Жизнь и становление господина мага. Книга I - Детство

25 января 1937 года — 6 марта 1937 года В зале было полно народу, чего я даже не ожидал. Впрочем — мысленно пожимаю я плечами — развлечений у школьников было немного, так что я их вполне понимаю. Да и время сейчас такое, особенно у волшебников, что театральные постановки — вполне себе реальная замена телевидению и кинотеатрам. К сожалению, первые ряды отхватить не удалось, но и на самую галёрку тоже не попал, умудрившись занять вполне приличные места, прямо посередине. Рядом сидели Том, Алан, Мартин и Итан, остальные парни из нашей компании вежливо отказались. Жалкие любители квиддича! Собрались лишь ценители, что мне, признаться, импонировало. Реддл всегда стремился к театральности, что было заметно даже в каноне. Нотт и Лестрейндж — истинные, хех, аристократы! А Итан, как по мне, уже имеет опыт нахождения в таких местах, что, в принципе, и неудивительно. Он ощущается здесь будто на своём месте. А вот преподавателей было гораздо больше, чем приходит на квиддич. Наверное, как бы не половина. Это внушает оптимизм! Перед выступлением удалось встретиться с Валери, которой пожелал удачи и выразил свою искреннюю радость от предстоящего её лицезрения на сцене. — Аха-ха! Вольф, — прикрыла она рот рукой, — ты удивителен, тебе уже это говорили? Если нет, буду первой. Здорово умудряешься снять волнения и тревоги, — слизеринка улыбается, — на самом деле это моё первое выступление, и, конечно же, присутствует некоторое волнение. — Едва уловимо проводит рукой по волосам. — Спасибо за поддержку. Это многое для меня значит. А мне нужно твоё положительное отношение. Именно такие мелочи зачастую играют ключевую роль. Мне несложно, а девочке приятно. Через пару лет общения, совместного времяпрепровождения и всякой всячины я получаю железобетонную поддержку по всем направлениям от сильной, родовитой и богатой волшебницы. Стоит оно того? Безусловно. Пьеса была написана каким-то магом и ранее мне неизвестна. Была посвящена любви (вот так поворот!..) между чистокровным аристократом и бедной полукровкой, где-то между тринадцатым и пятнадцатым веком, судя по декорациям и показанным маглам. Впрочем, не удивлюсь, если некоторые волшебники так себе и современных простецов представляют. На сцене активно применяли магию и артефакты. Было много красочных эффектов, крутящихся платформ, оживлённых колдовством доспехов и сцен сражений. Сама по себе история была простой, как две копейки, но её реализация была хороша. Валери играла младшую сестру главной героини, той самой полукровки. К сожалению, у моей подруги было мало сцен — всего три. В середине спектакля её похитил главный злодей — злобный французский богач — с целой армией наёмников. Разумеется, его одолели и спасли заложницу. Ура! Семья парня-аристократа тоже была против такого брака, но он вместе с возлюбленной в ходе спектакля постепенно убеждает их, что она — лучший вариант. Ближе к финалу девушка сдаётся и решает уйти от влюблённого в неё аристократа, чтобы «не ломать ему жизнь», но это не останавливает юношу, который находит её «по чувству магии» и наконец предлагает стать своей женой. И вот чувства побеждают, все радуются жизни и уезжают в закат на единорогах. Хэппи энд! Забавно, наивно и мило — вот что можно было сказать. Для школьной постановки — вполне прилично. Не стану говорить, что мне абсолютно не понравилось, что это не то, ради чего я буду отрываться от действительно важных дел. Но так… раз в год можно и заглянуть. Всяко интереснее, чем три часа кряду мёрзнуть на холоде, наблюдая за полётами и ловлей мячей. В конце, когда все актёры вышли на сцену, подарил Валери цветы, обнял и поздравил с дебютом. Она растроганно смахнула слезу, эмоционально заявив, что я «лучший», а потом сбежала за кулисы. Женщины… Зато это показало, что несмотря на всю браваду, она достаточно серьёзно отнеслась к происходящему. Это радует. Ответственность начинается с малого. Я же, после того как отдохнул и расслабил мозг, привычно зарылся в библиотеку. В этот раз — публичную, хогвартскую. И интересовали меня совы и их магия. Наконец-то дошли руки! Почему «наконец-то»? Так всё время было посвящено нашему ученичеству! Дамблдор на занятиях начал давать не только теорию, но и практику. В первую очередь — по Трансфигурации и Чарам. Мы, что называется, «учились быть волшебниками». Он давал нам достаточно серьёзные задания, типа того, чтобы устроить битву трансфигурированных каменных солдат, одновременно чарами ремонтируя вышедших из строя. Или построить копию Хогвартса в миниатюре, тщательно трансфигурируя каждый камешек и следя за деталями. Одновременно с этим, словно иголкой, тыкал в нашу окклюментную защиту, вынуждая раз за разом отвлекаться и морщиться. Действовал профессор достаточно жёстко. — Вы абсолютно состоявшиеся личности, — говорил он, пуская блики своими очками, — так что я уверен в ваших навыках. Дерзайте! И мы дерзали. К слову, его программа обучения отлично работала, заставляя расти сразу во множестве направлений. На последнем занятии Дамблдор в дополнение ко всему ещё и зачитывал новую лекцию, сообщив, что наш ментальный уровень должен позволять работать по всем этим направлениям одновременно. И это… получалось, хоть и с большим скрипом. Одновременно проводить трансфигурацию, анимацию чарами, отражение ментальных атак более сильного менталиста — и ещё запоминать новый материал! Мой навык распараллеливания сознания рос как на дрожжах. Но вместе с этим с удивлением отмечаю, как легко и просто становится заниматься «обычными» делами. А любая практика, даже по изучению новых, ранее кажущихся мне сложными чар, идёт влёт. Работает, мать вашу! Это работает! — На следующей неделе, в четверг, поедем в Министерство, — радостно сказал профессор в конце занятия, — я доволен вашим ростом. Наверняка сами ощущаете, как становитесь сильнее? Мы важно кивнули. Потому что были вымотаны, счастливы и без памяти. Вечером, когда воспоминания встали на свои места и довольная успешно проделанной работой Макфи покинула наш «тренировочный зал», я задумался над тем, во что превратилась моя память. Выбеленные сухие факты. Серые куски картинок — чёткие, точные и понятные. Без грамма эмоцией и каких-либо чувств. Словно у машины, компьютера, что обрабатывает программный код. Я вспоминаю, как гладил волосы Иви, но с трудом понимаю, что в тот момент могло меня увлечь? Вспоминаю, как в гневе бил оскорбивших меня мальчишек в приюте — и не до конца осознаю, почему действовал так ограниченно? Разве что… факт причинения боли должен был быть реализован… они совершили нападение на меня, значит, должны быть наказаны? Да, это верно. А через боль — потому что это наиболее действенный метод, люди хорошо учатся, когда чувствуют боль. Принято, воспоминание утверждено, поправка понятна. Встряхиваю головой. Эта серость стала чувствоваться и в реальной жизни. Я стал более холоден и логичен в поступках. Пожалуй… это хорошо? Том также проходит через это. Мы уже несколько раз обсуждали варианты, но не пришли к однозначному решению по дальнейшим шагам. А чуть позже в дело вступила машинная логика, дав понять, что ситуация идёт в верном направлении. Менять её нет нужды. Теперь приходится чуть больше притворяться, но это невеликая проблема. Алгоритм поведения надёжно сохранён в отдельном блоке памяти личного кабинета и по щелчку встаёт на мою личность, начиная проводить эмуляцию прежних, не слишком эффективных действий. Это отлично работает. Реддл тут же принял подобное на вооружение, создав свой аналог. Интересно, когда мы прекратим «прятать» чувства, эмоции вернутся? Со временем я узнаю это. Впрочем, это всё гормоны, от которых я избавлюсь при первой же возможности, перестроив свой организм в идеал. Проект этой самой «перестройки» понемногу собирается мной во внутреннем мире, но до реализации ещё крайне далеко. Да и перед этим необходимо будет провести ряд экспериментов, подтверждающих мои выкладки. Но хотя бы с этим я определился. Летом, после разбора с рутиной и подчинением либо попыткой подчинения «Бритв», мне нужны будут люди. Слишком много проектов находятся на стадии ожидания из-за того, что у меня нет подопытных. Книги не дают полной информации, нужна практика! Так вот, совы… В библиотеке по ним информации было прилично, и вскоре я получил ответы на все свои вопросы. У сов действительно была своя магия. На самом деле это так называемый вид «магических почтальонов». Эти