Жизнь и становление господина мага. Книга I - Детство

18 апреля 1934 года — 2 августа 1934 года — Ах, малышка Ева, — Реддл довольно потирает руки, — ну теперь-то ты позволишь мне с ней поиграть? — Том, ты напоминаешь стереотипного маньяка, — вздыхаю, — понимаешь, что тебе нужно будет скрывать свои маленькие привычки? — Так тут только мы вдвоем, — отмахивается он. Мы направляемся на полигон, где, как обычно, тренируемся и высвобождаем резерв. Мерзость почти всё успешно переварила, подросла, отрастив ещё шипов, а также лезвия вдоль хвоста. Теперь у неё размер не как у крупной собаки, а скорее пони. — Скоро эта тварь не пролезет в дверь, — хмыкает Том, оценивая изменившийся вид. — Ты прав, нужно слегка скорректировать изменения, — киваю ему, начав работать со своей связью и ощущениями магии жизни. В целом я понимал, как задать какие-то изменения, но вот правильно применить их получалось не всегда. Пример тому — другие крысы. Когда я пытался изменить их осознанно, то зачастую получались нежизнеспособные бракованные твари, которые умирали почти сразу. А вот интуитивное наполнение магией с приказом самой улучшать и разбираться, задавая лишь примерный вектор… Это работало, но такое мне не нравилось самому. Мне нужен контроль, нужно создавать то, что я захочу сам. Разумеется, я понимаю, что нахожусь лишь на первом шаге развития этого искусства. Мне нужно выучить медицину, целительство, освоить науку химерологии и как минимум программу Хогвартса. Но хотелось-то сейчас. — Ну, рост я ограничил, — говорю Тому, рассматривая результат, — еще сильнее, чем раньше. Я уже не боялся и не брезговал ощупывать тварь руками, подавая точечные импульсы через пальцы. — Теперь пища или магия будет пускаться на укрепление костей, мышц, связок и всего подобного. Ну и, конечно, на новое оружие. — Хорошо, — прохрипел Реддл. Пока я возился с химерой, он тренировал контроль, поддерживая в воздухе пару десятков объектов разного веса. Присоединяюсь к нему в тренировке, пока не обнуляю весь запас — обычное дело. При возвращении в приют видим уже несколько привычную картину: — Это то, что я думаю? — лениво спрашиваю Реддла, больше чтобы прокомментировать увиденное, чем реально спросить. — Вот что делает повышенное финансирование, — хмыкает Том, стоя в своей любимой позе — руки, скрещенные на груди. — А может, повышенная смертность? — поддеваю его в ответ. — А может, и это, — не поддается он, загадочно улыбаясь. — В любом случае новичков нужно обрабатывать быстрее, чтобы не было повтора утреннего случая. — Угу, — киваю ему, — пошли на ужин. На ужине были и новички — четверо. Среди них — двое мальчишек и двое девчонок. В этот раз поровну. Возраст, правда, колебался даже сильнее, чем в прошлый раз — от семи до шестнадцати, на глазок. Старшая девочка, скорее уже девушка, сидела вплотную с младшей — нашего возраста — и явно опекала её. Внешне были похожи, сестры? Может, и нет. Сходства, в принципе, не так уж много. Пока я изучал новеньких, не забывая лазать в их головах, Реддл обрабатывал «старичков». — Зака-то на ужине нет, — он тычет меня острым локтем, — всё сработало, — довольно давит улыбку. — Ты так говоришь, будто бы не ожидал этого и был уверен в обратном, — бурчу в ответ, сосредоточившись на младшей девочке: с ней работалось на удивление сложно, со скрипом. Разум был более детально обставлен, ядро личности было оформлено в виде комнаты с мягкими игрушками, а воспоминания скорее в виде рисунков, чем исписанных листов. Так, а вот и её дневник с памятью, красиво раскрашенный и оформленный лентами. Закладки здесь формировались медленно и с каким-то сопротивлением. Впрочем, это были мелочи. Мельком проглядываю