Ангельский поток

Джастин возвращается в Дартмут Питтсбург, январь 2005 г. Лютый холод охватил город. Брайан припарковал свой темно-зеленый классический Корвет «Стингрей» как можно ближе к закусочной «Либерти». Зима была просто сучьей. Повсюду лежал снег, и люди парковались там, где хотели. Это жутко злило Брайана. Его многое выводило из себя, и просто бесило. Он вылез из Корвета и осторожно перешагнул через сугроб, чтобы добраться до тротуара, не вымочив снегом брюки своего нового костюма от Армани. Дерьмо. Теперь ему придется осторожничать, чтобы не запачкать дорогую шерсть солью. Иногда он думал про себя: «На хуй все! Бросаю работу, продаю лофт и переезжаю в Саут-Бич. Какого черта я вообще здесь делаю, в сказочном Питтсбурге? Какой в этом смысл?» — Привет, милый, — заулыбалась Дебби, уведев Брайана, входящего в кафе, — сажай свою задницу, я принесу тебе кофе. — Никакого кофе, Деб. Возьму с собой, — сказал Брайан, садясь за стойку, — какое сегодня специальное блюдо? — Макароны с сыром, с зелеными бобами и печеньем, — весело сказала Дебби. У Брайана слегка скрутило живот от обилия углеводов. — Сделай мне индейку на цельнозерновом хлебе без майонеза. — Это не согреет тебя в холодный день, дорогой, — посетовала Дебби, — а что, если я отправлю тебя домой с хорошей пинтой овощного супа к этому бутерброду? Брайан пожал плечами. Может быть суп и вкусный, он бы съел что-нибудь горячее, если в лофте холодно. — А почему бы и нет, черт возьми? Хорошо, добавь к этому суп. — А еще я положу пару лимонных брусочков. Если ты их не съешь, я уверена, что Джастин слопает их за две минуты! — Нет, — ответил Брайан, — он не будет. — Почему это? Разве ему не нравятся мои чертовы лимонные брусочки? — спросила Дебби. — Он их очень любит, — ответил Брайан, — но его здесь нет, так что, это спорный вопрос. — Как нет? — сказала Дебби, уперев руки в бока. — Что значит, его здесь нет? — Рождество закончилось, Деб. Это же Новый год. Джастин вернулся обратно в Дартмут, — Брайан взял оставленный на прилавке экземпляр «Питтсбург аут» и открыл его, делая вид, что читает о последней инициативе по однополым бракам. — Он уехал. — Ну и когда же он вернется? — продолжила допрос Дебби. — Откуда мне знать, черт возьми? — сказал Брайан, отбрасывая газету. — Дай мне уже мою гребаную еду. Я очень спешу. — Сию минуту, Ваше Высочество, — поклонилась Деб, — ты так чертовски торопишься пойти в бар и получить свой отсос, пока твой симпатичный маленький бойфренд исчез из поля зрения? — Похоже, ты знаешь о моей личной жизни больше, чем я, Дебби, так зачем спрашивать? И так много знаешь о том, как мне отсасывают — может быть, ты хочешь сделать это сама и посмотреть, из-за чего все эти крики? — Нет, спасибо, — с отвращением фыркнула Деб. Брайан ждал, когда Дебби завернет его сэндвич. Высокий темноглазый мужчина вошел и направился мимо Брайана к задней кабинке. «Неплохое тело, — подумал он, — хотя трудно сказать, когда каждый парень в городе закутан, как гребаный эскимос. Иногда к тому времени, когда ты снимаешь четыре слоя шерсти, то, что находится под ним, уже не стоит того, чтобы его трахать». Молодой человек улыбнулся ему, но Брайан отвернулся. Этот парень на самом деле его не интересовал. Брайан оглядел комнату. Здесь его никто не интересовал. И если он сегодня вечером отправится в «Вуди», или в «Вавилон», или в бани, там его тоже никто не заинтересует. Вот в чем была проблема. — Держи, милый, — сказала Деб, протягивая ему бумажный пакет с контейнерами внутри, — не переворачивай его, прольешь суп! — Именно это я и собирался сделать, — сказал Брайан. Дебби все еще обращалась с ним, как будто ему четырнадцать лет. Неудивительно, что бедный Майки был таким безнадежным случаем замедленного развития. Это было забавно, но всякий раз, когда Деб обращалась с приемным сыном Майкла Хантером так же, он закатывал глаза и просил ее отстать. Ему было шестнадцать, а не тридцать пять, это точно. Да, он и не был плохим парнем, за исключением того, что не мог решить, был ли он педиком или гребаным натуралом. Но многие парни в этом возрасте сомневаются, думал Брайан. Подождите, пока он не подцепит какого-нибудь горячего качка в своей средней школе, и тогда он забудет о киске. «А вот я не был растерян, — вспомнил Брайан, — я не был смущен тем, что я хотел член и много задниц. Все было довольно просто. За исключением тех случаев, когда это была гребаная катастрофа, как в Нью-Йорке». Брайан выбросил это из головы, как делал всегда. Нет, как бы он ни любил быть молодым, красивым и горячим, ни за что на свете не захотел бы вернуться в свои подростковые годы. Но его двадцатилетие — это уже совсем другая история! Как только он закончил колледж, у него появились собственные деньги, собственные колеса и собственное жилье, тогда он смог быть самим собой. Брайан Гребаный Кинни — чудесные годы! Ебля тридцати разных парней в месяц не выходила за рамки реальности. А если он был в отпуске или командировке, то лишь небо было пределом. Брайан подумал о Белой вечеринке в Майами, на которой был пару лет назад. Не та, где он трахал Бена, а та, которую выиграл в конкурсе в «Вуди». Он даже не выходил на улицу в течение трех дней! И пропустил свадьбу Линдси и Мел. Но кому какое дело? Свадьбы — это чушь собачья. Там его никто не хватился. Никого это не волновало, даже Линдси. Она уговорила его поехать на Белую вечеринку, даже после того, как он предложил ей и Мел билеты в Майами на их медовый месяц. Нет, Линдси не хотела его там видеть. Это было очевидно. Никому не нужен Кинни на их ебаной свадьбе. Да, он был на свадьбе Майкла и Бена в Торонто, но это была случайность. Они все были в городе на «Пробеге Либерти», и Брайан не мог отказаться от участия в церемонии, даже в знак протеста. Майкл оторвал бы ему яйца, или, скорее, одно яйцо. Но свадьба педиков была ебаной насмешкой. Дайки — может быть. Но двое мужчин? Ни за что на свете! Кто бы захотел трахаться с одним и тем же парнем каждый день всю оставшуюся жизнь? Какой парень этого стоит? Каждый вечер возвращаться домой к одному и тому же парню. Каждое утро первым делом видеть его лицо. Целовать, когда он захочет. Говорить с ним о том, как прошел день. Вместе ужинать. Заниматься с ним любовью каждую ночь. — Брайан? — позвала Деб. — Хочешь что-то еще? — А? — поднял глаза Брайана. Он зажал в руке бумажный пакет с супом и бутербродом, боясь, что уронит его и будет выглядеть как ебаный идиот. — Нет, спасибо, Деб, это все. Нет. Ничего он больше не хочет. Вообще ничего. Уже смеркалось, когда Брайан сел в Корвет, чтобы вернуться в лофт. В одиночестве.