Ангельский поток

Глава 1 Питтсбург, ноябрь 2005 г. После Дня Благодарения погода вдруг сделал резкий разворот в сторону зимы, обрушив температуру в Питтсбурге до минус тридцати. Джастин плотнее укутал шею шарфом, когда шел через кампус Карнеги-Меллон, с портфелем под мышкой. Семестр подходил к концу, как и его уроки рисования, и срок пребывания в качестве студента-искусствоведа, или почти студента-искусствоведа. Он старался не думать о том, как ему нравилась студия рисования. Слушая рассказы студентов о текущих художественных классах и обсуждение планирования на следующий год, Джастин вспоминал о четырех годах, которые потратил впустую в Дартмуте, посещая бизнес-классы, которые не собирался когда-либо использовать. Но, Брайан всегда говорил, что ни одно знание не пропадает даром. «Когда ты станешь знаменитым художником и тебе придется договариваться о контрактах с арт-дилерами и галереями, будешь рад, что у тебя есть некоторые деловые навыки за плечами, — сказал ему Брайан, — никогда не помешает понять, как эти парни думают или знать, что они все задушатся за свои доллары. Для них искусство — это не творчество или возвышение души человечества, или что-то в этом роде. Это ебаный товар. Это то, что можно купить и продать. Они будут пытаться купить твои картины дешево, а затем продать их дорого. Всегда помни, что все в бизнесе хотят подставить тебя, Солнышко, и не только этим способом!» Джастин улыбнулся, думая о мудрых советах Брайана, советах, которые обычно заканчивались сексом. Он всегда выглядел таким серьезным, когда читал одну из своих лекций, передавая то, что он считал гейской мудростью, своему молодому любовнику. «Никогда не доверяй натуралу, каким бы дружелюбным он ни казался. Он всегда отымеет тебя в конце концов, и не в самом позитивном смысле!» «Если Деб когда-нибудь придет с ебаной кастрюлей, выкинь ее в мусорное ведро немедленно. Это будут чистые углеводы, которые пойдут прямо в твою задницу!» «Никогда не используй дешевые презервативы. Не скупись на качество во всем, что касается твоего тела. И это касается смазки, анти-возрастного крема и нижнего белья.» «Я не пользуюсь омолаживающим кремом», — напомнил ему Джастин. Брайан прищурил свои темно-зеленые глаза: «Так и будет, — произнес он нараспев, — просто, блядь, подожди!» — Эй, Джастин! Это была Кэти — невысокая, пухленькая блондинка, которая казалась легкомысленной, пока не брала в руку карандаш. Она была одним из лучших художников в классе, особенно хороша в захвате идеального сходства в непринужденной манере. Джастин открыто восхищался. Он вспомнил, что когда-то чувствовал ту же самую свободу, когда рисовал. Но это было до того, как провел четыре года, подавляя свой талант и притворяясь, что его правая рука не горела желанием выбросить домашнее задание по статистике и вместо этого нарисовать профессора. — Привет, Кэти, — сказал Джастин, — что случилось? — Боже мой! Как же холодно! — она вздрогнула. — Хочешь выпить кофе? Я не спала всю ночь, работая над своим графическим проектом, и мне действительно нужен серьезный толчок кофеина. — Извини, но я не могу, мне нужно вернуться домой и переодеться. Работаю в вечернюю смену в «Уотермарке», — с сожалением сказал Джастин. Ему нравилось разговаривать с Кэти. Она была такой же забавной, как и талантливой, и ему нравились ее резкие замечания о классе и других учениках. — О, — сказала Кэти, шагая рядом с ним, — не знала, что ты там работаешь. Я слышала, что это хорошее место. — Нормальное, — пожал плечами Джастин, — но избегай воскресного бранча — это все остатки, которые они не продали в пятницу и субботу! Девушка рассмеялась. — Я запомню это! Знаешь, мне очень понравился твой сегодняшний рисунок. Джастин покраснел. Профессор Макбрайд использовал его набросок как хороший пример перспективы. Джастин одновременно гордился и смущался. Он не привык, чтобы его выделяли. — Спасибо. Модель была действительно хороша. Кэти подняла бровь. — Модель не имела ничего общего с ним! Твой рисунок был хорош. Ты один из лучших рисовальщиков во всем классе, так что я не знаю, почему ты не хвастаешься. Посмотри на Джей-Джейя, он думает, что крутой, но не может рисовать и вполовину так же хорошо, как ты! Джей-Джей был самопровозглашенной звездой класса, причем «самопровозглашенный» — ключевое слово. Большинство девочек и несколько мальчиков были по уши влюблены в красивого, но эгоистичного Джей-Джея. — Но у Джей-Джея уже была стена в осенней выставке галереи Остина, поэтому у него действительно есть чем хвастаться, — заметил Джастин, — а мне повезло, что я вообще учусь на этом курсе. Кэти нахмурилась. — Это неправда. Профессор Макбрайд берет только самых перспективных студентов. Вот почему ты должен подать заявку, чтобы попасть на его курс. Тебя бы не приняли, если бы ты не принадлежал этому месту. — Может быть, — вздохнул Джастин, — но я не настоящий студент-искусствовед. Вот в чем проблема. — Что значит, ты не настоящий студент-искусствовед? — спросила Кэти. Было что-то загадочное в Джастине, но Кэти не могла понять, что именно. Она знала, что он живет за пределами кампуса и редко общается с другими студентами, но это все, что она действительно знала о нем. Кроме того, что он гей. Но ведь так же поступает и половина ребят из художественной школы. — Я беру только студию рисования, — признался Джастин, — работаю неполный