птицы владеют способностями, позволяющими им пролетать огромные расстояния за крайне малый период времени, используя что-то типа «обрезанных» порталов. Потом птицы были доработаны химерологами древности, что скрестили их с совами и рядом других летающих существ, получив сильных, выносливых и умных посланников. Их способности позволяют находить свою цель, разум — понимать, что нужно этой «цели», а магия — проникнуть в помещение. Они как домовые эльфы — их сила работает на своей собственной «волне», что не блокируется стандартными способами. Поэтому разработаны специальные чары, защищающие от эльфов и сов. А ещё я нашёл упоминания, что на них спокойно действует чужое волшебство. С некоторыми исключениями, но всё же. Это развязывает мне руки в желании подчинить чужого почтальона. Нужно попробовать на чьей-нибудь… — Это было интересно. — Шаблон поведения требовал иногда произносить фразы вслух. Текущий момент был подходящим, хоть чувство Жизни и сообщало, что поблизости никого нет. Но это не повод. Его можно обмануть либо вести наблюдение магическими приёмами. А чутьё на магию в такой мешанине волшебства обмануть не сложно. Закончив с библиотекой, вернулся на факультет, заняв привычное место. Сидя в гостиной, я продолжал играть свою роль, общаясь с людьми и одновременно читая книгу. — Завтра приедет комиссия, — поведал Нотт. Это я тоже знаю — шпионы стабильно доносят до меня абсолютно всё, что произносится вслух в пределах нашего факультета и спален первого курса. — И чего им надо? — вздохнул Лестрейндж, зная, что его лорд-отец также в неё входит. А Мартин, который не так давно завалил тест по Истории Магии, получив жирное «О», теперь отчётливо понимал, что вряд ли сумеет скрыть эту информацию. — Пересдать не выйдет? — озвучиваю я свои мысли. Он моментально понимает, что я хочу сказать. — Нет, — морщится мальчик, — Бинс отказал. Ожидаемо — будущий призрак почти никого не допускает до пересдач. Месть, что ли, такая, за то, что его не воспринимают всерьёз и спят на занятиях? Кто знает… Следующим утром, на разминке, удалось достаточно легко зацепить Реддла на дуэли. А потом ещё раз и ещё… — Тц, — кривится он, — твои навыки серьёзно выросли. — Друг с другом мы тоже носим «маски», открываясь лишь в ментальном мире. Который претерпел серьёзные изменения. Мало того, что защита стала банально сильнее, так Дамблдор ещё и раскрыл немало секретов, а также «тонких мест» наших барьеров. Это в первый раз он действовал грубой силой, чтобы лично просмотреть все ловушки нашего сознания, а потом начал работать тонко и использовать хитрости, позволяющие иной раз с ходу добраться до ядра личности, в обход всей стражи. Разумеется, это не проходит бесследно. Мы получаем ценный опыт, а защита начинает приобретать дополнительную специфику, подстраиваясь не только под наши пожелания, но и под обязательный набор контрмер. — Я перекидывал тебе свою память. — Пожимаю плечами: ведь всё так и было. Каждый мой «бой» с Валери был изучен, отфильтрован от лишнего и отправлен Тому на ознакомление. — Знаю, — восстанавливает парень привычное выражение лица, — но ты прогрессируешь не только в освоении новых тактик, подходов и приёмов, но также и в реакции, навыках и банальной физической подготовке. Я отстаю, и мне это не нравится. — Хм, — почёсываю подбородок, — я могу поговорить с Валери на тему привлечения новых людей, чтобы пригласить тебя в наши дуэли. Но лучше бы тебе подобрать пару, дабы была возможность меняться соперниками и не оставлять «третьего» без дела на время, пока двое тренируются. — Согласен, — Том загрузился, — только кого? — Антонин? — он хотя бы знаком с боёвкой, хоть и ограниченно. — Он то ещё трепло, — бросает Реддл, нахмурив брови, — ладно, я обдумаю, кого можно привлечь, а потом сообщу тебе. — Дело твоё, — обвожу комнату взглядом, подмечая цели для восстановления, — почему бы просто не взять любого из компании? — Возьму одного — остальные обидятся, — кривится Том, — они как малые дети… хотя и есть дети. Борются за моё внимание, не в силах понять, что мне одинаково плевать на них всех. — А если выбрать самого влиятельного, чтобы остальные не могли этому возразить? — задумчиво качаю головой, — или нет, даже двоих, чтобы они хотя бы количеством попробовали что-то тебе противопоставить? А я или Валери будем отрабатывать на них командную работу или ставить себе ограничения… — Это уже интереснее. — Он опирается на стену, скрестив руки на груди. — Тогда это однозначно Нотт и Лестрейндж как самые влиятельные и способные. Остальные, не считая Долохова, будут послабее. — Не знаю, правда, как отнесётся Кауфилд к предложению увеличить нашу компанию более чем в два раза. — Улыбаюсь ему. Поговорить с девочкой удалось после урока ЗоТИ, где профессор Вилкост давала нам очередные примитивные чары. До ученичества у Дамблдора я несколько раз так и эдак пытался намекнуть и даже прямо сказать ей о том, что уже перерос этот уровень. Ха! Максимум, чего смог добиться, — это расширенный список литературы, которая после поверхностного ознакомления была отправлена обратно на библиотечные полки: полная туфта, где автор больше времени уделяет своим размышлениям о магии да бездоказательным теориям, чем реально нужным вещам. Одним словом — практически бесполезная чушь. Жаль, что профессор не пошла навстречу, но теперь особой нужды в этом нет. — Валери, — спокойно подхожу к ней и целой стайке девочек, вышедших из аудитории, — будет минутка? — Привет, — мимолётная улыбка касается её лица, — конечно, Вольф, для тебя даже две. Высокомерное выражение сменяется на заинтересованное и более открытое. Да, несмотря на то, что мы прошли этап «рабочих» отношений и уже практически можем называться как минимум близкими приятелями, «Снежинка» не спешит это показывать. Остальные слизеринки не стали уходить, скучковавшись за спиной «вожака». Что удивительно, в «свите» я заметил Райли и Блаунт. Интересно… Брэйтон их окончательно допекла или они «сблизились» на попытках совместного противостояния? К сожалению, шпионы не могли дать конкретный ответ. Где бы они это ни оговаривали, но подобное произошло не в гостиной и не в спальнях. Возможно в помещении кружков, где девчонки проводят как бы не половину дня. Лично я не могу понять такой интерес. Да, там собираются единомышленники, но кружок — это всего лишь время проведения досуга, причём для многих даже не добровольное… Впрочем, не об этом речь. — Я бы хотел узнать твоё мнение о том, чтобы пригласить к нашим занятиям мистера Реддла, — едва заметно улыбаюсь, самыми уголками губ. —Его уровень не уступал моему до начала наших занятий. Теперь он чувствует, что сдал. Я думаю, что и тебе, и ему будет полезно получить новый опыт схваток. — Это… — она приложила пальчик к губам, — может быть интересно. Пожалуй, я не против попробовать. А уже после первого-второго занятия — сказать наверняка. — Мудра не по годам, — позволяю себе небольшую вольность, на что получаю слабый смешок. — Тогда думаю, чтобы третий член нашей компании не скучал, пока двое будут заниматься, позову кого-нибудь чисто для его разминки… — Нет нужды, — склоняет слизеринка голову набок, — если ты не заметил, то у нас появился небольшой «фан-клуб» из ребят, что заинтересованы именно дуэльной и боевой составляющей. Там даже есть пара членов Дуэльного клуба. Я уверена, они не будут против помочь. Тем более, как я понимаю, ты тоже планируешь сменить «Журналистику» на «Дуэлинг» в будущем? — У меня есть план, — усмехаюсь на это заявление, — который предусматривает как смену клуба, так и пребывание в своём текущем. Конкретику скажу позже, ближе к третьему курсу. — На всё-то у тебя планы, — девочка деланно хлопает глазками, — может, и на меня есть? — На тебя самый особенный, — немного наклоняюсь и шепчу в ушко: — тебе понравится. — Аха-ха! Ловлю на слове! — Она эффектно разворачивается и возвращается к стайке шушукающихся девчонок, что заинтересованно косились то на меня, то на неё. С дополнением к «плану» Том согласился, сказав, что так даже интереснее, ведь что Лестрейндж, что Нотт, что остальные наши одноклассники не представляют для него интереса, даже выступи они толпой. — Что один, что десять — какая разница, если половина не попадёт в меня даже с десяти метров, а остальные просто не пробьют щит? — со смешком ответил на это он. И парень был чертовски прав. На уровне наших одноклассников соперничество просто не рассматривалось. Нечего было рассматривать. Словно