Отставленные последствия

Когда Тина в десятый раз прошла мимо его рабочего стола, Гэвин заподозрил, что, наверное, она хотела ему что-то сказать. А, подумав еще немного, он понял, что на самом деле она ждала, пока он что-то спросит у нее. Вот еще! Он не станет играть в ее игру. Не станет. — Как там Коннор? — он все же поддался, не продержавшись и минуты, и Тина немедленно оживилась, изо всех стараясь сохранять на лице выражение сдержанности и подозрительности. — Он все еще в стазисе, — что бы это ни означало на самом деле, звучало оно дерьмово. — Кажется, для его модели было выпущено не так много запасных комплектующих. Так что они все еще ищут оптический блок и… какой-то клапан для тирумного насоса. Да, звучало определенно дерьмово. Значило ли все это, что Коннор рисковал остаться без глаза? Или в конце концов ему подыщут какую-нибудь другую модель? Гэвин попытался представить Коннора с другим цветом глаз, Коннора с другим взглядом — и не смог. Кажется, он слишком часто мысленно представлял этот самый взгляд. Для его модели… Неужели все, что он испытывал к нему, было лишь следствием уникальности? Неужели именно уникальность придавала ему сходство с человеком? Разве можно ненавидеть очередного клона из многих? Разве можно видеть в своих эротических снах того, кто десятками шастает по улицам каждый день? Гэвин быстро оборвал самого себя, будто вспоминать об этом, даже мысленно, было опасно, но вопрос уже витал в воздухе. Что это было, что все это было? Но помочь ответить на него мог только Коннор, но тот… Рид вдруг понял, что слишком сосредоточился на оптическом блоке, полностью упустив из вида какой-то там клапан. Только это был не просто какой-то непонятный клапан, ведь так? Что там сказала Тина? Клапан для тириумного насоса? Человек может жить без глаза, может жить даже без руки, но только не без сердца. Андроиды всегда были слишком похожи на людей. Чертовы андроиды. Гэвин не зря утверждал, что от них одни проблемы. Кстати, о проблемах… — Вы нашли видеозапись, о которой я просил? — Но Тина только покачала головой в ответ. — Тот участок не попал в поле зрения камер, — вздохнула она и добавила почти неожиданно: — Мне жаль. — Неужели? — мрачно уточнил Гэвин. — А мне-то казалось, что ты будешь рада возможности закапывать меня и дальше, — он ожидал получить в ответ ее искреннее негодование, но Тина, напротив, выглядела почти смущенно. — Что я должна была подумать? — пробормотала она. — Когда ты все утро нудел мне о том, как ненавидишь Коннора и хочешь его подставить. Конечно, я понимала… понимала, что все это как бы… не по-настоящему. Но все-таки уж слишком странное совпадение. Я решила, что не бывает таких совпадений. Может быть, я не права, и… — Постой-ка, — оборвал ее Гэвин, схватившийся за очень странные слова из этого торопливого потока. — Что это значит — как бы не по-настоящему? Не понимаю. Что ты там хотела сказать? Тина уставилась на него так, словно ответ был слишком очевиден, и ниже ее достоинства было произносить его вслух. Гэвин, в свою очередь, пялился в ответ с выражением такой искренней непонятливости, какое встречал у барыг, недоумевавших, откуда в их карманах вдруг оказался пакетик красного льда. — Просто ты… Коннор… вы… — кажется, Тина уже поняла, что попалась в расставленные сети, потому что вспыхнула и отвернулась. — Неважно. Судя по тому, как ты себя ведешь, мне действительно показалось. — Показалось что? — никак не отставал Гэвин, но последний вопрос прилетел в спину удалявшейся Тине. Тяжело вздохнув, он так шваркнул папкой с отчетом по своему столу, что сразу целый ворох вложенных в нее листов разлетелся по полу широким веером. Гэвин вдруг понял, что у него, кажется, не было