеи, но он все же был безумно рад, что она жива. — О, Боже, как ты меня напугала! — он подхватил ее и крепко обнял. — Ох, ай-ай, — острая боль в рёбрах пронзила девушку, когда Хэнк сжал ее в объятиях, но даже сейчас она не упустила момент подколоть его. — Я ж не зеркало, чтобы тебя кх-кх пугать… — медленно, покашливая, проговорила консультант. — Шутит! Она шутит, все нормально! — облегченно посмеялся лейтенант, глядя в сторону Коннора. Коннор зашел в камеру, но остался стоять у входа. Он просто не решался подойти. Он не знал, какая может быть у девушки на него реакция сейчас, поэтому отвел взгляд в пол и грустно улыбнулся. — Ладно, ты иди, а я тут полежу еще немного… — Ана уже начала сползать обратно на свои временные нары, но Хэнк ее притормозил. — Постой, — он приложил ладонь к ее лбу. — Да у тебя жар! Тебе в больницу надо! Коннор, вызывай неотложку! Андроид резко запросил звонок в ближайшую больницу. Тут Хэнк резко обернулся к офицеру и прожег его грозным взглядом: — Почему не вызвали скорую?! Вы хоть знаете, что с ней случилось? — он начал медленно подходить к полицейскому, отступающему к стене. — Да мы это… Думали, бухая просто… Проспится и своим ходом пойдет… — пытался он как-то оправдаться. — Бухая?! Вы ее видели вообще? Ее состояние?! — он ткнул пальцем в уже снова лежащую в своей позе, Ану. — Или, может, глаза вам прочистить!? На нее сегодня ночью было совершено нападение! Что же, если бы я не приехал, она бы тут так и кони отбросила, а вы курили бы у входа? — он уже во всю зажал бедного офицера в углу и навис над ним своим ростом, а тот лишь прикрывался руками, не решаясь проявить агрессию в сторону старшего по званию. — Я напишу рапорт о халатности! Это не просто прохожая, это наш сотрудник, и вам повезло, что мы ее нашли, но, если бы это была обычная гражданская и ее не искали все департаменты города, закончилось бы все гораздо хуже как для нее, так и для тебя, сопляк! — он резко развернулся и потопал ногой. Скорая приехала через пятнадцать минут, и Ану в полусознании погрузили в машину. Пока Хэнк оформлял какие-то бумажки, ей провели первичный осмотр. Коннор же в это время просто ушел. Он сел на пассажирское сиденье машины лейтенанта и наблюдал за ситуацией через зеркало заднего вида. — Так, ну, ситуация не такая уж и страшная. Тяжких травм нет, переломов тоже не видно, многочисленные ушибы ребер и сотрясение мозга. Конечно, не в легкой форме, но и не в критичной. Возможен пневмоторакс, но это не точно. Большую роль сейчас играет конечно шоковое состояние. Отвезем ее в больницу, сделаем рентген на всякий случай, прокапаем, полежит недельку, а там и выпишем. Компрессы и спокойная обстановка быстро приведут ее в чувство. Волноваться вам в целом не о чем, — успокоила Хэнка врач. — О, это хорошо, да… — выдохнул Хэнк. — Вы говорите, она из полиции, верно? — врач записывала что-то в блокнот. — Да, все так, она моя напарница, консультант, — подтвердил Хэнк. — Что ж, основные данные Вы мне продиктовали, оформим ее в центральной больнице в полицейском крыле. Вы проедете? — подняла на него глаза женщина в форме. — Нет… Нет, я не могу, у меня есть срочные дела… — замялся лейтенант. — Что ж, хорошо, родственников Вы уже оповестили? — продолжала засыпать стандартными вопросами Хэнка врач. — Нет у нее родственников, — достаточно холодно ответил ей страж закона. — Оу… Что ж, тогда на этом все, — она захлопнула блокнот и было уже стала уходить, но развернулась и добавила. — Да, кстати, как будет время на днях, завезите тогда оригиналы всех документов, чтобы мы могли внести все данные и оформить ее по правилам. — Да, да, конечно! — Отлично, не болейте, хорошего дня! — с этими словами женщина залезла в машину и захлопнула задние двери. Через минуту микроавтобус тронулся, и на всю улицу раздался громкий звук медицинской сирены, эхом отражающийся от конструкций домов. Хэнк протяжно выдохнул и вернулся в машину. Он плюхнулся на водительское кресло и положил руки на руль. Нахмурившись и поджав губы, он хмыкнул, а затем басом выдал: — Так, Коннор. Поехали в департамент. Найдем этих уродов, — и завёл машину. — Но как же, Хэнк? Капитан Фаулер же вам сказал… — растерянно возразил андроид. — Срать я хотел на Фаулера и на то, что он сказал. А тебе бы я посоветовал перестать подслушивать служебные разговоры, не касающиеся твоей работы. Ты все еще в моем подчинении. Я говорю «делаем так» – значит, делаем так, — он просто вжал газ и сорвался с парковки, отчего машину слегка тряхнуло, и Коннор от неожиданности схватился за верхнюю ручку. — Ладно, лейтенант, надеюсь, это не приведёт к чему-то плохому… — но эта фраза Коннора уже утонула в звуке включившейся магнитолы.***
("Sparks - coldplay (exclusive)") !(Данный трек я смонтировала сама специально для этого момента, найти именно его можно только в плейлистах во Вконтакте и SoundCloud)! Машину скорой помощи слегка потряхивало, отчего лёгкие колыхания железной конструкции носилок отдавались по телу девушки приятными вибрациями. Несмотря на трагичность жизни Аны, ей еще не приходилось ездить в скорой в виде пациента. Опыт был весьма необычный. Монотонная сирена эхом отдавалась в голове, а прерывистые гудки перевозного кардиометра, отслеживающего работу сердца девушки, как бы не давали консультанту заснуть, раз за разом повторяя один и тот же звук. Женщина-врач сидела на соседнем кресле и разбирала какие-то документы, иногда перекидываясь незначительными фразами со вторым врачом и водителем через разделяющее окно. Но в разговоры Ана не вникала. Все звуки вокруг были приглушены и звучали будто из-под воды. Видимо, все-таки сильно она приложилась головой. Под воздействием адреналина пагубное состояние не так замечалось. Удивительная штука все-таки наш организм. Адреналин будто одно из проявлений инстинктов самосохранения. Он как бы притупляет ощущения и придает сил в попытке спасти жизнь самостоятельно, и даже когда ты в опасности, а в округе никого нет, все равно есть надежда на самого себя. Однако теперь, в расслабленной обстановке, где никуда не нужно бежать и не от кого прятаться, понимая, что все позади, она начала в полной мере ощущать свое самочувствие. Наверное, только сейчас она точно успокоилась. Теперь уже наверняка все закончилось. События, конечно, оставались в памяти консультанта, но все вместе уже выглядели как-то размыто. Вроде как прошло достаточно много времени, но казалось, будто все пролетело за секунду. Но эта секунда словно длилась вечность. Возможно, травма головы все-таки сказывалась на таком рассеянном восприятии временных промежутков. Откуда все-таки достал ее Хэнк, она так и не поняла. Но странно, что она даже не увидела Коннора. Да и как-то видеть его не очень хотелось. Так что она была даже немного рада. Девушка медленно не без труда разглядывала интерьер, так как все вокруг словно плясало. Различные трубки, провода и аппараты были разложены по маленьким узким полочкам. Столько всяких средств для спасения жизни. Ана вдруг представила, сколько людей тут побывало до нее. Скольких спасли, а сколько погибли по совершенно разным причинам. Жизнь так непредсказуема и опасна. Когда-то на кресле, где сейчас находилась врач, сидела Ана рядом с матерью, у которой случались внезапные приступы. Это такой неимоверный страх, когда ты видишь, что родному человеку плохо, но ничего не можешь