Давай проживем еще один день в ненависти? Только ненависть может нас с тобою спасти.
Рыжие грязные волосы стянуты в тугой хвост, а покрытая пятнами форма обвисла, как тряпка, на ее осунувшемся теле. Тяжело дыша, она добиралась до косяка, чтобы ухватиться и передохнуть. Слабая, беспомощная. Ее изнеможение хотелось запечатлеть, чтобы хоть ненадолго самоутвердиться. Я все еще не сломался, но все мы - на пути. А впереди наш лидер - Сара Чидоин. От этой мысли мне стало на секунду грустно. Я подал ей руку, и она взялась за нее, не показывая никакой благодарности. Эта дура принимала помощь, как должное, но даже с этим осознанием, я, почему-то, лишь крепче сжал ее горячую ладонь. Может, нужно немного времени, что выдавить из нее хоть какую-то эмоцию. Она, наверное, так устала притворяться. Мы были одни в коридоре, и отделяло нас ничтожное расстояние. Помочь я ровным счетом никак не мог - ни принести что-то полезное, ни позвать кого-то, ни дотащить ее на руках. - Ты помнишь, кто тебя ранил ? Послышался ответ сквозь зубы: - Я не скажу тебе. - сухо и еле слышно. - Почему? - Не скажу и все. - Да что я могу сделать? - смешок сам вырвался из моего рта. - Я спрашиваю, лишь чтобы остерегаться. - Хочешь остерегаться? - ее красные глаза жутко блестнули. - Спрячься. - А как же борьба? Сара умолкла. Надрывное дыхание слабо отдавалось о стены, пока совсем не утихло. Я так и не понял, зачем было умалчивать о насильнике, но это толкало на мысли - скорее всего, это кто-то из давних дражайших союзников. Точно не Мастер этажа, не Гашу, не Сафалин. Хотелось надавить, выяснить. Но я ушел, ничего не сказав.***
Разбитое лицо было ужасно. Мне никогда не нравилось ее отчужденное выражение лица, но сейчас оно выглядело еще отвратительнее. Отчаяние и противостояние "потому-что-так-правильно". Я знаю - ей уже все равно на свои былые стремления, а попытки спастись, не более, чем плод инерции. Мы встретились снова, из-за страха покидать эти, пока еще целые, коридоры. Я зачем-то коснулся ее напряженных плечей, словно пытаясь осознать чужое присутсвие, и уложил ее ближе к углу, чтобы не мешалась под ногами. Она всегда была где-то в стороне - до боли далеко, в группке из тех, кто проникся к ней теплыми чувствами, но сейчас она была близко, и это немного волновало. Я точно знаю, что на примирение никто из нас не пойдет, по крайней мере, из добрых побуждений. Потому что я не тот человек, которому легко доверять, а Сара не тот человек, который заставит меня довериться. От мыслей разболелась голова, и, прикрыв глаза, я стал давить на глазные яблоки. - Шин, в чем дело? Как ты?О̿̊̏ͣ̅ͩ́͆̏͐͂ͤ͋ͧ̐ͪ͏̡̛̫̥̲̩̳̝͖̙͉͓̠̥͉̝͔͕͘͢н̡̨͖̲͇͎̹̮̘͕̫̹͔̭̫͓͐ͧ̉̊̍̍̔̅͢͡и̶̥͎͎̝͔̠͇͓͕̫͓̝͎̜ͨ̓ͦ̓̐́̏͟ͅ ̷̨͆ͬ̓ͩ̈́ͨ̏̏ͮͭ̍ͩ̆͗̾̈̊͟͜͏̯͎̯̬͉̫̩͔͍̙̳̼̖͕̮̖̘̩͚м̖̼̻̦̳͈̝̳̭͍̞͚̼̣̙̈̿͗̂̏ͣ͐͗ͯ̎̌̉̋̿͒ͪ́е̵̅̓͂ͭ̎̉ͫ͊ͬ͋̏͆ͣͣ̄̍͋͏̠͚͎̳͉͙̖̯̭͚̜̱̥͚͟͠ͅр̵̪̤̭͕̩̖̯̺͕̗͓̲͇̲͇̹̜͛̀̓ͮ̋̀͘͠ͅͅт̶̵̧͈͈̥̼͎̙̫̭̺̰̼̬͍̳̖͚͉̬̘̿ͩͦͬ̅̍́в̥̬̘͍̣͋͊̔͌̀ͧ̏ͤ͟͜͞ы̧͌̅ͪͬ̔͊̽̿́̒̂̊̍́҉̭͖̱̥̫̥͚̮͞.
