Отставленные последствия

Гэвину показалось, что он просидел с открытым ртом и выпученными глазами не менее получаса. На самом деле, конечно, прошло не больше минуты, но и минута порой бесконечно важна для полицейского в самый разгар его работы. За эту минуту грабители успели сесть в поджидавшую машину и укатить в неизвестном направлении, а сбившая Коннора фура затормозила где-то вдалеке. Вылезший из нее водитель даже не собирался подходить к нему, как не собирался и помогать Коннору; он просто стоял снаружи, вальяжно опираясь на дверцу. Что ж, спасибо и на этом. Гэвин попытался собрать себя в кучу. Пошатываясь, он принял вертикальное положение и поплелся вперед, на ходу стараясь принять сосредоточенный вид, но мгновенно растерял все его признаки, когда под его ногой что-то хрустнуло. Это была деталь. Это была сраная деталь от Коннора. Гэвин понятия не имел, важная ли — или так, бесполезная приблуда, потому что всегда чихать хотел на устройство андроидов. Но главное, это не имело никакого значения сейчас по одной простой причине. Эта деталь была далеко не единственной. Целый шлейф каких-то кусочков и обломков выстилал его путь до самого грузовика. Может быть, ему следовало кинуться и начать собирать их, но он все равно не имел ни малейшего представления о том, что с ними делать. — Это твой? — спросил водитель с такой ленцой, будто только что не размазал Коннора по асфальту. — Убери-ка его с дороги, будь так добр. — Ты… — Гэвину показалось, что он безвозвратно лишился дара речи, но она все-таки соизволила вернуться к нему: — Ты хоть понимаешь, что теперь все иначе, и тебе… придется отвечать? — что, во имя всего святого, он такое нес?! Разве не он утром этого же дня вешал на уши бедной Тине такую же лапшу? Так вот, значит, как он выглядел со стороны? — Он сам выскочил на дорогу, прямо мне под колеса, — его собеседник был поразительно невозмутим. — Сразу за тобой. Спас твою задницу, да? — он хмыкнул, и Гэвин окончательно озверел. — Ты сейчас пройдешь со мной в участок, — прошипел он, и получил в ответ уже вполне откровенный смех. — А ты кто, коп что ли? — и тут Гэвин вспомнил, что перед тем, как зайти в отделение банка, сбросил с себя форменную куртку — решил, что так будет легче подобраться поближе. Кажется, оставшись в гражданском, он выглядел так жалко, что никто не мог бы заподозрить в нем полицейского. — Да, черт возьми, — он потянулся было за табельным оружием, но и его с ним не было — должно быть, выпало из руки в тот самый момент, когда Коннор спихнул его с дороги. — И андроид, которого ты сбил, тоже… служащий полиции Детройта, так что… — Так что убери его с трассы, пока я его не переехал. Гэвин Рид ненавидел себя. Его полностью парализовала почти штатная ситуация, полная глупость; он потерял контроль и позволил какому-то утырку хамить себе в лицо вместо того, чтобы нарядить его в наручники. Возможно, его слегка извиняло сотрясение мозга, которое он наверняка заработал, если судить по тому, как земля пыталась уйти у него из-под ног. Однако стоило посмотреть правде в глаза: он был унижен. Наверное, даже андроид-дворник справился бы на его месте лучше. Он продолжал ненавидеть себя, пока тащил тело Коннора к обочине. Не стоило слишком сильно беспокоиться о том, как он провалил простейшее задание. Все равно он был уже труп. Он умер ровно в тот момент, когда умер… вернее, отключился Коннор. Это могло бы звучать почти романтично, если бы истина не была банальна: просто теперь его убьет Хэнк. Сначала убьет, а потом, вероятно, сляжет с инфарктом. А еще он наверняка решит, что Гэвин специально толкнул его под машину. Вот черт. Тогда он убьет его медленно и с особой жестокостью, старику нечего терять. Нужно срочно поднять камеры видеонаблюдения и надеяться, что этот участок дороги попадал в зону их видимости. — Детектив Рид?.. Если он останется жив, Фаулер наверняка уволит его, а это чертовски плохо, потому что все остальное Гэвин умеет еще хуже, чем быть плохим полицейским, он не проживет без этой работы, он… — Д-детектив Рид? Он поморгал, возвращаясь в реальность. Кто-то звал его, но кто? Он остался совсем один, наедине с… — Коннор?! — такого не могло быть, потому что… просто не могло быть. Потому что он видел, с какой силой и скоростью его снесло. Гэвин был уверен, что никакой андроид не выдержит такого столкновения, не говоря уже о человеке. От человека осталась бы только кровавая лужа, присыпанная обломками костей. Кстати, а ведь этой