***
Взгляд со стороны — …не боюсь тебя, морозный великан! И тогда он достал меч, тот самый, обсыпанный рубинами, что сделали ему гоблины. И раз! Смахнул ему голову… Внезапно рассказчик замер. По странному стечению обстоятельств именно в этот момент погиб оборотень Фернандо. Голова рассказчика стала медленно поворачиваться в сторону, где лежал труп ликантропа. Его не остановило, что эта сторона находилась дальше, чем могла крутиться человеческая шея. В таком положении он застыл. Секунду, две. — Дядь, ты чего? Так что там дальше-то было?! — но двое мальчишек, сидящие рядом, не придали этой странности значения. В конце концов, они уже много слышали. Они не боятся! — Хе-хе, — развернул он голову обратно, — да я тут… нужно ненадолго уйти. — Что?! Но ты же не дорассказал! Мы же хотели сидеть всю ночь и слушать истории! Ты говорил, что будет страшно, но пока совсем не страшно! Пламя свечи изогнулось, черты лица мужчины приобрели несколько иные грани. Резкие. Рот изогнулся, будто провал, а глаза налились легкой синевой. — Действительно, — он другим, несколько задумчивым взглядом осмотрел мальчишек, — чего это я, а? Хе-хе, просто меня позвал мой друг, единорог! Он сейчас вышел из леса и ждет меня на полянке. Я держу это в секрете, чтобы никто не узнал, — снижает он голос и притворно шепчет, — вы ведь никому не расскажете о нем? — Конечно нет, дядь! Только нас с собой возьми! Мальчишки довольно переглянулись, не скрывая улыбок. Настоящее приключение! — Хо-ро-шо! — он выдыхает, края окон покрываются инеем, свеча резко тухнет, — вы ведь не боитесь, дети? — Н-нет! — быстро отвечает первый паренек, которого действительно слегка испугала получившееся сцена. — Да у тебя голос дрожит, ха-ха, — несильно пинает его по ноге второй, который смог сохранить свой позитивный настрой. — Это у тебя дрожит, понял, ты?! — первый тут же забыл о своем страхе и ввязался в шутливую потасовку. — Тогда быстро собирайтесь! — прервал их мужчина, — единорог ждать не любит! Сейчас как убежит в лес, где мы его искать будем? — Всё-всё, уже идём! Через пару минут они втроем шли по направлению к лесу. Сегодня было холодно. Очень холодно. По дороге мальчишки пытались разговорить своего провожатого, но он был молчалив. Они все шли и шли… шли и шли. Край леса давно остался позади, они прошли мимо нескольких полян, холод становился все сильнее. — Г-где е-единорог, дя-дя? Т-ты же об-бещал… — мальчик тыкает кулаком по бедру мужчины. — Ег-го нет, в-верно? — чуть тише говорит второй, — н-никаког-го ед-динорога? — Нет, — впервые за всю прогулку отвечает мужчина, — никакого единорога нет.***
Пробуждение было неприятным. Все тело ныло, руки и ноги будто налились свинцом. — Кха… — первыми моими звуками был кашель. Мутный взгляд пробежал по комнате. Так, я на кровати, в тепле, без наручников, кандалов и дементоров. Уже хорошо. Сколько я провалялся? С трудом приподнимаюсь с кровати, занимая сидячее положение. Рядом стоит кружка с водой, которую я жадно выпиваю. Уф, полегчало. Так… надо привести мысли в порядок. Магия отдается в теле с некоторым трудом. Тихо хмыкаю. Перенапряг источник. Не очень хорошо, но… осторожно, буквально самую капельку магии, пропускаю по телу. Вроде последствий нет. Наоборот, кажется, что источник немного вырос. Впрочем, проверки будут позже. Сейчас мне и люмос удастся с трудом. Да и перенапрягаться в ближайшее время будет нельзя. — Господин Вейбер. — Услышав, что я завозился, в комнату вошла пожилая женщина. Она была мне незнакома, но, кажется, я видел её в деревне раньше. Легкое погружение в память — да. Это она дала приют Тому. Если я тут, то, значит, Иви справилась и Том обо всем в курсе? Или… — «Господин