Меня не на шутку замутило. Было противно, так противно находиться с этой ненормальной в одном помещении... И я все это время пытался помочь ей! Шел на уступки дуре, которая легкомысленно предпочла забыть о горестях с самого старта! Я врал ради себя и собственного спасения, Чидоин врала ради всех, и одновременно, ни ради кого. Я уверен, просто уверен, что ей без разницы. И шла она не за детьми, а за призрачным шансом на выживание. План мог сработать против меня, и что самое забавное - я не мог повлиять на это, смотря в глаза приближающейся катастрофе. Я не мог разработать собственный план - хоть мое физическое и психологическое состояние всяко лучше, чем у Сары, у меня не было одной вещи, что была у нее. Доверие. Оно было у нее, даже когда она держала в руках оружие, ошибалась, подозревала других, и эта ее особенность бесила меня больше всего прочего. Мне хотелось увидеть все больше и больше ее недостатков, чтобы укрепить свою неприязнь. Не знаю почему и для чего, но я упивался этой ненавистью. Сара уже давно потерялась в своем тщательно скрываемом безумии, и я наконец смог это лицезреть. Я видел, как она обнимала себя за плечи и плакала, видел, как она в истерике царапала пол, и это доставляло мне удовольствие. А сейчас что? Я смотрел на ее уставшую позу, и слушал ровные, четкие слова лидера. Сара опять держалась, даже перед тем, кто ей безразличен. - Когда все это закончится? Не помню, кто это сказал - я, или она. Но сразу после этой фразы по рубке прозвучали роковые слова. * Мы прятались в зеркальной комнате за идентичными зеркалами напротив. Это самое нелепое место, куда этот болван, надеюсь, не сунется. Мы так и не узнали, куда делись остальные, остался ли хоть кто-то живой, кроме нас. Чидоин долго молчала, наверное, больше суток. Мы не сговариваясь двигались туда, куда она вела, сидели и спали, иногда отлучались друг от друга, но ненадолго. Признаться честно, это давало немного уверенности. Сара рисковей, чем я, и если что умрет первой, а я учусь на чужих ошибках. Прохаживаясь по коридорам второго этажа, я ощущал грусть, настоящую грусть за тех, кого мы потеряли здесь. Они никогда не были настолько симпатичны мне, чтобы плакать над их кончиной, но их