***
Корра, чувствуя себя униженной и побежденной, возвращается в квартиру, которую уже какое-то время делит со своим парнем. Что ж, по крайней мере, я смогла его задеть. Она добирается до входной двери, лениво поворачивает ключ в замке и входит внутрь. Их квартира совсем небольшая, но им многого и не нужно. Лишь место, где они могут спать по ночам, ведь она проводит каждый день, тренируясь с Тензином, а он... Он, как полагает Корра, работает сутки напролет. Она часто скучает по нему, потому что им практически не удается проводить время вместе. Девушка каждый раз с нежностью вспоминает их первую встречу. Он подошел к ней после одного из матчей на турнире магов и сказал, что является ее фанатом. Она до сих пор не смогла решить, что ее удивляет больше: то, что он пригласил ее на ужин, или то, что она согласилась. Им понадобилось совсем немного времени, чтобы начать встречаться и даже съехаться вместе. Он был старше Корры, но ее это не сильно волновало. Не то чтобы до этого ей везло с ее ровесниками. В квартире темно. И это застает Корру врасплох. Лишь из-под двери в ванную тянется маленькая полоска света. — Ноатак, ты дома? — зовет девушка, отбросив ключи на стол. Когда ответа не раздается, она подходит к двери в ванную и стучит. — Ноатак? — Одну секунду! — отвечает он, его голос звучит напряженно. — Ты в порядке? — спрашивает Корра, прислонившись ухом к двери. — Да, в полном. Просто дай мне, пожалуйста, минутку. Корра хмурится, но все же прикладывает все силы, чтобы просто не выбить дверь и не ворваться внутрь. Через минуту или две дверь наконец открывается и появляется Наотак. Корра готова поклясться, что он выглядит чересчур бледным и вспотевшим. — С тобой точно все в порядке? — Да, все хорошо, — он замечает подозрительный взгляд девушки и, прежде чем она успевает продолжить распросы, сменяет тему. — Как прошел день? — Дерьмово, — отвечает Корра, ссутулившись. — Чертов Амон! Ему всегда удается быть на шаг впереди. Ноатак делает что-то отдаленно похожее на кивок: — Что произошло? — Не хочу говорить об этом, — Корра вздыхает и хватается за его предплечье, тянет его в сторону гостиной. К ее удивлению, мужчина отдергивает руку с гримасой боли на лице. Из его рта сыплются тихие ругательства. — Так, ладно, какого черта происходит? — огрызается она, и без того раздраженная. Тот факт, что ее парень что-то скрывает от нее, не особо помогает успокоиться. — Ничего не происходит. — Но что-то же случилось. — Ничего не случилось. — Твоя рука, — указывает Корра. — Что с ней? — Ничего, Корра. Ты странно себя ведешь. — Я веду себя странно? — спрашивает она скептически. — Но ведь это ты только что шарахнулся от боли. Ноатак закрывает глаза и выдыхает через нос. Корре кажется, что он пытается сдержать гнев, однако, его голос звучит мягко и спокойно, когда он, наконец, произносит: — Хорошо... Дома было темно, и я упал на свою руку, как полнейший идиот, — он слабо усмехается. Довольно натянуто. — Я не хотел говорить тебе, потому что знал, что ты начнешь беспокоиться. Показывая, что разговор окончен, он направляется в небольшую спальню. Корра, впрочем, еще не все сказала. — Позволь мне взглянуть, — она следует за ним и усаживается на кровать. — Корра, это пустяк, правда. Просто небольшой ушиб. — Ну, знаешь ли, я вообще-то целитель. Я могу помочь. — Корра... — он пытается запротестовать, но девушка уже притянула его руку к себе и начала аккуратно закатывать рукав. Она не была готова к тому, что ее взору откроется небрежно намотанная повязка. Ее белый цвет сильно выделяется на фоне темной комнаты. — Я думала, что ты упал... — Упал, — он пытается отодвинуть свою руку, но Корра лишь крепче сжимает ее и начинает неловко распутывать повязки. Ее глаза раскрываются, а челюсть отвисает, когда