Вейбер»? — уточняю я первым вопросом. На это она лишь кивнула, продолжая: — Как вы себя чувствуете? — М-м, достаточно паршиво, — решаю я отвечать правду. Похоже, тут поработал Том. Не рискую в своем состоянии проверять истину. Это внутри своей памяти я еще могу полазить, да и то без изменений и трат магии. А уж в чужое сознание лезть — значит точно напрягать источник, который мне категорически нельзя трогать. — Я немедленно сообщу об этому господину Реддлу, — она поспешно выбегает. Что и требовалось доказать. Ну, надеюсь, Том не подвел. Через полчаса, когда я успел слегка оклематься, в дом зашел Реддл. Осмотрев меня, он хмыкнул. — Ну что, страдалец, победитель оборотней и злых колдунов, очнулся наконец? — А ты, я гляжу, в кои-то веки поверил мне? — улыбаюсь уголком рта. — Не поверить было сложно… — Он со вздохом пододвинул к моей кровати стул, куда и уселся. — Людей туда понабежало… наверно, вся деревня. Память у такой толпы, как понимаешь, было уже не изменить. Да я и не пытался. Хорошо еще, что ты догадался отправить ко мне Макфи, — он кривится, — правда, отделаться от этой приставалы удалось с трудом. Уверен, она еще вылезет со своими вопросами… Ну да неважно. Он взял мою кружку, убедился, что она пуста, и подлил еще. — Стало очевидно, что подобная картина привлечет внимание, так что факт наличия оборотня я скрывать не стал, а вместо этого убрал из их памяти тебя, — он хмыкает, — это было совсем не сложно. Тебя видела лишь пара человек: Уил Хэйнвуд, сын убитого, что очень помог нам в заметании следов, когда пустил пулю в уже мертвое тело оборотня. И Элвин Роббинс. Скорее всего, это имя тебе ничего не говорит, но он первым прибежал на крики и выстрел, после чего хотел отнести тебя к местному врачу, но я успел его перехватить. Том усмехнулся. — Так что после этого он отнес тебя сюда. По дороге Элвин… «понял», что с тобой все хорошо, так что не придал событию никакого значения. Как, собственно, и сам Уил. Теперь он уверен, что выбежал за отцом, на которого напала тварь, после чего застрелил ее и от горя поотрубал конечности топором. Топор ему предоставили. — Неплохо придумано, — тихо говорю ему, — не стоит нам привлекать лишнее внимание… — Угу… — Том кивает, — даже если это… событие привлечет внимание кого-то из волшебников, то мы сможем понаблюдать за ними, не попадаясь на глаза. — Он кинул на меня внимательный взгляд. — Я ведь вижу это, — продолжает он, — вижу, что ты одновременно и хочешь встретиться с кем-то из них, и опасаешься этого. Реддл слишком проницателен. Хоть и не до конца меня понимает, что радует. Я опасаюсь лишь одного — облажаться и настроить против себя будущего «Великого Светлого». Не нужен нам такой враг, ой не нужен… Разборка с оборотнем могла бы как насторожить его, так и порадовать. «Достойные маги растут!». Вот только… две жертвы — сам Фернандо, который хоть и является «темной тварью» (а кстати, успели ли уже выйти такие магические законы?!), так и, что более важно, «невинный магл». Эх, что поделать, я, может, и был бы рад обойтись одной жертвой — оборотнем, да вот только возможности подкачали. Мое молчание и обдумывание Реддл понял как согласие и удовлетворенно кивнул. — Ты провалялся всего один день, — ответил он на неозвученный вопрос, — деревенские уже отправили за бобби, думаю, они скоро прибудут. И еще кое-что, — он демонстративно замолчал. — Ты заставляешь больного чересчур напрягаться, Том, — с легкой улыбкой говорю ему. Реддл недовольно засопел. — Посмотри на это, — он протянул мне амулет. Это же подвеска старосты! Она еще при первой встрече привлекла мой взгляд… — Это амулет мистера Лингса, — говорю я, осторожно дотрагиваясь