сил подняться и собрать их. Дело, порученное ему, казалось настолько глухим, что — он был уверен — потеря даже половины его материалов ни к чему бы не привела. Вот только он должен был стараться. Он должен был задницу рвать после того, как облажался с попыткой предотвратить ограбление. И после того, что случилось с Кон… — Твою ж мать, Рид!.. — и тут он понял, что на одном из выскользнувших листов едва не поскользнулся ворвавшийся в комнату Хэнк Андерсон. Прекрасно — теперь он совершенно случайно едва не угробил и его тоже. Хэнк выглядел как человек, который свалится с ног и без помощи предательски попавшего под ботинок листка бумаги. На его лице, кажется, выросла целая сетка новых морщин, а под глазами расползлись большие фиолетовые круги. Кажется, Гэвин уже видел похожие круги утром в зеркале. …От этих андроидов только одни проблемы! — Какого черта ты вообще все еще здесь? — яростно продолжал Хэнк. — Я-то надеялся увидеть тебя за решеткой. — Вообще-то, в нашем мире еще не отменили презумпцию невиновности! — возмущенно огрызнулся Гэвин. Все это чертовски его задолбало, но он еще не был настолько лишен сердца, чтобы по-настоящему злобно орать на Хэнка в ответ. — Допустим, видеозаписи нет. Это значит, нельзя доказать, что я не пытался убить Коннора. Но нельзя и доказать, что я пытался, верно? — он запоздало понял, что такой хладнокровный подход, может быть, и помогал ему не сорваться, но уж точно не добавлял Хэнку расположения. — Что ты знаешь о презумпции невиновности, говнюк? — прорычал тот и схватил Гэвина за шиворот. Рид попытался стряхнуть его руки, из последних сил сдерживаясь, чтобы не отпихнуть Хэнка грубо — все-таки старик выглядел чертовски уставшим. Но если он продолжит так стискивать его шею… Откуда-то послышалось почти деликатное покашливание Фаулера, и хватка Андерсона медленно разжалась. — Я должен был временно отстранить вас обоих, — веско сказал Джеффри. — Не заставляйте меня жалеть, что я этого не сделал. Мне, мать вашу, нужны хоть немного соображающие сотрудники в отделе. Легкое удовлетворение не могло не коснуться Гэвина, которого, несмотря ни на что, причислили к высшей касте соображающих сотрудников. Конечно, наверху этой иерархии прочно поселился Коннор, но все же и такой комплимент был лучше, чем ничего. В каком-то смысле они с Хэнком заслужили его тоже благодаря Коннору: Хэнк — потому что в его жизни наконец-то появился смысл, а Гэвин — потому что в его жизни появился соперник, которого он во что бы то ни стало хотел обогнать. Кажется, от андроидов были не только одни беды. — Не нужно отстранять меня, достаточно только его, — раздраженно буркнул Хэнк, но все же сбавил обороты и тяжело опустился за свой рабочий стол. — Не сходи с ума, Хэнк, — почти примирительно сказал ему Фаулер, очевидно, довольный его неожиданной сдержанностью. Гэвину тоже нужно было быть сдержанным сейчас. Ему обязательно нужно было… Ради их общего блага… ради… — Я знаю, что ты думаешь, Хэнк, — выпалил он, так и не сумев остановиться, и поднялся на ноги. — Вы все считаете, что я специально хотел распылить вашего драгоценного Коннора на винтики. Только половина уверена, что я все просчитал и ждал тот сраный грузовик, а вторая считает, что я не в состоянии разработать хитрый план и просто воспользовался ситуацией, вот и вся разница между вами, — обведя взглядом всех сотрудников отдела, он только убедился в этом лишний раз. — Но только все было не так. И я это докажу, — произнося это, он, разумеется, понятия не имел, как именно собирался доказывать, но уже через мгновение его осенило. — Коннор сам вам расскажет, я его заставлю! — Я, кажется, уже говорила, — вмешалась было Тина, — что Коннор ничего не может