ставить танк против телеги. Так что мы с воодушевлением ждали следующей дуэльной практики. А через три дня, морозным зимним утром, когда снег особо сильно сыпал на улице и половина Гриффиндора уже с утра громко делились планом поиграть в снежки после занятий, нагрянула комиссия. Причём гораздо позже того дня, о котором ходили слухи. Хех, это был «цвет» всего Британского сообщества магов: Блэк, Малфой, Нотт, Лестрейндж, Кауфилд, Диспенсер, Поттер, Лонгботтом, Гринграсс и Макмилан. Ровно десять человек — текущий попечительский совет школы. Это были совершенно не похожие друг на друга люди! Толстые и тонкие, высокие и сутулые, с тростью и без. Но всех их объединяло чувство собственной важности и некая аура величия. Не думаю, что все эти волшебники так уж сильны с точки зрения именно магии, но вот влияния у них хватит на многое. Покрутив эту мысль в голове, я заинтересовался, есть ли среди них «Мастера» или хотя бы «Эксперты». — Алан, друг мой, — обращаюсь к своему соседу, сидящему в Большом зале на завтраке, — мне стало интересно… — Только не говори, что ты не знаешь, кто эти люди, — у него аж сосиска с вилки упала, — это же самые знатные лорды всей Англии… На это я лишь хмыкаю. — К счастью, — ядовито начинаю отвечать, — в последнее время я стал немного лучше разбираться в магическом мире, спасибо, что уточнил. Меня интересуют их навыки. Есть ли среди этих уважаемых господ магически одарённые представители? «Мастера» или «Эксперты»? — Я заметил, — улыбается парень, — что ты стал «лучше» разбираться в нашем мире. Честно сказать, меня интересует откуда? Не замечал, чтобы ты заводил себе информаторов… — А ты, значит, наводил справки? — парирую в ответ. — Ладно-ладно, — замахал руками тот, — а среди этих лордов «Мастера» есть, хоть и немного. А вот по навыкам, дай-ка вспомнить… — перевёл Нотт тему, — Лонгботтом — Эксперт Травологии и Адепт Чар, Поттер — Эксперт Артефакторики, Адепт Рун и Чар, Блэк — Эксперт магии Крови и Чар, Лестрейндж — Мастер ЗоТИ, но по факту скорее просто Тёмных искусств… Неожиданно, но эти аристократы действительно оправдывали своё положение. Хотя это даже логично — ведь с самого детства обучаются всему необходимому. Странно, что по канону поздняя аристократия настолько сильно выродилась. А ведь всего-то лет пятьдесят пройдёт. Для мага — не особо серьёзный срок. Конечно, «Мастеров» среди них была всего парочка, но, как я понял, эти лорды занимались скорее контролем, чем чистой практикой. А так в роду почти у каждого есть свои выдающиеся представители. Комиссия разбрелась по школе, беседуя с преподавателями, директором и посещая занятия. Повышенное внимание уделили Зельеварению, Алхимии и Артефакторике как предметам, больше всего требующим дорогостоящих ингредиентов. Я ждал, что ко мне или Тому кто-нибудь подойдёт. Почему-то был уверен, что это случится. Так и произошло: после урока Травологии, где мы, как назло, удобряли навозом кучу разной полумагической травы. Честно скажу, один из моих самых нелюбимых на данный момент уроков! Хоть у меня это и замечательно получается и меня усиленно нахваливает профессор Бири, но с растениями я предпочитаю работать напрямую, а никак не через удобрения! Как всегда, покинув теплицы, кинул на себя беспалочковое очищение, приведя тело и одежду в подобающий вид. На этом этапе обычно откалываюсь от класса, так как не хочу вновь ощущать «благоухания», просто пропуская их вперёд. Так случилось и в этот раз. А стоило в одиночку войти в замок, как меня «подловил» один из представителей комиссии. — Мистер Вейбер, я полагаю? — подошёл ко мне статный и подтянутый мужчина со светлыми волосами. — Вы правы, мистер Кауфилд. — Уж отца-то своей подруги я узнал. Были в девочке некоторые его черты, особенно глаза. — Успели навести справки? Похвально. — Доброжелательный тон не был поводом, чтобы расслабляться, разум был разогнан на максимум. Его руки были пусты и ничем не заняты. В отличие от многих других, он не носил трость. — Я могу быть вам чем-то полезен? Краем глаза замечаю, что остался абсолютно один, ребята — что с моего потока, что с других — успели разойтись. Чувство жизни показывает, что лишь за углом осталось несколько человек, что очевидно стали свидетелями этой сцены и хотят дождаться меня. Как приятно-то! — Конечно, — степенно кивает мужчина, — не освежишь ли мне память о школе? Не был тут, наверное, лет тридцать. Какая банальная отмазка. Даже если он не изучал менталистику, в чём я сомневаюсь, разве у мага такого уровня может быть слабая память? А своих «Экспертов» он как тогда получал? Это ведь не просто выучить пару формул — это долгий, в чём-то и для кого-то нудный и тяжёлый процесс. — Разумеется, — лёгкий кивок, — давайте пройдём сюда, — киваю я на лестницы, ведущие на верх, — первый этаж, уверен, вы отлично запомнили, тут сразу идёт Большой Зал и административные кабинеты, которые, вероятнее всего, вы знаете даже лучше меня. Я изображал гида, рассказывая самую разную информацию, что успел собрать в школе. Это был своеобразный экзамен на профпригодность. Вот только не знаю, какую именно. То ли мужчина просто хочет узнать, с кем его дочь проводит кучу времени, то ли имеет на меня какие-то свои планы… — Ты удивительно информирован, — прерывает он меня, когда мы дошли до третьего этажа, — а также очень увлекательно рассказываешь. Я не дал бы тебе одиннадцать лет. Не дал бы даже двадцати… Но вижу, что в это время дети растут гораздо быстрее, чем в моё. — Кауфилд усмехается, а я жду продолжения. — Признаться, — остановился он около лестницы, посмотрев вниз, где бегали маленькие фигурки студентов, — я думал, что Валери преувеличивает, когда рассказывает про тебя. Знаешь, — он хмыкает, — хотя откуда тебе знать?.. Разве что в будущем поймёшь, что такое детская влюблённость и отношение полов. Я ожидал, что моя дочь переоценивает тебя. Но сейчас я вижу, что это не так. Ты умён и осторожен. А ещё владеешь беспалочковой магией, что даже у «Мастеров» считается высоким уровнем. Скажи, кем ты видишь себя в будущем? В будущем? Я вижу, как ты стоишь передо мной на коленях, умоляя оставить жизнь хотя бы нескольким представителям твоего рода. Я вижу, как твои потомки становятся частью моей армии. Я вижу, что несмотря ни на что превращаю тебя в свою химеру, так как ты опасен, Николас Кауфилд. Я не могу быть уверен в твоей честности по отношению ко мне. Не могу быть уверен, что не получу удар в спину. Если ты доживёшь до этого момента, то проклянёшь сегодняшний день. Аха-ха-ха, как и многие другие люди! — Я стремлюсь к знаниям, — слова легко и непринуждённо срываются с языка, — хотел бы продолжить и дальше изучать магию. А себя я вижу в роли целителя, либо, в крайнем случае, невыразимца Отдела Тайн. — Чёткий и показательный ответ, — серьёзно кивает мужчина, — взрослый, вдумчивый и несущий понимание. Ты порадовал меня, юный Вольфганг, — о, уже по имени, — поэтому я решил. Предлагаю тебе покровительство рода Кауфилд, — принял волшебник наиболее пафосный вид, — финансовую поддержку в твоих начинаниях и защиту, если она когда-либо понадобится. Прежде чем я успел что-либо ответить, внезапно из-за угла появляется сам Альбус Дамблдор. Ты там подслушивал, что ли?! Вот ни за что не поверю, что это случайность! Кажется, Николас посчитал так же, ведь его лицо приобрело задумчивое выражение, а пальцы правой руки покрутили небольшое тёмное кольцо на указательном пальце левой. Артефакт? Наверняка. — Совершенно случайно оказался свидетелем вашего разговора, — с доброй улыбкой начал будущий «Великий Светлый», — вы уж простите за это, но в будущем нужно серьёзнее относиться к приватности… — Всенепременно, — негромко проговаривает лорд. — …я хотел бы сообщить, что сей уважаемый студент, мистер Вейбер, на данный момент является моим личным учеником. Как и его одноклассник, мистер Реддл. Боюсь, что они не смогут принять ваше предложение до конца обучения, — усмехается он в бороду, — но, уверен, будут готовы рассмотреть его после. — Вот как, — просто ответил на это Николас, — быть посему, — развернувшись, мужчина неспешно пошёл вниз. Я бросил взгляд на Дамблдора, который заговорщицки мне подмигнул, отправившись дальше. И что это, Мордред их всех дери, было? Не то чтобы я хотел получить чьё-либо покровительство, но… а, ладно — ничего не потерял, и это главное. На этом для меня и закончилось столь «важное» событие, как посещение попечителями школы. Так, в рутине разных мелких событий, время