до него. — Я обратил на него внимание еще после того подслушанного разговора… — Ты не прав, — самодовольно ответил мне Том. Что? О чем он? Вопросительно смотрю на него, ожидая продолжения. — Это не амулет нашего старосты. Это один из трех амулетов, что я нашел в доме Диксона Колберта, когда обыскивал его после того, как он вместе с двумя мальчишками, которых приютил, исчез из деревни. Конечно же, я заподозрил что-то неладное, так что сразу обыскал место его проживания. Вот это, — он указывает на амулеты, — каким-то образом закрывает память человека, что его носит, причем не всю, а лишь определенные участки. Похоже, его можно как-то настраивать, но как это работает, я не знаю, видимо какие-то магические штучки… Я уже не слушал его. Все встает на свои места. Вот в чем причина. Амулет защиты разума! Почему я не подумал об этом раньше? Все ведь лежало на поверхности! — Эй, ты что, не слушаешь? — Том больно ткнул меня пальцем под ребра. — Ух, ты как с больными поступаешь?.. — растираю бок. — А нечего в облаках витать. А, ладно, — махнул он рукой, — в общем, говорю, что ты передал Макфи слишком большой запас памяти. Хорошо еще, что она ни хрена не поняла в этой мешанине. А вот я просмотрел все тщательно. Из твоих воспоминаний я и заметил, что наш староста с идеально ровной памятью, оказывается, носит такой же амулет, что и найденные мной у Диксона… Вот и аккуратно снял с него подвеску. Тут-то и стало все понятно. — Что ты узнал? — как же много я упустил. Хоть хроноворот ищи и возвращайся в прошлое… — Колберт не так прост. Впрочем, я тебе это уже говорил раньше, — он задумался, — на самом деле, из памяти Лингса не очень понятно, так как он и сам точно не знает, но Диксон не человек. Точнее, это что-то вроде духа, который вселился в чужое тело. Сам Колберт, вот неожиданность-то, коренной индеец, что приехал аж из Америки. Не зря же про них россказни ходят, что со всякими духами общаются. Да и это объясняет более темную кожу. То-то я думаю, откуда загар, зима же уже давно. — Интересно, — пытаюсь я переварить новые сведения, — дух? — Морозный дух, — хмыкает Том. — Может, тот самый йети из его историй. Вот только непонятно, зачем он их тогда рассказывал и почему сбежал? — А что думает по этому поводу сам староста? Реддл пожимает плечами. — А ничего не думает. Больше переживает, что будет с ним самим. У него ведь с Фернандо общие делишки были, как ты уже узнал из памяти самого оборотня. Я согласно киваю. Да, Кирк направлял Фернандо совершать разную грязную работу. А взамен предоставлял пищу, зелья и деньги. А еще то чувство холода, что испытывал оборотень, а также его постоянное ощущение чужого присутствия… — И теперь староста боится, что все вскроется. А уж как он в свой амулет вцепился-то! Ха-ха, я ведь, когда его прочитал, то специально выбросил подвеску на землю, вроде как он сам висюльку свою потерял. Только веревочку порвал, чтобы Кирк причину быстро нашел и голову слишком сильно не нагружал. Так он, как заметил пропажу, сразу побледнел весь, тут же все дела бросил, по следам своим обратно рванул, всю дорогу высматривал. Как нашел, так схватил и домой побежал — новую веревку крутить. Причем мощную такую взял, её аж под рубашкой теперь заметно. — Хах, забавно. — Мысли мои все еще были далеко. Надо обдумать дальнейшие действия. Нужны ли они вообще?***