сейчас расска… — Я тебя услышал, — огрызнулся Гэвин. — Значит, я сделаю то, что нужно, чтобы он рассказал, как все было. Какие там приблуды нужно найти? Составьте список, и я их все разыщу. Я даже потрясу этого Маркуса, если потребуется. — Маркус давно все знает, — буркнул Хэнк уже почти спокойно. Кажется, решительность Гэвина его все-таки впечатлила. — Он уже собрал целую команду для этого. Вот, значит, как. Сам лидер революции разыскивает для Коннора детальки. И когда, интересно, они успели так спеться? Все заявленные усилия вдруг показались Гэвину жалкими на этом фоне, и чтобы хоть как-то повысить свою значимость, он брякнул: — Значит, я найду самого Камски и вытрясу из него все, что потребуется, — это немедленно вызвало смешки у всех, кто слышал их разговор. Гэвин и сам понимал, как смешно звучал. Найти Элайджу Камски, надо же было такое сморозить! Даже полицейскому, особенно рядовому, это совсем не просто. Может быть, Хэнку с Коннором однажды удалось побывать у него дома, но едва ли он пустит на порог Гэвина Рида без ордера на обыск. К тому же ходили слухи, что он давно жил в другом месте и даже в другой стране. Впрочем, оставаться в офисе и выслушивать сдавленное хихикание за своей спиной ему не хотелось тоже, и Гэвин вылетел пулей, едва успев прихватить куртку. Он знал, что уже следующим утром должен был положить на стол Джеффри Фаулера отчет о прогуле. Он мог бы смириться с этим, зная, что цель оправдывает средства. Но до самой поздней ночи он так ничего и не нашел. Да и как, в самом деле, он мог отыскать чертовы нужные детали? Он никогда не интересовался устройством андроидов, предпочитая их презирать — и иногда трахать. Спустя несколько часов бесплодного шатания по городу и бессмысленных звонков он позволил себе унижение возвращения в отдел полиции Детройта. К его удивлению, Хэнк все еще был там. Впрочем, чему здесь удивляться? Он хотел быть с Коннором. Гэвин даже заподозрил, что Андерсон ночевал где-то здесь, не возвращаясь домой. По крайней мере, это объяснило бы его необычайно ранние появления на работе. — Что ты здесь делаешь? — пробормотал тот. — Я думал, ты распиваешь чай у Камски. Или… — Или что? — переспросил Гэвин. — Или смотрю футбольный матч, развалившись на диване и прикрываясь несуществующими поисками? Я искал, Хэнк. Черт возьми, я правда искал. — Хорошо, хорошо, — тот, очевидно, поверил ему. Гэвин кивнул, продолжая переминаться с ноги на ногу, и, понаблюдав немного за его мучениями, Хэнк поинтересовался: — И что ты хочешь от меня сейчас? — Я бы хотел… — промычал он. — Я… — да что с ним не так? Нужно было попрощаться и уйти домой с почти чистой совестью. — Мне нужно увидеть Коннора. — Неужели? Думаешь совершить над ним пару-тройку пассов, чтобы он вдруг ожил и нам всем поведал истину о том, что случилось? Так сильно беспокоишься о своей заднице, Рид? Как видишь, никто пока не пытается тебе отомстить, включая меня, и Фаулер тебя не отстранил даже после сегодняшнего прогула, так что можешь спать спокойно. — Да не могу я спать спокойно, мать твою!.. — рявкнул Гэвин, теряя всякое самообладание; и, как назло, в столь поздние часы в отделе было тихо, и его голос разнесся по всем коридорам, по всем пустым комнатам, пугая засидевшихся сотрудников. — То есть, я хотел сказать, меня тяготит груз ложного обвинения, — быстро добавил он, уже гораздо тише. — Так что… — Ладно, пошли, — такая сговорчивость Хэнка была почти поразительной. — Я как раз собирался туда идти. Гэвин позволил себе отстать, понуро плетясь следом. И зачем только ему это понадобилось? Сейчас уже не отвертеться. Вот проклятье. И что теперь? Зачем ему снова смотреть на тот расчлененный полутруп, который остался от… Он осекся