рабочий день. Я хотел изучать искусство на бакалавриате, но родители не разрешили. Так что это своего рода второй шанс для меня. — Это ужасно, — сказала Кэти, — но какая разница, работаешь ты на полную ставку или на полставки? Какая связь с тем, какие курсы ты берешь. Это не имеет ничего общего с талантом. Важно то, какое искусство ты создаешь. И мне нравятся твои вещи, Джастин. У тебя хороший глаз. И у тебя твердая, устойчивая рука. Вот что действительно важно. — Спасибо, Кэти, — сказал Джастин, — знаешь, я думаю, что ты одна из лучших на курсе. И ты делаешь это, кажется, так естественно. Я люблю рисовать, но иногда мне трудно, чувствую себя заторможенным. — Ты показал мне несколько исследований фигур обнаженных мужчин, которые сделал, — сказала Кэти, — они не казались мне заторможенными! Джастин снова покраснел, но потом улыбнулся. — Потому, что это Брайан. Мне тяжело чувствовать себя заторможенным, когда я рисую его! — Кто такой Брайан? — спросила Кэти, ее любопытство было задето. — Мой парень, — признался Джастин. — Ух ты, — воскликнула Кэти, — если он действительно похож на эти рисунки, значит, он горячий! Он должен стать моделью для курса! — Я передам ему твои слова. Но не думаю, что позирование — это его. — Может быть, так и должно быть, — сказала она, — а чем он занимается? Джастин колебался. Должен ли он сказать реклама или связи с общественностью? Бывшая работа Брайана или новая карьера? — Он пиарщик. Девушка выглядела впечатленной. — Это должно быть интересно. Вы, ребята, должно быть, ходите на много отличных вечеринок! Джастин покачал головой. — Не совсем так. По крайней мере, я не хожу, мне приходится работать по вечерам. Я же говорил тебе, что не настоящий художник. Сейчас я всего лишь официант. — Ха! — фыркнула Кэти. — Ты такой же художник, как и все остальные на курсе, Джастин. Я создаю сайты, чтобы заработать дополнительные деньги. А Джей-Джей — чудо-художник работает в «Gap»* в Торговом Центре Монровила! — Я бы хотел работать в «Gap», — сказал Джастин, — но Брайан говорит, что у меня совсем нет чувства стиля! — Сколько чувства моды нужно, чтобы работать в «Gap»? — пренебрежительно сказала Кэти. — Просто посмотри на Джей-Джея! Он выглядит, как-будто только из постели! Джастин подумал о том, как выглядел Брайан, когда вставал утром, весь небритый, с волосами, торчащими вверх в десяти разных направлениях одновременно. И не было никого сексуальнее Брайана. — Это может быть довольно жарко. Кэти высунула язык. — Только не тогда, когда это Джей-Джей! — Это правда. Джастин и Кэти остановились рядом с джипом. Он опаздывал в то утро и ему повезло найти место для парковки не слишком далеко от университета. — Не хочешь прокатиться? Я направляюсь в сторону Либерти-Авеню. — Нет, — ответила Кэти, — мне нужно сходить за кофе. И еще прочесть лекцию по истории искусств, прежде чем я смогу вернуться домой и вырубиться! Может быть, мы сможем встретиться в другой раз. Когда тебе не нужно будет идти на работу. — С удовольствием, — сказал Джастин, — но сейчас я очень занят. Пытаюсь взять как можно большего часов в ресторан, как могу. Мне нужны деньги, чтобы купить рождественские подарки. И внести долю в наши расходы на проживание тоже, — тихо добавил Джастин. Он старался не думать о том, как туго у них с финансами, особенно теперь, когда приближалось Рождество. — Ну, может быть, в следующем семестре, — сказала Кэти, — до встречи, Джастин! — Увидимся! — Джастин забрался в джип и включил двигатель. Ему нравилась Кэти. Он хотел бы пойти и выпить с ней чашечку кофе, а потом пригласить и весь курс, но времени не было. Вот в чем сейчас была проблема в жизни Джастина — ни хрена не было времени. Никогда не хватает времени. А что касается следующего семестра… если повезет, когда начнется зимний семестр в Карнеги-Меллон, он будет в Сан-Франциско. С Брайаном. Они начнут новую жизнь в новом городе, далеко от Питтсбурга мэра Стоквелла. Джастин скрестил пальцы на удачу и направился домой, в лофт. *Gap — бренд повседневной одежды Глава 2 Разговор в «Вуди» Питтсбург, ноябрь 2005 г. — Не могу поверить, что ты действительно уезжаешь из Питтсбурга, — тихо сказал Майкл. — Поверь, — ответил Брайан, — потому что чуть больше чем через месяц меня унесет чертовым ветром! — он помолчал, думая о Джастине. Тот уже заканчивал смену в «Уотермарке», — мы оба уезжаем, — добавил он. Брайан и Майкл сидели на своем обычном месте в баре «Вуди», Майкл нянчился с бутылкой «Старого Питта», пока Брайан пил Абсолют. Приличная выпивка была последней крупной расточительностью Брайана. Все остальное в строгом бюджете. Брайан вздрагивал всякий раз, когда Джастин произносил это гребаное слово «бюджет». Уродство термина оскорбляло его тонкую душевную организацию. Еда, одежда, журналы, туалетные принадлежности, даже бензин для Корвета и джипа, все это разоряло его до нитки. Но Брайан не мог заставить себя заказать дешевую водку или безымянный виски. Он знал, что это лицемерно, но пусть будет так. Скоро, очень скоро он снова будет зарабатывать деньги. Может быть, не те деньги, которые зарабатывал в «Вангарде» или даже «Райдере», но все же деньги. Но им все равно придется быть экономными. Сан-Франциско был дорогим городом — намного дороже Питтсбурга. Джастину все равно придется работать, и им обоим придется планировать свои расходы. Брайан нахмурился. Опять