Через три дня после смерти оборотня — То же самое место. Ты что-то хочешь этим сказать? — Кирк был напряжен, как и всегда, при общении с этим человеком… Не совсем человеком, если уж по-честному. — Это очень символично, ты так не думаешь? — Его собеседник стоял, держа руки в карманах и рассматривая заснеженный лес. — Все же именно тут состоялась наша первая встреча, хе-хе. — Ближе к делу, — староста не выдержал и начал ходить кругами. — Вчера приехали констебли. Забрали тело Фернандо. Жаль, что он не превратился обратно, столько проблем бы избежали… вместе с ними были и эти… маги, как ты их называл. Крутили палочками, чистили память. — Кирк поморщился. — После их ухода все видевшие оборотня стали уверены, что на Хэйвудса напал медведь. Медведь! Откуда они у нас вообще могли взяться?.. Амулет я не снимал, так что со мной все обошлось, но до сих пор не понимаю, что этому кретину в голову взбрело, на кой черт он полез на Росса?! Да еще и под пулю подставился?! А ведь постоянно кичился своей силой и регенерацией! «Я весь такой идеальный, ваше жалкое оружие мне не помеха, могу и руку, и ногу отрастить», ха-ха-ха! А сам слился, словно дворовый пес… Кирк сел на поваленное дерево, прикрыв лицо руками. — А еще ты тут… Тебя объявили в розыск, Дик. Зачем ты сбежал? Почему забрал детей? Где они сейчас?! — он замолчал. — Что мне делать, Дик? — через пару минут наконец продолжил он, — они ведь выйдут на меня. Амулет только временная отсрочка. Начнут раскручивать контакты Фернандо, опрашивать остальных жителей, проверять подозрительные убийства в округе… Я… — Потому я тебя и позвал, мой старый друг. — Кирк убрал руки от лица, заметив, что Колберт стоит вплотную к нему самому. Когда успел и как смог так тихо?.. — Почему, ты думаешь, я ушел в такой спешке? Почему, считаешь, забрал мальчишек? Нужно было успеть унести хоть какое-то мясо. Смерть Фернандо… она уже давно намечалась. Он был слишком самоуверен, слишком нагл. Позволял вольности при выполнении приказов, обсуждал наши планы прямо на улице! О, как я хотел собственноручно вцепиться в его загривок и проморозить до самых костей! Но ты ведь не разрешал… Кирк… Он положил руки на плечи старосты. — Что ты?.. — крепкий мужчина попытался скинуть их, вскочить на ноги, но внезапно понял, что не может даже сдвинуться с места. А его ноги… он их уже не чувствует. «Колберт» выдохнул ледяное облако прямо в его лицо. Голова старосты Дарсбери покрылась коркой льда. Его ладони, сжимающие руки ледяного духа, разжались. Кирк Лингс был мертв. — Теперь ты не наведешь на меня авроров, старый друг. Он осматривал его тело, которое на глазах все больше покрывалось льдом. — А ты, Дик, — обратился он к неизвестному собеседнику, — что думаешь? Тебе не кажется странным, что Фернандо убили пулей? Ха-ха-ха, пулей! Обычной, не серебряной! А потом он дал отрубить себе лапы и голову? Ну-ну. Что-то тут не сходится… А еще это чувство! Я не спутаю его ни с чем! Чувство легилименции! Кто из них проникал в мой разум? А еще в разум старины Кирка? Кто этот таинственный ученик Хогвартса? Как же хорошо, что мы прикупили те амулеты! Жаль только, что они остались в доме, но сейчас рисковать и возвращаться не вариант. И все равно приходилось время от времени подчищать память деревенским! Кстати, амулет… Он нагнулся и попытался сорвать подвеску с груди Кирка, но не смог. — Что? — чуть недоуменно поглядел он на веревку — настоящий канат, что держала защитный артефакт на груди старосты. — Ха-ха-ха, Кирк, веселишь меня даже после смерти… Чуть напрягшись, он разорвал её, забрал амулет и продолжил прерванный разговор. — Вот только сейчас зима. Студенты учатся в школе, они не могли оказаться тут. Если бы было лето, то другой случай, но сейчас… Кто остается? Дошкольники? Ха-ха, это же смешно. Или все же нет? Стоит проверить? Может, и стоит… Дик! Почему ты молчишь? Опять обиделся? Из-за тех двух сирот? Ну-ну, я ведь давал им шанс. Я даже не хотел их звать за собой! Они сами начали проситься! Как? Вот как тут