Ангельский поток

Глава 46 «Скажи мне…» Питтсбург, декабрь 2005 г. — Брайан, скажи мне, — дыхание Джастина было неглубоким, а голос хриплым, — что со мной случилось? Брайан был поражен этим вопросом. Он крепче сжал руку Джастина. — Разве ты не помнишь? — Нет, — веки Джастина были тяжелыми, держать их открытыми было нелегко, — не помню ничего. — Ты был ранен, — осторожно ответил Брайан, — это все, что сейчас важно. Это, и чтобы тебе стало лучше. Тебе нужно отдохнуть. — Устал, — глаза Джастина закрылись, — но я не хочу спать. Ты уйдешь? — его глаза снова и очень медленно открылись. — Не уходи. Я боюсь оставаться один. — Тебе нечего бояться, — успокоил его Брайан, — твоя мама в соседней палате. И все врачи и медсестры хорошо заботятся о тебе. И Рэй тоже здесь. Ты помнишь Рэя? Он был моим медбратом, когда у меня болел желудок. Джастин слегка покачал головой. — Рэй? Не знаю. Брайан уставился на повязки на голове и руке Джастина. — Тебе больно, Джастин? У тебя что-нибудь болит? — Онемение, — прошептал он, — чувствую онемение. «Наверное, ему дают сильнодействующие обезболивающие», — подумал Брайан. Но что будет, когда действие лекарств прекратится? Насколько у него травмирована голова? А как насчет руки? Он сопротивлялся. Это все, что Брайан повторял про себя. Он вдвое меньше этого ублюдка Рикерта, но он сопротивлялся! И это его не остановило. Он сражался как гребаный тигр! Но если бы не сопротивлялся… оказался бы в мусорном контейнере, как тот другой парень, убитый ублюдком! Потому что Брайан не сомневался, что Рикерт убил того мальчика. И может быть кого-то еще. И-черт-знает-сколько еще их будет. Карл так и сказал. А теперь Рикерт мертв. Скатертью дорога, мать твою! И Джастин не помнил, что с ним случилось. — Какой сегодня день? — голубые глаза смотрели прямо на Брайана. Брайан наклонился ближе. — Уже за полночь. Рождество только что закончилось. — Как долго я здесь нахожусь? — его глаза метались по сторонам, словно в первый раз осматривая окрестности. — Долго? — Нет, — ответил Брайан, — не долго. Ты проспал несколько часов. А теперь проснулся, и все будет хорошо. — Я в больниц? — спросил Джастин. — «Allegheny General», где ты навещал меня, когда я болел, — сказал Брайан, — ты помнишь это? До Дня Благодарения? — Даже не знаю, — Джастин поморщился, словно вспоминать было больно. — Это не имеет значения, — сказал Брайан, поглаживая его по щеке, — вспомнишь позже. Теперь ты должен немного поспать. Я вернусь к себе завтра. — Нет! — Джастин сильнее сжал руку Брайана, его пальцы дрожали. — Не уходи! Брайан сглотнул. — Все будет хорошо. Твоя мама скоро будет здесь. И я вернусь. Обещаю. — Нет! — глаза Джастина были полны паники. — Пожалуйста! Брайан оглянулся. Рэй может вернуться в любую минуту, чтобы забрать его. Если его застанут здесь, вызовут охрану и, возможно, снова арестуют. Но Брайан понял, что не может отпустить руку Джастина. — Я не оставлю тебя, — поклялся Брайан, — им придется связать меня и вытащить отсюда. Зато они вытащат тебя вместе со мной, потому что я не отпущу твою руку. Хорошо? — Хорошо, — слова были едва слышны, но Джастин слабо улыбнулся, — я не боюсь, когда ты со мной. — Здесь нечего бояться, — сказал Брайан, хотя сам был чертовски напуган. Брайан долго сидел, наблюдая, как Джастин беспокойно дремлет. Что теперь с ними будет? О возвращении в Сан-Франциско не могло быть и речи. Надо позвонить Тони Конвею и все ему рассказать, в конце концов — он не будет работать. Блядь, он не мог сейчас уехать из Питтсбурга. Джастину потребуется много времени, чтобы прийти в себя, а он не собирался бросать его. Найдет какую-нибудь работу в Питтсбурге. Любую работу. Это не имело значения, пока он был здесь. — Эй, Брайан? — это был Рэй. — Тебе пора идти, чувак. Уже близится утро и моя смена почти закончилась. Мама парня проснется и придет сюда. И она не должна найти тебя здесь. Так что нам лучше уйти прямо сейчас! — Нет, — ответил Брайан, — я остаюсь. — Черт, чувак! — воскликнул Рэй. — Ты не можешь этого сделать! Ты хочешь, чтобы у меня были большие неприятности? — У тебя не будет неприятностей, — настаивал Брайан, — никто не узнает, как я сюда попал. Я скажу им, что проскользнул внутрь, пока никто не видел. Но я не могу уйти. Джастину нужно, чтобы я был здесь, и я буду здесь, — он крепче сжал слабую руку. Он подумал о том, как Джастин сопротивляется этому полицейскому. Отныне они будут сражаться вместе. Это был единственный выход, — я обещал, что не брошу его одного. — Он будет не один! — возразил Рэй. — Миссис Тейлор в соседней палате, но она не пробудет там долго! Она придет сюда, и что будет делать, если найдет тебя здесь? Брайан пожал плечами. — Она с этим смирится. Им всем придется с этим смириться. Потому что я не уйду. — Ты действительно сумасшедший ублюдок! — фыркнул Рэй. — Тебе, должно быть, нравится тюрьма мэра Стоквелла! — Я не собираюсь в тюрьму, — заявил Брайан, — но я предсказываю, что мэр Стоквелл вполне может оказаться в ней сам, и довольно скоро. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — Рэй раздраженно потер голову. — Ни о чем, — ответил Брайан, — просто размышляю о счастливом будущем. Джастин пошевелился. — Брайан? Уже утро? — Почти, — Брайан наклонился и поцеловал своего любовника, — это Рэй. Помнишь его? — Нет, — растерянно ответил Джастин, — не пора ли домой? Я хочу домой. Давай вернемся в лофт, мне не нравится это место. Рэй хмыкнул. — Ты еще не вернешься домой, дорогой. Пока тебе не станет лучше. Брайан бросил на Рэя убийственный взгляд. — Скоро. Может быть, не сегодня, но скоро. — Боже мой! Что здесь происходит? И что вы здесь делаете? Брайан и Рэй обернулись на звук голоса. В дверях стояла Дженнифер Тейлор. — Ну, Солнышко, вот и мама, — прокомментировал Брайан, — все, что нам нужно, это твой старик, чтобы быть одной большой счастливой семьей! Глава 47 Мама Тейлор Питтсбург, декабрь 2005 г. Дженнифер не поверила своим глазам, когда вошла в палату сына и увидела Брайана. Кинни сидел у постели Джастина, держа его за руку. — Что вы здесь делаете? — потребовала она. — Как вы сюда попали? — А вы как думаете? Я, блядь, прилетел! Как большая голубая птица! — возразил Брайан. — Я вызываю охрану! — воскликнула Дженнифер. Затем она повернулась к Рэю. — Вы позволили этому человеку быть здесь? Вы несете за это ответственность? — Прошу прощения? Он тут ни при чем, — вмешался Брайан, прежде чем Рэй успел ответить, — он просто пытался заставить меня уйти. Но я не уйду, миссис Тейлор. Я остаюсь здесь, где мне и место — рядом с моим партнером! — Мама, — Джастин с трудом поднял голову, — Брайан со мной. Я хочу, чтобы он был здесь! — Дорогой, ты не понимаешь, что говоришь! — Дженнифер попыталась подойти к кровати сына, но дорогу ей преградил Брайан Кинни. Он не уступал ни на дюйм. — Джастин, ты был в плохом состоянии после аварии. Ты плохо соображаешь! Позволь мне позаботиться о тебе! — Он не был в аварии, категорически заявил Брайан, — и нет ничего плохого в том, чтобы Джастин знал правду. Может быть, он не помнит всего, что с ним случилось, но помнит то, что для него важно. Он помнит меня! — Пожалуйста, образумьтесь! — возразила Дженнифер. — Вы только расстраиваете моего сына! — Он не расстроен, — взорвался Брайан, — по крайней мере не был, пока вы не вошли и не начали отдавать приказы! — Замолчите! — Джастин закрыл глаза, пытаясь сфокусировать свой затуманенный мозг. — У меня голова раскалывается! — Джастин, — Брайан склонился над своим любовником, — мне чертовски жаль, но я должен это сделать. Мы должны все прояснить сейчас. В палату вошел дежурный ординатор, за ним еще две медсестры. — Какого черта здесь происходит? — Доктор, этот человек не имеет права здесь находиться! Он не пускает меня к моему сыну! — настаивала Дженнифер. — Я его мать! — А я партнер Джастина, — ответил Брайан, — и могу это доказать! — Каким образом? — фыркнула Дженнифер. — Извините, но мне нужны письменные доказательства, — сказал ординатор. Брайан потянулся за черной кожаной курткой, которую повесил на спинку стула рядом с кроватью Джастина, достал из внутреннего кармана толстый конверт и развернул какие-то документы. — Это документы на медицинскую страховку Джастина, которую я оплачиваю ему с прошлого июня, когда он закончил колледж и его отец отказался ее покрывать. Его страховая карта находится в его бумажнике, если кто-то удосужился посмотреть. Это наша долгосрочная доверенность, которая дает мне право принимать медицинские решения относительно моего партнера. Вот копии наших завещаний, в которых указано, что Джастин является моим законным наследником, и что я являюсь его. Это наши совместные банковские выписки за последние пять месяцев. И это все наша жизнь. Это все, что у меня есть, потому что это все, что гребаное Содружество Пенсильвании позволяет нам иметь в этой точке ее мрачной истории. Если вы в чем-то сомневаетесь, я могу назвать имена моих адвокатов и вы можете связаться с ними. Вас это устраивает, доктор? Какие еще нужны доказательства этой больнице, что мое место здесь, рядом с Джастином? — Брайан повернулся к Дженнифер: — А какие еще доказательства нужны вам, миссис Тейлор? Что вам нужно, чтобы поверить, что я чертовски люблю вашего сына и хочу быть с ним? Дженнифер опешила. Брайан протянул ей документы, но она их не взяла. — Я верю, — устало сказала она, — но почему вы не показали их властям вчера вечером? Брайан глубоко вздохнул. Эта женщина была чертовски невежественна. — Я только что сошел с самолета. Улетел из Сан-Франциско без багажа, даже без пальто! Если бы вы вышли из этой комнаты, когда ваш муж, или я должен сказать, ваш будущий бывший муж? — кричал мне в лицо, вы бы увидели, что на мне все еще был чертов смокинг с рождественской вечеринки, за которой я наблюдал на моей уже-скоро-бывшей работе! Но кто бы услышал меня в тот момент? Ваш муж? Врачи? Ебаная полиция Питтсбурга? Эти бумаги были в сейфе у меня дома. В моем стремлении увидеть Джастина, мне никогда не приходило в голову, что люди, которые, якобы, больше всего заботятся о его благополучии и счастье сделают все, что в их силах, чтобы держать меня подальше от него. Вот так, блядь, чертовски наивен я был! — Что вы хотите сделать, миссис Тейлор? — спросил ординатор. — Хотите, чтобы я вызвал охрану и этого человека увели? — Нет! — воскликнул Джастин, протянув свободную левую руку. — Брайан! Не оставляй меня! Брайан мгновенно оказался рядом с ним. — Не волнуйся, малыш. Я никуда не уйду, — он посмотрел на доктора с вызовом, — Джастин не несовершеннолетний. Ему двадцать три года. И он больше не без сознания. Я думаю, что его желания значат больше, чем чьи-либо еще, даже желания его матери. Ординатор кивнул. — Он прав, миссис Тейлор. Если эти документы действительны, то это человек… — Брайан А. Кинни, — произнес Брайан, — вы хотите, чтобы я записал это для вас? — В этом нет необходимости, Мистер Кинни, — сказал