неспешно шло вперёд, погружая нас в мир магии всё больше и больше. Реддл накопил баллов на Шайсу, отчего гордо ходил целую неделю. Я едва уговорил его подождать до следующего курса. Каких трудов это стоило… но ладно, об этом позднее как-нибудь… Я тоже не сидел с баллами просто так, а понемногу тратил их на дополнительные уроки, в основном Чары и ЗоТИ, так как Трансфигурацию и без этого получал в усиленном режиме. Том присоединился к моим с Валери занятиям, где показал себя с положительной стороны. Когда надо, он умеет быть галантным, милым и обаятельным. Получилось привлечь в помощь сразу нескольких ребят со стороны, которые с радостью «делились опытом» с нами. Уговорил Слизнорта помочь с варкой зелий для личной аптечки. Там требовалась не простая работа с котлом, а сложная, многоступенчатая варка, к которой я не планировал приступать в ближайшие пару лет. Но с помощью декана и с третьей попытки у меня получилось. Фух, в ближайшее время точно повторять не буду, вымотался, будто весь день вкалывал на шахте. Зато Слизнорт был воодушевлён, начав сетовать, что он принципиально не берёт в свой «Клуб Слизней» студентов младше третьего курса. Хм, а по канону брал? Кажется, про это вообще ничего сказано не было. Ну ладно — не берёт так не берёт, потом присоединюсь, скорее всего. В совятне приметил небольшую птичку, принадлежащую гриффиндорскому увальню — маглорождённому Джеффри Гриру. Он стабильно отправлял её домой, два раза в месяц. В её разум и попробовал внедрить закладки. Сделать это оказалось неожиданно непросто. Неизвестный химеролог древности хорошо постарался: разум сов был жёстко ограничен и загнан в строгие рамки. Мои закладки буквально разбивались о них. Ладно, с первого раза не вышло, я человек понятливый, и отступлю. Сделаю хитрее — куплю ещё одну сову летом, а потом уже и буду тренироваться ломать её мозги. Там уже неважно, погибнет ли она, сойдёт с ума либо что-то ещё. А здесь, в школе, сова — частная собственность. Это как испортить чей-то учебник. В лучшем случае — придётся покупать новый. Оставив птицу в покое, покинул совятню, загруженный новыми вопросами и проблемами. Да, стать «главным шпионом всея Британии» будет не так просто, но я не сдамся, хе-хе. Возвращаясь в гостиную факультета, решил немного пройтись, так что, вместо того, чтобы пойти через тайный проход, что напрямую позволил бы выйти на первом этаже, пошёл к летающим лестницам. Оказалось, что там я был не один. Впрочем, обо всём по порядку. Дожидаясь, пока нужная для меня платформа соизволит переместиться, я осматривал замок, картины и одновременно обдумывал перспективы работы с совами. Мысли сами собой роились в голове, беспрерывно подкидывая всё новые и новые идеи как сломать блок и подчинить магического почтальона. Находясь наверху, я отлично видел «бездонную» пропасть, по которой летали лестницы. И, конечно же, сравнительно невысокие ограждения. Интересно, много ли людей убилось на этом «аттракционе»? Сразу вспоминается та группка гриффиндорцев и пуффендуйцев, которых я «спас». Рассматривая провал, где, освещённые факелами, периодически мелькали платформы, перемещающиеся на нижних этажах, я заметил фигурку, которая сидела на ступеньке одной из таких. Видно было плохо, так как, судя по всему, лестница находилась на третьем этаже, а я был на седьмом. А этажи тут — это не наши два с половиной метра панельной девятиэтажки. Тут между каждым этажом было не меньше десяти метров, навскидку. Да к тому же мне сильно не хватало света. Подошла моя лестница, но я проигнорировал её, силясь различить фигуру внизу. Опять столкнулся с нехваткой знаний! Владей я любимым заклинанием фанатов квиддича — «дальнозоркостью», то этого бы сейчас избежал. Хах, никогда бы не подумал, что понадобится такая информация… ладно, делаю пометку в памяти на скорейшее изучение. Вот летящая лестница с неизвестным учеником опять мелькнула перед моим взором. Да, определенно там кто-то сидит. Проверить? Почему нет? Что ещё мне сейчас делать? Во всяком случае, это обещает быть интересным. Мысленно усмехаюсь: а не такой уж и жёсткий блок у меня на эмоции! Просачиваются, падлюки, помаленьку… Мысленный взор на часы во внутреннем мире показал, что сейчас половина девятого вечера. Ужин будет идти до десяти, сейчас они поздние. Хотя… я ведь и не планировал туда идти, хотел сразу отправиться в гостиную, напрямую. А сейчас вот подумал о еде, и захотелось чего-то перехватить. Ладно, должен успеть, даже если это пустышка и какой-то ученик просто выбрал оригинальное место для отдыха. Ведомый интересом и желанием немного отвлечься от темы сов, я поворачиваю обратно, открывая через «фальшивую дверь» проход на этаж ниже. На самом деле эта дверь лишь притворялась фальшивой. Незнающие люди просто откроют её и увидят стену, а вот если перед её открытием отстучать секретный ритм, то за ней появится коридор, ведущий вниз. На шестом этаже прохожу через картинную галерею, где говорю пароль, глядя на один из портретов посередине, изображающий худосочного усатого графа. Тот вяло кивнул, подтвердив его, и ткнул своей шпагой в соседний, нарисованный рядом замок, куда шпага проникла вместо ключа. Когда неизвестный граф повернул её, то картина открылась, словно Полная Дама в гостиной Гриффиндора. В открытом проходе была самая обычная винтовая лестница, по которой я и пошёл пешком. К сожалению, вела она только до третьего этажа. Интересно, это нужный мне этаж или я всё-таки ошибся в расчётах? Если ошибся, то спускаться до второго отсюда будет чертовски неудобно… Оказавшись на третьем этаже, я снова отправился в сторону лестниц. Как же хорошо, что успел неплохо изучить Хогвартс! Ну, не лично я, а Реддл, но мы с ним регулярно меняемся памятью по разным знаниям — что книг, что территории, или о каких-либо интересных разговорах, например с преподавателями или другими учениками. Сам я, вживую, в основном провожу время среди книг и тренировок. Все мои прогулки — вынужденные. Как тогда, когда ходил в сторону Запретного леса проводить ритуал или искать Хаффарда. Подойдя к лестнице, я понял, что рассчитал верно. Сейчас платформа с маленькой, определенно девчачьей фигуркой висела в воздухе, посередине, медленно двигаясь в направлении четвертого этажа. Что же, подождем. Когда лестница дошла до верха и застыла, фигурка на ней наконец заметила меня, начав размахивать руками. Кажется, она что-то кричала, но расстояние и шум от движения платформ не позволял расслышать слова. Тем не менее жестом показал, что вижу её, дожидаясь возвращения лестницы. За это время пропустил две другие. Видимо, неизвестная переживала, что я зайду на какую-нибудь из платформ, после чего брошу её тут одну. Наконец делаю шаг на нужную лестницу, осматривая свою «девушку в беде». Это была гриффиндорка. Первый курс. Видел её на тех предметах, где наши группы ставили в пару. У девочки были красивые угольно-черные волосы, карие глаза и симпатичное личико. Она была худенькой и производила впечатление некоей утонченности. Сумка её валялась рядом, а нога девочки прочно застряла в исчезающей ступеньке. Она явно пыталась справиться сама, но в одиночку достаточно сложно вырваться из подобной ловушки. Разве что обладая недюжинной силой либо зная контрзаклинание. Из-за сильного сжатия место вокруг уже успело посинеть. Камень крепко сдавил её ногу, порвав мантию и добравшись до плоти. Крови, на первый взгляд, не было, но и самого захвата достаточно, чтобы понять — будь ситуация в мире маглов, девочка после такого вполне могла потерять стопу. — Привет, помоги мне! — она суматошно замахала руками, — нога застряла в мордредовой лестнице! Уже часа два тут торчу, и никого, — гриффиндорка злобно скалится, — хорошо хоть нога онемела быстро и боли не чувствуется, а то, — противореча своим словам, утёрла рукавом глаза, — было бы ещё хуже, — договорила, скомкав фразу. — Привет, конечно. — Подхожу ближе, вытаскивая палочку. — Ты знаешь контрзаклинание? — девочка с некоторой опаской покосилась на палочку, — может, лучше позвать кого-то из старшекурсников? Невербально колдую довольно простенькие чары отмены, после чего лестница лениво выплевывает захваченную ногу, не забыв сожрать туфлю. — А-а! — От резкого освобождения она не удержалась на ногах, начав заваливаться за перила. Но от меня так легко не сбежать, так что ловлю «беглянку» телекинезом, удерживая на краю вновь пришедшей в движение лестницы. — Поймал. — Осторожно, без резких движений, затаскиваю