можно отказать? Он вскинул руку и погрозил неизвестному собеседнику пальцем. — Ха-ха-ха! Не-ет, не все так просто, мой дорогой друг! У нас же есть договор! Я разрешаю тебе управлять этим телом, даже разрешаю разбрасывать намеки про истинную природу вещей. Все эти твои сказки, байки и легенды… Кто виноват, что в них никто не верит?! А ты ведь так стараешься, так много историй про йети и мороз! Его лицо поменяло свое выражение. — Ты сам виноват, зачем тогда в горах Кингс-Пика ты потревожил мой покой? А ведь тебя предупреждали, но юный Аскавхетео не стал слушать старших. Так смотри, к чему это тебя привело, хе-хе-хе. Пару секунд он молчал, будто бы слушал ответ. — Подумаешь… и совсем не триста лет! Я же умею считать! Всего двести восемьдесят два года. А сейчас мы немного подновим наше тело. Старина Кирк уже достаточно закоченел, можно приступать. «Колберт» нагнулся над трупом Кирка Лингса и открыл рот. В него потекла тонкая полоска света от покрывшегося льдом тела. Понемногу лед истончался вместе с самим трупом, пока не остались лишь обрывки одежды и подмороженные кости. Голову поднял уже молодой мужчина. Никакой проседи, никаких морщин. Ему нельзя было дать больше двадцати лет. — Ах! Как приятно снова перекусить! Не скули, Дик, не так уж перестройка и болезненна. Если это тело не обновлять, то придется переселяться в другое. Как же я тогда брошу своего самого лучшего друга? Хе-хе. Весело насвистывая, Диксон «Дик» Колберт пошел в глубь леса, в противоположную от деревни сторону.***
Долго отлеживаться я не стал. Слишком уж закрутились события вокруг! Хоть все еще не рискую пользоваться магией, но хотя бы буду держать руку на пульсе. А сейчас нужно кое с кем встретиться. — Привет, — говорю я Иви, — спасибо тебе, что помогла. — Чуть смущенно улыбаюсь. — Тебе уже лучше? Всего пара дней прошла с момента, как ты очнулся! Может, стоит еще отдохнуть? — сразу же замельтешила она. — Нет-нет, — шутливо отмахиваюсь, — обратно в койку я уже не вернусь. Наотдыхался на месяц вперед. — Хорошо, — открыто улыбается она, — я рада, что ты поправился. — Уж я-то как рад, — тихо бурчу в ответ. — Ты должен все мне рассказать! А то Реддл отмалчивается и игнорирует все вопросы! — Да, — чешу я затылок, — это на него похоже… — Так что случилось? — требовательно спрашивает Иви, уперев руки в бока. От Тома я уже знал реакцию как местных жителей, так и самой девочки-волшебницы, так что, почти не скрывая, выдаю скорректированную версию. Умолчал я лишь о том, что сам заставил мистера Хэйвудса выскочить на улицу. Узнав конкретику, Иви поджала губы: — Ужасно. А я думала, что это чуть ли не райский уголок, — она прикрыла глаза, — что же будет дальше? Полиция уже сообщила информацию о случившемся в приют, а также забрали тела. Людям даже похоронить теперь нечего… Замечаю, как у нее заблестели уголки глаз. — А еще, — продолжает девочка, — я слышала, что скоро за нами приедут. Вроде как приют почти восстановили, так что теперь мы вернемся, и все будет по-старому… Не выдержав, она начала плакать. С некоторой задержкой начинаю осторожно гладить её плечи, приговаривая, что все будет хорошо. — Нет… — всхлип, — не будет. Я… в Дарсбери хотела… а там… приют… Ни хрена не понятно и совсем не интересно, а легилиментить, то есть напрягать магию, ещё не рискую, да и заметить она может. Но Иви действительно помогла мне, так что нужно хотя бы утешить её. — Успокойся, — мягким уверенным голосом говорю ей, — я уверен, что скоро ситуация наладится. Более того, я знаю это! — Откуда? — несколько недоверчиво говорит она, — ты уже и будущее научился видеть? — Хах, нет, до этого еще не дошло, — продолжаю ласково улыбаться и гладить