она видит ожог. Достаточно сильный ожог. Судя по всему, он был сделан намеренно и с довольно близкой дистанции. Воспользовавшись ее удивлением, Ноатак все же вытягивает свою руку из ее хватки и тут же расправляет рукав. — Ты солгал. Разве можно перепутать синяк с ожогом?! Откуда он у тебя? — она вновь тянется за его рукой. Ноатак не отвечает, лишь прижимает раненую конечность к своему телу, чтобы девушке было сложнее ухватиться за нее. — Почему ты молчишь? — продолжает гнуть свое Корра. Как раз в этот момент перед ее глазами вспыхивает картинка. Картинка с мужчиной в маске и потоком пламени, направленным в его сторону. Запах обгоревшей ткани и плоти, дым, затуманивший ее зрение сразу после этого. — Нет, — ее голос скорее похож на шепот, когда она вскакивает с кровати в попытках увеличить дистанцию между ними. Она включает свет, чтобы получше разглядеть его. — Этого не может быть... — Что такое, Корра? — спрашивает он. Его голос все еще спокоен. Но Корра готова поклясться, что-то изменилось в его ледяных голубых глазах. Они больше не несли утешения. Вместо этого их переполняли холод и угроза. — Чем ты занимался сегодня до того, как я вернулась домой? — в ее голосе сквозило обвинение, и он сделал шаг в ее сторону. — Работал, как и всегда, — он говорит осторожно и успокаивающе, будто приближается к дикому животному. Корра отступает к стене. — Где ты работаешь? — ей кажется, что она попала в западню. Ей хочется закричать. — На фабрике, Корра. Ты ведь и так это знаешь. Корра безучастно смотрит на него, мотает головой в разные стороны. Ее спина прижимается к стене, словно в попытке вырваться из комнаты. Он больше не приближается к ней. — Я обожгла Амона, — в конце концов произносит она. — И? — спрашивает он. По лицу пробегает тень. Ей это точно не привиделось. — И у тебя ожог! Он смеется, но для Корры звук кажется слишком искусственным. Или даже угрожающим. — Корра, ты ведешь себя глупо. На руке Амона ожог, на моей руке ожог, и что с того? Это значит, что я и есть Амон? — Я никогда не говорила, что обожгла именно его руку! — отвечает она, и слова звучат еще более обвиняюще, чем ранее. — Корра, — вздыхает он, явно теряя терпение. — Это называется здравый смысл. Если ты веришь, что я — Амон, только потому что у меня обожжена рука, значит именно его руку ты и ранила. Корра отчаянно трясет головой. Нет, нет, нет, нет. Он просто пытается найти выход из ситуации. Она не может этого допустить. — Я ведь ничего не знаю о тебе. — Так спрашивай. — Кто ты? — Ноатак, — простой, но очевидный ответ. — Кто ты на самом деле? — Ноатак, — вновь отвечает он, и Корра пытается отыскать ложь в его глазах, но они смотрят на нее с искренностью. — Откуда ты? — Северное Племя Воды, — выдыхает он. — Корра, к чему ты клонишь? Каким-то образом ты пришла к выводу, что я и Амон — это один и тот же человек. Ты правда думаешь, что это так? — он делает еще один шаг в ее сторону, нежно обхватывает ее лицо руками. - Думаю, ты просто устала. Тебе нужно отдохнуть. Корра замирает на месте. Она прижата к стене и едва ли может куда-то убежать. Пока она смотрим в эти ледяные глаза, другая картина пролетает у нее перед глазами. От нее кровь стынет в жилах. Мемориальный остров Аанга. Ее нечестное сражение с Амоном. Холодный и опасный взгляд смотрит прямо в душу, пока голос обещает уничтожить ее. Пальцы, сдавливающие подбородок... Может его глаза и выглядят сейчас добрее и терпеливее, но она все еще может разглядеть намеки на жестокость, что готова вырваться на поверхность. Это безусловно те же самые глаза. Как она могла быть так слепа и не заметить этого? Ослепленная любовью... — Отойди от меня! — она упирается ладонями в грудь Ноатака и со всей силы отталкивает его, заставляя того попятиться. — Ты лгал