её магией обратно. — Ну всё, всё. — Глаза гриффиндорки наполнились слезами, так что пришлось крепко обнять её, поглаживая по голове. Как я знаю из педагогической литературы, для успокоения ребёнка очень важен физический контакт. И почему в этот момент мне вспомнились аналогичные ситуации с Макфи?.. Это у всех девчонок так? Или только гриффиндорок? Эксперимент бы провести… — Вот и всё. Ногу я освободил, сейчас провожу тебя в Больничное крыло — и конец твоему приключению, — чуть улыбаюсь в конце фразы, — только туфлю жалко. Девочка перестала всхлипывать, доверчиво прижавшись лицом мне в грудь. — Спа-спасибо, — ещё всхлипывая, но уже почти справившись с собой, говорит она. — А туфля… пусть себе подавится, у меня ещё три пары обуви есть, — с ненавистью посмотрела на ступеньку. — Ай! — Гриффиндорка поджала ногу, но от этого лишь потеряла равновесие, вновь опасно закачавшись. Мой взгляд невольно упал на провал под лестницей. Сколько тут падать? Метров пятьдесят? Меньше или больше? Думаю, ей хватит даже тридцати… Пора отсюда уходить. — Думала, уже никто не поможет, время позднее, место малопосещаемое, — начала девочка, облокачиваясь на меня и пытаясь осторожно поставить травмированную ногу на каменный пол, — уже смирилась, что придётся сидеть до самого утра. Даже не знаю, что в таком случае бы с ногой было… — Тебя нашёл бы дежурный преподаватель либо староста, — прервал я её, пытаясь поставить в такое положение, чтобы гриффиндорку не раскачивало, как пьяного матроса во время шторма. — Ноге бы пришёл конец, это однозначно, но целитель Фэрриш бы всё исправил, в этом я даже не сомневаюсь. — Она онемела, а сейчас чувствительность… возвращается, — вновь всхлипнула девочка, когда мне удалось задуманное, — больно. Мысленно вздохнув, продолжил поддержку телекинезом, даже приподняв её в воздух, чтобы не нагружать травмированную конечность. Оглянувшись по сторонам, подхватываю её сумку, после чего, продолжая удерживать магией, выхожу на третьем этаже, куда лестница вновь успела вернуться. Здесь достаточно темно, но вызов пары люмосов решает эту проблему. Трансфигурирую два стула, на один из которых опускаю свою ношу, а на второй сажусь сам, осторожно осматривая травму. Нога юной волшебницы действительно выглядела плохо. На месте зажима уже цвел кроваво-черный синяк, вокруг всё было болезненно-синего цвета, кожа местами была содрана, сочилась густая, тёмно-чёрная кровь. Сама ступня, с которой слетела туфля вместе с носком, была мертвенно бледной. Ожидаемо был перекрыт кровоток, а сейчас кровь начнёт циркулировать, позволяя ощутить все последствия перенесённого испытания… значит, вскоре всё должно стать гораздо хуже, ведь вот-вот начнётся боль. Наполняю место травмы магией Жизни, напитывая повреждение. Я не лечил, а скорее обезболивал. Конечно, могу попробовать поработать и с травмой, но не хочу чрезмерно раскрываться. Ведь её так или иначе вести в Больничное крыло. Хотя бы чтобы удостовериться, что всё исцелено верно. Но раскрывать и этот свой навык пока желанием не горю. И так прогрессирую семимильными шагами. — О, ты целитель? — гриффиндорка успокоенно выдохнула, когда я убрал боль. Даже появилась лёгкая улыбка. — Только учусь, — зеркально улыбаюсь ей в ответ, вновь подхватывая тело телекинезом, — а сейчас пойдем в Больничное крыло. Она удивлённо посмотрела на меня. Теперь, не отвлекаясь на боль и своё положение, девочка смогла заметить, что колдую я без палочки и не произнося заклинания вслух. А в дополнение ещё и удерживаю её рядом с собой, таская следом, будто она стала привидением. — Ты… Вольфганг Вейбер! — воскликнула гриффиндорка, — я вспомнила, тот самый гений, которого постоянно ставят в пример, вместе с этим мальчиком, как там… — задумалась. — А! Реддл! Ты знаешь, что о вас говорят? — она хихикнула, отвернувшись в сторону, — правда, не все хорошо… Последнему такому Наилс морду набил. Ему твоя статья понравилась. — Скоро будет следующая. — Слишком болтлива, раздражает. Но зато отвлеклась от своей травмы. Нужно углубить разговор, чтобы точно больше не вспоминала о ней, дабы спокойно донести до Больничного крыла и сдать тамошним целителям. — Как ты это делаешь? — В вопросе была смесь удивления и интереса. Я же во время разговора не терял время, быстро чеканя шаг. Лестница и тут успела подгадить, ведь привезла нас не прямо обратно, а в тот ещё «медвежий угол», откуда идти было довольно долго. Придется срезать ещё через один проход… — Как делаю статью? — насмешливо спрашиваю её, отлично понимая, что имела в виду девочка другое. — Магию! — воскликнула она, разбудив спящие портреты в этом безлюдном коридоре. Интересно, для кого их тут вообще повесили, если этим тайным проходом пользуются от силы пара учеников в год? — Звенящая пошлость, — прокомментировал наше положение портрет плешивого мужчины в очках, сидящего в кресле и прикрытого пледом. — Ах, значит, магию, — хмыкаю я, не обращая на картины внимания, — видимо, у меня талант к беспалочковому колдовству. Многие преподаватели также этому удивлялись. — Про преподавателей сказал специально, чтобы показать ей, что моя способность — не тайна для учителей. — Впрочем, — продолжаю я, — ты наверняка была этому свидетелем, ведь мы не раз пересекались на занятиях, Мелинда, — поднял я её имя из памяти. — Ой, — она покраснела, что было хорошо заметно на бледном от недавней боли лице, — прости, нужно было представиться официально. Меня зовут Мелинда Хоукинс, первый курс Гриффиндора, очень приятно. По инерции девочка попыталась сделать книксен, но мой телекинез не позволил так разойтись. — Цыц, — прикрикнул на неё, — ты бы ещё сплясала мне тут. Не размахивай конечностями. Как начинающий целитель — крайне не рекомендую. А фамилия знакомая — родовитая чистокровная волшебница. Впрочем, не такая уж и редкость для Гриффиндора. Аристократы далеко не всегда кучкуются на Слизерине, просто тут их большинство. Но и на остальных факультетах хватает чистокровных. Хотя нет, тут требуется небольшое пояснение, так как лучше сразу их разделять. Далеко не все чистокровные являются аристократами. Чистокровным легко может быть маг, например, в пятом поколении. Но это не делает его аристократом. Знатные семьи же — это те, кто получил титул. Сейчас такое уже не столь актуально, и понемногу от подобного отходят. Правда, причина не как у маглов, где всё вытесняет прогресс, а в самом факте откола от маглов и Статуте Секретности. Ведь титулами волшебников-аристократов наделяла Британская корона. А после разделения миров новых титулованных просто не может появиться. Кстати говоря, особой нужды в этом и нет. Титулы в своё время получили наиболее знатные, влиятельные или удачливые. Таких было немало, но постепенно их количество падает. На сцену выходят другие маги, которые хоть и не имеют статуса аристократа, но власть и влияние имеют ничуть не меньшую, если не большую. Это главы гильдий, «Мастера», начальники отделов Министерства и прочие ребята. Да что там говорить — семья магов вполне способна взять кусок земли в магическом мире (бывает, за него даже не платят, так как земли здесь — навалом, а магов сравнительно немного), отстроить дом, защитить чарами, начать свой бизнес, понемногу расширяясь и разрастаясь. Оп-па, пара поколений прошло — появился новый чистокровный род. Похожим образом, кстати говоря, зародились Поттеры. Титула у них не было никогда, но сейчас спокойно зовут себя лордами. Потому что чистокровные в дохрена каком поколении и богатые не в меру. Да и до кучи жадные до власти — типичные же аристократы! Но мы отвлеклись. Сам по себе титул не делает мага богаче или сильнее. Не даёт ему никаких преимуществ, кроме повышения чувства собственной важности. Так вот, Хоукинс всё-таки является не просто чистокровной, но и аристократкой. Правда, её семья особо не лезет в политику. Как и все представители старых родов, они имеют собственный бизнес. Деталей не знаю, вроде бы им принадлежат несколько магазинчиков в Косом переулке и иных местах скопления волшебников. — Очень приятно, мисс Хоукинс, — легкий кивок головой. Обошёлся без смешков, хоть матрица поведения и говорила, что «обычный я» мог бы так поступить. Но не всё же играть шута? Рациональность и логика подсказывают, что можно заполучить в свои сети новую «птичку». Этим нужно воспользоваться. А вот мы заходим в коридор, оканчивающийся тупиком. — Мы, кажется, заблудились, — Мелинда со вздохом смотрит на стену, — давай вернёмся к лестницам, там