это чертово слово! Как только снова встанет на ноги, сделает несколько приличных инвестиций, которые гарантируют, что им никогда не придется снова пройти через такое же безденежье. Ну и нахуй Гарднера Вэнса! И к черту Джима Стоквелла тоже! Они разрушили Питтсбург но это не сокрушит Брайана Кинни! Он слегка приподнял бокал и выпил за дымный воздух. Затем поставил рюмку и жестом попросил бармена налить еще. — Брайан? Ты слышал, что я сказал? — Майкл толкнул друга локтем. — Конечно, — ответил Брайан, — я слышал каждое слово, Майки, как обычно. — А другого способа нет? — спросил Майкл. — Почему ты не можешь открыть свое собственное агентство? Тогда вы сможете остаться здесь. Тебе не придется уезжать из города! Брайан вздохнул. Они уже проходили через все это раньше, но Майкл все еще не верил, что Брайану было необходимо уехать. — Открыть агентство на какие деньги? Я едва могу оплатить остаток на моей чертовой карте VISA, не говоря уже о том, чтобы найти деньги на запуск нового рекламного агентства. Вэнс должен мне мою партнерскую долю, но это чертовски меньше, чем я заслуживаю. Еще мне придется расплатиться с адвокатами, которые, честно говоря, говно. С таким же успехом я мог бы нанять Мелани за все то хорошее, что они сделали! И Гарднер не особенно спешит расплатиться со мной. Каждый день, когда он не возвращает мои деньги обратно, это еще один день, когда может наслаждаться своей чертовой победой! — Ненавижу этого Гарднера Вэнса, — пробормотал Майкл, — и ебаного Стоквелла тоже! — Вступай в клуб. Но сейчас я ничего не могу сделать. Уже слишком поздно, — Брайан уставился на новую порцию Абсолюта. Может быть, если бы он не возглавил мэрскую кампанию Стоквелла, все могло бы быть иначе. До этого момента кампания была в жопе, но Брайан все перевернул. Развернул ее кругом и трахнул себя одновременно. Трахнул все гей-население Питтсбурга. Без смазки. — Слишком поздно, черт возьми. Но это все вода под мостом через Аллегейни. Я должен был свалить из этого Бурга много лет назад. Уехать в Нью-Йорк сразу после колледжа, когда был молод, весел и голоден. Теперь я ни что иное, как поврежденный товар в рекламной игре. Вэнс позаботился об этом! — Но что бы я делал без тебя все эти годы, Брайан? — Майкл задумался. Он пытался представить себе свою жизнь без Брайана, как прошлую, так и будущую, но не мог. И не хотел. — С тобой все было бы в порядке, Майки, — успокоил его Брайан, — «Я выживу» как в этой чертовой песне, правильно? И в этом много правды. Что всегда говорил Вик? Мы — пидоры можем лизать и продолжать трахаться. Это касается и тебя. — Может быть, — неохотно согласился Майкл, — но мне не обязательно должно это нравится. Одной из причин, по которой Майкл больше всего ненавидел отъезд Брайана, было то, что он уезжал не один. Он бы уже смирился с тем, что его лучший друг был в отношениях, хотя и не смел произносить это слово в присутствии Брайана. И даже полюбил Джастина. Что-то вроде того. Или, по крайней мере, не обращал на него столько внимания. Но Джастин, по его мнению, был маленьким хитрожопым мальчиком, который привык получать точно то, что он хотел. Таких парней они с Брайаном терпеть не могли, когда учились в школе. И теперь у этого привилегированного выпускника Лиги Плюща было то, о чем Майкл мечтал все эти годы. У него был Брайан. И они вдвоем уезжали из Питтсбурга. Собирались жить за тысячи миль отсюда в Сан-Франциско. Святые небеса! Это было нечестно! Это было просто несправедливо! — А ты не мог бы найти работу где-нибудь поближе? В Кливленде? Или Буффало? Или Скрэнтоне? Сан-Франсиско так далеко, — простонал Майкл. Скрентон. Брайан скорчил гримасу. Он никогда не говорил Майклу о предложении работы от фирмы в Скрентоне, и не собирался упоминать об этом и сейчас. — Сан-Франциско не дальше Портленда. — Тебе не обязательно было об этом вспоминать, — фыркнул Майкл. Он ненавидел думать о Дэвиде и о том, как скверно их отношения закончились, — ты был прав, Брайан. Я должен был слушать тебя с самого начала. Это была ошибка! — Ты не был создан для того, чтобы стать женой доктора, — заявил Брайан, — по крайней мере, не этого доктора! — Но если бы я не порвал с Дэвидом и не вернулся в Питтс, то никогда бы не встретил Бена, — заметил Майкл, — и мы никогда бы не усыновили Хантера. И не переехали в наш дом. Так что даже когда все кажется плохим, некоторые вещи в конце концов оказываются к лучшему, понимаешь? Брайан бросил на Майкла презрительный взгляд. Вся эта оптимистичная чушь в стиле «Little Mary Sunshine»*, причиняла ему острую боль. Он ожидал подобного от Эммета, но не от Майки. — Да, и если бы у моей тети были яйца, она была бы моим ебаным дядей! — Если бы ты уехал в Нью-Йорк после колледжа, то никогда бы не встретил Джастина, — возразил Майкл, — и у тебя не было бы сейчас с ним никаких отношений. Ну вот, он сказал это! Майкл искоса взглянул на своего друга, ожидая взрыва. Но Брайан только сидел, уставившись в пустую рюмку и вертя ее в своих длинных красивых пальцах. Майкл любил руки Брайана. В них было что-то такое сильное и грациозное. Сколько раз в своей жизни он смотрел на них и представлял, как они прикасаются к нему? Слишком много раз, чтобы сосчитать. Но скоро они окажутся вне досягаемости, возможно, навсегда. Как только Брайан и Джастин покинут город, они никогда не оглянутся назад. Это было одно из правил Брайана — никогда не оглядываться назад. Никогда ни о чем не жалеть. Майкл почувствовал, как комок подкатывает к горлу, почти душит. Но он проглотил его. Проглотил все свои старые надежды, старые мечты. Отныне они ему не понадобятся. Пора было повзрослеть окончательно. Майкл осушил бутылку «Старого Питта» и встал. — Мне пора домой. Уже поздно. Брайан кивнул. — Не забудь, что на следующей неделе у Джастина день рождения. — А, точно. — Майкл надел куртку, — когда конкретно? — Четверг. 