мне! — выкрикивает она, сжимая руки в кулаки. — И какой же у тебя был план? Хотел заслужить мое доверие и убить меня во сне, да? — она ощущает, как глаза намокли от слез. Она доверилась ему и оказалась преданной. — Корра, послушай... — Нет! Даже не пытайся! — перебивает она. — Не думай, что сможешь заморочить мне голову, Амон! Она практически выплевывает его имя, будто оно оставляет горький привкус во рту. В каком-то смысле так и было. Корре кажется, что ее сейчас вырвет, кровь жаром бежит по венам. — Или ты планировал отобрать мою магию? Так зачем было ждать так долго? — она сбита с толку, ее голова кружится. Весь мир вокруг только что перевернулся с ног на голову, и ей остается лишь пытаться устоять на ногах. — Или это все было какой-то больной игрой? Ты, должно быть, смеялся, рассказывая своим чертовым уравнителям, как трахал Аватара? — спрашивает она, не давая ему и шанса, чтобы вставить слово. — Ты — поехавший сукин сын! Эта мысль сильно беспокоит ее, но она старается ничем этого не выказывать. Пламя невольно вспыхивает в ее кулаках. — Я тебе верила! Я любила тебя! А ты просто лгал мне все это время! — ей слишком тяжело об этом думать, ее голос ломается. — Зачем тебе это? Разве одного только запугивания было недостаточно? Тебе нужно было еще и предать меня? — Она не осознает, что слезы стекают по лицу. Или, возможно, ее это просто не волнует. — Ты успокаивал меня после ночных кошмаров о самом себе! — она не может поверить в то, что последние два месяца были ложью. Ей хочется плакать, хочется кричать, хочется вопить. И она уже успела сделать большую часть из перечисленного. Мужчина перед ней, Ноатак — Амон — кем бы он ни был, оставался неподвижен, точно статуя. Она чувствует нарастающее давление в голове, перед глазами все становится размытым, и не только от слез. Ей кажется, что она видит звезды, пока все вокруг погружается в темноту. Голова раскалывается. Последнее, что она помнит перед падением на пол — это острая боль у виска.***
Он запаниковал. Он не хотел этого делать. Но его личность раскрыли, так что еще ему оставалось? Насколько большие у него проблемы, если, стоит только кому-то зажать его в угол, как он сразу же обращается к своим основным инстинктам? Может, в сложившейся ситуации Корре и казалось, что ее поймали, но на самом деле пойман был он. Он не мог ни защититься, ни атаковать, ему оставалось лишь слушать ее слова, что были равносильны пощечине. С тем же успехом она могла просто ударить его. Сейчас он ясно видит, что его идея с самого начала была ужасной. Ему следует уйти, ведь теперь она знает, кто он на самом деле. Она ненавидит его — на, что, впрочем, имеет полное право — и без колебаний раскроет всему миру, кто он такой. Его революции пришел конец. Да, ему следует уйти. Так почему он все еще здесь? Он смотрит на девушку, которую сам же вырубил. Он сделал это практически инстинктивно и совсем не рассчитывал на то, что она ударится о край комода при падении. А на что ты вообще рассчитывал? Он видит, как тонкая струйка крови вытекает из ее головы, образуя небольшую лужу на полу. Он не может просто оставить ее в таком состоянии. Какой же он слабак. Он поднимает девушку с пола и аккуратно укладывает на постель, оставляя ее одну только для того, чтобы взять мокрое полотенце для промывания раны. Он выругался, жалея, что так и не овладел магией исцеления, сейчас бы ему этот навык очень пригодился. Но вместо того, чтобы облегчать боль, ему пришлось учиться, как ее причинять. Он подтаскивает стул к кровати и усаживается на него, опуская кусок ткани в миску с водой, которую только что принес, и затем прижимая ее к голове девушки. Да брось ты все это, идиот! Голос в его голове не смолкает, но он не обращает на него никакого внимания. Он всегда может