можно пройти через Зал Наград, хоть это и будет долго. И вообще, я вполне могу идти сама… Не слушая гриффиндорку, хватаю висящую подставку с факелом внутри и поворачиваю против часовой стрелки. Раздается щелчок, после чего часть стены медленно отъезжает в сторону. — Ого, даже и не знала, что тут есть проход, — она с любопытством осмотрела местность, — хотя я здесь раньше вообще не была… Кошусь взглядом на девочку, осторожно левитируя её в узкий проём. Краем разорванной мантии она цепляется за угол, портя ткань ещё сильнее. — Прошу прощения, мисс, недосмотрел, — говорю ей, взмахом руки приводя в порядок её наряд. Дыры на нём пропадают, как и грязь от сидения на ступенях, — а вот отпускать вас сейчас нельзя. Неизвестно, что могло случиться с вашей ногой. Точнее, как раз таки известно — как минимум сильный ушиб, как максимум — перелом. А ещё меня смущает факт того, что у вас не было кровообращения в конечности как минимум эти самые два часа, и если бы я не обезболил ногу, то вы могли бы чувствовать сильную боль. Это, конечно, неточно, но лучше не рисковать. Юная волшебница вздохнула, признавая мою правоту. — Пожалуйста, называй меня по имени, без всяких мисс, — произносит она через пару секунд. — Хорошо, Мелинда. Ты тоже можешь звать меня просто Вольф. — Коридор был грязен, так что в ход пошли мои любимые бытовые чары. — Хорошо, «просто Вольф». — Девочка мило улыбнулась, но мы уже успели выйти из прохода, оказавшись в зоне прямой видимости Больничного крыла. — Почти дошли! Отлично ориентируешься в замке! — Спасибо, — с лёгкой улыбкой отвечаю ей. В Больничном крыле пострадавшей сразу занялась миссис Хэмдон, пока доктор Фэрриш отсутствовал. На гриффиндорку наложили ряд диагностических и сканирующих чар, после чего подробно расспросили нас обоих. Когда медсестра узнала детали, то стала вполголоса ругаться на лестницы, доставая нужные зелья. — С вами всё будет в порядке уже к завтрашнему дню, мисс Хоукинс. Вас очень вовремя успели спасти. Просиди вы там ещё с час, тогда пришлось бы вызывать Джона, а он сейчас с семьёй. Либо везти в Святого Мунго. Девочка ощутимо передёрнулась. — Но Вольф успел вовремя, верно? — Мелинда забавно наклонила голову. — Да, мистер Вейбер очень вас выручил, — с приятной улыбкой согласилась женщина. — Спасибо! — Гриффиндорка вновь вытерла рукавом глаз. Я так и не успел понять: она настолько расчувствовалась или просто убрала налипшую грязь, которая всё же попала на неё в последнем тайном проходе? — А ведь ты ещё успел подхватить меня на лестнице, когда я завалилась за перила… — Хвали меня, хвали. Это увеличит шансы получить благодарность. А в перспективе — ещё одного представителя алознамённого факультета, вставшего на «правильную» сторону! Мою… кхм, ну да ладно, сейчас нужно прервать эту зарождающуюся истерику. Это даст мне ещё «пару баллов» хорошего парня. — Ох, мне даже неловко стало, — улыбнулся, почёсывая затылок. Пришлось придать лицу максимально глупый вид. Тем не менее это сработало, на губах юной гриффиндорки вновь появилась улыбка. — А сейчас нужно будет осмотреть мисс Хоукинс целиком и полностью. На всякий случай. — Медсестра пронзительно на меня посмотрела. Что же, намёки я понимать умею. — Конечно-конечно! Не буду вам мешать, — машу рукой, — пока, Мелинда, ещё встретимся. — Я тебя завтра же найду, слышишь, Вольф?! — успевает выкрикнуть она, когда я уже стоял в дверях. — М-м, это прозвучало как угроза, — ехидно отвечаю ей, уже закрывая дверь, после чего стремительно покидаю Больничное крыло, не дав подавившейся воздухом девочке придумать ответ. Вечером, сидя в гостиной за книгой, поведал эту забавную историю Тому. После того, как он посмеялся над «неудачницей» и всем факультетом Гриффиндора в частности, сказал: — А ведь это неплохая ниточка, Вольф, — Реддл задумчиво крутил в руках палочку, — подумай сам — это чистокровная волшебница, ещё совсем юная, а значит — голову ей не успели забить разной чушью. Отличный агент влияния на факультете-сопернике. К тому же, — он хмыкает, — в будущем она будет иметь какое-никакое влияние среди этой братии — всё же чистокровная аристократка. Такое упускать нельзя, особенно когда само прыгает в руки. — Верно, — благосклонно киваю на это, — если она действительно подойдёт и попытается проявить интерес — а я сделал максимум, чтобы это произошло — то приму её «дружбу». Думаю, что через пару лет мисс Хоукинс вполне хорошо может вписаться в нашу компанию, — задумываюсь, бросая пристальный взгляд на Тома, — ты ведь не планируешь ограничиться лишь Слизерином? — Это было бы крайне недальновидно. — Он складывает ладони домиком, сквозь полуприкрытые глаза рассматривая гостиную. Но всё было в порядке и не требовало реакции. — Жаль… — говорю ему, прикрывая одну из книг, с которыми не расставался, дабы не терять время впустую. В моём кармане последний месяц всегда лежит несколько из них, в уменьшенном виде. — …что не получится просто стать магом-учёным. Сидеть себе, изучать тайны волшебства, ставить эксперименты и погружаться в эту силу всё глубже и дальше… — Хм, — растягивает друг губы в коронной ухмылке, — вот только ты, как и я, прекрасно понимаешь, что с текущей политической обстановкой пойти в учёные не выйдет. Если, конечно, не хочешь стать ручной собачкой Министерства, оказавшись в Отделе Тайн, с ног до головы повязанный клятвами и обетами. Да к тому же там наверняка тебе назначат какой-то определённый проект, а не открытый выбор. Или, — Том показательно задумывается, — стать учёным-одиночкой, что будет творить свои эксперименты где-нибудь в заброшенном лесу, у чёрта на куличках, — ухмылка превращается в оскал, — всегда, конечно, есть шанс выйти на более серьёзный уровень. Международный, например, либо стать как Фламель, имеющий свою территорию и плюющий на остальных. Вот только… Прикрываю глаза. — До такого уровня будет дойти непросто… а с чего-то начинать надо. — Именно, друг мой, — он кладет руку мне на плечо, — так что на первых порах нужно работать над вопросами вербовки сообща, а вот потом, — Реддл делает рукой изящный жест, — потом можешь пойти своей дорогой. Я буду помогать тебе в этом. Я доволен. Хоть Том и услышал, что я собираюсь заняться подвернувшимся вариантом, но всё равно попытался придать мне дополнительной мотивации. Мне! Он начинает действовать именно так, как я и добивался. Кажется, что переосмысление своего поведения и успешное отделение эмоций позволило его разуму пройти нужную закалку. А наши игры с имитацией чувств… иногда они заставляют верить даже друг другу. — Согласен, — киваю ему. Улыбка Реддла становится шире. — Значит, займусь укреплением межфакультетских отношений. Будь я старше, фраза была бы чересчур пошлой, а так — в самый раз. Мелинда сдержала обещание и на следующий день нашла меня в библиотеке. — А ты предсказуем, — тихонько хмыкнула она, подсаживаясь за стол. На самом деле ей повезло, что я не занимался ни делами клуба Журналистики, ни сидением в Выручай-комнате, даже не тренировался с Кауфилд либо самостоятельно. Вдвойне девчонке повезло, что я был один. Ибо тот же Реддл не терпел, когда кто-то отвлекает его от чтения, даже если это нужно для дела. Нет, разумеется, он бы ни словом, ни делом не выказал неудовольствия. Сейчас. — Привет, — кивнул ей, — навела справки? — Да, фамилия Макфи знакома тебе? — Она прищурилась. — Иви моя подруга. Мы из одного приюта. — О, — удивилась Мелинда, — а она про это мне не говорила. Просто сказала, что ты наверняка будешь в библиотеке. И да, привет, — немного смутилась в конце. — Ха-ха, расслабься, я тебя не съем, — подмигиваю, на что гриффиндорка выдохнула. — Я хотела бы поблагодарить тебя. Оказалась в очень глупой ситуации. Так получилось, что на рождественских каникулах вместе с родителями ездила к родственникам в Италию, там есть детская забава прыжков по ступенькам, наподобие игры, — прерывается она, чтобы вдохнуть воздуха от быстрого тарахтения, — и я, когда шла в гостиную, по инерции пропрыгала по лестнице… Отводит взгляд. Эта история должна меня разжалобить? Она вообще в курсе, что и кому сейчас рассказала? Тут «нормальный сирота» сразу бы невзлюбил «выскочку». В паре фраз упомянула: родителей, отдых в Италии, игры и развлечения… а будь я простым мальчишкой, то сейчас захлёбывался метафорической слюной от зависти? Это едва не заставило меня рассмеяться, но окклюменция и холодный разум подавили порыв, и я лишь благосклонно кивнул, предлагая продолжать. — А