8 декабря. У него есть какая-то идея о том, чтобы пригласить друзей есть торт, — Брайан улыбнуться про себя. Маленький засранец! — Он сам испечет этот чертов торт! — Он когда-нибудь раньше делал торт? — Майкл знал, что Джастин иногда готовит, но никогда на самом деле не попробовал его готовку. — Понятия не имею. Но точно не сделает ничего хуже тех чудовищ от Бетти Крокер**, которые готовит твоя мама. Как получилось, что Вик приобрел свои кулинарные таланты в семье? — Засранец! Мама прекрасно готовит! — воскликнул Майкл. — Никогда не слышал, чтобы ты жаловался приходя на обед, когда мы были детьми! — Ты не ел еду моей матери, Майки. В те дни я бы съел дорожное покрытие, — фыркнул Брайан, — но лазанья Деб не так уж и плоха. Она должна дать Джастину рецепт, прежде чем мы уедем из города. Майкл закатил глаза. — Возьму это на заметку, — он наклонился и поцеловал Брайана в щеку. Почувствовал щетину на его челюсти. Почувствовал мускусный запах, частично пот, частично одеколон, и чистейший тестостерон. Этот запах он знал так же хорошо, как и все остальное в своей жизни. Майкл закрыл глаза и вдохнул его. — Спокойной ночи, Майкл, — сказал Брайан, мягко отталкивая его. — Спокойной ночи, Брайан. А потом он исчез. Брайан как раз собирался заказать еще один напиток, когда почувствовал, что сотовый завибрировал в кармане. Было еще слишком рано, чтобы Джастин закончил смену. Он достал телефон и посмотрел на номер. Затем встал и отошел от бара, ища немного уединения, чтобы ответить на звонок. *Little Mary Sunshine — мюзикл, пародирующий старомодные оперетты и мюзиклы. Книга, музыка и тексты написаны Риком Бесояном. **Бетти Крокер — рекламный образ, запущенный компанией «Уошбёрн Кросби» (Wash-burrn Crosby). Под этим именем изготовливается большое количество полуфабрикатов с рецептами приготовления сложных блюд, а также выпускаются книги кулинарных рецептов. Глава 3 Новости из Сан-Франциско Питтсбург, ноябрь 2005 г. — Привет, — сказал Джастин, наклоняясь, чтобы поцеловать Брайана, и пристегнул ремень безопасности. — Ты выглядишь усталым, — заметил Брайан. На самом деле, Джастин выглядел достаточно хорошо, чтобы хотеть его съесть, но Брайан не собирался делать ему комплименты. Маленький пизденыш и так был достаточно самоуверен. — Так и есть. Когда после рисования в студии работаю в полную смену, я почти вырубаюсь на ходу, — он сделал паузу, а потом злобно ухмыльнулся, — почти! Но все еще не слишком устал, чтобы исполнить «любое ваше желание за ваши деньги», когда мы вернемся домой! Брайан кивнул. — А я хорошо тебя выучил, Кузнечик! — Можешь поспорить на свою задницу, что да! — Джастин рассмеялся, когда Брайан вывел Корвет со стоянки «Уотермарк» и направился обратно в город. — Послушай, — нерешительно сказал Брайан, — мне нужно тебе кое-что сказать. Джастин почувствовал, как внутри все сжалось, «мне нужно тебе кое-что сказать», обычно заканчивалось для него «говорю тебе то, что ты предпочел бы не слышать». — Я должен уехать завтра утром, — Брайан не сводил глаз с дороги. — Ладно, — сказал Джастин. Это не обязательно были плохие новости. С тех пор, как они были вместе, Брайан ни разу не уезжал никуда один, но Джастин знал, что в прошлом он много разъезжал по делам. — В Сан-Франсиско? — Да, — ответил Брайан, — сегодня вечером мне позвонил Тони Конвей. Они устраивают большую Рождественскую презентацию для нового гей-отеля, а завтра вечером состоится важная встреча. Мне необходимо быть там. Джастин почувствовал, как забилось его сердце. Это действительно происходило. Они действительно собирались уехать из Питтсбурга. — Но ты не должен начинать до января! — Я знаю, — сказал Брайан, — но «Ларч, Келлер и Конвей» — фирма по связям с общественностью, а Рождество и Новый год — огромный кусок их бизнеса. Кроме того, владелец специально попросил, чтобы я работал на этой конкретной акции. Он, якобы, какой-то эксцентричный гей-предприниматель. Джастин нахмурился. Он знал, что контакты Брайана, как профессиональные, так и личные были весьма обширными. Но его беспокоили не профессиональные контакты, а, как раз таки, личные. — Владелец отеля? Откуда он вообще может знать о тебе, Брайан? Ты еще не начал там работать! — Гей-сообщество — странная и удивительная вещь, Солнышко, — произнес Брайан нараспев, глубоко вздохнув, — и у меня есть определенная репутация. Это данность. Это одна из главных причин, по которой Тони Конвей захотел меня нанять. Он хотел эту знаменитую загадочность Брайана Кинни. Джастин парировал: — Загадочность, да? Почему бы им просто не сфотографировать твой член и не использовать для рекламы своих мероприятий. Это была бы бомба! Тогда тебе даже не пришлось бы уезжать из Питтсбурга! — Зачем им эта бомба? — Брайан был невозмутим. Джастин вздохнул. — Ты действительно нечто, Брайан! — Я знаю, — вздохнул Брайан в ответ. «Нечто.» Они больше не