память-дневник, узнаю, что мать погибла, а отца уже не было давно. Закрываю — неинтересно. Тут у каждого похожая история, а если просматривать воспоминания всех сироток, то и жизни не хватит, несмотря даже на то, что в ментальном мире время почти останавливается. Закладки всё равно были созданы, хоть их и придется наполнять значительно большим количеством силы, чтобы не слетели, пока не зафиксируются. — Я не вижу и ещё кое-кого, — он пару раз оглядывается, чтобы убедиться в своей правоте, — Браун. Где моя законная добыча? Мой белый пушистый кролик? — Реддл раздувает ноздри, лицо становится жестким, черты заостряются. — Я скормлю его Шайсе вместе с этой девкой. «А может, он таким образом подавляет чувства?» — лениво думаю я, помешивая чай. Чай получаем только мы с Томом, остальные лишь кружку с водой. А магия разума делает разницу в рационе незаметной. По сути, наши ментальные усилия сводятся к трем китам: не обращайте внимание на странные и необычные вещи, не вредите Вейберу и Реддлу, слушайтесь их. Этого достаточно. Персонал получает немного другое — там добавляется требование угождать нам. А ещё сокрытие информации о нас, в пределах разумного. Конечно, от прямого вопроса это не спасет, но специально рассказывать о том, какие мы умные, хорошие и так далее, уже не будут. Закладки позволили нам получить дополнительную качественную одежду, новую мебель, хорошее питание и разные мелочи. Мистер Хант спокойно одалживает нам инвентарь. Мадам Фертон — книги. Миссис Петтерс никогда не повышает голос, отыгрываясь на остальных, отец Рикардо ставит только максимальные оценки, почти не спрашивает и не мешает заниматься на его уроках чем хотим. Это удобно. Возвращаясь к Еве. В каноне Том завалил-таки кролика. Не помню подробностей, но знаю, что девочка плакала. Или там пушистик уже принадлежал другому человеку? Вроде бы парню? Вполне-вполне, ведь если бы не я, то та троица малолетних уголовников по-прежнему жила бы в приюте. Они вполне могли забрать понравившуюся «живую игрушку» либо передать кому-то из «своих». Да и таких регулярных пополнений новых воспитанников явно бы не случилось. Ведь благодаря мне Том также получает доступ к новым книгам и знаниям, не скрывая свою гениальность. Мы на пару являемся показателем того, какие успешные дети выходят от методики образования данного учреждения. Это выливается в повышенное финансирование, а уже оно — в повышение количества воспитанников. А они — в ещё большее финансирование, и так по кругу. Чувствует ли Реддл что-то к девочке или это просто врожденная жестокость? Ответ на этот вопрос он вряд ли даст и сам. Ну, тогда посмотрим, во что всё это выльется. Главное, чтобы не было свидетелей. — Давай уже, Ромео, — усмехаюсь я после ужина, — найдём твою Джульетту. — Смейся, Вольф, ещё больше смейся. А что ты там говорил по поводу Синтии? — замечаю змеиную улыбку на губах Тома. — Ты не понимаешь, это другое, — отмахиваюсь от него, вызывая смех парня. В первую очередь решаем наведаться в комнату Евы. Она находится в женском крыле, но ходят тут спокойно и девочки, и мальчики. Ограничений нет. Это дает простор для полового влечения старших воспитанников приюта, но оно крайне не поощряется. Забеременевшую девочку переводят в новое место проживания, а это, в свою очередь, не нравится миссис Коул. Разгон, который проводит директриса приюта в таких случаях, для отличившегося парня зачастую заканчивается очень печально. Розги и карцер — лишь самое начало. Ограничение в еде и воде — продолжение. Карцер может длиться неделями, с небольшими перерывами — пока гнев миссис Коул не сходит на нет. Обычно из заточения выходят моральными калеками. Зачастую и