тут ещё, как назло, никого. Пару раз замечала силуэты людей, но кто шёл снизу, кто сверху, докричаться не получалось, а какие-то чары применять, чтобы привлечь их внимание, я уже сама опасалась. Вдруг отрикошетят, и они случайно сами с лестницы упадут? Да и заклинаний я пока знаю немного, — на последнем предложении юная волшебница слегка сбилась с мысли, — красные искры бы пригодились, но я их не учила, подумала, глупая же вещь… — Пожалуйста, — воспользовался я получившейся паузой, — мне было несложно. Её щёки вспыхнули под цвет герба факультета. — Твоя магия произвела впечатление. Как и откровенность про приют. — Она поправила сбившийся локон. — Так где же ты изучил эти заклинания, если всего полгода назад даже не знал про волшебство? Хех, смотри-ка, как заговорили — кажется, что-то из воспитания пробилось. Это случайность или нормальное поведение? Узнаю лишь со временем. При первом общении мы, люди, всегда стремимся произвести лучшее впечатление. — Тут ты не права, — едва заметно хмыкаю в ответ, — про волшебство я вместе со своим другом Томом узнал очень давно. Более того, мы тренировались, думая, что это абсолютно нормально. Так и получились чары, которые называют «невербальные» и «беспалочковые». Как я понял позже, мы смогли адаптировать наши «детские выбросы» под конкретную категорию колдовства. После этого организм со временем сам приучился к такому виду волшебства. Именно из-за подобной практики теперь магия даётся мне легче, — поднимаю книгу, которую держу в руках, чуть выше, как бы показывая её девочке, — теперь иду с опережением программы, изучая дополнительную литературу. И ни слова про талант, про раскачку резерва, долгие и мучительные тренировки, от которых поначалу зависело собственное выживание. Нет. Зачем? Смешай ложь с правдой, и в этом коктейле скрой самое важное. Подай его под видом искренности в самых простых, повседневных разговорах, когда нет повода для вранья или сокрытия тайн. Теперь у гриффиндорки уже никогда не возникнет этот вопрос. Возможно, по этому ложному следу она пустит ещё не один «поезд». В этот день мы ещё долго болтали, я даже отвлёкся от книги, ибо Мелинда оказалась интересной собеседницей. Её родители хотели, чтобы она выросла образованной и начитанной, поэтому до Хогвартса серьёзно с ней занимались, не чураясь даже магловских знаний — благо что у них не было к ним какого-то отвращения. Я бы сказал, что она старше своего возраста на пару лет, причём ведёт себя, как выяснилось, вполне прилично, а начальное построение фраз вышло так из-за волнения. Нет, мне определённо понравилось. Здесь не было чрезмерной непосредственности Иви, высокомерия Вальбурги, холодности и контроля Валери. У последней, правда, мне уже получилось немного разбить эту скорлупу, но лишь мне одному. Во всяком случае, её смех я слышу лишь при общении со мной. На обед тоже пошли вместе, где уже пришлось разделиться по разным столам. А всё из-за конфликта между факультетами. Он по-прежнему тлел, то помаленьку набирая силу, то снижая накал. Радует только то, что эти качели до сих пор не пересекали черты открытой вражды, но, как поговаривают старшекурсники, «год выдался тяжёлый», даже несмотря на то, что он ещё не закончился. Следующие дни ознаменовались тем, что у меня образовался «новый друг». Реддл лишь посмеивался над этим моим случайным знакомством, но не мешал, как и представители Гриффиндора, что лишь недоуменно косились. Хоукинс не была навязчивой, но наше общение ей нравилось. Мне даже пришлось переместиться в библиотеку, временно отложив Выручай-комнату. — А какие предметы тебе больше всего нравятся? — осмотрела она мой список книг, — погоди, не отвечай. Это Чары, Трансфигурация и ЗоТИ, верно? — её лицо озарил хитрый прищур, отчего на щеках появились милые ямочки, — только посмей сказать, что я не права, я же тебя насквозь вижу. Это было смешно во всех смыслах, так что «надел» улыбку. — Как бы я посмел, — прищуриваю глаза, — я же «ботаник», а ты набросала список самых горячих предметов. Не буду спорить с Трансфигурацией, ведь мой учитель — твой декан. Но объясни остальное, будь любезна. Она провела обратной стороной пера по полунаписанному домашнему заданию. — Это же элементарно. Уверен, что тебе нужно это объяснять? — И глазами хлоп-хлоп. Ладно, признаю, этот раунд за тобой. — Вынужден капитулировать. — Переключаюсь на свой учебник, являющийся дополнительным пособием по Травологии за четвёртый курс. В этой книге внезапно для себя я обнаружил много интересного, ведь на том году обучения начинали давать серьёзные растения, а также чары, многие из которых дошли до нас, в том числе и от друидов. На эту информацию я как раз-таки в этой книжке и наткнулся. — Тогда твоя очередь, Мелинда. Раскрой свои тайны, какие предметы предпочитаешь? — Угадаешь, буду должна желание, — улыбается девочка, — у тебя две попытки. Не угадаешь — то будешь должен мне. — О, ставки, — безэмоциональным голосом выдаю на это, — ты азартная личность, не так ли? — Хм, — она сделала серьёзное лицо, но подрагивающий уголок рта выдавал истинное настроение, — итак, я жду. Я неспешно закрываю книгу и перевожу взгляд на гриффиндорку. Её карие глаза искрились весельем и удовольствием. Как я понял из нашего, хоть и недолгого, общения, она не особо хорошо сошлась с одногруппниками. Нет, такого, как в каноне, с той же Гермионой Грейнджер, у неё не было, да и статус был непростой. Вот только на факультете ей было скучно. Частые шутки быстро стали раздражать, развлечения приелись и редко вызывали что-то кроме раздражения. Не в плюс «львам» шёл и чрезмерный коллективизм. Побыть где-то в одиночку, кроме библиотеки, было крайне сложно. После такого у меня невольно возник вопрос: как она вообще попала на Гриффиндор? На это юная аристократка призналась, что смогла уговорить Шляпу отправить её именно туда, так как родители тоже учились на Гриффиндоре и помыслить не могли о каком-то ином факультете. Эх, до сих пор не пойму этого разделения. Что в каноне, когда потомственный слизеринец мог учиться лишь на Слизерине, что сейчас, с тем же Гриффиндором. Какая-то неадекватная преемственность, ведь разницы в обучении нет никакой. Лично мне это напоминает наше, русское, разделение на классы: А, Б, В и так далее. Оно делается скорее для удобства, чем для чего-то иного. Вот потом, уже в университетах, действительно делятся по категориям знаний. Но здесь… Разумеется, у девочки был защитный артефакт от легилименции. Причём знакомый мне, ведь с Дамблодором мы обсуждали в том числе и такое. Даже проходили на практике, где он передал нам аж три сочетающихся друг с другом (что достаточно редко случается) ментальных амулета, после чего поставил задачу «защищаться», а сам стал ломать. Голова потом до самого конца занятия болела… В общем, про защитные — от легилименции — артефакты профессор поведал довольно много. И этот кулон, что я заметил на её шее, был Дамблдором использован как один из множества примеров. Он давал крепкую защиту, которую трудно было пробить с наскока. Но это если «колотить дубиной»… Тонкая игла, словно шприц, вонзается в самую вершину купола, позволяя мне просочиться тонкой струйкой песка, из которой, уже внутри, собирается моя аватара, спокойно проникая в недра чужого разума. Хм, а тут есть на что посмотреть… как минимум на то, что она была знакома с частью книг родовой библиотеки. Хоукинсы — известные знатоки огня и пространства. На этом идёт основная специализация рода. Огонь мне не особо подходит, плохо сочетается с Жизнью. Мне бы Воду или Землю, вот это было бы раздолье. Но проходить мимо того, что преподносят на блюдечке? Нет, это не про нас. Создав копию всего, что было интересно, мысленно посетовав, что информации довольно мало, я одновременно узнал ответ на заданный вопрос. — Заклинания, — отвечаю я, после чего продолжаю смотреть. — Мимо, — прикусывает кончик пера, — последняя попытка. — Заклинания, — улыбаюсь на это, щёлкая пальцами, из-за чего чернила на её пергаменте мгновенно высыхают. — Надеюсь, ты знаешь нужные чары, а не просто делаешь подобное силой мысли? — Кончиком пальца она проводит по последней букве, удовлетворительно замечая, что ничего не размазывается. — Ты должен мне желание. — Озвучивай, — продолжаю я эту игру. — Приедешь ко мне на каникулах, — поправляет выбившийся локон, — минимум на две недели. Это моё желание, а ты как проигравшая сторона будешь его выполнять. Скрещивает руки на груди, наклоняя