лужей мог быть и он сам. — Что ты… как ты… Что ты наделал?! — наконец взвыл он, будто во всем этом была вина Коннора. Будто хоть в чем-то из этого была вина Коннора. — Вы же просили прикрыть вас, детектив, — Гэвин наконец-то понял, почему сразу не узнал его голос. Просто он говорил не своим голосом, к которому Гэвин так привык, даже если не хотел в этом сознаваться; это был очень странный, непривычный тембр, то и дело прерывающийся статикой. — Я это сделал, — левый глаз Коннора, заплывший синим, как-то странно дернулся, будто в нервном тике, и Гэвин не сразу понял, что андроид пытался ему подмигнуть. Чертова железяка. — Что я могу сделать? — как минимум, у него была оторвана рука. Из сочленения на месте плеча торчали какие-то провода и шланги, а тириум, кажется, подтекал из каждой щели. Часть искусственной кожи была свезена с лица, обнажив белую поверхность, тоже исцарапанную, с какими-то вывороченными лохмотьями. Гэвин перевел взгляд ниже — и лучше бы он этого не делал, потому что, кажется, он увидел обнаженное сердце. То есть, тириумный насос, конечно же. Однако как ни назови, а выглядело это мерзко — пластины, закрывавшие грудь и живот Коннора, просто смяло, и теперь Гэвин знал чуть больше о внутреннем устройстве андроидов, вот только вместо любопытства эти знания вызывали у него лишь тошноту. Или же ее вызывало сотрясение, но, кажется, это была восхитительная комбинация из удара по голове и открывшегося зрелища. Гэвин попытался сглотнуть неожиданно вязкую слюну. Легко быть отличным копом, когда ты почти неуязвим. Гэвин никогда не был экспертом по части андроидов. Конечно, человек с аналогичными повреждениями не прожил бы и минуты, но ему упорно казалось, что и андроид… что и андроид не продержится слишком уж долго. — Вот дерьмо… — пробормотал он. — Ладно, не двигайся, я сейчас позвоню… позвоню куда-нибудь, — он чуть было не сказал какую-нибудь глупость вроде «на горячую линию Киберлайф», вот только Киберлайф больше не существовало. — Точно, нашему сисадмину. Вытащу его из постели. Он же разбирается в компьютерах — разбирается, наверное, и в андроидах… — У нас уже больше месяца работает п-подразделение, сп-специализирующееся на ремонте андроидов, — сказал ему Коннор все тем же странным, не своим голосом, и Гэвин искренне изумился. — Позвони… Хэнку… — и тут до Гэвина дошло, что диод Коннора не просто горел красным, он был очень тусклым, едва-едва испускающим красноватый свет, а еще он вяло моргал, то и дело прерываясь и — будто с большим трудом — зажигаясь снова. — Я… сейчас отключусь. — Нет, — вырвалось у Гэвина, а потом еще раз самым жалким образом: — Нет, пожалуйста, — но этого Коннор уже не слышал. Не исключено, что к счастью для обоих. Его диод продолжал мерцать, и Гэвин запоздало понял, что Коннор сказал «отключусь» в самом простом, человеческом смысле. Он еще не… скончался. Не умер окончательно. Как, черт возьми, это можно было правильно сказать? У него зазвонил телефон. Кто мог звонить ему в такое время? Ему и в обычные-то часы почти никто не звонил, кроме, может быть, Фаулера, которому не понравился его очередной отчет. Или из клуба «Рай», чтобы подтвердить бронь одной из комнат. Но сейчас ему звонил Хэнк — как, дьявол его побери, он мог узнать? Это что, был отцовский инстинкт? Он не мог не ответить. В конце концов, он и сам собирался связаться с ним. Нельзя избежать неизбежного. Гэвин ответил на звонок и выслушал все, то Хэнк думал о нем — а думал он многое, так многое, что Гэвин едва не обеспокоился о том, как бы лейтенанта и в самом деле не хватил инфаркт. Шутки о том, как сильно Андерсон любил своего пластмассового сына, уже не казались смешными. Как не казались смешными шутки Тины о том, что за ненавистью Гэвина скрывалось что-то другое. Одно дело — будто бы случайно облить придурка кофе, или попытаться подослать ему в файле неведомый компьютерный вирус, или… да почти все что угодно, но только не стоять коленями в луже его синей крови. Тем временем Хэнк кончил орать на него и сказал, что выезжает — и что сейчас вызовет к ним бригаду. Что ж, отлично, значит, старик оказался крепче, чем он думал, и не потерял голову так легко. Гэвин не хотел бы иметь на своей совести… еще одну… жизнь? Бесполезный, разбитый и раздавленный, он ждал подмогу, не отводя взгляда от все еще краснеющего диода, походившего больше на тлеющий уголек, случайно оставшийся от потухшего костра. Разбитый и раздавленный — это звучало почти как Коннор.

