Знание павшей звезды

Дождь почти кончился. Было пять минут нового дня. Темнота сгущалась в переулке, хотя пройди ещё пять метров и будет улица, освещённая огнями многочисленных фонарей и рекламных щитов, озарённая проезжающими с шумом машинами, наполненная людскими голосами, яркими, пытающимися удержать этот вечер от ночи. Но тут, в темноте, никто бы не смог распознать две стоящие фигуры – мужчины и девушки. Они то спорили, то смеялись, то отпивали из горла одной бутылки, то вновь яро спорили. Они были знакомы всего несколько часов, но казалось, что знают друг друга целую вечность и готовы признаться друг другу во всём, что происходило в их жизнях. Девушка смеялась высоким тонким голосом, мужчина радовался, что ей интересны его шутки, и в пьяном угаре он уже не замечал, что говорит. А говорил он много. – Всё же, как я тебя люблю! – он поставил бутылку на землю и облокотился о каменную холодную стену дома. Наверняка за ней уже спала какая-нибудь пожилая пара, не обращая внимания на чужую проходящую молодость, а может и наоборот – слыша юные голоса и вспоминая себя. – Только ты меня способна… – но он не успел договорить, как девушка перебила его смешком. – Знаешь, мне такое говорили все до тебя. И все они теперь висят на доске пропавших в полицейском участке! – шутливо прервала его девушка и вновь рассмеялась. Мужчина не понял её слов и тоже улыбнулся, но как-то скованно – ну висят и висят... Она же одёрнула короткое алое платье. На мгновение пайетки на нём блеснули в лучах вышедшей луны, и облака снова заволокли широкое безразличное небо. – Штук шесть тут же и признались, как увидели моё достоинство! – девушка и мужчина рассмеялись, как вдруг он осёкся: – То есть как – достоинство… Ты же не… – не успел он договорить, как девушка открыла небольшую кожаную сумку, висевшую на цепочке у неё на плече. В редких лучах пяти лун блеснул большой кухонный нож. – Вот с этого момента начинается самое интересное, – девушка пристально посмотрела на мужчину, сверкнув глазами. Она скривила красные, густо накрашенные помадой губы в усмешке. – Сейчас, на этом моменте, все начинают петь мне о любви, – она сделала шаг к мужчине, и тот инстинктивно оглянулся – позади тупик, вокруг – стены домов. Узкий проулок для мусорных баков… – Ты чего… Мы же только что познакомились, что я тебе сделал?! – выкрикнул напуганный мужчина, силясь незаметно привлечь внимание прохожих. Но никого и близко не было, только вдали ходили люди, даже не глядя в узкую подворотню. – Ааах! – воскликнула сладостно девушка. – Я чувствую себя просто королевой! Только посмотри – раз! – она резко размахнулась ножом около его головы. Мужчина тут же упал на землю, стараясь увернуться. – Да, ты уже у моих ног! А что будет, когда я скажу «два»?.. – она наклонилась к нему, и глаза её сузились. – Назови меня своей… Ну же… Мужчина нервно сглотнул и прошептал изо всех сил, борясь с дрожью: – Т-ты моя… Чего ты хочешь? Денег?.. Девушка резко отпрянула с гримасой отвращения: – Фу-у! Как ты можешь! – тонко вскрикнула она и помахала около него рукой, словно отгоняя назойливых мух. И вздохнула. – Мне нужно… Только любовь нужна, – она посмотрела на небо и увидела слабый проблеск одной из пяти лун. В секунду она врезала ножом в грудь мужчины, пробив ему рёбра и вонзив в сердце остриё. Он охнуть не успел, как его душа отправилась на Суд в Иной мир для распределения – в какой из Верхних Миров попадёт. Рай ли? Ад? Или Город Перерождённых Агнасс, где всем дают второй шанс прожить жизнь, но с идеальными условиями и счастливым финалом? Девушка с лёгкостью вырвала нож одной рукой, потом перевернула мужчину к себе лицом, поглядела на него, рукой закрыла ему глаза и поцеловала в висок, оставив пухлый след алой помады. – Интересно, а так полиция найдёт меня? – она посмотрела на след помады. – Можно было бы ещё что-то оставить, но с собой у меня только туфли и смартфон, это слишком просто! – девушка притянула к груди нож, расположив его к себе окровавленным лезвием, и произнесла: – О, Матта-Дальма, Богиня Крови! Прими мою сегодняшнюю жертву, принесённую тебе в честь новолуния! – и, резко опустив нож, девушка спешно наклонилась к телу, вытерла лезвие о потрёпанный жизнью пиджак мужчины, запахнула его полу, убрала нож в сумочку и оглядела себя – ни капли крови. Да и будет ли её видно на переливчатых пайетках платья? Тогда девушка медленно пошла из переулка в свет лучей, очертивший её силуэт. Выйдя на улицу, она тут же ощутила прохладный ветер, разметавший её волосы. Девушка спокойно пошла по улице, что-то напевая про себя, цокая каблучками и улыбаясь многочисленным ночным гулякам, и даже немного размахивала сумочкой, надев её цепь на палец. Девушка неспешно подошла к переходу, как вдруг прямо перед ней, взвизгнув тормозами, остановился шикарный автомобиль марки «ТЕретта». Тонированное окно опустилось, и к девушке обратился неописуемой красоты мужчина с длинными, спадавшими на плечи чёрными волосами: – Могу ли я подвезти вас? – учтивая интонация, как к королеве, спокойный уверенный взгляд чернильных глаз… Девушка закусила губу, не против продолжить кровавый банкет. Тем более с таким красавцем это будет куда приятнее, чем с пьяным толстым мужиком. – Я никуда не спешу… Покатаемся? – предложила в ответ девушка, открыла дверь переднего сиденья и скользнула к мужчине. Её тут же окутал кожаный аромат дорогого мужского парфюма. – Меня зовут Олана, а тебя? – стрельнула взглядом девушка и оглядела роскошную, отделанную металлом и кожей бортовую панель машины. – Я – Савальм. У меня есть небольшой кукольный магазин и там я варю превосходный кофе. Сейчас так поздно, но нам спать ещё рано. Как насчёт?.. – он улыбнулся, и девушка растаяла, но продолжила прикидывать, куда бы всадить оружие – мужественная шея, видны из-за рубашки ключицы… Будет красиво поместить туда лезвие… Кровь обольёт белоснежный ворот… – Давай! – ответила Олана. – А ты не боишься меня? – В смысле? – хохотнул мужчина и сменил передачу. Машина поехала быстрее. – Что, если я – маньячка? – завела привычный разговор с жертвой девушка. Заиграла наивная мелодия, и Савальм вскинул брови, выводя машину к своему магазинчику кукол. – Такая красивая – и маньяк? Это даже пикантно! – он в пару движений припарковал машину на свободное место. И тише добавил. – Я уже ничего не боюсь. Олане показалось, что на душе у мужчины рана… Глубокая и потаённая, которую не расскажешь первой встречной, какая бы ласковая она ни была. Таким не делятся. Но какая разница, если она прямо сейчас разрешит все его проблемы одним взмахом руки? У магазина было тихо. Он располагался в спальном районе, небольшой, двухэтажный, с зелёным фасадом и парой низких клумб у входа. В высоких витринах стояли неописуемой красоты и детализации куклы и странные скульптуры в человеческий рост, замершие в неожиданных позах. Олана залюбовалась одной куклой, прикидывая забрать её с собой после расправы с Савальмом. Но сперва кофе. Ароматный и горький, всё, как она любит. Глухо звякнула задвижка замка: Савальм открыл дверь магазина. Внутри зажёгся свет, и куклы стали сиять ещё ярче своей замершей в веках красотой. Пустые глазки, получив отблеск света, замерцали пронзительной жизнью, такой, что Олана даже испугалась их фарфоровой красоты. Девушка подняла голову и тут же столкнулась взглядом с близко стоявшим к ней Савальмом. – Ой! – вскрикнула она от неожиданности, и тут её парализовало: у мужчины, взрослого, зрелого, она не нашла ни одного изъяна на коже… Он сам был словно фарфоровый… Неужели он – вампир?! Тогда придётся постараться, сперва отсечь ему голову и потом сжечь тело… Сможет ли она? Не пора ли уходить? Или… Он так притягателен, что… Поиграться с ним? – Откуда такая идеальная внешность? – давя улыбку, быстро спросила Олана. – Ты вампир, да? – Нет, я человек, – спокойный Савальм обнажил жилистую шею, показывая, что следов чужих зубов на нём нет. – Просто хорошо разбираюсь в химии и травах, у меня есть наработки в косметологии, и я создал один лосьон… В нём и тайна моей