Отставленные последствия

— Этот пластиковый ушлепок уже достал меня до печенок, — простонал Гэвин, уныло подпирая щеку. — Видеть больше не могу его смазливую рожу. Сидевшая напротив Тина кивнула. Она слышала все это уже много раз, и даже кофе, который Гэвин так настойчиво ей покупал, перестал действовать как приманка. — Ты говоришь об этом только со мной, потому что все остальные давно послали тебя? — уточнила она. Ее перерыв только начался, и покидать кафетерий не хотелось, равно как не хотелось выслушивать нытье Гэвина. И почему только он выбрал ее своей мишенью? Неужели только из-за того, что раз или два она вяло поддержала его в выпадах против андроидов? Пожалуй, пришла пора признаться, что с тех пор уже многое изменилось. Странно только, что сам Гэвин того не заметил. Другой ее версией было то, что Гэвин выбрал ее, потому что испытывал некоторое… влечение и пытался произвести впечатление, однако и это было уже неправдой. Влечение Гэвин, несомненно, испытывал, но вот только не к ней. — Эй, мне казалось, ты на моей стороне! — возмутился тот. — А мне кажется, ты говоришь о Конноре слишком часто. Подозрительно часто, я бы сказала, — Тина попыталась произнести это со значением, но, кажется, пока у нее ничего не вышло: Гэвин оставался слеп и глух к очевидному. Что ж, некоторым для прозрения нужно много времени, иногда слишком много. — Потому что он испытывает мое терпение! — Да он тебя вообще не трогает с тех пор, как получил в подразделении официальную позицию. Гэвин сощурился, кажется, начиная подозревать, что отныне Тина больше не была по его сторону баррикад. — Нет, ты не понимаешь, — сказал он с почти нездоровым жаром. — Он достает меня одним лишь тем, что получил официальную позицию. Где это видано, черт возьми? — Ты, кажется, пропустил события последних месяцев? Странно, не помню, чтобы ты был в коме. — Но Гэвин только отмахнулся, слишком занятый своими мыслями. — Меня просто бесит, что его ничем не пронять, — потянул он. — Месяц назад я даже специально скачал какой-то вредоносный код и подсунул ему в файл, но он словно бы и не заметил. — Ты правда это сделал? — неприятно изумилась Тина. — Знаешь, это уже слишком. Хотя бы пожалей Хэнка. Ты же знаешь, как тот привязан к Коннору. Он не переживет, если с ним что-то случится. — Ладно, ладно, — Гэвин быстро сдал назад, очевидно, не ожидав такого отпора. — Я же сказал, ничего в итоге не случилось. Скорее всего, это была какая-то пустышка. Просто в те дни… когда все еще не совсем улеглось, хакеры распространяли разные… коды… Ну, в общем, с припиской, что, если андроид считает его в свою систему, то… — То что? — строго спросила Тина. — Умрет? — Отключится, ты хотела сказать? — мрачно переспросил Гэвин, утратив всякую надежду на то, что Тину по-прежнему можно было считать своим соратником. — Не знаю, каждый обещал разные… эффекты. Я не вникал. Неважно, успокойся уже. У меня уже давным-давно другой план. Безо всякого членовредительства, чтобы пожалеть старое сердце Хэнка. Оцени мою доброту. — И какой же? — уточнила Тина, одновременно не желая знать и все же собираясь быть подготовленной к очередной глупости Гэвина. Лучше быть во всеоружии. Но услышала она кое-что неожиданное: — Я знаю, что он тоже меня ненавидит. И очень скоро я выведу его из себя так, что он на меня нападет. Или сделает еще что-нибудь… что-нибудь, за что андроидов вышвыривают из полиции. Тина почти рассмеялась. — Коннор никогда не сделает ничего подобного. Во-первых, потому что он не идиот. Во-вторых, он слишком дорожит работой здесь, чтоб позволить тебе так легко им манипулировать. Потому что — повторюсь — он не идиот. Гэвин, кажется, продолжил кое-что подозревать. — По-твоему, идиот — я? — уточнил он. Тина постаралась принять вид, который ясно бы дал ответ на этот вопрос — но без необходимости подтверждать вслух. — Говорю тебе, он меня на дух не переносит. Каждый раз дергается, когда я прохожу мимо. Даже Хэнк это заметил. Дурацкая жестянка возомнила, что может испытывать неприязнь к человеку. — Так в этом все дело? — наконец поняла Тина. — Тебя просто бесит, что он вполне заслуженно не испытывает к тебе теплых чувств, и хочешь, так сказать, превентивно отомстить ему? Убедить всех, что ненавидишь его в десять раз сильнее, лишь бы он не успел доказать, что ненавидит тебя? А тебе не кажется, что ты сам себя загнал в логический парадокс? Что если ты считаешь, будто Коннор относится к тебе как-то особенно плохо, это значит, что он живой и может испытывать искренние чувства? По взгляду Гэвина легко было догадаться, что Тина допивала сейчас последний подаренный им кофе. Что ж, следовало насладиться им как следует. Не то чтобы она жалела обо всем, что сказала. Напротив, давно пора было попытаться раскрыть Гэвину глаза. Вот только тот никак не желал их открывать, напротив, он с завидным упорством зажмуривался, лишь бы случайно не осознать очевидного. Очевидным, по мнению Тины, было то, что скоро в их отделе появится первая парочка из человека и андроида. Главное, чтобы Гэвин не успел слишком сильно напортачить.