её. Телесный контакт должен помочь ей быстрее успокоиться — Но даже вернувшись в приют, не стоит отчаиваться. Ты волшебница, Иви, — я цитирую Хагрида, что будет дальше?.. — ты уже выше остальных. И со временем это будет заметно все сильнее и лучше. Тут ничего нельзя сделать. Но ты можешь извлечь из этого пользу. Как я. Как Том. — Но я не хочу. Не хочу извлекать из этого пользу. Я просто хочу жить! Чтобы все просто было хорошо! Чтобы все были счастливы, никто не умирал, чтобы не было слез, горя и боли… — Тогда пойдем с нами, Иви. Со мной и Томом. С нами ты сможешь добиться всего, чего только захочешь. Мы еще долго общались, но постепенно мне удалось вернуть душевное спокойствие девочке. Сделать это было не то чтобы просто, но знание психологии и преподавательский опыт позволили это сделать даже без чтения мыслей. Под конец она уже смеялась над моими шутками и рассказала, как они с Джуди ходили подсматривать за развлекающимися на сеновале парочками. Напроситься, что ли, с ними в следующий раз?.. В приют Вула мы все же вернулись по расписанию. Сердце миссис Коул не тронула история про каких-то пропавших сирот. Наоборот, она смогла выбить компенсацию от государства, так как пропали те на территории деревни, не подконтрольной приюту. Я ведь уже упоминал, что она очень пробивная? И как миссис Петтерс планирует заменить её в своих мечтах? Обратно мы вернулись лишь в феврале. Но новых происшествий, к счастью, в Дарсбери больше не было. После пропажи Колберта вскоре сбежал и староста. Но это никого не удивило. Бобби уже успели накопать на него солидную пачку компромата. По их сведениям, он являлся чуть ли не доном Карлеоне местного пошиба. Авроров же я так и не увидел. Может, смотрел плохо, а может, сработали они так быстро, что об их присутствии говорила лишь основательно измененная память жителей. К счастью, они не проводили эту процедуру со всеми. Лишь взрослые участники самого происшествия и пара десятков наиболее уважаемых жителей. Теперь они все, включая Уила, абсолютно уверены в нападении на деревню медведя. Поленились ли волшебники обливиэйтить полностью все население или это у них нормальная практика, я не знаю. Но свою роль маги сыграли. Теперь даже те люди, кто успели увидеть тушу оборотня и сохранить свои истинные воспоминания, считают чудовище медведем. В приют вернулись все. Остаться после произошедшего никто не рискнул. Так что недосчитались только двух мальчишек, якобы похищенных Колбертом. Хотя, что произошло на самом деле, мы так и не узнали. Впрочем, я не сильно-то и расстроился этому. Мне и Фернандо хватило. Ещё и разбираться с каким-то неведомым ледяным духом индейцев? Не-е, я пас! Флаг аврорам в руки и все такое. Да и в приюте мне уже как-то спокойнее. Привычнее, что ли. Нужно обязательно навестить Шайсу. Как она там без нас, бедненькая, не похудела ли? Есть и еще одна хорошая новость. Мне исполнилось десять лет. А это значит, что остался всего год до Хогвартса. Я уже в нетерпении!***
Вендербургский Министериум, Германия, Берлин Сегодня здание министерства Магии заполнено битком. Огромный зал, увеличенный наиболее мощными чарами расширения и пространственными артефактами, едва вмещает десятки тысяч людей. В воздухе висят магические экраны, что показывают лишь одного человека. Человека, что стоит перед ними. Стоящий человек молчит, он ждет, пока завершатся неистовые аплодисменты. Волшебники стоят и едва сдерживают себя, чтобы не кричать в радостном безумии. Наконец, спустя пару минут, гигантский зал затихает. — Мои сограждане! — громкий, усиленный магией голос прекрасно слышен во всем зале. — Впервые вы стоите передо мной, когда я за этой трибуной, — мужчина