идеальной кожи. – Савальм тихо усмехнулся. – Покажешь? А мне можно?! – тут же загорелась Олана. Таких кремов в магазине явно не купишь, тем более она видит их результат прямо сейчас перед собой. – Я бы не отказалась его у тебя купить, – она пожалела, что в сумочке у неё нож, а не кошелёк. – Конечно, пойдём. На втором этаже, – Савальм повернулся к ней спиной и пошёл к лестнице на второй этаж, где располагалась его квартира. Олана улыбнулась: конечно же, затащит её в постель. Какие тут лосьоны! Но поднялась по широкой, украшенной лентами лестнице наверх, с интересом разглядывая магазин с высоты. Он был похож на старинную антикварную лавочку богатого владельца, забавляющегося продажей винтажа. – Я сейчас, – мягко остановил Олану рукой мужчина и один вошёл в какую-то комнату. И вернулся с… маленькой керамической чашкой с белым раствором. – Это – лосьон? – Олана с удивлением всматривалась в жидкость, чуть наклонившись. От лосьона приятно пахло цветами и гипсом. Олана не удержалась и тонким пальцем провела по поверхности. И тут её кожа словно разгладилась и побелела. Девушка вдруг улыбнулась, а так как Савальм не возражал, она опустила палец глубже. Роковая ошибка. Тут же по пальцу вверх поползла белая жидкость, сковав руку девушки и распространяясь дальше по телу. Словно гипсом или мрамором, жидкость сковывала тело и ползла всё выше, не захватывая только платье, зато вся кожа покрывалась твёрдым веществом, которое уже не походило на крем. – Что это!? Что происходит?! – закричала Олана, тут же выхватив из сумки нож здоровой рукой и приставив его к горлу Савальма. Но раствор начал сковывать уже вторую руку. Глаза девушки округлились, она не понимала, что делать, когда раствор пополз под платье, ниже, к ногам. Сковывая всё тело. Она оглянула себя – нижняя часть стала полностью гипсовой! Момент – и жидкость быстро заползла на её лицо, и Олана навсегда превратилась в белую скульптуру. – Ну, ты наигрался?! – раздался высокий, резкий, но с зачатками красивых нот голос. Из той самой комнаты, куда заходил Савальм, вышла девушка с тончайшей талией, обнажённой топом, с длинными белыми волосами и пронзительными зелёными глазами. Она надменно посмотрела на Савальма. – Наигрался. Теперь отнеси её на витрину, может, кто и купит эту безвкусицу, – Савальм аккуратно вынул нож из вздёрнутой руки скульптуры Оланы, прошёл в комнату, достал из маленькой деревянной шкатулки бижутерное колье своей подруги – Аттурции, и вернулся к скульптуре. Он надел ей на шею блестящее колье, поправил красное незагипсованное платье и пожалел, что нельзя уже переместить затвердевший локон волос девушки ей на плечо – скульптура уже сложилась. – Вечно я! – злилась Аттурция, подхватывая необычайно сильными руками фигуру и, выдыхая с натугой воздух, стаскивая её на первый этаж с лестницы. – Сам только акценты расставляешь! Хоть раз бы сделал всё до конца! И вообще – не тащи домой кого попало! – она с агрессией глянула на испуганное застывшее лицо скульптуры. И тихо добавила: – Я красивее. *** Детский дом находился в столице магии и алхимии – в городе под названием Мезон. Дом был обнесён высокой серой стеной, чтоб раненные брошенностью детские сердца не страдали ещё больше от выпадов мира, и скрывался среди негустых зелёных деревьев, по-своему уютно прижимаясь к старому дубу одной из своих стен. Недалеко был небольшой лес, в котором изредка могли позволить себе прогулять уроки ученики, но чаще на него просто мечтательно смотрели в окна. Здесь не взращивали магов. Как это часто бывает, детям доступ к магии запрещён, и за высокими стенами детдома нет других развлечений, кроме как сплетни. Сплетни, рушащие кому-то репутацию на долгие годы до совершеннолетия. А что может быть слаще, чем узнавать компанией чей-то секрет, потаённое, выведенное дрожащей девичьей рукой ночью на страничке тетради, гордо именуемой дневником? Вот и сейчас стояла толпа детей, и самая главная из них – Лая – девушка-ферра-кошка, умеющая обращаться из человека в животное, держала