голову. — Пойдёт, — прикрываю глаза в согласии, — своё желание пока приберегу. Уверен, оно ещё пригодится. Она хмыкает, но вид имеет немного смущённый. Хах, думает переиграть меня? Легилимента и окклюмента в одном флаконе? А посещение поместья настоящей аристократки было бы даже интересно. Скажу Тому, что тоже может развлечься пару недель. А потом нужно продолжать работу. А дел на летних каникулах, предчувствую, будет никак не меньше, чем на рождественских… Пока я проводил время с новой знакомой, которая как чистокровный маг с приличной родословной имела багаж недоступных для меня знаний и вольно или невольно ими щедро делилась, Том тоже время не терял. На дуэлях со мной и Кауфилд он смог привлечь в помощь аж целого семикурсника! Против которого мы выступали в самых разных вариантах спаррингов и командных боёв. Вздули, конечно, но не подчистую. Пару раз успешно загоняли его в угол, а моя «ползучая лоза» была настоящим монстром, от которой он спасался лишь профильными и мощными чарами огня. Наверное, я бы мог бы попробовать их пересилить, но… за этим ли я согласился на тренировки? Силой давить и без этого смогу, а сейчас пытаюсь поставить хоть какие-то навыки. Глядишь, помогут мне, например, в сорок третьем году. Чем Мерлин не шутит, возьмут да и забросят нас «в тыл врага». От парня смогли нахвататься многим интересным мелочам. Жаль, что он был загружен ЖАБА и не мог заниматься слишком уж часто. В один из дней, в конце февраля, сидели в библиотеке и разбирали полученный опыт дуэлей, одновременно выискивая чары, что применял семикурсник. План спаррингов уже был зафиксирован на пергаменте, готовый к разбору. В этот момент тишина зала была нарушена несколькими новыми голосами. Это были незнакомые взрослые маги, что сейчас общались с нашей библиотекаршей, мисс Кэрриган. — Похоже, сегодня не мы одни захотели узнать что-то новое. — Том старался рассмотреть незнакомцев получше, но их мантии были слишком закрытыми и вдобавок имели глубокий капюшон. — Как думаешь, из какого они отдела Министерства? Может, Тайн? — Мне тоже были интересны новые посетители. — Почему ты считаешь, что они вообще из Министерства? — Реддл делано безразлично отвернулся от волшебников, которые в этот момент как раз получили по небольшому листу бумаги. Разрешение на посещение? — У них одинаковый фасон мантий. У всех. Вряд ли это какие-то одиночки, что случайно закупились в одном магазине, — хмыкаю я. — А что? Может, это сейчас последний писк моды. — Том тоже улыбается, но его глаза пристально рассматривают бумажный пропуск, что изучала фигура центрального волшебника. Но через пару секунд тот убрал его в карман и коротко кивнул женщине. После этого они все вместе отправились в сторону Запретной Секции. — Хотелось бы посмотреть, что там, — мечтательно пробормотал Реддл. Мысленно улыбаюсь в ответ — возможно, я ещё удивлю тебя, друг. Разобрав дуэль, мы сделали новое домашнее задание, чтобы не откладывать на потом, а дальше занялись своими делами. Том отправился в архивы, где выискивает сведения по родителям, а я остался в библиотеке… С радостью бы отправился в Выручай-комнату, но… всё дело в нашей ночной практике по астрономии. Единственный день, раз в две недели, когда мы имеем законное право ходить по школе после десяти часов вечера. Но лично я радости от этого всё равно не испытываю, ведь подобное здорово сбивает режим.

***

Перед ночной практикой по астрономии, когда мы стояли и позёвывали у кабинета, ко мне подошёл немного опоздавший (одно это уже вызывало вопросы, благо что преподаватель тоже слегка задерживался) и чрезмерно взбудораженный Реддл. Первая же его фраза едва не поставила меня в тупик. — Я нашёл! — Вид парня создавал ощущение, что он под наркотой. Я мысленно вздохнул, предчувствуя новый виток неизвестных, но «крайне занимательных» приключений. На всякий случай сразу начал плавно отводить его в сторону, подальше от заинтересованных ушей, но так, чтобы видеть дверь башни, ожидая, когда она откроется, и не упустить профессора из виду. — Молодец! — хлопаю его по плечу, принимая вид «бравый и придурковатый», — я знал, что у тебя получится! — Не смог удержаться. Интересно, быстро он поймёт, что я вообще не в курсе, о чём речь? Том судорожно кивнул. — Было непросто, Стоукс не хотел пускать в архив, но Кэрриган дала разрешение как примерному ученику и отличнику. — Мальчик потряс записями в своей руке. — Вся информация о Гонтах! Хорошо, что я отвёл его в сторонку. Это не для лишних ушей. Причём похоже, что эта информация смогла пробить его «блок» на эмоции. Неслабо… — Прямо-таки вся? — Скепсис даже изображать не пришлось. — Всё с момента последнего члена рода, что обучался в Хогвартсе, — улыбнулся Реддл, начиная успокаиваться, — здесь указан их домашний адрес. Да, знаю, что ты скажешь, — перебил он меня, уже открывшего рот, — это, вероятнее всего, защищённое поместье, полностью закрытое от посещений. Я просто пошлю им Цимбелина с письмом. Укажу, как вижу всю ситуацию, и попрошу встречи. Где-нибудь на нейтральной земле, например — в Косом переулке. — Закончив, Том с надеждой смотрел на меня. Теперь отчётливо вижу, что «безэмоциональность» отошла. Хм, я подозревал это, но теперь убедился окончательно. Значит, такое всё же не навсегда. Хорошо это или плохо? В принципе, я и с эмоциями жил, причём жил комфортно. Ладно, пока ничего предпринимать не буду, если я тоже «отойду» от столь необычного побочного эффекта, то так тому и быть. — А как же упоминание их, — ненадолго задумываюсь, — своеобразного и эксцентричного поведения? Что если это правда? — постарался я смягчить реальность. — Потому и встреча в людном месте, — улыбается Реддл, — будет сложно сделать что-то совсем уж странное, верно? Я красноречиво промолчал, и он тут же принялся юлить. — А если вообще не придут, то попробую сходить к ним сам, — махнул парень бумажкой, — это же моя семья, Вольф! Вздыхаю. С другой стороны, там должны быть чуть ли не полусквибы. Или уже остался лишь один Морфин? Проваливаюсь в память, где я сумел вытащить всё, что помнил про канон. Ага… Морфин и Марволо сидели в Азкабане, а за это время Меропа и провернула свою авантюру с Реддлом-старшим. Обратно из тюрьмы вернулся только Морфин, значит, Марволо должен быть уже мёртв. Меропа также мертва, и это значит, что «чистокровный» род Гонтов прервался. Хех, думаю, что в отличие от канона, Том этого не допустит. В любом случае Морфин не сможет что-то противопоставить моему другу при всём желании. Хм, даже если так… — Хорошо, но я пойду с тобой. Хоть подстрахую, в случае чего, — в голову приходит интересная идея, — ещё можно купить экстренный портал на случай, если что-то пойдёт сильно не так. Они наверняка не будут ожидать, что ты в таком возрасте сможешь трансгрессировать. Уверен, портал может помочь. — Если не будет антитрансгрессионной защиты, — хмыкает парень, — но идея хороша, тогда купим такой в Косом, перед тем как пойти на встречу. — И обязательно носить с собой в дальнейшем, — задумчиво говорю я, — тоже себе прикуплю такой. А по поводу встречи, — мысленно усмехаюсь, это — ой, вряд ли. Морфин вроде даже читать не умел… «аристократ», мать его… На урок мы всё же успели и два часа смотрели на звёзды. Жуть как интересно… Если бы не факт того, что подобное реально может пригодиться, то заснул бы, как Мальсибер. Юморист Долохов накинул на него чары усиления звука, и храп пацана стал слышен на весь кабинет. Это было смешно, а потом с факультета сняли баллы и стало как-то не очень. Ну да ладно, я смог немного выровнять ситуацию, набрав почти десятку на верных ответах. Том бы тоже так мог, но был слишком поглощён новой информацией. Как бы из школы, хе-хе, не сбежал, в стиле Хаффарда. Зато эмоциональная встряска реально поспособствовала переходу в «нормальное» состояние. Теперь, глядя на Тома, даже немного опасаюсь аналогичной ситуации у себя, а причина в том, что теперь парень стал реагировать на всё чересчур сильно. Насилу отговорил его от решения немедленно притащить в школу Шайсу. А ведь хотел идти к Слизнорту, договариваться на камин. Потом была идея переноса змеи через почту… И ведь рассчитал, что если одолжит ещё двух сов, то вместе с моей, в четыре пары крыльев, они вполне осилят перевозку его питомца. А кто будет засовывать змею в коробку и уговаривать её смирно полежать с десяток часов? На морозе? В общем, успокаиваться Том начал лишь через три дня, как раз перед нашей «судьбоносной» прогулкой в Министерство.