---

После разговора с Тиной Гэвин был в ярости. Та напридумывала себе какой-то полной ерунды и явно не собиралась от нее отступать. Просто прекрасно — он потерял последнюю родственную душу, и остался совсем один в своем негодовании, потому что, кажется, все в отделе с ума сходили по Коннору. Как будто их всех перекусал Хэнк: Коннор то, Коннор это… и пусть им было закрыто уже несколько ярких дел — ведь это ровным счетом ничего не значило! Он был андроидом. Им все дается легче, ведь так? Гэвин не зря повторял, что очень скоро андроиды отнимут их работу. Ведь эти твари… ведь они гораздо сильнее любого человека! Легко быть отличным копом, когда ты почти неуязвим! Когда любую твою деталь можно заменить, и ты снова будешь как новенький. Распаленный, он сшиб со стола Коннора какие-то бумаги и прошел мимо, не слушая, как рявкнул на него Хэнк. Сел за свой стол и уронил голову в ладони… продолжая смотреть сквозь пальцы. Коннор смотрел на него. Гэвин опешил от неожиданности. Коннор определенно знал, что тот подглядывал, и откровенно пялился в ответ. Это было возмутительно. Гэвин отвернулся, чувствуя, что его уши уже были красными. Нужно было написать капитану Фаулеру, что Коннор самым откровенным образом саботировал его работу. Разве можно сосредоточиться на деле, когда всей кожей чувствуешь на себе этот взгляд? Он точно что-то затевал, иначе не могло быть. Гэвин мог уповать только на то, что переиграет его, что придумает что-то стоящее первым, потому что лучшая защита — это нападение. — С вами все в порядке, детектив Рид? — Отвали, железный дровосек, — конечно же, в нужный момент Гэвин не придумал ничего умнее. Коннор склонил голову набок, не переставая смотреть. Даже не глядя в ответ, Гэвин мог воочию представить его темные глаза, необычайно естественно поблескивающие, такие бесконечно внимательные, почти томные — с таким томным взглядом ему бы работать в клубе «Рай». Ах да, клуб же закрыли. И очень зря. Гэвин успел несколько раз наведаться туда, чтобы снять напряжение… и в последний раз вдруг подумал о том, чтобы вместо уже почти приевшихся моделей HR и WR было бы неплохо увидеть там модель RK800. Коннор был бы доволен, узнав, что детектив все-таки удосужился выучить его модель. Но едва ли его порадуют обстоятельства, в которых это самое знание использовалось. Кстати, именно в тот момент Гэвин понял, что, кажется, хочет убить этого пластикового засранца, чтобы тот никогда… даже случайно… даже на уровне догадки ничего не узнал. Еще совсем немного он хотел убить себя, но до такой степени отчаяния он пока еще не дошел. — Нам будет лучше выстроить корректное общение, — продолжил тем временем Коннор, — потому что согласно приказу капитана Фаулера этой ночью мы отправляемся патрулировать вдвоем. Гэвин подавился воздухом. Судя по кислому лицу Хэнка, это было правдой. Кажется, у Фаулера начинался старческий маразм — как иначе можно было объяснить такое решение? Он открыл было рот, чтобы возмутиться такому вопиющему решению, как неожиданная мысль заставила его сдать назад. Это могло бы стать хорошим шансом для… он сам еще не знал, для чего именно, потому что бахвалился перед Тиной почти впустую, не имея в голове ни одного стоящего плана. Но все могло измениться. Нужно было только правильно воспользоваться ситуацией. — Чудно, — сказал он, сцепив зубы. — Предлагаю для большей эффективности пойти под ручку. Коннор сосредоточенно склонил голову набок. Кажется, он не до конца понимал, шутил ли Гэвин или нет. Вот придурок. И это лучший переговорщик? Нужно было вывести его из себя. Примерно так, как тогда в архиве, но желательно не получив при этом взбучку. Чуть позже, готовясь к ночной заварушке, он услышал, как Коннор говорил с Хэнком. Хэнк, очевидно, собирался домой, и делал это неохотно. — Мне не нравится, что ты останешься с ним один на один, — бурчал лейтенант. — Он любой повод найдет, лишь бы сделать какую-нибудь гадость, — только любопытство остановило Гэвина от вспышки праведного гнева. — Все будет хорошо. Я хочу этого, — сказал в ответ Коннор, и Гэвин выпучил глаза. Он хотел этого? Это могло значить лишь одно: Коннор тоже что-то замышлял. Не могло быть никакой иной причины. Гэвин достал его до печенок, как, в общем-то, и рассчитывал. Оставалось теперь правильно этим воспользоваться. Коннор сам подошел к нему, подождав, пока Хэнк наконец уйдет, бормоча что-то себе под нос. Гэвин наверняка мог бы расслышать в том бормотании много нелестного о себе. А ведь это он еще ничего не успел сделать! Воистину, Хэнк был предвзят