в цепких руках с длинными неопрятными ногтями мятую истерзанную любопытными взглядами тетрадку её одноклассницы Иенны. Другой школьник по имени Тефей, высокий и самый зрелый по виду и по характеру из одиннадцатиклассников этой компании, с усмешкой декламировал под восторженный взгляд влюблённой в него Лаи цитаты из дневника Иенны: – «Его белые волосы до плеч… Наверное, такие шёлковые и гладкие… Добрый взгляд, участливая и немного смущённая улыбка… Когда я смотрю на него сзади, его волосы, они подлетают и мягко, как пушинки, опускаются по плечам. Когда он смотрит на меня, я вижу в голубых глазах Бри своё отражение, как в осколке стекла на площадке…» – тут Тефей захохотал: – Вот так лиричное сравнение с бутылочным стеклом! Бри будет рад! – и продолжил декламировать, исказив низкий голос до высокого «девичьего» писка: – «Его голос похож на голос певца, весёлый и задорный. Когда он кричит команды на физ-ре, мне хочется следовать за ним, а когда в детстве мы играли, я ловила каждое его слово, это произошло со мной уже тогда»… – О, так это началось ещё в детстве! – подавилась грубым истеричным смехом Лая и перевела взгляд на соседнюю страницу. – А вот тут интереснее: «Я отважилась написать ему любовное признание, ведь скоро выпуск и, возможно, мы никогда не увидимся… Но я не подписала конверт и вообще забыла… Ну ладно, специально не положила его Бри в рюкзак! Я так стесняюсь! Наверное, никогда не смогу ему признаться в чувствах!» В этот момент на лестнице послышались торопливые лёгкие шаги. Распахнулась сдвоенная дверь, и на этаж к кабинетам выбежала невысокая девушка с миндалевидными тёмными глазами и пухлыми губками, облачённая в растянутый свитер и короткую юбку. Чёрные волосы девушки разметались по плечам от бега, а сама она еле дышала и, казалось, вот-вот заплачет. – Лая… Ты!.. – девушка посмотрела в лицо бывшей подруги, потом опустила взгляд вниз, на свой дневник в чужих руках, и глаза её заблестели от слёз. Она закусила губу. «Что мне делать? Попытаться забрать мой дневник? Это будет выглядеть, как будто бы я собачка, а у меня отбирают мячик… Как стыдно будет прыгать за моей вещью в их поднятых вверх руках! Или дождаться, пока они начитаются и выбросят его?.. Но там столько всего написано!» – девушка сглотнула слёзы. Сделала неловкий шаг и оступилась, а толпа зло засмеялась. – Иенна, ты как раз вовремя! Похоже, мы нашли что-то интересное! – проговорила Лая, потрясывая дневником в руке. – Не хочешь послушать, что дальше? Думаю, Бри будет очень рад! – в её глазах блеснула ревнивая усмешка. Вдруг из-за поворота показался сам Бри – высокий парнишка, похожий на своё описание в дневнике Иенны, за исключением того, что сейчас он приосанился и медленно проходил мимо Лаи, Тефея, толпы одноклассников и Иенны. Бри встал между ними – толпой и Иенной, – словно отгораживая её от них. Молча посмотрел на одноклассников, потом на сиротливо стоящую девушку, вжавшую голову в объёмный свитер, и вдруг протянул ей руку со словами: – Если я – твоя любовь, то знай, и ты тоже для меня – любимая. Каждую ночь я проклинал день, когда мы назвались братом и сестрой, друзьями, боясь, что не смогу нарушить этой названной преграды. Каждый день старался, спешил пройти мимо тебя, и ты была так приветлива со мной… – с доброй улыбкой говорил он, а Иенна то белела, то краснела и ничего не понимала. Лая и Тефей недоверчиво смотрели то на Иенну, то на Бри. – Ты хочешь сказать, что тоже влюблён в неё?! – воскликнула доведённая до кипения Лая. – Да, так что большое спасибо, что открыли мне глаза на её ко мне любовь, – Бри зажмурился и улыбнулся, вытаскивая пальцами из рук Лаи дневник и протягивая его из-за плеча Иенне. Та тут же схватила дневник и прижала к груди обеими руками. – А теперь пошли! Ведь мне ещё столько тебе надо рассказать! – резко повернулся к Иенне Бри и схватил её за руку, потянув за собой на лестницу. Одноклассники остались стоять в недоумении и лёгком потрясении, а Лая, зачинщица главных сплетен детдома, была разбита.