---

Когда Тина подошла к нему, Гэвин был почти рад. Первая живая душа, решившая осведомиться, как у него дела, после всего, что случилось, — это было почти мило. Нет, Гэвину уж точно не хотелось привлекать к себе лишнего внимания — скорее наоборот, он бы с удовольствием куда-нибудь провалился, но все же Тина… до недавнего времени была его верной соратницей, и утренняя стычка в кафетерии не могла этого изменить. Но сейчас она почему-то не походила на его соратницу. Напротив, она смотрела на него так сердито, будто вот-вот собиралась… — Что ты сделал?! — спросила она. Гэвин посмотрел в ответ с отупленным удивлением. Наверное, скорее следовало спросить, чего он не сделал — не разоружил налетчиков, не предусмотрел, не отбился, вовремя не позвонил, не помог… но что он сделал? — Я ничего не мог изменить, — рявкнул он. — Все случилось, как случилось. — Тина буравила его подозрительным взглядом. — Кажется, я все-таки ошибалась. — Гэвин продолжал пялиться на нее. Сейчас ему явно не помешал бы переводчик с человеческого языка. — Мне казалось, Коннор… и ты… то есть, я понимаю, что между вами не все было гладко, но чтобы такое… Я боялась, что ты перебарщиваешь с угрозами, но ничего подобного нельзя было даже вообразить. — Что? — когда до Гэвина наконец дошло, он едва не подавился слюной. — Ты считаешь, это я сделал?! Пнул его под сраный грузовик?! Судя по неоднозначным взглядам от всех присутствующих, не одна Тина думала примерно так. Гэвин почувствовал, как встали дыбом волосы на его руках. — Это… все было не так. Какие-то придурки пытались обчистить отделение на маршруте нашего патруля. И потом… я… — он вдруг вспомнил про ограбление. Полицейский — и забыл о преступлении, которое свершилось на его глазах, и не просто свершилось — он никак не смог этому помешать. — Камеры, нужно посмотреть камеры по адресу. Кто найдет видеозапись? — желающих не нашлось. Гэвин начал медленно закипать. Они все что, сговорились? Каким же конченым мудаком он был в чужих глазах? — Послушай, — он снова обратился к Тине — кажется, единственной, кто был хоть немного настроен внимать. — Это очень важно. Если найдем видеозапись, то все узнают, что произошло, — он схватил ее за рукав, но Тина его стряхнула. — Да вы издеваетесь надо мной!.. Он сам был виноват, ведь так? Он бросался какими-то бессмысленными угрозами. Не позволил Коннору вовремя вмешаться и все остановить. Но самое главное — за годы работы он добился того, что все коллеги считали его конченым козлом. Можно сказать, это был самый успешный его проект. Он вскочил на ноги, движимый страшным, тоскливым отчаянием. Он совсем не этого хотел — и собирался всем это доказать. Прямо сейчас. Если никто не намерен сейчас же искать доказательств, он сам их предоставит — так сказать, из первых уст. — Эй, Коннор! — заорал он, отодвигая ширму, за которой работали техники и мрачно стоял Хэнк. Пусть он сам расскажет, как все было… пусть он объяснит… Но Коннор, конечно, не мог и не собирался никому ничего объяснять. Не отрывая взгляда от его распростертого тела, Гэвин отступил на шаг. Зрительный блок был вынут, и в темнеющем провале он видел какие-то странные искры, струящиеся подсвеченные проводки. Из плеча торчали провода потолще и пушились разорванными краями. Все вокруг было покрыто подсыхающими уже пятнами синей крови. Она была у Коннора на подбородке и на груди, на перчатках рабочих и на цветастой рубашке Хэнка. Гэвин вдруг понял, что и сам был покрыт ею. — Я… — слова застряли у него в горле. По долгу службы ему доводилось встречать сломанных андроидов, не просто сломанных, но и истерзанных тоже, но никогда это не трогало его так. — Я ничего не делал, — сказал он, запинаясь, как школьник. — Он сам. Пусть расскажет вам, когда проснется. Взгляд Хэнка обрушился на него, как физически ощутимый удар. Гэвин никогда не умел правильно реагировать на такие взгляды; они заставляли его выпускать шипы, сопротивляться и ни за что не признавать свою вину. — Что? Ему приделают новые конечности, потом нажмут перезагрузку, и он будет как новенький, разве это не так работает? — Выйди вон, — приказал ему Хэнк, которого явно только желание не отходить от Коннора не позволяло собственноручно схватить его за шкирку и выкинуть за дверь. Но Гэвин счел, что уже достаточно раз был отброшен в сторону — и в предыдущий все закончилось хуже некуда, так что… — С удовольствием, — сказал он, старательно впрыснув в эти слова весь свой яд, и закрыл за собой дверь. И только сделав это, он понял, что с гораздо большим удовольствием остался бы — несмотря ни на что.