безобидность была тем, чего сейчас очень не хватало. Я вспомнил про Канну и Гина. Про детей, которые так безобразно погибли от рук Майли. Сердце до ужаса больно сжалось, и я заплакал. Такую роскошь, как слезы, себе позволять опрометчиво - ты можешь сорваться. Я быстро вытер их краешком шарфа, не давая мозгу прочувствовать эту боль еще раз. ... Нужно было возвращаться в наше маленькое убежище. Здесь были вещи первой необходимости, какие-то подстилки, вода и еда, полученная из автоматов. Если я выберусь отсюда, то, наверное, никогда больше не подойду к ним. Розовая комната с вентиляцией. Именно в ней мы в полной мере осознали жестокость игры, в которую нас втянули. Маленькая комната, где я ранее работал за компьютером, оказалась заперта, и это было большим упущением - она нравилась мне больше и, безусловно, защищенность в ней ощущалась сильнее. Здесь было просторно и светло, что тоже давало своеобразное чувство спокойствия; и что самое главное - нас не могли загнать в угол. Я научился быстро вскрывать вентиляцию, чтобы в случае чего ускользнуть в нее, да и было что бросить в нападавшего - нетяжелая, но большая "дверца" могла значительно замедлить преследование. Это самая настоящая паранойя - вздрагивать от каждого звука, готовясь бежать. Я понимал. Но я слишком боялся потерять себя и шанс на нормальную жизнь, слишком боялся умирать, чтобы сохранять холодную голову. Холодная голова ... Признаться честно, я немного завидовал тем, кто на это способен. Сары нигде не было видно, и я позволил себе осмотреть ее вещи - их намного больше, чем моих, но большинство, как оказалось, уже использованный мусор. Я всегда думал, что она педантичная чистюля, но в последнее время все больше убеждался в том, что ошибался. Я много ошибаюсь, и эта чертова привычка додумывать мешает мне в расследованиях. Но уверенность в собственной правоте сейчас не поддавалась никаким сомнениям - Саре точно нельзя верить. Ее грязная сменная одежда мельтешила перед глазами. Мы жили бок о бок, но я не планировал разделяться сейчас. Могло показаться, что у меня есть план, как это обычно бывало. Есть схема, по которой я двигался. Но я жил с Сарой бок о бок, и самое забавное - я не знаю почему. В