Сборник зарисовок по айронам

— Ай! Да за что? По школьному двору, окутанному мраком, эхом проносился детский смех. Было ещё отнюдь не поздно, часов шесть вечера, но небо уже успело почернеть, а снег сонно искрился, отражая свет фонарей вокруг. Где-то в нескольких метрах от середины двора лежали рюкзаки, сваленные в кучу, а ещё чьи-то насквозь мокрые варежки, покрытые снегом. Айкор усердно пытался определить, где находится его друг и откуда ждать удара, но в темноте было невозможно вычислить тихого и ловкого парня. Неожиданно снежок прилетел прямо в затылок, сопровождаемый звонким смехом. Айкор торопливо поправил шапку и поднял руки над головой. — Всё, хорошо, сдаюсь. Из-за спины послышался торопливый хруст снега. Парень успел обернуться только наполовину. С той же стороны, с которой только что был снежок, Айкору в бок с размаху резко влетел, обхватывая руками, кто-то теплый и лёгкий, но, несмотря на его маленький вес, удар с хрустом повалил их обоих в сугроб. Эрон тихо рассмеялся в ухо приятелю и прошептал ответ на заданный пару минут назад вопрос: — За незаконную умилительность. — Разве это карается? — Непременно. Парень перекатился на снег рядом, освободив Айкора от крепких оков и позволяя глубоко вдохнуть морозный воздух. —Откуда ты только слова такие знаешь? — зеленоглазый смотрел на усыпанное звёздами небо, слыша, как рядом шуршит чужая куртка. — Дурное влияние всезнаек, — послышался смешок, — Это Кассиопея? Эрон поднял правую руку, ту, что ближе к собеседнику, и показал на несколько звёзд над собой. Тень от руки при слабом свете фонарей падала Айкору на грудь. Зеленоглазый медленно моргнул. — Да. — Похожа на облако. — Чем это? — Ты не поймёшь. — Эрон шутливо махнул той же рукой перед тем, как опустить. — Справедливо. Айкор тихо рассмеялся, и голубоглазый, после секундного промедления, присоединился к нему, поднимая над головой еле заметный в полумраке пар. Смех незаметно растаял через несколько секунд, но уютная атмосфера счастья и доверия, не требующая слов, продолжала неизменно висеть в воздухе, почти ощутимая, как покалывающий щёки мороз. Каждый чувствовал, что может сказать другому что угодно или не говорить ничего, и его в любом случае обязательно поймут и поддержат. Это служило как бы дополнительным, внутренним источником тепла. Эрон, не поворачивая головы, мягко и плавно взял за руку Айкора. На лице второго появилась лёгкая улыбка. — Вот бы лежать так вечность, смотреть на звёзды рядом с тобой, пока не умрём. — голубоглазый тихо вздохнул. Айкор сначала бросил на лежащего рядом парня теплый взгляд, а потом повернулся набок, лицом к нему, и накрыл ледяную от снега ладонь сверху своей второй ладонью. Эрон медленно повернул голову и улыбнулся: — Согласись, хорошая была бы смерть. Айкор хмыкнул. — От чего умрём быстрее: от холода или от голода? — С тобой не страшно умереть, не так важно, от чего. — парень повернул голову обратно к небу и закрыл глаза, продолжая улыбаться. Айкор был уверен, если бы кто-то подслушивал их, он бы уже вызвал скорую, но сам он понимал, что Эрон часто говорит то, что первым приходит к нему в голову, особенно, когда они одни, и пусть иногда это звучит действительно безумно, но всегда описывает то, что он чувствует. Зеленоглазый, чуть сильнее сжав руку любимого, подвинулся ближе, почти вплотную, и, поправляя торчащие из-под шапки непослушные синие пряди, прошептал: — С тобой не страшно жить. Эрон что-то тихо промурлыкал в ответ, было не слышно из-за шуршания зимней одежды, и, повернувшись к Айкору, уткнулся носом в его плечо, всё ещё с закрытыми глазами и широкой улыбкой.