ординатор, — как я уже сказал, если эти бумаги действительны, то он имеет право быть здесь. Если вы хотите выразить протест, миссис Тейлор, вам придется подать официальную жалобу в юридический отдел больницы. — Нет, доктор, — сказала Дженнифер, понимая, что потерпела поражение, — это то, чего хочет мой сын. Он взрослый мужчина, и я не собираюсь бороться с его желаниями. — Хорошо. Я рад, что все улажено. Теперь мне нужно осмотреть больного, — сказал ординатор, — если вы двое согласитесь выйдите в коридор, я смогу продолжить. — Я буду недалеко, — сказал Брайан Джастину, — снаружи. Хорошо? — Хорошо, — прошептал Джастин, — когда мы можем пойти домой? Пожалуйста. Брайан проглотил огромный комок в горле. — Скоро. Когда доктор скажет, что все в порядке. Брайан вышел из палаты, Дженнифер Тейлор следовала за ним по пятам. — Брайан? — неуверенно произнесла Дженнифер. — Что? — он был не в настроении еще раз сражаться с мамой Джастина. — Я хочу сказать, что мне очень жаль. Я не хотела, чтобы это прозвучало так резко, — Дженнифер опустилась на пластиковый стул придвинутый к стене, — но… но видеть Джастина таким израненным… я была вне себя от страха! Сначала не знала, выживет ли он. Боялась, что из-за сильных поврежден он никогда не будет прежним. И он до сих пор такой… слабый! Я не хотела вымещать это на тебе, — она сделала паузу, облизав пересохшие губы, — я знаю, что он любит тебя. Он любит тебя больше всего на свете. Я знаю это, и пытаюсь принять. Но это же тяжело! И, по правде говоря, я не была уверена, что ты насколько же сильно любишь его. Я слышала так много историй о тебе. О том, как ты себя ведешь… с мужчинами. — Брайан-чертов-Кинни, — сказал он, — Большой Плохой Гей-Волк? — Что-то вроде того, — призналась Дженнифер, — слышала от людей, которые хорошо тебя знали, так что мне пришлось поверить им! — Я вижу, вы разговаривали с Дебби. Она любит рассказывать обо мне страшные истории, — Брайан покачал головой. Деб должна была быть на его стороне. И на стороне Джастина тоже. Но она не могла удержаться от того, чтобы напугать женщину всякой ерундой. Ну, кое-что из этого было ерундой, — и, возможно, многие из этих историй даже правдивы. Но это еще не все, миссис Тейлор. — Я знаю, — ответила Дженнифер, — вижу, что вы любите моего сына. Вы так много для него сделали. Но он никогда не говорил мне об этом… обо всех этих бумагах. Или о страховке. Когда в больнице меня спросили про страховку я не знал, что им сказать! Ведь он больше не был охвачен страховкой Крейга, поэтому я подумал, что мы просто должны заплатить столько, сколько это будет стоить. Мой отец сказал, что поможет мне, если Крейг откажется платить, но это было ошеломляющим! Джастин пробудет в больница некоторое время, а после ему понадобится физиотерапия и, вероятно, психолог. Врачи уже предупреждали меня об этом. Они сказали, что это может занять месяцы, или даже больше, прежде чем он вернется к нормальной жизни, если вообще когда-нибудь вернется! — Дженнифер разрыдалась. — Мой бедный ребенок! Мой бедный Джастин! Брайан не знал, что делать. У него не было большого опыта общения с плачущими женщинами, поэтому он наклонился и взял мать Джастина за руку. — Он поправится. У него так много людей, которые заботятся о нем, молятся за него. Это Джастин — все любят маленького пизденыша! Но особенно я. Я люблю его. Вы должны в это поверить. — Я верю, — ответила она. Затем она выдернула свою руку из рук Брайана и взяла большую пригоршню салфеток из сумка, чтобы утереть глаза, — знаю, что любите. Но это все равно тяжело! Джастин все еще мой маленький мальчик! И ничто не может изменить это, даже если он взрослый человек! — Он мужчина, — сказал Брайан, — гей. И он мой любовник. А это значит, что ради Джастина мы должны научиться ладить, как бы трудно это ни было. И вы должны доверять мне, миссис Тейлор. Доверьтесь мне, чтобы принять правильные решения для меня и Джастина. — Я постараюсь, — Дженнифер всхлипнула и высморкалась. Потом она встала и разгладила свой помятый свитер, — посмотрите на меня! Я в полном беспорядке! Теперь, когда Джастин очнулся, мне нужно пойти домой и привести себя в порядок. Моя сестра сегодня приезжает в город. Вы помните Джун? Она была здесь в День Благодарения. Она всегда так полезна. — Я помню ее, — сказал Брайан, — она кажется хорошим человеком. И любит Джастина. — Она обожает Джастина, — Дженнифер расправила плечи, — я оставлю вас. Думаю, будет лучше, если Крейг останется в стороне. Он просто расстроит Джастина. Скажите сотрудникам, и они не пускали его. А я позвоню ему и все расскажу. Он будет в бешенстве, но ведь дело не в нем, не так ли? — Нет, — согласился Брайан, — дело не в Крейге. Это не касается никого, кроме Джастина. Он — это все, что важно сейчас. — Да, — сказала Дженнифер, — Джастину становится лучше. Вот о чем я должна думать, — она сделала паузу и посмотрел прямо на Брайана, — о чем мы должны думать, Брайан. — Да, миссис Тейлор, — ответил Брайан. Затем исправился, — Дженнифер. Глава 48 Скоро Питтсбург, декабрь 2005 г. Когда Брайан наконец потащил свою измученную задницу обратно в лофт, было почти десять вечера понедельника. За последние сорок восемь часов он руководил Рождественской вечеринкой в Сан-Франциско, пролетел через всю страну на частном самолете, чуть не подрался с отцом своего любовника, был арестован, а затем освобожден Карлом Хорватом, пробрался посмотреть, как просыпается Джастин, снова столкнулся, на