сделать. Можешь лишь быть сопровождающим и наблюдать за страданиями близкого в надежде на то, что там, куда его привезут, ему помогут. Но этот страх разрушает частичку тебя. Снаружи были слышны звуки улицы, город жил своей жизнью. Кажется, пошел дождь. Резко стало так тихо и умиротворенно. Ана как будто обкурилась. Тело ныло, но было таким расслабленным. Девушка даже не могла пошевелиться. Ее словно камнем прижало к мягкому матрасу. Все казалось таким замедленным и томным, что Ана погрузилась в раздумья. В раздумья о ее странном сне. Этом непонятном баре. Ей всегда снился один и тот же сон с лесом, только вот исход всегда был разный. Но этого места она еще не видела. И откуда Хэнк там взялся с мотивационными речами? Но эти лица… Они были настолько пугающими и жуткими. Сущий кошмар наяву. Вдруг это были какие-то падшие души, которые теперь будут преследовать ее каждую ночь во снах? Тут уже девушку стала охватывать небольшая тревожность. Голова закружилась сильнее, а изображение перед глазами начало заплывать темными пятнами. В груди будто что-то сжалось, распространяя тупую боль по легким, отчего девушку начало мутить и стало тяжело дышать. Сердце забилось в сумасшедшем ритме, словно Ана снова оказалась в центре погони. Сразу раздался характерный бешено учащенный писк на кардиомониторе. Через секунду она залилась громким кашлем. Врач тут же соскочила с кресла, схватила стетоскоп, приложила его к груди девушки и тут же крикнула второму врачу, ехавшему впереди: — Джерр, давай сюда! Ситуация ухудшилась! Кажется, все-таки пневмоторакс, — через окно сразу же появился второй врач, — Готовь кислородную маску и жгут, я ввожу пять кубов "Лидокаина" и десять "Церебролизина"! — она тут же будто из ниоткуда достала шприцы с ампулами. Сквозь пелену бреда Ана почувствовала резкий внутримышечный укол в ногу и медленный внутривенный в руку, но по сравнению с нарастающей болью в груди они совершенно ничего не стоили. В глазах все бешено рябило, а каждый вдох сопровождался тяжелым хрипом. Врачи что-то кричали, но теперь уже в ушах был только свист, а все вокруг становилось все чернее и чернее, будто кто-то постепенно понижал яркость экрана. Последнее, что успела увидеть девушка, – это была кислородная маска, натягиваемая на ее лицо.***
Яркие лучи солнца назойливо щекотали лицо девушки. Она уже была в сознании, но открывать глаза не решалась. В ушах раздавались характерные фоновые шумы госпиталя, так что она сразу поняла, где находится. Тот же надоедливый пикающий звук кардиометра звенел в ушах, где-то вдалеке слышались разговоры и движения. Ана медленно приоткрыла глаза и столкнулась с белым как снег потолком. Немного жмурясь спросонья, она протяжно зевнула и изъявила желание потянуться в весьма удобной механической кровати. Но когда подняла руки вверх, что-то кольнуло ее внутреннюю часть правой руки. — Ау! — она тут же дернулась и посмотрела на место укола. Там оказался катетер, к которому прозрачным тонким шлангом, тянущимся вверх, была подсоединена капельница, висящая рядом на высокой подставке. Чувствовала себя Ана заметно лучше. Голова уже не так кружилась, а боль в груди утихла. Она хотела было оглядеть свое место обитания на ближайшее время, но сделать этого не успела. — На-а-адо же, какие люди проснулись! — девушка услышала протяжный до боли знакомый голос. — Обоссы меня Господь! Только не это… — Ана зажмурила глаза и умоляюще откинулась на подушку в надежде на то, что ее догадки не подтвердятся. Нехотя повернув голову и открыв глаза, она столкнулась чуть ли не вплотную с выглядывающим из-за шторки соседней кровати лицом Гэвина Рида, на котором расплылась злорадная ухмылка.