разговаривали, пока Брайан не припарковал Корвет в гараже за зданием, сидели в тишине, и тишина говорила громче, чем все остальное. — Ну, — сказал Наконец Брайан, — мы будем сидеть здесь всю ночь, или пойдем в дом и трахнемся? — Этот хозяин — он что, твой бывший трах? — спросил Джастин. — Или… он больше, чем это? — Больше чем что? — Брайан кашлянул. — Ты же знаешь меня, Джастин. И знаешь мою историю. Тони сказал мне его имя, но оно ни о чем не говорило. Стефан Радев. Думаю, я бы запомнил такое имя. Тони говорит, что он старше меня по возрасту. Я бы тоже это запомнил. Обычно я не трахаю парней старше. По крайней мере, я этого не делал с тех пор, как официально отказался от своего статуса твинка. Так что понятия не имею, встречал ли я этого человека раньше. Но он, конечно, знает, кто я. Этого я не могу отрицать. — Ты никогда не был твинком, Брайан! — заявил Джастин. — О, я действительно был твинком. Примерно десять минут, но в течение этих минут максимально использовал свою врожденную привлекательность. Брайан вылез из Корвета, чувствуя, как его спина слегка поскрипывает. Да, это была не самая лучшая машина для высокого мужчины, и Брайану иногда казалось, что он вылезает из долбаного клоунского тарантаса. Но это, несомненно, самый крутой автомобиль, который у него когда-либо был. Он только надеялся, что продал его парню, и наверняка это был парень, потому что женщины были слишком практичны, чтобы оценить его. — «Твинк» — это слово, которое я никогда не применю к тебе, — Джастин захлопнул дверцу со стороны водителя, — также трудно представить тебя с каким-то стариком, — ему было интересно, как выглядит этот Стефан Радев. Если он владелец большого отеля, значит, действительно богат. — Когда я был твинком, думаю, что мне было лет двадцать пять, — сказал Брайан, — что заставляет меня… — он замолчал, не договорив. Брайан не любил думать о том, как далеко от тридцати, и как близко к сорока он на самом деле находится. — Не волнуйся, — сказал Джастин, коснувшись руки Брайана, когда они вошли в лифт, — мне нравятся более зрелые мужчины. Действительно зрелые мужчины. — Отлично, — фыркнул Брайан, — это заставляет меня чувствовать себя намного лучше! В лофте Джастин заметил, что чемодан Брайана Louis Vuitton стоит на полу открытый и почти полный. — Похоже, ты берешь много вещей, — прокомментировал он, снимая грязную белую рубашку. — Мне нужно несколько костюмов, — пожал плечами Брайан, — не знаю, где пройдет встреча и будет ли там все, что мне необходимо, чем мне придется заниматься, пока я там. Возможно, мне придется пойти и на другие акции, и нужно быть готовым. Джастин подумал о другом. — А как же моя вечеринка?! — А? Что за вечеринка? — Мой день рождения! — воскликнул Джастин. — Помнишь? Это в следующий четверг! Я готовлю торт! — Господи, — выдохнул Брайан. После звонка, он совершенно забыл о дне рождения Джастина, — я вернусь до этого. Меня не будет всего несколько дней. — О, — Джастин отвернулся, — ты не сказал. Брайан подошел и взял Джастина за руки. — Послушай, это же бизнес. Мне нужна эта гребаная работа и нужно произвести хорошее впечатление на Тони Конвея и его партнеров. И если окажется, что этот Радев очаровательный парень, тогда я с него штаны спущу! — Ты это правда сделаешь, Брайан? — спросил Джастин. — Что сделаю? — Спустишь с него штаны? Чтобы произвести хорошее впечатление? — Ты имеешь в виду, стал бы я трахать клиента? — Брайан отвернулся. — Да, — сказал Джастин, — именно это я и имею в виду. Брайан помолчал. Он много чего сделал в своей жизни, чем совсем не обязательно гордился. И знал, что ему, вероятно, придется еще не раз делать что-то, чему он не очень-то рад. — Если бы не было другого выхода, — сказал Брайан. Он хотел быть честным. В конце концов, он же Брайан Кинни. — Или если бы он был горяч. Джастин высвободился из его объятий и направился в ванную. — Джастин! — крикнул ему вслед Брайан. — Давай проясним одну вещь. Есть трахи, а есть ты. Ты знал это с самого начала. Я никогда не пытался скрыть это от тебя. И не смог бы скрыть даже если бы, блядь, захотел! Майкл и Деб, и Эммет, и Теодор, и Мелани все они с радостью расскажу тебе о моих ебаных принципах. Для Мелани особенно не было бы ничего приятнее, чем рассказывать тебе мою грязную историю. Чтобы предупредить тебя о том, во что ты ввязываешься, связавшись со шлюхой Либерти-Авеню! — Кроме того, ты сам уже рассказал, — сказал Джастин. Он включил воду в раковине и начал умывать лицо, — и я ненавижу, когда ты так себя называешь! Чертовски ненавижу это! — Мне жаль, что ненавидишь, — Брайан подошел сзади к Джастину. Прижался к нему всем телом, — но это моя жизнь, и я не могу изменить ее теперь. На самом деле, не хочу ничего менять. Да, есть некоторые вещи, о которых я сожалею, например, работа на Джима Стоквелла или доверие Гарднеру Вэнсу! Но трахаться со многими парнями — это не одна из них. И я перетрахал много парней, — Брайан обнял Джастина своими длинными руками и положил голову ему на плечо, прижавшись губами в его уху, — но не вижу никого из этих парней здесь, в лофте. или спящих со мной ночью, или просыпающихся рядом со мной утром. Я не вижу ни одного из этих парней, идущих со мной к Гасу. Или загромождающих мой прекрасный лофт своими художественными принадлежностями и грязным бельем. Или переехавшими со мной в Сан-Франциско. И знаешь