поднял руки вверх, слегка задрав подбородок, — для меня и для всего магического народа вы представляете собой великую нацию. И мы знаем, что наши стремления и наша работа больше не будет разделяющей концепцией для тысяч людей, она объединит их! И в частности никто больше не будет жить в Германии, не работая на нашу страну! — великолепный оратор, он знает и чувствует зал, каждого человека. Его слова полны уверенности и силы. И остальные интуитивно ощущают это. Мощные аплодисменты прерывают его речь, но они не длятся долго. Мужчина ждет. — Все вы — мои первые и ближайшие соратники. Вы будете обучать всю нашу нацию! Наши идеи облетят мир! — его голос оглушает, но ему хочется верить, волшебники восторженно смотрят на него. Они тянут шеи, чтобы лучше увидеть каждое движение мага, каждый его жест. — Настанет время, когда никто из магов уже не сможет присоединиться к нашему обществу, не поработав сначала как один из народа. И это происходит не только здесь, в Берлине! Во всей стране, во всем мире увидят и узнают про нас! — он расставляет руки в стороны, будто охватывая всё и всех. Аплодисменты неистовы, из зала слышны крики: «Да здравствует Германия!» — И я говорю, пока вы сегодня с честью и достоинством служите Германии, то и Германия увидит в вас своих сыновей, с радостью и гордостью марширующих в будущее! Зал охватывает гул, люди не сдерживают эмоций, создается ощущение, что они уже отбили все руки, но эйфория не отпускает их. — Четвертый съезд нашего движения, посвященный дню возвеличивания Магии, подходит к завершению. Для миллионов магов, не состоящих в наших рядах, он будет демонстрацией силы. Для тысяч бойцов нашего движения он означает гораздо больше. Знаменательная встреча живущих одной идеей старых мастеров и их новых товарищей по борьбе! Может быть, некоторые из вас, несмотря на откровенно мирный и цивилизованный характер нашего съезда, вернутся домой, вновь ощутив бесстрашие в своих сердцах, как в те дни, когда Германии и всему нашему магическому народу было нелегко. — Голос говорящего постепенно набирает все большую силу. — Когда моих соратников было всего пять человек, мы уже провозгласили два основополагающих принципа: во-первых, мы будем нести в массы истинную идеологию, во-вторых, мы никогда не пойдем ни на какие компромиссы и станем единственной политической силой в нашей стране! Крики из зала: «Германия!», «Гриндевальд!» — Мы были вынуждены оставаться в меньшинстве, поскольку пробудили в нашей нации наиболее важные составляющие: стремление к борьбе и самопожертвованию. Они всегда оставались уделом меньшинства! Выступающий вынужденно прерывается, чтобы дождаться окончания очередных аплодисментов из зала. — Это была наиболее чистая в магическом отношении часть нашей нации, истинные чистокровные, сильнейшие, что смогли с гордостью провозгласить свою руководящую роль в рейхе и среди народа. Народа Германии! И мы подчинили себя этому руководству, лишь увеличивая свои ряды! Маги Германии с радостью осознали, что постоянно меняющееся мировоззрение прежнего режима сменилось твердой и надежной опорой несгибаемой идеологии! Сидящие на первых рядах люди, представляющие из себя элиту немецких магов, сильнейших и влиятельнейших, массово встают на ноги и аплодируют, преданными глазами наблюдая за статным волшебником, стоящим за трибуной. — Тот, кто осознает себя носителем чистой крови и с пониманием использует это для достижения политического руководства нации, никогда не откажется от этого права! Права мага, что стоит на вершине! Докладчик сжимает кулак, выбрасывая его вперед. Тысячи магов повторяют его жест. Причем не только в зале. Магические экраны аналогичным