сбежать уже после того, как она проснется, если другого выбора не останется. Он ведь проворачивал такое уже много раз. И все же, хочется верить, что ему больше никогда не придется использовать магию крови на ней, это был не самый приятный опыт. К счастью, порез оказался не слишком серьезным, хоть он и намного глубже, чем простая царапина. Он чувствует, как внутри закипает ярость. Не на нее (за то, что заставила применить силу), а на самого себя. У нее могло бы быть сотрясение, и виноват был бы он. Тряпка опускается обратно в миску и кровь смешивается с водой, оскверняя ее уродливым красным цветом. Кровь уничтожает все, к чему прикасается. Он прячет лицо в ладонях, испуская несчастный вздох. Он ведь никогда и не думал, что все зайдет так далеко. Его план был прост: втереться в доверие к Аватару и нанести удар, когда она меньше всего будет ожидать этого. Так почему теперь все стало таким запутанным? Да потому что, как бы сильно он не старался отгородить себя от данного факта, он все еще оставался человеком, склонным к слабостям и ошибкам. Он должен был стать кумиром, идеей без лица, спасителем людей, что превыше всех остальных. Но не вышло. Он все также состоит из плоти и крови, как и все вокруг. Да, его сердце было похоронено давным давно, сразу после прощания с родным домом. Но он все еще мог чувствовать. Сухой смех вырывается из его горла. Влюбляться в Аватара явно не входило в его планы. Она — полная противоположность всему, за что он сражается и чем сам является. Он хочет равенства, а она одарена сразу четырьмя стихиями. Он ненавидит свою магию, а она упивается ей. Она сама несправедливость в вопросах неравенства между магами и немагами. Она самодовольна и привилегированна, не стесняется свободно - и даже чрезмерно - пользоваться тем, чем одарили ее духи. Она олицетворяет все, чем мог бы стать ты сам. Эта ирония кажется ему довольно забавной. Она так сильно напоминает ему самого себя в молодости. Во времена, когда, как ему казалось, у него была вся сила мира. Но, если он столь сильно ненавидит эту версию себя, почему так сильно любит ее? Из-за этого ли она так претила ему сначала? У него совсем не остается времени на размышления, потому что Корра открывает глаза.***
Все вокруг довольно размытое, но пара светло-голубых глаз продолжает пытаться восстановить ясность зрения. Наконец, ее взгляд фокусируется на мужчине, что сидит на краю кровати с мрачным выражением лица. Воспоминания потоком проносятся у нее по сознанию, и Корре кажется, что ее ударили по лицу. Амон! Она пытается подняться, но голова тут же отзывается острой болью, а в глазах темнеет. Она падает обратно на постель, чувствуя себя разбитой. Что если он навредит ей? В груди нарастает паника, но тут же стихает, стоит только направить свои мысли по другому руслу. Если бы он хотел навредить ей, убить ее, то сделал бы это, пока она была без сознания. Следом за этим новая волна паники охватывает ее. Моя магия! Девушка вскидывает руку и тут же расслабляется, наблюдая за дрожащим огненным шариком, сотворенным на ее ладони. Она вздыхает и опускает ладонь на матрас. Почему? Почему он не убил ее? Почему не отобрал ее силы? Почему он — Амон — сидит на краю ее кровати, словно находится в больнице у постели кого-то любимого, кого-то родного? — Корра, я... — начинает он, но девушка тут же заставляет его замолчать. — Нет, можешь даже не пытаться, — вяло отвечает она. — И слышать ничего не хочу. Едва ли хоть что-то из этого будет правдой. Она не понимает, почему он все еще здесь. Почему он не убежал, пока у него был шанс? Какая-то ее часть хочет спросить у него об этом, но разве теперь она сможет поверить хоть одному его слову? Она больше не может смотреть на этого мужчину, не зная, кого именно должна видеть в нем: Амона или Ноатака. Кто он прямо сейчас? Амон, который преследовал ее во снах, заставляя дрожать от страха при виде его жестоких глаз, или Ноатак, который любил и успокаивал ее, словно все вокруг было в порядке? Или же оба сразу? Она рискнула бросить взгляд в его сторону, потому что тишина вокруг начала казаться удушающей. Нужно сказать хоть что-то. Но мужчина перед ней сейчас не является в полной мере ни Амоном, ни Наотаком. Он не выглядит ни внушительно, ни кротко. Корра не знает, как вообще его можно описать. Он просто выглядит... разбитым? — Что со мной случилось? — в конце концов спрашивает девушка. Ее слова больше не звучат возмущенно, лишь устало.***
Он захвачен врасплох вопросом Корры и какое-то мгновение не знает, что ответить и за кого именно ему следует говорить. Он решает остановиться на чем-то нейтральном, но не слишком холодном: — Ты вырубилась — произносит он. Я вырубил тебя, остается недосказанным. Лицо Корры хмурится, она выглядит так, словно пытается восстановить цепочку событий. Ее рука поднимается к виску. — Почему у меня болит голова? — Ты ударилась об угол комода. Из-за меня. Может, он и не толкнул ее физически, но в целом нанес столько же увечий. И разве есть хоть какая-то разница? В любом случае он применил силу по отношению к ней. Преимущество, о котором она не знала. И до сих пор не знает. Но он не станет более ничего добавлять к той куче вещей, за которые заслуживает ее ненависти. — Я не помню ничего такого... — признает она тихо. — Помню, как кричала, а потом все потемнело, как будто бы кто-то отключил мне мозги. Он уклончиво кивает, смотря на свои руки и ничего не говоря. Тишина вновь становится напряженной. Стоит ли ему просто встать и покинуть квартиру? Она недостаточно сильна, чтобы остановить его, так что он может просто уйти и больше никогда ее не видеть. Возможно, он сможет начать новую жизнь. Мысль звучит забавно. Начать новую жизнь. Он знает, что люди всегда тянут за собой свое прошлое. Не существует такого понятия, как "жизнь с чистого листа". — Почему ты остался? — вопрос был задан после столь долгой паузы, что Ноатак успел подумать, будто она успела уснуть. — Я не мог просто взять и уйти. Ты ударилась головой и у тебя могло быть сотрясение, — отвечает он, пожимая плечами. Это не ложь, просто неполная правда. — Почему тебя это заботит? Потому что я люблю тебя. — Потому что я не хотел все закончить так... — А как же ты хотел все закончить? Уничтожить меня, как и обещал? — гнев вновь прокрался в ее голос, придавая ему резкий тон. — Потому что ты уже преуспел в этом, Амон. Он не знает, почему его так ранит, когда "Амон" срывается с ее губ. В конце концов он сам выбрал для себя это имя. Может ему больно от того, как именно она его произносит — выплевывает, словно проклятье. А еще он не знает, чем ответить на ее слова. Извинения не помогут. Ничего уже не поможет. — Я не планировал подобного. — Лжец, — просто отзывается девушка. И она права, именно таким был план изначально. — Тогда что? — Я бы хотел, чтобы все закончилось иначе. — Неважно, чего бы тебе хотелось. Мы оба знаем, что от этого ничего не измениться, — говорит она, усаживаясь, но все еще не смотря на него. — Ты солгал мне, и я не смогу тебе этого простить. — Знаю.***