этот раз с матерью Джастина, и провел много времени, сидя у его постели, наблюдая за ним и держа за руку. Сделал несколько перерывов, в основном, чтобы выпить чашку кофе в кафетерии или выйти на улицу на пару минут и выкурить сигарету, но в остальном его внимание было сосредоточено на Джастине. Наконец Рэй похлопал его по плечу и сказал, что пора возвращаться домой. — Нет, — заявил Брайан, — я обещал Джастину, что не оставлю его одного. — Он спит, — сказал Рэй, — не в бессознательном состоянии, не в беде, он спит спокойно и мирно. Теперь тебе нужно пойти домой и сделать то же самое. — Но… — запротестовал Брайан. — Никаких «но»! — прикрикнул на него Рэй. — Я скажу тебе то же самое, что сказал маме этого мальчика. Если ты изведешь себя, то не сделаешь ему ничего хорошего. Ты сделаешь себя больным и не сможешь посидите с ним днем, когда он не спит и когда врачи делают обход. Вот когда ты должен быть здесь. Вот когда ты должен быть начеку, чтобы задать им вопросы, которые нужно задать, особенно если ты ожидаешь, что его отпустят домой. И если собираешься позаботься об этом мальчике. Потому что ему понадобится много заботы, когда он вернется. И похоже, что ты будешь тем, кто даст ему эту заботу. — А кто еще, черт возьми? — парировал Брайан. — Он мой партнер и моя ответственность! — Я это знаю. Но ты когда-нибудь заботился о ком-то, кто получил удар по голове? Или у кого руки и ладони так поранены, что он долго не сможет ими пользоваться? И для этого нужен человек, который и о себе может позаботиться. Брайан посмотрел на спящего Джастина. — А если он проснется, а меня здесь нет? — Он не проснется, — заявил Рэй, — только не после той таблетки, что я ему дал. Он будет спать как младенец всю ночь напролет. — Ну, — Брайан замялся, — хорошо, я схожу домой на несколько часов. И вот теперь он был дома. На мобильнике и автоответчике дома было слишком много сообщений, Брайан даже не пытался с ними разобраться. Он налил себе «Джека Дэниэлса» и порылся в холодильник, чтобы посмотреть, есть ли что-нибудь хоть отдаленно съедобное. Кроме воды в бутылках, сока и попперсов, он нашел два куска пиццы, которые засохли по краям, немного мясного рулета из закусочной и три коробки с остатками тайской еды. Выбросил все это в мусорное ведро, а затем долил свой «Джек». В конце концов, он не был так уж и голоден. «Итак, — подумал он, глядя на пустой лофт, — что же мне теперь делать?» Сидение у кровати Джастина в течение стольких часов до смерти напугало Брайана. Это было как в первый раз, когда он обнимал Гаса в ночь его рождения — не ожидал, что будет переживать так глубоко и заботиться так сильно, и это потрясло его. Заставило переосмыслить всю свою чушь. А Брайану Кинни не нравилось переосмысливать. Ему не нравилось признаваться самому себе, что бОльшая часть фасада, который он так тщательно выстраивал вокруг себя, была просто гребаной показухой, рассыпавшейся в пыль, и ничто не могло ее заменить, кроме голой правды. Это было больно, как открытая рана. Но заставило его хоть что-то почувствовать. Это совсем другое дело. Он провел столько лет в оцепенении. Отрицая любовь и не чувствуя добра. И всякий раз, когда это оцепенение начинало отступать, он старался его вернуться выпивкой и наркотиками. Затем, изголодавшись по ощущениям, заглушал их с помощью секса и новых наркотиков. Это был бесконечный цикл, который должен был рухнуть в конце концов. И он рухнул. Теперь пути назад не было. Это дерьмо больше не работало. Реальность Джастина в той ебаной больничной койке с разбитой головой была тем, что он не мог отрицать. И эмоции, которые испытывал, глядя на него в этой койке, тоже нельзя было больше отрицать. Брайан сел на белый диван, достал мобильник и позвонил Тони Конвею в Сан-Франциско. — Брайан! Что, черт возьми, произошло? Я оставил тебе сообщение, но ты так и не перезвонил. Как партнер? — голос Тони звучал так, словно доносился из другой вселенной. — С ним все будет в порядке, — сказал Брайан, — но он был тяжело ранен. Это будет долгое восстановление. — Это ужасно! Они знают, кто это сделал? — Они нашли виновника, — Брайан слишком устал, чтобы вдаваться в подробности, — но я звоню, чтобы сказать тебе, что не вернусь в Сан-Франциско. Джастин нуждается во мне, и я должен быть здесь. Обещать, что я смогу вернуться на работу в ближайшее время, было бы ложью. Вам нужно найти того, кто сможет посвятить себя полностью работе, и сейчас это не я. — Я бы хотел, чтобы ты передумал, — ответил Тони, — Радев говорит, что это открытие «Максима» было лучшим, что он когда-либо видел и хочет спланировать целую серию мероприятий на всех своих курортах. А еще он думает о круизе. Ты — главная часть нашей стратегии, Брайан! Ты нам нужен! — Я бы хотел, но не могу, — сказал Брайан, — может быть, всему этому не суждено было случиться. Не уверен, что я действительно пиарщик. Если не смогу найти другую работу в рекламе в Питтсбурге, мне, возможно, придется переосмыслить всё. Но возвращение в Сан-Франциско невозможно. Я знаю, каковы мои приоритеты, и Джастин — это номер один. — А как насчет Гарднера Вэнса? — спросил Тони. — Может быть, ты сможешь как-нибудь с ним договориться, особенно при данных обстоятельствах. — Я так не думаю, — Брайан поморщился, подумав о том, чтобы снова станцевать с этим дьяволом, — этот поезд давно ушел. И я отказываюсь возвращаться и работать на него, как какой-то жалкий педик. — Ты талантливый парень, — сказал