физическими. Причина? Деньги. Каждый новый воспитанник — финансирование. Перевод воспитанника — снижение финансирования. А ещё нужно указывать причину. Не забываем и то, что в это время большие силы тратили на нравственное воспитание. А ранние половые связи — та ещё проблема. За это прилетали жирные штрафы, могли даже снять с руководящей должности как директора, который не справляется со своими обязанностями. За остальные нарушения тут таких жестких наказаний нет, поэтому парни весьма быстро понимают, что можно и что нельзя. Поэтому и используют в «таких» целях чаще других мальчишек, чем девчонок… Мда. Вспомнился Джонни Шейдер. Как он там поживает? Никого еще не убил? Крыша-то едет помаленьку. Нужно снова поковыряться в его мозгах, может стоит, пока есть возможность, его тоже списать на эпидемию? Или лучше продолжить опыты? Хм, дилемма. Ева была в комнате. Пушистый клочок меха сидел с девочкой, забавно шевеля ушами. Кролик был любимцем всей женской половины. Его подкармливали, несмотря на собственный голод. Он не был особо упитанным, но и скелетом тоже не выглядел. — Привет, Ева! — ухмыляющийся Том радостно зашёл в комнату, будто навещая лучшего друга. — Брысь отсюда, — лениво машу рукой соседке девочки, играющей с чем-то похожим на куклу. Она вздрагивает, отводит глаза и выбегает из комнаты. Побежит к Синтии? Может быть, если закладки ещё не полностью прижились. Я бы сказал — задумываюсь, шансы этого пятьдесят на пятьдесят. Но даже если прибежит, Синтия только пошлёт её. Или придёт сюда, но будет помогать нам. Усмехаюсь. Ева слабо реагировала на раздражители. Болеет? Подхожу к окну — из него видно место, где в меня кидал камень Зак. Это то окно, где я видел её волосы? Вспоминаю. Нет, то окно находится дальше… прямо по коридору в женский туалет! Вот где она заметила нас! Да я настоящий Шерлок Холмс! С идеальной-то памятью… Пока я размышлял, Том не многого добился от девочки — она пластом лежала на кровати, укутанная в одеяло до самого подбородка. Лишь прохрипела ему несколько слов, а потом залилась кашлем. Кролик быстро залез под кровать. Громкие звуки его пугали. Том приложил руку к её лбу, скривился. — Пф-ф, пошли отсюда, Вольф, — Реддл разочарованно кивает головой на дверь. — Закладки я обновил, лишние мысли пособирал. Скоро она будет думать, что вся утренняя сцена привиделась ей из-за лихорадки. Но это только если она выкарабкается. Если же нет, то и думать об этом не стоит. Выходим из комнаты. Очередной больной. Интересно, сколько переживет эпидемию? — Том, — он поворачивает голову, — нужно выпить лекарств, для профилактики, — он согласно угукает. Из-за поворота выходят новенькие — старшая девушка, симпатичной внешности, и вторая. Кто же они друг другу? Быстро ищу ответ в голове старшей — всё-таки сестры. Проходим мимо, сворачивая на выход из женского блока. Краем уха слышу обрывок их диалога: — А разве в женское крыло можно ходить мальчикам? — это более высокий голос, значит, говорит младшая. — Наверно, можно, Иви, я ещё не знаю, — а вот и старшая. Почему же так сложно лазить в голове у этой Иви? Словно у Тома, пока мы ещё не начали активно тренироваться, но у него ещё и настроенная защита есть. Природная аномалия? Или… внезапная мысль поражает сознание. Да ладно?! Не может быть! Едва дотерпев до комнаты, хватаю Реддла за руку и смотрю в глаза, кидая ментальный пакет. — Ты уверен?! — возбужденно проговаривает он. — Я не лазил к ней в мысли, оставил новеньких на тебя. — Сам же видел, — говорю ему, — я же тебе всю память по посещению её ядра личности скинул. В голове у неё особо не ковырялся, спешил, нужно было ещё трех других человек обработать с нуля. Но вот ощущение. Уловил