Вновь наступает тишина, и Корра не имеет ни малейшего понятия, что говорить, что чувствовать, о чем думать. Она ненавидит всю сложившуюся ситуацию от начала и до конца. Она ненавидит его за обман, ненавидит себя за доверие. Как ему вообще удавалось так хорошо лгать? Затем, внезапно, другая мысль приходит к ней на ум, и она шокирована тем, сколько времени ей понадобилось, чтобы сложить два и два. Лидер уравнителей является магом, потому что Ноатак — маг. — Ты также лгал всем вокруг, ты — мошенник. Ты — маг воды! — продолжает обвинять Корра. — Это так, — довольно просто отвечает он. — Но я не мошенник. Я верю каждому своему слову. — Но зачем? — спрашивает девушка, совершенно ничего не понимая. На долю секунды любопытство одерживает вверх над злостью. — Зачем скрывать, что ты маг? Все, что она знала о Ноатаке оказалось ложью, а теперь стало ясно, что и история Амона — сплошной обман. — Магия — это корень всех зол. Она пораженно смотрит на него, пытаясь отыскать крупицу лжи в его взгляде. Но он смотрит в ответ открыто и искренне, и на какое-то мгновение ее ярость практически исчезает. — Ты не можешь в самом деле верить в это! — Но я верю. — Но... — она встряхивает головой, неуверенная, какой ответ следует ему дать. — Так значит, ты думаешь, что я — зло. Корра видит, как он борется с самим собой. Она уже не ожидает какого-либо ответа, когда он наконец говорит: — Ты не злая, скорее просто привилегированная. Ты и другие маги угнетаете людей просто потому, что можете. — Я не угнетаю никого! — выпаливает она. — Я — Аватар! И я не выбираю между магами и немагами. — Быть может, ты делаешь это неосознанно. — И что, черт возьми, это должно значить? — ее личная ярость из-за предательства отступила назад, оставляя место для злости из-за того, что человек, отбирающий у людей магию, сам оказался магом. И он еще имеет наглость говорить, что это она кого-то угнетает! — У тебя есть определенные привелегии, и ты гордишься ими. Ты хвастаешься ими при первом удобном случае. Ты и все тебе подобные только увеличиваете пропасть между теми, кто умеет управлять стихиями, и теми, кто на это не способен. Корра замечает, что он начал говорить как Амон. До этого его слова были простыми и искренними. Но сейчас он будто бы вернул маску на лицо. — Только из-за того, что я горжусь своими способностями... — она замолкает, когда до нее начинает доходить. — Погоди, ты ведь не испытываешь ненависти к магам, да? Ты ненавидишь самого себя! Его лицо все столь же безэмоциональное, как если бы он и в правду сидел перед ней в маске, но в глазах определенно что-то промелькнуло. Его руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели. Корра получила достаточно подтверждений своим словам. — Что ты сделал? — спрашивает она, смутно осознавая, что не должна давить слишком сильно. Впрочем, что-то внутри подсказывает, что он не тронет ее. У него для этого было уже достаточно возможностей. — Ты случайно ранил кого-то близкого? Потерял контроль? Убил кого-то? — Нет. — Тогда в чем проблема? Он закрывает глаза, шумно выдыхая. — Проблема в том, Корра, что меня растили, как личный инструмент для мести! — высказывается он, резко вскакивая на ноги. — Проблема в том, что мой отец не видел во мне ребенка с тех самых пор, как узнал, что я маг воды! Проблема в том, что единственное, чего он от меня хотел — это отомстить за потерю его магии! Пытаясь осмыслить услышанное, Корра безучастно смотрит на него. Она не ожидала такого откровения. Но постепенно ей все же удается сложить кусочки пазла вместе. — Ты — сын Якона... — свова превращаются в шепот, и она видит, что один только звук имени преступника тревожит его. — Ты маг крови, — она не столько обвиняет его, сколько просто констатирует факты. — Именно с ее помощью ты отнимаешь у людей магию! И, по какой-то причине, о которой девушка и сама не знает, ей становится жаль его.***