Тони, — ты что-нибудь найдешь. Удачи, Брайан. — Спасибо, Тони. Брайан нажал на отбой и потянулся, разминая уставшие конечности. В лофте было тихо до жути. Ему хотелось встать и закричать, топать ногами по полу, швырнуть стакан через всю комнату и разбить его, все, что угодно, чтобы нарушить холодную тишину. Он провел так много лет в одиночестве в этом засушливом пространстве, но все, что мог вспомнить о тех годах теперь — были долгие ночи, когда он смотрел в пространство после того, как выбрасывал очередного траха за дверь. Затем Джастин вторгся в это место. Разбросал свое грязное белье на полу, пустые стаканы из-под молока на журнальном столике, его карандаши и блокноты валялись повсюду. Смеялся своим пронзительным смехом слишком рано утром. Болтал ни о чем после того, как они трахались, когда должен был замереть в изнуренном сне. Тыкал Брайана под ребра костлявыми локтями, когда переворачивался. Обнимал посреди ночи и шептал, что любит его без всякой гребаной причины. Брайану нужно было позвонить чертовым адвокатам и убедиться, что Вэнс отдаст ему все до последнего цента. И причем быстро! Это будет их заначка. Эти деньги станут их будущим. Если он продаст Корвет, они смогут какое-то время жить на эти деньги. Он полностью выплатил кредит за лофт, а плата за обслуживание была минимальной. Если дела пойдут еще хуже, он сможет продать и его. Но это на самый крайний случай. Были и другие вещи, которые имели ценность. Картину с голым парнем Джастин назвал уродливой, она тоже может пойти на продажу и ее не будет не хватать. Можно получить несколько баксов за телевизор и мебель. Но мысль о продаже гребаных стульев прямо из-под их задниц была удручающей. Но не так удручающе, как не продление медицинского страхования. В конце концов, что ему действительно нужно для жизни? Пара футонов. Дешевая выпивка. Пакетик салата и баночка арахисового масла время от времени. Он жил с гораздо меньшим и выжил. Выживание. Вот что сейчас было важно. Ебаное выживание. И Джастин вернется к нормальной жизни, когда бы это ни случилось. «Может, я возьму смену Джастина в «Уотермарке»? — размышлял Брайан. — Держу пари, я мог бы заработать приличные чаевые. Моя задница может и не такая классная как у Джастина, но все равно чертовски хороша!» Что ему действительно нужно было сделать, так это вернуться в рекламу. Вот где ему самое место. Даже если бы пришлось ползти и карабкаться обратно. Даже если ему придется самому заняться бизнесом. Без всяких клиентов. Без денег. Без офиса. Без сотрудников. «Ну вот он я! — подумал Брайан. — Один, но это только начало. Все должно с чего-то начинаться. А завтра Джастину предстоит начать свой долгий путь обратно. И я буду путешествовать с ним. Мы оба в этом надолго». Брайан выключил лампочки на маленькой Рождественской елке Джастина и лег спать. Но не спал. Он думал. И курил. И планировал. И обхватил руками подушку, которая заняла место того, кого сейчас не было. Но он будет. Скоро. Глава 49 Счастливы Питтсбург, декабрь 2005 г. Джастин был счастлив выйти из реанимации. В новой палате было окно, так что он знал, был день или ночью. И там был телевизор, так что он не чувствовал себя изолированным от мира. А еще был сосед по комнате, но это не так уж плохо, парня отделяла занавеска и бОльшую часть дня он то входил, то выходил из комнаты на процедуры, так что Джастин почти не общался с ним. Но была одна вещь, которая не нравилась Джастину в отделении интенсивной терапии. — Почему ты должен идти? — Джастин вцепился в руку Брайана. — Ты не можешь остаться еще немного? — Часы посещений закончились, пизденыш, — ответил Брайан. В отличие от реанимации, посещения заканчивались в восемь, — я вернусь утром, — Брайан быстро поцеловал его и ушел. Вот тогда-то его и охватила тревога. Он немного посмотрел телевизор, потом выключил его. Послушал музыку на своем айподе, но не мог избавиться от чувства страха. Ощущение, что что-то скрывается в тени, поджидает его. Джастин не был уверен, что это была за штука и что она собиралась делать, но ощущение было настолько мощным, что он не мог его побороть. На него напали. Брайан объяснил ему это. Мать объяснила ему это. Врач ему тоже объяснил. Даже Карл объяснил ему это. Но все казалось нереальным. Как это может быть правдой, если он ничего не помнит? Вообще ничего? Тот коп, этот сержант Рикерт. Он напал. Джастин крепко зажмурился. Ничего. Последнее, что он, вроде как вспомнил, что был в закусочной. Но не мог вспомнить, зачем туда пошел, с кем он разговаривал. Перед ним был только смутный образ Деб с косынкой на шее. А потом… ничего. Пришла ночная медсестра, чтобы измерить температуру и дать ему обезболивающее. Джастин вздрогнул, когда медсестра дотронулась до него. — Ты в порядке? Тебе больно, милый? — ласково спросила медсестра. Она носила носила очки, а волосы были цвета темного серебра. — Нет, — Джастин отшатнулся, — мне не больно. Я в порядке. Но не трогайте меня. — Мне нужно измерить твою температуру, дорогой, — она сунула термометр ему в ухо, — потерпи минутку, — проверила его, — ты очень хорошо справляешься. Вот твоя таблетка, — она протянула Джастину таблетку и стакан воды. — Спасибо, — Джастин был рад принять таблетку. У него болело все тело, но особенно правая рука и кисть. И голова. Голова раскалывалась, особенно по ночам. — Возможно, ты скоро вернешься домой, — заметила медсестра, — ты ведь ждешь этого с нетерпением? — Ненавижу это место, — сказал Джастин, — без обид. — Никому не нравится находиться в больнице, — она взяла у Джастина чашку и поставила ее на стол, — будет хорошо, если твоя мама позаботится о тебе. И я слышал, что твоя сестра и тетя приходили повидаться с тобой. — Я не поеду к маме, — фыркнул Джастин, — я иду домой со своим партнером. Там мой дом. Медсестра наклонила голову. Все медсестры говорили о высоком темноволосом мужчине, который каждый день, находился рядом с мальчиком. У нее и раньше были пациенты-геи, она вспомнила пожилую пару, один из мужчин умирал от рака, а другой был так предан ему, что было очень грустно, когда тот человек умер, но никто не был так молод. Она не была уверена, что это хорошо, этот мальчик, который выглядел таким невинным и взрослый мужчина, который казался таким опытным. Она знала, что это противоречит Библии, вот и все. Но не ей было судить. — Вы живете вместе? — она была удивлена. Он был так молод! — С… — Джастин поморщился, пытаясь вспомнить, — с прошлого июня, когда я закончил университет, Брайан подарил мне джип на выпускной, — Джастин откинулся на подушку, — мой отец ненавидит Брайана, и меня тоже ненавидит. Он ненавидит всех педиков. Мне сказали, что он пришел сюда, пытаясь причинить неприятности, выгнать Брайана. Медсестра слышала об этом. Еще одна вещь, о которой все сплетничали. Отца мальчика ворвался в палату и устроил скандал со своей женой, которая, по-видимому, разводилась с ним. И тогда высокий, красивый мужчина сцепился с ним. В конце концов, отец ушел, но это была неприятная сцена. — Может быть, твой отец беспокоится о тебе. Он должно быть расстроен из-за того, что ты пострадал. — Ему на меня наплевать, — с горечью заявил Джастин, — он просто хочет держать Брайана подальше, потому что Я люблю его и ОН любит меня. Но это не сработало. Когда меня выпишут, я уйду со своим парнем. Отец ничего не сможет с этим поделать. Джастин отвернулся. Эти чертовы люди никогда не поймут! Он хотел выбраться отсюда! Он хотел вернуться домой! Медсестра вышла из комнаты, и Джастин попытался заснуть. Но что-то было в тени, чему он не мог подобрать имя. Но Джастин знал, что оно там. *** Джастин любил свою мать и любил тетю Джун, но ему не хотелось, чтобы они продолжали прикасаться к нему. — Со мной все в порядке, мам, — настаивал Джастин. Дженнифер все пыталась поправить ему подушки. — Я могу это сделать сам. Я не младенец. — Я только хочу помочь, — сказала Дженнифер, взглянув на сестру. — Мы можем тебе как-то помочь? — спросила Джун. — Какие-нибудь журналы? Хочешь, я включу телевизор? — Нет, — раздраженно ответил Джастин, — ничего не нужно! — две женщины продолжали доставать его, они, блядь, сводили его с ума! — А где Брайан? Он обычно приходит сюда с утра пораньше! — Не знаю, дорогой, — ответила Дженнифер, стараясь не показывать своего беспокойства. Это было не похоже на Брайана, он никогда не опаздывал. Она молилась, чтобы Крейг не подстерег его возле больницы и не устроил еще одну ссору. Они оба окажутся в тюрьме, если будут продолжать в том же духе, — но я уверена, что он скоро будет здесь, — Дженнифер протянула руку и нежно погладила сына по лбу. — Не надо! — Джастин резко отпрянул. — Не трогай меня! Дженнифер отшатнулась. — Мне очень жаль! Я сделала тебе больно? — Нет! — крикнул Джастин. — Терпеть не могу, когда кто-то это делает! Перестань хватать меня! Джун отстранила Дженнифер. — Она только прикоснулась к тебе, Джастин. Она не хватала тебя. — Мне все равно, — прошептал Джастин, — терпеть не могу, когда меня так хватают! Я бы хотел, чтобы все держали свои руки при себе, — Джастин почувствовал, как на глаза наворачиваются горячие слезы, но тут же сморгнул их, — кроме Брайана, — он повысил голос, — где же он? Мне нужен Брайан! — Привет, Солнышко, я здесь, — Брайан вошел в палату, обнял его за плечи и поцеловал. Теперь он был в безопасности. Теперь все будет хорошо. Но Джастин никак не мог перестать плакать. Он пытался, но это происходило самопроизвольно. Он не мог контролировать свои эмоции. Гнев. Страх. Облегчение. Только когда Брайан обнимал его, он чувствовал себя в безопасности. Чувствовал надежду, что когда-нибудь снова станет самим собой. Джастин понимал, что с ним что-то не так, но не хотел об этом думать. — Все в порядке, — прошептал Брайан ему на ухо, — я только что разговаривал с доктором. Он говорит, что ты сможешь уйти домой завтра. — Завтра? — Джастин вытер глаза левой рукой. — Правда? — Ты уверен? — выпалила Дженнифер, это слишком рано! Джастин не пробыл здесь даже недели! — Я имею в виду, доктор действительно думает, что он готов? — по мнению Дженнифер, Джастин вряд ли был состоянии покинуть больницу. Его рука в тяжелой гипсовой повязке, голова все еще была забинтована, и тело в синяках и побоях. Ему потребуется много физиотерапии, а также психологической помощи. Его телу требовалось гораздо больше времени, чтобы восстановиться, но больше ее беспокоило психическое состояние. Джун ободряюще коснулась руки Дженнифер. — Я уверен, — сказал Брайан, не сводя глаз с партнера. Он провел длинными пальцами по бритой голове Джастина. Без своих волос Джастин выглядел хрупким, как младенец, — нет необходимости сидеть на месте весь день и киснуть. У нас есть чем заняться дома. Суббота — канун Нового года. У нас будет своя вечеринка, только для нас двоих. — Это было бы здорово! — сказал Джастин. Домой. Он с облегчением закрыл глаза. Наконец-то. Там он будет в безопасности. Все вернется на круги своя. Тени не смогут последовать за ним в лофт. Они не найдут его там. Брайан им не позволит найти его. — И мы будем счастливы? — спросил Джастин, его голубые глаза изучали лицо Брайана. — Мы вдвоем? — Будем, — подтвердил Брайан. Чего бы это ни стоило, он сделает это, — я, блядь, обещаю. Глава 50 В безопасности дома Питтсбург, декабрь 2005 г. Брайан предупредил всех отвалить и дать им немного пространства, когда привезет Джастина домой из больницы. И все согласились с его пожеланием. За одним исключением. — Я принесла лазанью, — заявила Дебби, появившись в дверях лофта и пытаясь обойти Брайана. Ей удалось вытерпеть один день, но это был ее предел, — и немного итальянского хлеба. И большой пакет салата. — А вчера ты принесла курицу с пармезаном, — сказал Брайан, не двигаясь с места, — и еще, за день до этого, какую-то ужасную запеканку из тунца, которая так сильно воняла, что мне пришлось выбросить ее на улицу. Даже бродячие кошки не стали бы ее есть. — Тебе нравится моя запеканка с тунцом! — настаивала Дебби. Она вытянула шею, пытаясь поймать взгляд Джастина. — Я так не думаю, — Брайан начал закрывать дверь. — Эй! Подождите минутку! — фыркнула Дебби. — Даже не позволишь мне увидеть Солнышко? — Нет, — ответил Брайан. Иногда нужно быть упертым ослом, и это был один из таких случаев, — может быть, на следующей неделе. Но не сейчас. Ещё рано. Дебби сунула еду в руки Брайана. — Ты засранец, Брайан! Ты это знаешь? — Ты это уже говорила, — согласился Брайан, — много, много раз. Дебби повернулась и пошла к лифту. — Я только пытаюсь помочь. Брайан сосчитал до десяти. Потом он снова сосчитал до десяти. — Я попрошу его позвонить тебе. Скоро. Но Дебби еще не собиралась сдаваться. — А как насчет завтра? Вы двое могли бы приехать. Новый Год ведь! Карл собирается смотреть все футбольные матчи на большом экране. «Пиздец, — подумал Брайан, — все футбольные матчи, да еще на большом экране». — Может быть, на следующей неделе, Деб. И спасибо за лазанью. Я ценю это. Дебби ушла, ворча, но ушла. И Брайан запер за ней дверь. — Я так понимаю, она принесла еще еды? — услышав, как тяжелая дверь с лязгом захлопнулась, Джастин спустился вниз из спальни. — Она всегда приносит много еды, — Брайан поставил сковородку с лазаньей на стойку, — это прерогатива Дебби — приносить еду. — Пахнет вкусно, — Джастин снял фольгу со сковороды левой рукой. Неловко быть не в состоянии пользоваться правой рукой, — больничная еда была ужасной. Они делают это специально, чтобы дать тебе повод поправиться. Брайан достал две тарелки. — Давай, сегодня Канун Нового года. Время праздновать, — Брайан провел рукой по голове Джастина, стараясь избежать повязки, которая все еще защищала его рану. Мягкая щетина волос на ощупь напоминали замшу. Было приятно. Или могло бы быть приятно, если бы Брайан мог перестать думать о том, что это значит. Джастин прижался спиной к Брайану, пока тот раскладывал лазанью. Было чудесно оказаться дома. Хорошо, но странно. Казалось, что он отсутствовал очень долго, а не всего лишь неделю. Время как-будто испортилось. Иногда он не мог вспомнить, какой сегодня день и как долго он пролежал в больнице, а в остальное время все прекрасно помнил. Или не мог вспомнить какое-то событие. Как ту ночь, когда на него напали… Джастин поставил тарелку и прижал левую ладонь к глазам. — В чем дело? — прошептал Брайан. — Я здесь. Все нормально. — Когда темнеет… я боюсь… не знаю, что делать, — Джастин повернулся и крепко прижался к Брайану. Прошлой ночью он хотел включить свет — чувствовал себя гребаным ребенком, просящим об этом, но не мог уснуть, если было слишком темно. Если тени были слишком близко к кровати. — Ты ничего не должен бояться, — выдохнул Брайан, — ни одной гребаной вещи. Здесь только мы. Никого больше. Никто не может войти. Мы в безопасности. — Я знаю, — Джастин ненавидел себя за то, что был так напуган, так уязвим, — нет ничего страшного, — он возился с тарелкой, — ебаный гипс! — Пойдем. Давайте присядем, — Брайан отнес тарелки в гостиную и сел на диван, потянув Джастина за собой, — я бы открыл шампанское, но забыл зайти в винный магазин. Джастин откусил кусочек лазаньи и усмехнулся. — Это не тот Брайан Кинни, которого я знаю и люблю. Он бы никогда не забыл правильную выпивку по случаю. Брайан встал и подошел к холодильнику. Джастин не мог употреблять алкоголь из-за лекарств, но были и альтернативы. — Как насчет того, чтобы выпить немного прекрасной бутилированной воды, прямо из минеральных источников за пределами Питтсбурга? — Звучит великолепно, — Джастин уставился на маленькую Рождественскую елку, на которой мерцали дешевые огоньки, — не могу поверить, что ты не выбросил мое дерево в окно. Я собирался убрать его до того, как ты вернешься из Сан-Франциско. Я помню, как сильно ты ненавидишь это дерьмо. — Не так уж плохо, — Брайан опустился на диван и протянул Джастину бутылку, — твое здоровье! — он сделал длинный глоток. — Пикантный букет, с дерзким намеком на Саскуэханну в полутонах. — Что, черт возьми, это значит? — рассмеялся Джастин. — Это значит, что вкус такой, будто я купил ее в Big Q, что я и сделал. Но никому не говори, что скатился до этого, — ответил Брайан. — Я сохраню твой секрет, — Джастин прислонился к своему любовнику. — Брайан? А как насчет твоей новой работы? Как насчет Сан-Франциско? Тот пожал плечами. — Сейчас не самое подходящее время для Сан-Франциско, или новой работы. В конце концов, будет что-то еще. Не переживай. — Но… Брайан прервал Джастина поцелуем. — Я же сказал, не парься. А теперь у меня к тебе вопрос, — он протянул руку и взял небольшой сверток, который лежал под маленькой рождественской елкой, — что это такое? Сердце Джастина бешено колотилось. — Ты сказал, что не делаешь рождественских подарков, но я не мог остановить себя. — Сейчас уже не Рождество. Наверное, я мог бы открыть его не как Рождественский подарок, — рассуждал Брайан. — Мог, — согласился Джастин, — можешь открыть прямо сейчас. До полуночи. До наступления Нового года. Брайан осторожно снял зеленую бумагу с маленькой квадратной коробочки. Это был простой белый картон, ни намека на его происхождение. — Дай угадаю — подарочная карта «Hoffman»? Или «Office Max»? Джастин покачал головой. — Нет. Никаких подарочных карт. Брайан снял крышку с коробочки. Это было что-то блестящее. Золото и серебро. Браслет. Это выглядело, как… — Такой же, как я тебе купил в Сан-Франциско! Где, черт возьми, ты это взял? И как заплатил за него? — тихо добавил Брайан. — У Кэти, одной из моих сокурсниц по рисованию, есть друг, который делает украшения. Я показал ему свой браслет, — Джастин коснулся золотых и серебряных звеньев на левом запястье, обычно он носил его на другой руке, но сейчас там был гипс, — это не золото, это медь, но серебро настоящее. Он сделал удивительную работу, копируя его. Я хотел подарить тебе точно такой же браслет, поэтому позвонил в ювелирный магазин в Сан-Франциско. Но когда они сказали мне, сколько это стоило, понял, что не смогу купить и его, и подарки для мамы и Молли. Поэтому Кэти предложила помощь друга. Он скопировал мой браслет и сделал его с нуля. И что ты думаешь? Брайан повертел браслет в руке. — Я думаю, что это охуенно невероятно. — Ты можешь не носить его, если не хочешь, — предложил Джастин, — знаю, что ты не особо любишь драгоценности. Но ты говорил, что раньше носил браслет. И я подумал, что это будет что-то особенное. — Охуенно невероятно, — повторил Брайан. — Я знаю, — сказал Джастин, — это довольно круто. — Нет. Я имел в виду тебя, — Брайан протянул руку, — как думаешь, ты сможешь надеть его на меня? — Думаю, да, — Джастину потребовалось несколько попыток, чтобы ухватиться за крючок, но он справился с этим одной рукой. Браслет идеально подошел на правое запястье Брайана, как будто всегда был там, — выглядит великолепно. Брайан кивнул. — Замечательно. Они поцеловались, сначала нежно, но потом все интенсивнее. Накануне, когда Брайан привез Джастина домой, они были слишком уставшими и нервными, чтобы трахаться. Джастин забрался под одеяло и заснул с облегчением, оказавшись наконец в своей постели. Но теперь для них обоих было облегчение иного рода. Они были вместе. Все будет хорошо, пока это так. Брайан повел Джастина в спальню и медленно раздел его, целуя каждый участок бледной кожи. Его торс все еще покрывали синяки, и Брайан легонько поцеловал каждый из них. Он даже поцеловал гипс, который удерживал руку любовника. Брайан быстро снял с себя одежду, а затем опустил Джастина на кровать, стягивая с него спортивные штаны и трусы. Он целовал напряженный член, поглаживая его одной рукой, пока второй ласкал яйца. — Все хорошо? — спросил Брайан. — Ты в порядке? — Да, — прошептал Джастин, — пожалуйста. Брайан сосал член Джастина, но это было нечто большее. Он занимался этим с четырнадцати лет, но сейчас был не просто секс. Это было что-то другое. Он занимался сексом с тысячами парней за эти годы, но он только думал, что испытывал любовь несколько раз. Думал, но не был уверен. Теперь он уже не сомневался. Он знал, что чувствует. Знал, потому что почти потерял это. Джастин ахнул, когда кончил в рот Брайана и задрожал, потому что это казалось таким сильным, таким первобытным. Он не хотел, чтобы кто-нибудь прикасался к нему, кроме Брайана — единственного, кто знал, как прогнать тени. Единственного, кто заставил Джастина снова почувствовать себя живым, когда он был так близок к смерти. Брайан пододвинулся к Джастину и обнял его, не собирался терять это. Он поворачивался спиной ко многим вещам в своей жизни. Семье. Вере. Друзьям. Прошлому. Чувствам. И любви. Любовь — это чушь собачья. Любовь была для слабых. Для натуралов, которые напичкали ее ложью. Это было не для него. За исключением того, что он чувствовал ее — Любовь. И уже не мог этого отрицать. — Джастин, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Это тяжело, но… — Тебе не обязательно это говорить, Брайан. Я знаю. — Нет, — настаивал Брайан, — мне нужно это сказать. Потому что, произнося, ты делаешь это реальным. Если бы что-то случилось с тобой, а я бы не успел этого сказать, тогда не знаю, какого хрена я бы делал. Вся моя жизнь была бы фарсом. Я всегда честен и всегда говорю правду. И это правда. Я люблю тебя. Я, блядь, это знаю, — Джастин прижался к Брайану. Пусть тени приходят! Они встретят их вместе! — И я так сильно тебя люблю! Иногда кажется, что я этого не вынесу. — Тебе придется попробовать, потому что я с тобой навсегда. Брайан взглянул на часы, светящиеся над кроватью. — Уже полночь. Новый день и Новый год. Ты позволишь мне поцеловать тебя? В этом и следующем году и до тех пор, пока ты хочешь быть со мной? — Я хочу, — сказал Джастин. Ясно было одно — он чувствовал себя так, словно был окутан ангельской мощью и защищен крыльями. Высокий, красивый, обнаженный ангел. Наконец-то он в безопасности. — Я хочу быть с тобой. Всегда. Конец