же? — Да. — Том начинает нарезать по комнате круги. — Ощущения немного похожи на то, когда пытаешься пробить твою защиту, Вольф. — И твою, — ухмыляюсь ему, — видимо, такое у всех, владеющих магией. Некий природный блок, который пробивается с некоторым трудом по сравнению с обычными людьми. Том на это лишь фыркает: — Это разве блок? Да я к тебе в голову с трудом проникаю, даже когда сосредотачиваюсь, причем если не считать защиту «Озера страха»! Поднимаю руки в жесте согласия — у тебя так же. Приходится применять много усилий и ментальной силы, лишь чтобы остаться в разуме и не быть выкинутым. Но то мы, тренирующиеся уже два года, а то нетренированное сознание. То-то я изначально даже не заподозрил в ней мага. Лишь потом, когда мы встретились в коридоре, хотел узнать из их мыслей, сёстры ли они, тогда решил заглянуть в память к старшей, ведь у неё это можно было узнать быстрее и проще. Сделал бессознательно, по инерции, лишь потом подумав, а почему так? — Нужно убедиться, — Реддл останавливается, — нужно увидеть, как она применяет свои силы. — Есть план? — Надо подумать. Выпив профилактических таблеток и витаминов, усаживаемся за стол и начинаем мозговой штурм. Я достаю тетрадь, чтобы фиксировать лучшее, это помогает сосредоточиться. Первая же моя мысль: — А зачем нам выводить её на магию? Можно просто как следует покопаться в памяти. Если происходило что-то необычное, то значит — она волшебница. — А если нет? Или она не помнит этого, — Том задумчиво водил пальцем по столу, — да и вообще, предположим, что всё подтвердится. А что дальше? — Хм, имеешь в виду, будем ли мы посвящать её в наши силы, открываться, рассказывать свои тайны и тренировать? — под конец едва сдерживаю улыбку, сохраняя серьезное выражение лица. — Ты прав, — чуть улыбается он, — глупый вопрос, тогда что мы будем с ней делать? Оставим всё как есть? — Иногда ничего не делать — самое мудрое, что можно сделать, — потираю подбородок, выдавая цитату «восточной мудрости» Реддлу, замечая, как его глаза восхищенно блеснули. Да, знания двадцать первого века решают, особенно столь пафосно звучащие. — Кое-что всё-таки надо выяснить, — Том переварил мои откровения, — может, она знает что-то о других? — А вот с этим согласен. Если у неё есть выходы на кого-то, кто владеет схожей силой, то это может многое нам дать… — Но в первую очередь память? — В первую очередь память. Было уже поздно, так что, привычно сразившись в ментале, отправляемся спать. Ночью наш покой как обычно охраняет Шайса, отсыпаясь за это днем. Это лучшее из охраны, что мы пока можем себе позволить. Тащить сюда новых химер или Мерзость было чересчур. На завтраке озвучиваю Реддлу, что нужно доработать щит. Привычно обсуждая плюсы и минусы наших техник, быстро поглощаем еду. Яичница с беконом. Типичный завтрак англичан. Был бы где-нибудь ещё, если бы это оказался не приют Вула! Тут такое подали лишь нам. Это было проигнорировано всеми, кроме новеньких. Парни задумчиво косились на нас. Я услышал вопрос одного из них своему соседу — который находится в приюте уже давно. — Кто это, вон там, — он указал на нас ложкой, — почему они едят яичницу, пока мы вот это, — сморщившись, он поддевает из тарелки склизкую массу. — Так это Реддл и Вейбер, — индифферентно отвечает его сосед, — они на особом счету, им можно. — А как попасть на этот «особый счёт»? — подключается второй новенький, что сосредоточенно прислушивался к их разговору. На это «бывалый» лишь пожал плечами, продолжая поглощать малосъедобную бурду. — Понятно, — покосился на нас второй. Взгляд его заставил бы меня напрячься, если бы это происходило в моем первом мире, но тут… мне захотелось показать ему его