почему? — Почему? — прошептал Джастин. — Потому что это просто трахи, — заявил Брайан, — они не имеют значения. Они не настоящие. — А что отличает меня от других? — спросил Джастин. — Что делает меня настоящим? Брайан моргнул. — Даже не знаю. Не могу этого объяснить. Не мог в прошлый Сочельник и не могу сейчас. Но знаю, что это правда. Джастин повернулся и посмотрел на Брайана. Посмотрел ему прямо в глаза. — А что, если я пойду и изменю тебе, Брайан? Что, если я возьму случайного парня и трахну его, а потом расскажу тебе об этом? И затем еще одного? И еще одного? Как бы ты себя чувствовал? Джастин видел, что Брайан заколебался, но только на мгновение. Это было почти не заметно, но Джастин знал Брайана так же хорошо, как и самого себя. И это колебание сказало ему все, что ему нужно было знать. — Я бы сказал, вперед! — слишком громко провозгласил Брайан. — Ты молод. Тебе нужно трахнуть как можно больше горячих парней, сколько сможешь. Как ты можешь узнать, чего действительно хочешь, если не принимаешь все, что жизнь может предложить? Это то, что делал я, так как могу сказать тебе иначе? Я был бы гребаным лицемером! Джастин закрыл глаза. — Но тебе бы это не понравилось. Ты никогда не остановишь меня, но тебе это не понравится. И это то, что я должен был знать. Во сколько ты должен быть в аэропорту? — Джастин обнял Брайана за талию. — Слишком рано, черт возьми. Семь сорок пять утра. — Тогда нам лучше лечь спать, — пробормотал Джастин, — у меня завтра нет занятий, и не надо в «Уотермарк» до обеда, но если тебе нужно встать рано, то пора ложиться. Брайан расстегнул молнию на черных брюках Джастина и спустил их вниз. Затем он опустился на колени и достал член Джастина из белых трусов. — К черту это! Я могу поспать в самолете! Джастин прислонился спиной к раковине и затаил дыхание, когда Брайан взял его член в свой горячий рот. Брайан едет в Сан-Франциско, но все обошлось. Все будет хорошо. Он знал это в глубине души. Глава 4 Подготовка к отъезду Питтсбург, ноябрь 2005 г. После того, как они закончили трахаться, Джастин лежал без сна до конца ночи, в то время как Брайан впал в глубокий, но беспокойный сон. Джастин долго наблюдал за ним, думая. О прошлом. И о будущем. Переезд в Сан-Франциско возбуждал, но в то же время и пугал. Это был большой город, где он никого не знал кроме Брайана. Это не было похоже на первый год в Дартмуте, по крайней мере, тогда у него был план. Хоть и не его план, но, тем не менее, план. А Ганновер — это не совсем Сан-Франциско. Сан-Франциско. Он вспомнил, как сказал матери в прошлый Сочельник, что как только закончит школу, сразу же уедет из Питтсбурга в Сан-Франциско. Что в гей-Мекке наконец-то сможет быть самим собой. Найдет работу. И будет жить своей собственной жизнью, на своих собственных условиях. И будет заниматься искусством. Или, по крайней мере, попытается. Наконец-то он будет достаточно свободен, чтобы делать то, что хочет, а не то, что приказал ему отец. Тогда он еще не знал, какими пророческими окажутся его слова! Тогда он был так зол. Так, блядь, расстроен. Он вспомнил взгляд матери, когда говорил ей, что гей и не собирался работать на отца. Шок был на лице Дженнифер Тейлор, но также и облегчение от того, что она наконец услышала слова, которые так долго боялась произнести вслух. Джастин понял, что мать знала правду, но то, что она отказывалась признавать ее приводило в бешенство. Она, наверное, думала, что Джастин сбежит в Сан-Франциско и станет женой парикмахера или какого-то другого персонаж из «Queer Eye for the Straight Guy»*! И теперь он действительно собирался навсегда покинуть Питтсбург. Уехать в новую жизнь. Собирался прожить эту новую жизнь с Брайаном. Всегда в центре всего. Его жизнь. Его намерения. Его решения. Джастин смотрел на своего возлюбленного и думал о том, как сильно он его любит, так сильно, что это причиняло боль. Но что чувствовал к нему Брайан? Это было трудно сказать. Иногда он ловил на себе странный взгляд. Не с похотью и даже не с тоской, а с такой грустью, что у Джастина чуть не разрывалось сердце. Он смотрел на него так, словно видел в последний раз. От этого Джастину хотелось обнять Брайана. Сказать ему, что все в порядке. Что он никуда не денется. Что он никогда не уйдет. Никогда не предаст. Никогда не причинит ему боль так, как многие люди в его жизни причиняли в прошлом. Но он осмеливался произносить эти слова лишь изредка. Брайан презирал сантименты, романтику и все остальное: нежные слова и сентиментальные заявления, которые шли вместе с ними. Всякий раз, когда Джастин говорил «Я люблю тебя», Брайан отворачивался, как будто он сказал что-то, чего тот не мог или не хотел принять. Но иногда он просто кивал. Или обнимал Джастина, ничего не говоря. Или просто слегка касался, давая понять, что услышал. И это было все. Именно тогда Джастин по-настоящему возненавидел родителей Брайана. Ненавидел их за то, что они сделали его таким, каким он был, боящимся признаться, что он кого-то любит. Или что ему кто-то нужен. Боящимся признаться, что он тоже человек. Именно тогда Джастин увидел испуганного, своенравного и отчаявшегося ребенка, скрывающегося внутри высокого, надменного, красивого, приводящего в бешенство мужчины. Мужчины, которого он любил. Джастин откинул прядь темных волос со лба Брайана, и тот вздохнул, а Джастин устроился поудобнее, положив голову