в своих мыслях, когда прошел за ширму. Теперь Коннор выглядел почти целым. По крайней мере, у него снова была на месте рука и все пластины, закрывавшие живот и торс, тоже; только странные синие трубочки тянулись из щели. Гэвин не сразу понял, что это были не просто какие-то синие проводки — это были прозрачные сосуды, наполненные тириумом. — Мы подсоединили его к стационарному генератору. Что-то вроде аппарата искусственного кровообращения для человека, — заговорившей с ним техник, очевидно, не знал о его роли во всем случившемся, потому что был подозрительно добродушен. Пользуясь ситуацией, Гэвин поторопился спросить: — А что с его глазом? Нашелся подходящий? — голова Коннора была немого повернута, но он все еще мог разглядеть на его лице темнеющий провал. По крайней мере, все покровы восстановились, и белый пластик больше не проглядывал через разрывы. — Маркус уже сообщил, что, кажется, у него есть замена, — вмешался Хэнк, все еще стоявший за его спиной. Ну, конечно. Кто бы сомневался, что великий Маркус, лидер революции, отыщет то, что не сможет отыскать простой полицейский. Гэвин вдруг поймал себя на том, что испытывал искреннюю досаду — и, кажется, некоторую… ревность за его успехи. Но все должно быть наоборот. Он должен испытывать облегчение оттого, что все это может скоро закончиться. И тут, словно специально для того, чтобы снова вывести его из равновесия, техник сокрушенно добавил: — Да, осталась только главная проблема, — он кивнул на саркофаг, качавший искусственную кровь, и Гэвин нервно облизал пересохшие губы от вида тихо гудевшей машины, а потом его осенило: — Погодите, эта штука ведь заменяет ему сердце, так? — поразительно, но он даже не попытался назвать его насосом. — Он не может существовать, вечно привязанный к ней, — мрачно сказал Хэнк. — И однажды она может понадобиться друго… — Я не об этом, — махнул рукой Гэвин. — Раз эта хрень работает так, как надо, значит, Коннора можно пробудить, да? Он ведь не будет страдать… ну, физически, — он почувствовал себя неловко под перекрестьем чужих взглядов. Очевидно, его слушателям категорически не нравилось его предложение, но отступать он не собирался. — Я не прошу разбудить его надолго, буквально на пару минут, чтобы… — Чтобы он успел сказать, что ты ни в чем не виноват? — устало спросил Хэнк. — Я не буду мучить его ради твоей прихоти. Знаешь, что? Я верю, что ты ни при чем. Доволен? Я верю, потому что иначе ты не стал бы так цепляться за этот шанс спасти свою сомнительную репутацию. Так что можешь успокоиться, я больше не буду говорить с тобой об этом. А теперь вали отсю… — Нет, — сказал Гэвин, едва узнавая себя самого. — Ты оглох? Не расслышал, что я сказал? — Я расслышал. И я не уйду, — что ж, ему не привыкать было к перепалкам со своими же сослуживцами; но сейчас тревожность внутри все нарастала и, чтобы скрыть ее, он уселся на ближайший стул и развязно положил ногу на ногу. — Что? Раз ты только что во всеуслышание подтвердил, что ни в чем меня не подозреваешь, значит, я имею полное право здесь находиться. Кажется, неопровержимая логика его слов заставила всех опешить, и даже Хэнк не попытался выставить его вон. Гэвин не позволил бы ему сделать это во второй раз. Потому что, в конце концов, у него была своя гордость. И потому что, кажется, он не хотел уходить. — Раз я бесполезен в поисках, тогда просто побуду здесь, — его уверенность все укреплялась, и Хэнк неожиданно отступил со странным выражением лица. И что он такое подумал? «Просто я думала… мне казалось…», — вдруг зазвучал в голове Рида неуверенный голос Тины. И что, интересно, ей казалось? И что теперь казалось Хэнку? Что такого они заметили, что никак не мог понять он сам?