в своей всеобъемлющей любви к железяке. Наверняка он был уверен, что при первом же удобном случае Гэвин толкнет его под грузовик. — Вы готовы, детектив? — тот все еще обращался к нему «детектив Рид» или просто «детектив», что не могло не бесить. — Можешь убрать излишний формализм из своих скриптов, — посоветовал он. — Все-таки нам… ну, знаешь ли, дежурить вместе всю ночь, — он хмыкнул. Это задумывалось как шутка, но вышло так себе — и, кажется, Коннор опять не оценил этой плачевной попытки юмора, потому что посмотрел почти с благодарностью, или с надеждой, или еще черт знает с чем. Гэвину немедленно вспомнились слова Тины. Если он говорил о Конноре так… значило ли это, что он все же не отказывал ему в человечности? — Проклятье… — он не мог сдержаться, просто не мог. — Я слышал, что ты сказал Хэнку. — Взгляд Коннора стал вопросительным. — О том, что ты хотел этого. Как ты мог хотеть этого? Тебе что, мало оскорблений в течение рабочего дня? Андроиды умеют быть мазохистами? — Мазохистами? — переспросил Коннор. — Мне казалось, так называют тех, кто испытывает удовольствие от страданий. — Вот именно. А страдание в данном случае — это работа со мной. Некоторое время Коннор молчал. — Я не страдаю, детектив Рид, — наконец сказал он. — Не страдаешь? — тупо переспросил Гэвин. Такого он никак не ожидал. Наверняка какой-то очередной хитрый обман искусственного интеллекта. — Это… очень странно, — он быстро завелся снова. — Ты хоть понимаешь, что обесцениваешь мои старания, железный ты ублюдок? — на этот раз, к его очередному удивлению, Коннор кивнул. — Да, ваши стремления очевидны, но для того результата, которого вы желаете добиться, нужно сделать гораздо больше, — теперь Гэвин был уверен, что различил в его голосе иронию. Замешкавшись, он задумался над наиболее удачной отповедью, но не успел, потому что Коннор остановился и жестом остановил его, и что было самым противным, Гэвин немедленно послушался. — Что там? — пробормотал он, но и сам уже видел — возле отделения банка стояла подозрительная машина с включенным двигателем и открытой дверью, а внутри шастал кто-то с фонарем. — Вот дьявол, — теперь им придется задержать воров, а ведь их цель была совсем иная. За что судьба была так немилостива к нему в последнее время? — Просто чудно. Стой здесь, я посмотрю. — Детектив Рид… — Будь на подхвате! — он едва удержал себя от того, чтобы рявкнуть во весь голос. — Прикрой меня, в конце концов! Мне нужно, чтобы кто-то… такой надежный, как ты, прикрыл мою спину, понимаешь? В ком я могу быть уверен, — кажется, Коннор повелся и остался на месте. Идиот. Еще не хватало, чтобы он сумел задержать всех своим андроидскими примочками и получить все лавры. Гэвин должен был доказать, что человек все еще мог справиться гораздо лучше. Даже если для этого придется прибегнуть к небольшому обману. В конце концов, если его так легко обмануть, не значит ли это, что тот бесполезен в своей роли? Но потом все его мысли стерлись необходимостью действовать. — Медленно поднимите руки, — приказал он, выхватывая табельное оружие. — Стойте на месте. Тут что-то просвистело над его ухом, и он чудом избежал столкновения биты с головой. Кажется, ему потребовалось не больше секунды, чтобы потерять контроль над ситуацией. Да, поганцев было трое, и, возможно, все были вооружены, но Коннор справился бы лучше, вдруг подумал он скорее с горечью, чем с ненавистью. Кто-то дернулся к выходу, и Гэвин бросился за ним, не переставая целиться. — Полиция Детройта! — рявкнул он. — Немедленно остановитесь! — и где был Коннор сейчас, когда вдруг оказался так нужен? Преследуемый им человек остановился и поднял руки в воздух. Гэвин осторожно приближался к нему, ожидая подвоха, и тот не заставил себя долго ждать. Только пришел он откуда-то со стороны. Что-то ударило его в висок — на тот раз весьма точно, так что его рука с оружием дрогнула, и выстрел пришелся куда-то в пустоту, а потом кто-то схватил его за шиворот и толкнул; осоловевший, Гэвин не удержался на ногах и понял, что оказался на проезжей части — и, судя по ослепляющему свету фар, на него уже летела какая-то фура. Какой бесславный конец. Что-то снова схватило его за шкирку и отбросило в сторону. Сколько можно швырять его как сраный гандбольный мяч? Пытаясь оправиться от головокружения, Гэвин поднялся на четвереньки в тот самый миг, чтобы во всех подробностях разглядеть, как скрипевший колесами грузовик зацепил передним бампером Коннора и снес, будто тот состоял не из пластика или металла, а из картона и ваты.