Вот так просто. Еще один секрет раскрыт. Еще ни разу в жизни он не чувствовал себя столь беззащитным. — Это правда, — отвечает он ровно, не удостаивая ее взглядом. Наверняка она сейчас смотрит на него с отвращением. — Как ты планируешь воспользоваться этой информацией? — ему необходимо услышать ее ответ, хоть он и не сильно этого хочет. — Я... — он слышит, как Корра колеблется, и все же рискует повернуться к ней. На ее лице не читается потрясения, или даже страха со злостью. Она скорее выглядит разочарованной, и каким-то образом ему от этого только хуже. — Что ты планируешь делать? — переспрашивает он более решительно. — Сдашь меня Бейфонг, чтобы я предстал перед судом? Вперед, я не стану сопротивляться. И он не лжет, пускай и знает, что после всего содеянного ему грозит лишь смерть. Но разве это имеет хоть какое-нибудь значение? Неважно, сбежит он или нет, его революции пришел конец. Корра вздыхает, опуская ноги на пол. — Полагаю, это то, что должен сделать Аватар с Амоном... — она звучит на удивление удрученно, даже сожалеюще, что и заставляет его задать еще один вопрос. — Но что Корра сделает с Ноатаком?***
Его вопрос застает Корру врасплох, в какой-то мере из-за того, что она задумалась о том же самом. Она знает, как должна поступить, но глубоко внутри не желает этого. Этот человек обманул и предал ее, но все равно она не в силах заставить свое дурацкое сердце разлюбить его. Особенно сейчас, когда, смотря на него, она видит не врага, а своего возлюбленного. — Неважно, что сделала бы Корра, — произносит она обреченно. — Сейчас это дело Аватара и Амона, а не Корры и Наотака. Когда девушка встает с кровати, ее взгляд цепляется за миску с окровавленной тряпкой, и вопрос, на который она так и не получила ответа, вновь слетает с губ: — Прежде чем я сделаю то, что должна, ответь мне, — она смотрит ему прямо в глаза. — Почему ты остался? — Корра кивает в сторону миски. — И не только остался, но и позаботился о моем увечье. — Я должен был, — простой, но честный ответ. — Но почему?! С чего бы? С чего бы тебе помогать мне? Длинная пауза, слишком удушающая и неприятная, повисает между ними, и девушке хочется хоть что-то сказать. Но она дает ему возможность ответить. И он, в конце концов, произносит: — Потому что я люблю тебя. Корре кажется, будто ее ударило током. Проходит несколько мгновений, прежде чем она решается открыть рот. И даже тогда ее голос звучит надломленно. — Ты лжешь. — Если бы... Все было бы намного проще. — Нет, — Корра трясет головой. Она не попадется на его удочку. Только не в этот раз. — Нет и нет, ты лжешь! Ты вечно лжешь! Она не позволит ему еще раз разбить свое сердце. Он врет. Точно врет. Иначе и быть не может. Но все-таки, нельзя забывать о всех его действиях. Он не причинил ей вреда, хотя имел кучу возможностей, не сбежал, позаботился о ее ране. Корра не знает что и думать. — Я говорю правду, Корра, — отвечает он, вздыхая. — Я знаю, что ты не веришь мне, но это и неважно. Ты просила честного ответа, ты его и получила. Корра заставляет себя еще раз посмотреть ему в глаза. И, когда в них не читается ничего, кроме искренности, она чувствует, как ее начинает мутить. Словно только что получила удар по животу. — Я... Я ценю твою честность, — вот и все, что она может сказать. Он не услышит от нее ответных чувств. Одно дело — признаться самой себе в своих чувства, и совсем другое — высказать все это вслух. От этого ее любовь станет еще более реальной. Столько всего осталось невысказанным, но, она саму себя убедила в том, что лишние слова — лишь попытка отсрочить неизбежное. — Позволь мне исцелить твой ожог, — она все равно продолжает тянуть время. — Это меньшее, чем я могу отплатить тебе. — Я не расчитывал ни на что в ответ, когда решил заняться твоей раной. — Знаю, — вздыхает Корра. — И все же, я ведь виновата и мне бы не хотелось, чтобы ты подхватил инфекцию... — В тюрьме, — заканчивает он. — Да... В тюрьме, — ее голос практически переполнен сожалением. — А есть разница? В любом случае... — Просто позволь мне, — перебивает Корра, не желая слышать продолжения. Она итак знает, что он хотел сказать. В любом случае меня ждет смерть. Вновь садясь