Брайану на грудь, он смотрел в темноту, пока первый луч света не сказал ему, что пора будить Брайана и готовиться к отъезду в Сан-Франциско. *** Джастин высадил Брайана у дверей терминала. Он этого не хотел, но тот настоял. Джастин знал, что Брайан не очень любит прощаться, даже на время, поэтому подчинился желанию своего любовника. — Я позвоню тебе, когда приеду в отель, — сказал Брайан, проверяя, в кармане электронный билет. — Где ты остановишься? — спросил Джастин. — В «Максиме» — это отель, который мы продвигаем. Так что я должен получить хорошее обслуживание, и ничего другого! — Гей-отель, — сказал Джастин, — это должно быть как раз по твоей части. Брайан фыркнул. — Все отели в Сан-Франциско — гей-отели! Но ты прав в одном — это будет прямо по моей части. — Вот этого я и боюсь, — сухо прокомментировал Джастин. Брайан бросил на Джастина острый взгляд. — Послушай, я буду дома через несколько дней. В избытке времени до вашей оргии торта и празднования. — Лучше бы ты был там! — рявкнул Джастин. Потом его голос смягчился. — Если тебя не будет, то какой в этом смысл? — Это твой день рождения, а не мой, — возразил Брайан, — в любом случае, пока я там, попытаюсь выкроить немного времени, чтобы найти нам жилье. Джастин навострил уши. — Правда? Что за жилье? — Ничего похожего на лофт, — сказал Брайан, — мы не можем позволить себе ничего подобного, по крайней мере, пока. Но нам надо где-то жить. Надеюсь, что Тони Конвей поможет мне в этом. Он живет в Кастро уже более десяти лет, так что знает город довольно хорошо. Джастин попытался представить себе свой будущий дом. Попытался представить себя живущим там и работающим там. Но все, что он мог придумать, были канатные дороги, Мост Золотые Ворота и много, прогуливающихся по улицам медведей и кожанных папочек. Другими словами, куча стереотипных образов. Но понимал, что в Сан-Франциско все совсем не так. — А как насчет лофта? — спросил Джастин. Он знал, что Брайан разговаривал с агентом по недвижимости, но еще не выставил его на продажу. — Что ты собираешься с ним делать? Брайан закусил губу — не хотел признаваться Джастину, что новая работа — далеко не лучшее решение. Ему придется начинать с самого низа и проявить себя на совершенно новом поприще. Могло оказаться, что «Ларч, Келлер и Конвей» были в плохом настроении, когда нанимали его и им придется вернуться в Питтс, поджав хвост. Пока он не был ни в чем уверен, лофт был единственным надежным активом, и он не хотел лишаться его слишком рано. — Думаю, нам лучше обсудить это, когда я вернусь. Позже, хорошо? На тротуаре стоял охранник, нетерпеливо жестикулируя, чтобы джип двигался дальше. Джастин кивнул. Он хотел поцеловать Брайана на прощание, но в семейном Питтсбурге это был не очень умный поступок. Но как только они доберутся до Сан-Франциско, он будет целовать Брайана прямо посреди улицы! В любое время, когда захочет! При условии, что Брайан не шлепнет его по заднице и не скажет ему, что он мелкий пизденыш. — Да, — сказал Джастин, — позже. Он поехал, наблюдая за Брайаном в зеркало заднего вида так долго, как только мог. А Брайан стоял и смотрел, как Джастин уезжает. Он не заходил внутрь терминала пока джип не влился в плотный поток машин и исчез. *Queer Eye for the Straight Guy — американский реалити-сериал, премьера которого состоялась в кабельной телевизионной сети Bravo в июле 2003 года. Первоначальное название «Queer Eye for the Straight Guy» (Голубой взгляд для натурала), впоследствии название было сокращено до «Queer Eye», чтобы расширить общий охват аудитории. Сериал был создан исполнительными продюсерами Дэвидом Коллинзом и Майклом Уильямсом вместе с Дэвидом Метцлером через их компанию Scout Productions. Глава 5 Джастин навещает Деб в закусочной Питтсбург, ноябрь 2005 г. Уехав из аэропорта, Джастин не чувствовал желания поесть, но знал, что через несколько часов будет просто умирать с голоду. Поэтому доехал на джипе до Либерти-Авеню, нашел место для парковки недалеко от закусочной, и пошел купить что-нибудь на вынос. — Привет, Солнышко! — позвала Деб из-за прилавка. — Хэй, — мрачно сказал Джастин, опускаясь на стул. Он просмотрел доску с особым розовым блюдом. Обычно первым делом с утра оживал желудок, даже после того, как не спал всю предыдущую ночь. Но все, о чем он мог думать, это как Брайан садится в самолет. Брайан на другом конце страны. Брайан в гей-отеле, в окружении горячих парней, а Джастина рядом нет, чтобы присматривать за ним. — Что будешь, дорогой? — спросила Дебби, держа карандаш наготове. — Не знаю, — Джастин покачал головой, пытаясь решить. — Ты не заболел, детка? У тебя расстройство желудка? «Солнышко выглядит подавленным, — подумала Дебби, — должно быть, он расстроен из-за родителей». Мама Джастина, Дженнифер Тейлор звонила ей вчера, чтобы спросить о следующей встрече в PFLAG. Деб уже несколько месяцев пыталась уговорить ее пойти на встречу, но Дженнифер слишком боялась, что муж узнает. Этот Крейг Тейлор, должно быть, первоклассный уёбок! Это позор, потому что Джастин и его мать были действительно хорошими людьми. Всегда такие вежливые и хорошо воспитанные. Ну, Джастин обычно таким и был, если только не вел себя как пизденыш. Но Деб думала, что, возможно, это было влияние Брайана. Брайан поощрял всех говорить именно то, что они думают, независимо от гребаных последствий. Но это не