руке был пистолет, который был подобран мною еще раньше, чем нам пришлось скрываться. Тяжелый, блестящий... Никогда до этого я не держал в руках что-то настолько смертоносное. С трепетом вздохнул, пряча его в карман, и развернувшись ... заметил ее пристальный взгляд. Сара подкралась незаметно. - Ты тоже хочешь убить меня? От хриплого голоса я вздрогнул, как зашуганая псина. Затрясся и не мог вымолвить ни слова. Я попытался отстраниться, чтобы подняться на ноги, если понадобится. В ее тоне было столько негодования, разочарования, и это не давало элементарно посмотреть в ее глаза. Страшно. - Если бы я хотел убить тебя, то давно бы это сделал. - Ты только что держал пистолет. - Там нет пуль. Я взглянул на нее, в ее безумные глаза, и мне показалось - она прямо сейчас накинется на меня. Все внутри похолодело от ужаса. Она ухмыльнулась. - Не ври. Это был ее потеряный пистолет. - Я убью тебя первой. Кольцо пальцев сцепилось на горле. Я не успел среагировать.***
На губах расцветает кривая улыбка. Восторжённое "Браво!" по радиорубке. Три человека, девяносто вторая попытка Восхитительной мясорубки.
О̸̛̣͚̄̎͜н̷̖̝͒̅́͢͝а̷̢͍҇̾͋ п̶̢̞̯̑̎̊̕о̷̧͖͖͑͞б̴̡̛̪̋е҉̛̳̖̮͂̈͢д̸̢̱͇͓͆͂͞и҈̡͙̟̫͑̆͝л҉̢̟͔̟͆̑̽͠а
О҉̥̝̝̏̍̉̆̈̄͢͠н҈̨̗͓̬̩̠͇҇̀̽̓͊̄а̵̢͓̥͇̟̦̑̓̆͛̽̆͝ п̵̧̛͈̪̱̏͂̅̒̋̊о҈̨̙̯̟͐͛̕б̸̧͕̬̲͓͈̔̓̕е̴̨̞̮͇̣̂̍͠д҉̧͎̮҇̄̅̓̀̂и҉̧̰̖̓̀͝л҈̯̲͍͓̦̤͚͉͊̈͢͝ӓ̶̢̥͖͈͑̓͌̕
О҉͓͕̥̭̝̠̱̜̲̦̞̽̓̊͗͂̄͆̄̍̐н̸̮̖͎̖͇͈̮͉̲̝͋̾̒̒̎а̷͎̖̬̗̯̭̯̦̥̖̙̲͇̮̽͑̅̎̋́͂̾̀͊̾ͅ п҈̰̪͎̯̳͚̪̭̗͇̣͍͑̏̊̊̌͛̄ͅо̸̫̜̩̖̝̪̖̟͗̅̑̋̈́̽͑̄̓́̊̉̈̚б҉̖͎̳͎̝̫̭̬̽̈͂͋̒̽̽̽̿̈ͅͅе̷̳̥̦̬̟͕͛̏̀̀̾͆́͋̑̋̎͑̚д҉̥̦̞̤̤͈̗̱̜͔̟̲͎͍̩͒̉̀͛́̑̍̐̔ͅи҉̱̝͓̲̬̯̭̮̯͉̭͔͓̪̀̉̿̔͑͌̚л̵̮̥̪͚͓̭̜͈̪̬͔̮̟͚͊̉͗̄́͂͑̉̌̑̋̌̇̆͒а҈̬̳̲̫̠͓̜̝̙͙̦͔͓̳̠̳̽̈́̆̒̆̀̎̓̍͆̀͊̋͑
П̸̣̣͕̯̣̣͈̥̤̲̞͈̰̩̥̦̦̪̿̋́͌͊̍͒̉͊̀͑̀̾̓̚О̷͓̰̲̲͚̦͓̜̣̪̮̯̯͉̘̘̟̦̘̫̉͌̋͗̈̆͐͆̑͋͌͑̔̃̑̚ͅБ̵̯̩̗̟̤͎͈̪͓̝̤͇̮̍͊̇͊̃̅̐͗̎̾͋́͌Е̶͔͓͖̞̳̞͙̭̦̟̯̗̖̥̫̱͇͖͖͇̃̐̓͋̈́̀̈́̀͊͐͐̌̾̉͒͋̏̿͑̊͆̊̚Д̸͇̫̠̜̦̙͚͓̖̱̪̰̰̘̰̰̞̩̩̀̉̓̊̔̈́͂̈́̇͑͑́͛̎́А҈͕̙̤͖͍͖̞͙̘̜̖̯̤̰͎͌͋́́̑̏͋̒̀̉̋̾̏̅̄̇̀̀̀̃͌̚̚ В̵͇͓̳̲̮̝̱̩̫̘̞͓̞̝̥̠̰̬͚̟̎̋̇̿̅̒͐͐̀̊̔̄̈̅̀̾̄̓̑͐̀̎̂̐ͅ Е̷̟̖͎̠̱̘̱͙̙͓̖͕̪̩̗̩̽̋̽̀͐̄̒̅̉͋̒̓́͗̿̂̈́̄̏͊̌̚Ѐ̷̥͎̪̳̟͎̲̝̥͉͓̥͇̳͕͎̱̥͓̈̿͂͂͌̃͆͋̇̑̔͛̀͂̄̈̂͊ Р̵͚̘̝̣̪̫͔̝̪̮̪̣̙̬̭̦̥̟͇͓͋̒̅͐͒̏̌̓̈́͋̌́̇͛̈́̔͑͗͛̀͒͌У҉͕̖͇̜͎̟͎̖̤͔̟͕̞̱͔͙̘̣̜̏̒͒̿̀̀̽͌̌̏̔̈́͆̇̃̒К̵̣̲̤̖͓̜̦̥͙͕̭̩͇͓͎̠̣̰̣̰͎̳̪̊̿̂̌̉͑͑̏̏͑̾͒̊̎̽̌͗̚ͅА̸͚̲̯̞̠̘̯͓͔̮̫̣̤̗̾̌̂̎̀̃̀̋̆̆̽́͑̅̆̒̅̈́͂̅̔ͅХ̴̞̞̲̘̬̘̗̠͈̞̞̲̠͙̣̣̱̥̝̠͕̪̬͙̓̄̏̑̓̑̔̀̍̀̆͑̄̓́.̸͉̖̖̱̪̟̐̅̏͐̄́͛̒͆̏̅̃̓̈́̂͋̑̉̋̓͐̀́ͅ