место. Интересно, если сделать это прямо здесь, мне что-то скажут? Кидаю мысль Тому. — Наверно, скажут, — отвечает он, — что-то типа «Не могли дождаться конца завтрака, мистер Вейбер?» — Ха-ха, — допиваю чай с ароматной булочкой, вставая из-за стола. Реддл чуть тормознул, бросая взгляд на Иви — нашу потенциальную цель. — Пойдём, — говорю ему, — нужно узнать, где разместили наших новых друзей, а потом заглянуть к ним для небольшого обмена любезностями. — Ого, да ты серьезно настроен, — он уважительно похлопал меня по плечу, — это редкость. Что, задело тебя это? — Это пренебрежение, — скалю зубы, — мы выгрызли себе эти блага потом и кровью, а теперь приходит какой-то отброс с улицы, желая всё отнять, — чувствую, как руки хотят сжаться в кулаки, сдерживаюсь — расслабляюсь. — Как скажешь, тогда давай зайдем за Шайсой? Чтобы было нагляднее, — Том холодно улыбается, предвкушая, как всё это будет происходить. Змея опять немного подросла, скоро станет настоящей австралийской анакондой… — Неплохая идея, это быстрее настроит их на нужный лад, — согласно киваю я. Быстро забрав сонную Реддлову гадюку, мы заглянули к миссис Коул, закрепили и обновили закладки, немного обсудили вопрос эпидемии и возобновление занятий, заодно вызнав из её памяти о комнатах новеньких. — Думаю приступить к вопросу усыновления после окончания эпидемии, что думаешь? — спрашивает Реддл. Пожимаю плечами: — Почему нет? Нужно будет много обсудить, в том числе и с самой миссис Коул. Несмотря на проверку её памяти, мы многое пропустили, так что её помощь будет очень нелишней. — Да, нужно подобрать хороший дом, по средствам, при этом формально остаться на попечении приюта. Здесь уже настроена система. Если переходить в новую школу, — Том морщится, — придется всё делать с нуля. — Это долго, — вздыхаю я, — и ты прав, новых знаний мы там не получим, может чуть больше, чем дает отец Рикардо, но этот этап уже давно пройден! — Ладно, обсудим это позже, — отмахивается он. Мы как раз подошли к комнате новеньких сирот. С той стороны раздавались голоса. Уже вернулись? Слышимость тут, конечно, что надо. Это довольно плохо, но не для нас. Захожу в комнату без стука, Реддл сразу за мной. В комнате находилось трое парней: двое новеньких и один из старых, в котором закладки уже закрепились, что он и продемонстрировал, полностью проигнорировав Шайсу, в то время как взгляды новеньких прикипели к живности. Пара слов, и Билл — наш старый добрый приятель Билл — покидает комнату, на прощание, махнув рукой новеньким, обещая им встретиться за ужином. Мы, впрочем, надолго тоже не задержались. Уже через полчаса покинули комнату гостеприимных ребят, оставив им небольшие изменения внешности в виде свернутых носов и некоторое количество новых закладок. — У них хоть какие-то мысли свои остались? — Том вернул змеюку в комнату, завернув в одеяло. — А они им нужны? — расслабленно отвечаю ему, привалившись к стене. Действительно, слишком много сил использовал для такой стандартной процедуры, буквально перепрошив их личности, хоть и мягкими путями. Том хмыкает: — Тогда потренируемся? — Я выжат, — машу руками, — лучше почитаю пока. — Достаю из-под кровати медицинский справочник. Нужно пополнять свои знания. — Как знаешь. — Том начинает наполнять магией Шайсу, сливая резерв. На сегодняшний день у нас ещё были дела, касающиеся проверки новенькой на магию. Довольно ответственный этап, ведь она может стать нашей будущей однокурсницей, новой помощницей или сдать текущие темные делишки Дамблдору. Зеваю — вчера полночи тренировал с Реддлом легилименцию с окклюменцией, на сон осталось меньше пяти часов, нужно наверстать сегодня. Только дочитаю вот эту главу…