всегда было правильно! Как бы то ни было, Деб начала расспрашивать Дженнифер, и в следующее мгновение бедняжка заплакала, уткнувшись в телефон! И сказала Дебби, что они с мужем разводятся! Крейг — вот же гребаный засранец — собрал свои вещи и уехал из дома, а она встречается с адвокатом на следующей неделе! Это было тяжело. Очень, очень тяжело. Особенно с приближением Рождества и всего такого. Праздники были достаточно тяжелыми и без кучи травм и драмы. Конечно, сама Деб в это время года всегда грустила. Это напомнило ей о том, как сильно Вик любил Рождество и как сильно она скучала по нему. Если бы только она могла вернуть его на один гребаный день! Тогда у нее был бы шанс сказать ему все то, что должна была, пока не стало слишком поздно. Она бы наконец-то помирилась с ним и забрала назад все те глупые слова, брошенные ему в прошлый раз. Она все бы исправила. Хоть как-то. — Деб? — А? — она увидела несчастное лицо Солнышка, уставившееся на нее. — О! Прости, дорогой. Я задумалась на минутку. — Все в порядке, — глубоко вздохнул Джастин, — я сказал, что хотел бы вафли с сосисками с собой. И можешь положить кленовый сироп отдельно? Не хочу, чтобы вафли промокли по дороге домой. — Конечно, — ответила Дебби, записывая заказ в блокнот, — сейчас будет готово. Она сделала заказ и налила Джастину большой стакан апельсинового сока. — Вот, держи, немного жидкого солнца для моего маленького Солнышка! Джастин поморщился. Деб действительно слишком далеко зашла в своих солнечных делах. Поначалу Джастин не возражал, когда она называла его так. Но потом Брайан тоже начал им пользоваться. Обычно он говорил это насмешливо, но иногда его тон был более серьезным. Это выводило Джастина из себя. Если его любовник собирался дать ему прозвище, он предпочел бы, чтобы это было что-то более мужественное, чем «Солнце»! Так можно звать ребенка, а не мужчину. Даже «придурок» или «пизденыш» было предпочтительнее. Конечно, Брайан тоже часто их использовал. — Спасибо, — он взял стакан и сделал глоток. «Дебби хочет как лучше, — подумал Джастин, — и она всегда была добра ко мне, и Брайан тоже». Это было хорошо в то время, когда его собственные родители относились к нему, как к дерьму. Дэб похлопала Джастина по руке. — Не унывай, детка. Я знаю, что сейчас все кажется паршивым. Развод — это нелегко, независимо от возраста. Но ты должен подумать о том, что переживает твоя мама и сделать все возможное, чтобы помочь ей и сестре. Честно говоря, я думаю, что твой отец ведет себя как козел, но, может быть, он придет в себя. Никогда не знаешь наверняка. Джастин моргнул, глядя на Дебби. О чем, черт возьми, она говорит? — Какого хрена ты несешь? Какой развод? Деб отступила назад. «Ой! Может быть, Дженнифер еще ничего не сказала Солнышку. Но она должна была! Если уж рассказала мне, то, конечно, рассказала и своему сыну! Разве нет?» — Наверное, мне следовало держать свой большой гребаный рот на замке, — проблеяла Дебби, — Карл всегда мне это говорит «ты должна остановиться и сосчитать до десяти, прежде чем открыть рот и сунуть в него ногу». Ты не знал? Я права, Солнышко? — Ты хочешь сказать, что мои родители разводятся? — выплюнул Джастин в ответ. — Мать сказала тебе это? Когда? — Ну, — замялась Дебби, — возможно, она что-то об этом говорила. Или может быть я неправильно ее поняла. Может быть, она просто… подумывает об этом. Джастин сглотнул. Внезапно почувствовал, что его сейчас вырвет. Может, его стошнит прямо на Деб! Это, блядь, послужит ей на пользу! — Это правда, — прошептал он, — я знаю, что это правда. Все это имеет смысл, — Джастин повысил голос, — родители разводятся из-за меня! Потому что отец не может принять тот факт, что я гей! Не так ли, Деб? Разве не в этом причина? «Черт, — подумала Дебби, — теперь ребенок действительно волнуется!» — Я уверена, что это не единственная причина, дорогой. — Но ведь это главная причина, верно? — Джастин встал. У него кружилась голова. Все в закусочной уставились на него, прислушиваясь к каждому слову. Если Деб знала, то все в ее группе PFLAG знали. И если все в ее группе PFLAG знали, то все на Либерти-Авеню знали. Возможно, весь гребаный Питтсбург знал! Все, кроме него. Его родители, видимо, решили, что сказать единственному сыну, что их семья раскалывается, не было главным приоритетом! Черт! Ему нужно было поговорить с Брайаном! Сейчас же! Но Брайан в самолете, направлявшемся на западное побережье. «Значит, — подумал Джастин, — мне придется разобраться с этим самому. Разобраться как мужчине. Потому что не важно, что думают мои гребаные родители, я мужчина! И им лучше начать относиться ко мне как к мужчине с этого момента! Я должен убраться отсюда». Он повернулся и заковылял к двери. — Но Солнышко! — воскликнула Дебби. — А как же твои вафли? — К черту вафли! — крикнул Джастин, — ты можешь взять эти вафли и засунуть их! И припасти парочку сосисок для мамы и отца тоже! Скажи им, чтобы они засунули их туда, где обезьяна прячет орехи! Посмотрим, понравится ли им это! И Джастин выскочил из закусочной, позволив двери хлопнуть за собой, как выстрелу. Дебби стояла с открытым ртом и смотрела, как Джастин выбегает за дверь. Каждый в кафе таращился на нее, ожидая, что она как-то объяснит эту сцену, которую все только что наблюдали. -Хм, — она закашлялась. Потом пожала плечами. Какого черта? — Истеричный маленький засранец!