на кровать, она вытягивает воду из миски, не самую чистую, но у нее сейчас нет возможности заменить ее. Иначе, убеждает она саму себя, он сможет сбежать, пока меня не будет. Вода озаряется голубым сиянием, и Корра притягивает его руку к себе, заставляя мужчину сесть рядом. Она позволяет себе расслабиться и выкинуть из головы все лишнее. Исцеление всегда приносило ей спокойствие. Ее глаза закрыты, когда раздается его голос: — Ты была права, все началось со лжи, — бормочет мужчина, и Корра поворачивается к нему, чтобы заглянуть в его глаза. — Что ты имеешь в виду? — Изначально я планировал заполучить преимущество над тобой и узнать твои следующие шаги, — признается он, тихо вздыхая. — Но все переросло в нечто большее. И хотя я продолжал убеждать себя в обратном, уже какое-то время я не притворялся. Корра просто смотрит на него, ей едва удается удержать воду в руках от свободного падения. Она хотела бы никогда не слышать этих слов. Но услышала, и в ее груди что-то сжалось от того, насколько честными звучали его слова. — Я никогда не притворялась, — шепчет она. — Я любила тебя. И все еще люблю. Эти слова словно освобождают ее от груза. Но другой тут же ложится на ее плечи — необходимость принять решение. Она знает, что теперь, когда вскрылась правда, они не получат того, чего хотят. Но она не желает его смерти. Не после того, как он рассказал ей о своих настоящих чувствах. Еще никогда правда не была столь болезненной. Кто-то называет невежество блаженством. Она еще ни разу не понимала, насколько это точное сравнение. Почему она просто не могла и дальше жить в дурацком, но блаженной неведении? На кой черт она обожгла его? Корра убирает воду от его руки и возвращает ее в миску. Она только сейчас замечает, что они сидят практически вплотную к друг другу. Их лица сближаются. Она не уверена, сможет ли выполнить свой долг Аватара, если поцелует его. Но она хочет это сделать. И она без промедления потакает своей эгоистичной прихоти. Их губы встречаются, но их действия нельзя назвать ни страстными ни романтичными. Их поцелуй наполнен скорбью, потому что оба знают, что это конец. Когда они отстраняются друг от друга, Корра опускает взгляд, не в силах посмотреть в его глаза. Она может прямо сейчас отправить его на верную смерть... — Уходи, — сама того не осознавая, шепчет она. — Что? — он недоуменно переспрашивает. — Уходи, — в этот раз она поворачивается к нему лицом. — Покинь Республиканский город и никогда не возвращайся. Ты можешь начать новую жизнь. — И ты просто отпустишь меня? — его голос звучит ошеломленно, но Корра лишь кивает, не желая открывать рта. — А как же твой долг Аватара? — Это решение Корры, — она пытается придать уверенность своим словам. — Амон всегда будет моим врагом. И врагом города. Но я отпускаю Ноатака. — Что если Амон и Наотак неотделимы друг от друга? — Значит всю оставшуюся жизнь я буду сожалеть о своем решении, — без запинки отвечает она. — Но еще больше я бы сожалела, если бы позволила тебе умереть. Больше никто из них не произносит ни слова. Он просто с пониманием кивает и поднимается на ноги. Корра борется с желанием последний раз поцеловать его, но прекрасно понимает, что этим только еще больше все усложнит. Поэтому она лишь встает следом за ним. Она знает, что больше никогда не увидит его. Наверное, оно и к лучшему. Он найдет свой путь в жизни. Может, он даже будет счастлив. Просто не здесь. И не с ней. Они идут к входной двери и он бросает на нее взгляд в последний раз, а затем тянется к дверной ручке. — Прощай, Корра. И он исчезает в темноте. Как только он уходит из ее поля зрения, она оседает на пол, одна единственная слеза стекает по щеке. Всего одну ночь она позволит себе оплакивать потерю человека, которого больше никогда не увидит.