образом размещены почти по всей стране, во всех магических поселениях, на крупных площадях. Там стояли не попавшие на съезд волшебники, испытывающие колоссальный душевный подъем, чьи взгляды сейчас были прикованы к экрану. — Непременно найдется часть нации, которая выделится среди активной политической борьбы, и именно на нее ляжет гораздо больше ответственности, чем на миллионы людей, составляющих основное население страны. И здесь мало просто сказать «Я верю!», для них характерны слова — «Я сражаюсь!». — «Геллерт, веди нас!», «Веди нас, Гриндевальд!», «Гриндевальд!» — звучат мощные, единые в своем порыве крики. Выступающий же продолжает: — В текущие времена наше движение станет источником политического руководства народом Германии. В своем учении, в своей организационной структуре мы всегда будем оставаться твердыми как сталь, всегда будем обладать гибкой тактикой и проявлять способность к адаптации! Я и всё Аненербе навсегда останется школой подготовки политического руководства и его священным орденом! Радостный гул охватывает людей. Магия тысяч волшебников сплетается воедино, порождая видимое невооруженным взглядом облако чистой энергии. Люди по ту сторону экранов не отстают, они физически ощущают принадлежность к чему-то великому. — Мы должны стремиться к тому, чтобы каждый честный волшебник разделил наши взгляды, но только самые достойные из них станут под наши знамена! Зал скандирует: «Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд!» — Когда-то враги мешали нам и преследовали нас, время от времени им удавалось выхватить из наших рядов наименее стойких последователей, кстати в наших же интересах. Сегодня мы должны сами внимательно следить за собой и удалять эти нежелательные элементы из своих структур. Аплодисменты вновь прерывают уже давно привычного к этому мага. — Они нам не нужны! — громко завершает он. — Мы хотим, мы мечтаем о том, чтобы это государство, этот Рейх! Простоял тысячи лет! Мы счастливы от осознания того, что будущее всецело принадлежит нам! Поэтому, когда старейшие из нас уйдут, окрепнувшая молодежь продолжит наше дело и останется верной ему до своего последнего часа! — он прерывается, готовясь встретить очередной ажиотаж зала. — Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд! — не подводят они его, начав скандировать. — Только тогда, когда мы всецело посвятим себя делу всеобщего блага, мы станем высочайшим воплощением идеи превосходства магии и нашего образа жизни. Именно тогда наша сила превратится в вечную и нерушимую опору Рейха и всего немецкого народа. Когда наша доблестная и непобедимая армия, навечно преданная народу, гордо несущая наши знамена, живущая теми же идеями, станет равной ордену и политическому руководству, тогда обе структуры в равной степени займутся воспитанием нового немецкого общества! Обретя доселе неведомые силы, они понесут на своих плечах наше государство, великий Германский Рейх! Мужчина на экране гордо устремляет взор вверх, а зал оглушает: «Да здравствует Германия! Да здравствует Гриндевальд!» — В этот час, — продолжает он, — десятки тысяч наших товарищей по ордену покидают город. Это только начало! Мы построим свой новый порядок! Наша идеология покажет врагам их близорукость! Маги Германии возьмут полный контроль над страной! Правительство простецов уже подчинено и готово исполнять любые указы! И мы рады дать их, дать мир и спокойствие нашей земле! Подарить ей радость обновления и вдохновения! Идея движения живет в нашем народе, вместе с движением он является символом вечности. Ради всеобщего блага! Да здравствует магия и да здравствует Германия! — Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд!