Окровавленные бинты и тёмные очки

США пристально смотрел на своего так называемого «врага». Все присутствующие были убеждены, что это был взгляд полный презрения, ненависти или даже какой-то зависти. Глупые. Наивные. Так легко ведутся на актерскую игру американца, не понимая, что тот просто стебется над ними, прикрываясь тёмными очками, утаивая свои истинные намерения, пугая, что между ним и русским разразится какая-нибудь Третья мировая. На самом деле Америка даже готов устроить эту Третью мировую, политики этого в последнее время и добиваются, но то, что на самом деле чувствует народ, душа Штатов, никто никогда не поймёт. Никто из простых людей не хочет войны. Каждый просто желает заниматься своим делом, делиться своими успехами, развивать отношения, поддерживать связи, будь они в сфере культуры, экономики или элементарного общения во время стрима очередной игры. Говорят, что жизнь — это борьба, но на самом деле все срать хотели на эту тупую борьбу. В глубине души каждый хочет, чтобы цель была достигнута с минимальными затратами и потерями. Потому что так проще. Потому что люди просто хотят жить. Они хотят удовлетворять свои потребности. Для этого вовсе не нужно применять силу. Есть множество других способов. Но некоторые этого не понимают. А сейчас все спокойно. Да, все спокойно. Давайте, хотя бы на минуту забудем о политике, хотя бы частично… и перейдём к чувствам. Подумаем о чувствах. Подумаем о таком замечательном чувстве как…любовь? Нет. Не так резко. Так сразу никогда ничего не происходит. В самом начале мы в любом случае испытываем любопытство. Верно? Ну, так на нем и остановимся. Пока что. Был ли Россия интересен Америке? Скорее, нет. Ну… США мало что о нем знал, если говорить о его душевной составляющей. Да и вообще о его государственном устройстве. Америка даже после смерти отца Росса думал, что у наследника Союза все ещё во главе стоит коммунистическая партия. Что там говорить о людях, которые кардинально изменились с тех пор. Точнее… молодое поколение. И поколение самого американца тоже меняется. Собственно потому любопытство и начало проявляться… у обоих. Штаты не понимал, что творится в голове у триколора, который вымахал в долговязого крепкого стройного парня. Он вечно ходил в какой-то задумчивости, был довольно замкнутый, тихий, не особо даже участвовал в разговоре, когда сидел в компании. Но когда дело касалось семьи… этого паренька было уже не узнать. Он очень заразительно смеялся, но это происходило в основном, когда тот выпивал. Он любил пошуметь, отпустить пару пошлых шуточек, иногда даже очень пошлых, из-за чего создавалось ощущение, что тот Россия, который выступал на политической арене, и тот, что галдел вместе со своими братьями — это две разные личности. Хотя… по сути так оно и есть. Тяжело все-таки, когда «ум с сердцем не в ладу». Россия встретился взглядом с Америкой, точнее… Штаты прятал свои глаза за тёмными очками и надеялся, что русский не заметит, что он уже битый час пялится на него. Русский касается забинтованных рук. Он холодно прошёлся взглядом по американцу, снова и снова чуть потирая бинты на запястьях. В глазах Росса было полно скуки и тоски. Под ними виднелись тёмные круги. Похоже, тот страдает от бессонницы. Американец нервно сглотнул. «Неужели знает, что я смотрю на него?» — спрашивал сам себя в мыслях США. За это русский его раздражал. Тёмные очки для Штатов — это его маска, это его спасение, его щит. Однако, когда Россия поднимает на американца глаза, Штатам кажется, что тот смотрит сквозь них. Опасно. Слишком опасно. Америка снова и снова касается оправы очков, убеждаясь, что те плотно лежат на переносице. Россия же не может перестать поглаживать бинты, которые вскоре стали немного окрашиваться в алый. Эти двое вовсе не слышат галдежа остальных стран, что ссорились друг с другом, как оказывалось, по совершенно нелепым причинам. Прямо как и эти двое когда-то. Но сейчас… Россия и Америка были полностью погружены мыслями друг о друге, желая в кой-то веки, узнать друг друга получше. *** США сам не понял, как это все началось. Вроде бы мелочи, но именно они и были катализатором этих отношений. Это было лишь очередное собрание. На этот раз оно проводилось на территории РФ. И что самое ужасное — зимой. Все мы знаем, какие порой бывают суровые зимы на нашей родной земле. Как раз из-за неё многие захватчики потерпели поражение в войнах с Россией. Они не были приспособлены к таким резким морозам и приводящему в ужас холоду. В этот раз в плен зимы попал США. Он уже давно хотел поменять летнюю резину и проверить двигатель на пригодность, но руки все никак не доходили, потому ему это аукнулось. Американец поздно освободился с собрания, ему нужно было дописать несколько отчётов (Штаты уже и не помнит, о чем они были), однако из-за этого он мало того, что угодил в самый разгар метели, так у него ещё и машина застряла на шоссе, он никак не мог столкнуть её с места. Масло подливало в огонь и то, что связь здесь вообще не ловила, нельзя было даже вызвать эвакуатор или попросить родных о помощи. Зима была явно недружелюбно настроена по отношению к американцу, и в итоге тот был окончательно изнурен как морально, так и физически. Штаты очень хотел поскорее добраться до отеля и лечь в тёплую постель, после того, как примет горячий душ. Но вместо этого он вынужден стоять здесь на холоде, не пойми где, поздним вечером… За что ему такое наказание?! — God, я готов на все, лишь бы это поскорей закончилось! I swear! На все что угодно! — взмолился в отчаянии Американец, когда заметил, что его телефон окончательно разрядился. Америка уже отчаялся обрести спасение, как внезапно он видит фары машины, что уверенно едет в его сторону. Огонёк надежды тут же загорается в глазах, спрятанных за тёмными очками даже в такое позднее время суток. Штаты уже подходит к остановившемуся автомобилю, начинает тут же объяснять свою проблему приезжему, ещё не успев досконально изучить его лицо во мгле метели, как вдруг американец замолкает и его брови в удивлении и возмущении поднимаются вверх. Приезжим оказался никто иной как сам Россия. Кто бы мог подумать, что ему по счастливой случайности пришлось немного задержаться в магазине возле здания, в котором проходило собрание, а затем поехать домой по тому же шоссе, что и американец, тем самым встретив его. Он с любопытством сначала пялился на самого Штаты, а потом на его застрявший автомобиль. Они немного помолчали, а потом Росс подошёл к машине США, начиная её осматривать. Спустя несколько часов… Россия помогает американцу добраться до отеля без каких-либо происшествий. За всю поездку они не проронили ни слова. Росс тихо вёл машину, а Америка то и дело пялился в окно, скрестив руки на своей груди, пытаясь скрыться от враждебности внешнего мира. Он чувствовал себя виноватым. Россия даже помог донести сумки с вещами американца. Росс знал, что сегодня был первый день приезда Штатов на его земли, потому было не удивительно, что он даже не успел завезти своё барахло в номер, ведь он сразу же отправился в назначенное место для собрания. Несмотря на все, что между ними происходит… Россия выручает американца. И США было правда тошно от этого. Он чувствовал себя из-за этого слабым… уязвимым… словно без очков… Руки Штатов подрагивают то ли от волнения, то ли от холода, параллельно пытаясь открыть дверь номера ключами. Америка что-то бормочет вроде: «Я и сам мог справиться… Тебе было не обязательно помогать мне… У меня было все под контролем, » — и так далее. Росс закатывает глаза. Ну, почему Америка такой? — Ладно. Тогда в следующий раз оставлю тебя морозить свою задницу на холоде, раз уж ты такой умный, — безэмоционально прохрипел Росс, уже собираясь уйти прочь, как вдруг… — Wait! — в последнюю минуту хватает Штаты русского за забинтованное запястье. Росс вздрагивает от прикосновения к рукам и нехотя отдергивает кисть из хватки США, грубо отталкивая его. Штаты отстраняется на несколько шагов назад. Он снова чувствует себя виноватым… и Россия почему-то сейчас тоже. — Прости… не хотел напугать, — русский снова и снова тревожно потирает область забинтованной кисти. — Не касайся меня так неожиданно… я могу случайно сделать тебе больно… — I–I'm really sorry! I didn't want to! (М-Мне очень жаль! Я не хотел!) — тут же запаниковал Америка, на мгновение позабыв русский язык. О чем он думал, когда хватал русского за руку? — Я просто хотел сказать… — Штаты снова касается оправы очков. — Я хотел… просто… Well… you know… — США никак не мог выдавить из себя слова благодарности. Это было так неловко, особенно говорить подобное России. И что самое страшное, он не мог вспомнить, как это произносится на русском. — Спас… спа-…Fuck как же оно-… благ-…Damn it! Thanks! Thank you! — краснея, выпаливает на своём языке Штаты. Почему с ним вечно это происходит, когда они наедине? Россия осматривает американца некоторое время с ног до головы, а затем издаёт такой… странный… звук… что это? Штаты не сразу понял, что Россия начал тихо смеяться. США впервые слышит, как тот мило смеётся… это не смех злорадства или ещё чего-то… это был… искренний смех. Тот самый смех, когда твой близкий друг в минуту нестерпимой скуки рассказывает тебе добрый и смешной анекдот. Россия улыбался. Из-за Америки. И сам Штаты был этому непомерно рад, однако он ещё не успел осознать этого. — What…? Что…что смешного? — спрашивает Америка не в силах противиться улыбке русского, начиная, сам того не понимая, улыбаться в ответ. — Ты милый, когда пытаешься вспомнить нужные слова на моем языке. И когда волнуешься тоже, — нежность проскакивает во взгляде триколора. Россия дружески хлопает американца по плечу, — Я рад, что все обошлось, — США пересиливает в себе желание вздрогнуть от этого мимолетного касания. Росс сам впервые коснулся его. Этот день и впрямь полон неожиданностей. — Моим людям самим тяжело приходится в это время года, поэтому, если будут какие-то проблемы, дай знать. Я помогу, — Россия оборачивается в сторону выхода и машет Штатам на прощание, вскоре удаляясь из помещения. Вечно он так. Готов всем помогать, даже не зная намерений тех, за кем присматривает. «Всё такой же сердобольный… никак не изменился,» — пронеслось в голове Штатов. От этих мыслей он слегка нахмурился. Все бы ничего, если бы это рвение помочь не касалось политики. Помогать товарищам на политической арене, безусловно, надо, однако… нужно знать меру. В некоторых все же случаях чужая помощь вовсе оказывается не нужна, но Россия за все эти годы, наверно, так и не научился видеть эту самую грань. Он может в какой-то момент перестараться и тогда… помощь внезапно перевоплощается в принуждение. И он уже не будет интересоваться твоим мнением. Именно это и пугало Штаты. Именно это и было одной из причин, почему он его сторонился. Но, может, в этот раз получится что-то изменить? *** Россия был мастером на все руки. Все, что плохо лежало, будь это развалившиеся жигули или доисторическая модель тех самых старых и тяжёлых компьютеров компании «SONY», он тут же забирал это себе и разбирал на детали или сдавал на металлолом, чтобы накопить лишнюю мелочь на очередную бутылку спиртного. Плюс ко всему он мастерил все это в гараже. Сам же гараж — это не просто место для автомобиля… Это был своеобразный склад с кассетами, которые уже никто никогда не посмотрит в силу того, что это по крайней мере уже и не нужно после появления глобальной сети, там хранились и заплесневевшие, пыльные книги, старые детские вещи России, которые никто не будет носить, ибо это барахло уже давно не в моде. Все это должно было валяться в мусорном ящике, однако русский не мог избавиться от этих вещей. Была ли это бережливость, жадность или же тоска по старым временам, Америка, возможно, никогда так и не узнает, потому что Росс сам, наверно, не понимал, зачем это делает. Россия был примерным домохозяином. Америка так же никак не понимал, зачем он закрывает большую кучу банок с соленьями и вареньями, а затем складывает их в маленькое укромное место под названием «кладовка». Эта странная привычка все хранить на какой-то чёрный день забавляла США и почему-то в глубине души то ли расстраивала, то ли заставляла испытывать к русскому сочувствие. Страны Запада стараются жить по принципу: «Лишь бы было лучше»… Россия же живет по принципу: «Лишь бы не было хуже». Можно ли назвать его пессимистом? Скорее, да. Так думал Штаты. А потом… что-то стало меняться. США с недовольным лицом лежал на диване, облокотившись на его подлокотник, то и дело шмыгая носом. Недавнее долгое времяпровождение на морозе из-за несчастной машины отозвалось у американца мокрым кашлем, насморком и довольно высокой температурой. Кто ж знал, что Штаты окажется такой неженкой? По закону подлости рейс Штатов отменили из-за сильной снежной бури, поэтому из всех стран он единственный остался на территории России. Видимо, русская зима действительно не возлюбила Америку. Плюс ко всему американец теперь должен был терпеть… заботу от рук России. Как только тот узнал, что Америке нездоровится, он тут же принял на себя ответственность, решив вылечить того самостоятельно, повезя его в своё укромное жилище и купив все те необходимые лекарства, которые были выписаны американцу. Боже, как все до этого дошло? США его вообще-то об этом и не просил… Однако… какие-то сомнения, начали беспокоить Штаты. Неужели ему… нравится такое проявление внимания? — Выпей, — тихо произносит Россия, перемешивая какую-то белую субстанцию чайной ложкой в прозрачной кружке и протягивая затем напиток американцу. США с подозрением косится на кружку, не желая пробовать содержимое. — Не выпендривайся. Оно сладкое и вкусное. Это поможет от горла. Америка нехотя берет кружку из рук русского. Тёплое. Согревающее. Как раз то, что нужно для искалеченной трахеи от постоянного кашля. Сначала Штаты чуть подносит кружку ближе. С опаской. Ожидая почувствовать какой-нибудь отвратительный запах, наподобие того, чем пахнут гнилые овощи или печень какого-нибудь животного. Однако плохого запаха не следует. Наоборот. Теплая сладость, что веяла от напитка, пробила заложенный нос и заставила желудок заурчать, желая в нетерпении попробовать содержимое кружки. Белая жидкость пахла чем-то очень сладким и приторным, наподобие карамели или чего-то ещё. Штаты подносит кружку к губам и чуть отпивает. Он жмурится, боясь, что запах — лишь иллюзия того, что русский дал ему что-то съедобное, однако… наконец-то прочувствовав вкус… приятная, нежная сладость проникает внутрь, согревая и приводя вкусовые рецепторы в восторг. Сладкая субстанция задела и воспалённое горло, тем самым облегчая боль. На губах Штатов растягивается улыбка, и он уже с рвением пьёт содержимое кружки. Это лучше, чем дешёвый порошковый какао или несчастный чай Великобритании. Американец не пробовал до этого ничего такого. — It's very-very yummy! (Это очень-очень вкусно!) — начал облизывать испачканные губы Штаты, в удовольствии жмурясь, снова чувствуя сладкое послевкусие. — What is this? (Что это?) — Сперма моя, — глаза американца расширились, и он поперхнулся и закашлял, снова ощущая боль в горле, на что Россия тут же расхохотался. — Да я шучу! Молоко, мёд и масло, — уголки губ Росса невольно поднимаются от реакции США. Америка злобно что-то прорычал, но потом как ни в чем не бывало продолжил допивать содержимое кружки. — Отец часто готовил нам это, когда мы болели. — У вас все лекарства такие? — в удивлении поднял брови Америка. Он никогда не слышал о подобных способах лечения. Если русские лечатся только так, то ему никак не будет уже нужна продвинутая медицина. — Нет, мы пользуемся обычными лекарствами тоже. Но в тяжёлые времена приходилось заниматься самолечением. Поэтому у отца было много интересных хитростей для борьбы с простудой, — Россия садится рядом с американцем, облокачиваясь на спинку дивана. — Самолечение это не очень хорошо… but I like it! (Но мне нравится!) Горлу и правда меньше больно, — США допивает последние капли напитка и даже немного расстраивается, что он закончился. — And it's really tasty after all! (И это в конце концов действительно вкусно!) — Это ты ещё не пробовал чая с малиной, — Росс откладывает пустую кружку на рядом стоящую тумбочку. — Вот увидишь, тебе точно понравится. Штаты снова не смог подавить в себе улыбку. Нравится. Эта сторона России… ему очень нравится. — Тебе бы квартиру переустроить. А то выглядит она… very old, — решил все-таки прицепиться к русскому Штаты. Ну, а что ему ещё делать? Он полностью безоружен в его доме, к тому же болеет. Надо как-то развлечься. — Да иди ты в жопу со своими советами! — в шутку пробурчал Россия, встав с дивана, собираясь убрать за американцем кружку. — Я не спрашивал твоего мнения, пендос. Здесь тепло, еду есть куда складывать, в ванную сгонять можно. Чего ещё надо? Не все могут позволить, чтобы их квартиры выглядели дорого-богато как у вас всех на Западе. — Захотел бы, заработал бы. Have you ever heard of the American dream(Ты когда-нибудь слышал об американской мечте?) — усмехнулся США, намекая на то, что все мировоззрение его народа построено на том, что из бедности и нищеты можно выйти, и возможно получить достаток и славу путём упорной работы и достижения великих целей. На это русский пофигистично цокнул языком. — Иди в жопу, — в очередной раз фыркнул Росс. — Don't go(Не уходи), — тихо произносит Штаты, видя, как Россия собирается удалиться на кухню. Он хотел вновь схватить русского за запястье, но затем вспомнил недавний инцидент по этому поводу и потому не захотел причинять какого-либо дискомфорта России. — А? — в удивлении поднял одну бровь Росс, некоторое время осматривая Штаты. Америка снова коснулся оправы очков. Он их все так же не снимал. Русский раздраженно нахмурился, вглядываясь в тёмные стекла, желая разглядеть глаза собеседника, но было тщетно. А затем Росс, сам того не осознавая, начал опять потирать забинтованные руки. — Я никуда не ухожу… Я здесь. Я только отнесу… — но американец все равно его никуда не отпускает, заставляя дальше с ним болтать о какой-то ерунде. Россия выглядел по-домашнему. Ну, как сказать… лёгкая матроска с короткими рукавами, камуфляжные штаны, чёрные носки, тёплые махровые тапочки и старая добрая шапка-ушанка с красной звездой, доставшаяся в наследство от Союза. Квартирка у русского была довольно тесная. Над диваном висел какой-то старый узбекский ковёр, в наличии которого Америка все так же не понимал смысла, были видны заштукатуренные батареи, на которых высыхала пара кухонных тряпок, в центре комнаты стоял большой тяжёлый телевизор, который походил на те самые модели из начала 2000х, сам он находился в стенке для гостиной, что была обставлена различными статуэтками животных и старыми семейными фотографиями, а сбоку у двери находился обшарпанный, но все ещё относительно прилично выглядящий шкаф-купе. Тесно. Очень тесно. Было видно, что ремонт здесь не делали лет пятнадцать, но это вовсе не лишало комнату атмосферы уюта. И все же… Америке больше была привычна его большая студия с лестницей на второй этаж. Тесно. Слишком тесно. А ведь когда-то в эту каморку помещался СССР и его пятнадцать отпрысков… Уже вечерело. За окном все так же бушевала метель. Горло США хоть уже и не так сильно болело, но температура снова поднялась. Америка начал засыпать, его слегка потряхивало, лихорадило, морозило, он снова и снова содрогался от холода, хотя одеяло у него было толстое. Он видел, как Росс мечется из кухни в гостиную и обратно. Американец слышал шуршание от пластиковых упаковок с таблетками, шум перетаскиваемых кружек из одной части комнаты в другую. США бредил, проваливаясь в сон. Ему снился, как бы это не было странно, Россия. Он что-то постоянно говорил ему, улыбаясь той самой нежной улыбкой, которую он подарил ему в отеле, и они… держались за руки. Просто держались за руки. Их даже никто не видел, но почему-то от этого у Америки все внутри переворачивалось, бабочки порхали в животе, а в груди становилось тепло, так приятно. Штаты слышит сердцебиение. Его ли? Нет, не его. Оно не может быть настолько сильным, настолько громким. Чужие тёплые руки поднимают обессиленное тело Штатов с дивана. США чувствует запах. Такой мягкий, приятный, согревающий. Словно он только что лёг на подушки, которые долгое время находились в лучах летнего солнца. Чьи-то сухие губы касаются его лба. Совсем невесомо, так заботливо. Как когда-то это делала Франция. Но тогда Америка был совсем ребёнком. Маленьким и беспомощным. Столько лет прошло с тех пор. Он не чувствовал подобной нежности с самого своего дня объявления независимости. Затем что-то мокрое и холодное касается его кожи, обтирает его тело. От этого пробегают неприятные мурашки, но они тут же улетучиваются, когда Америка снова чувствует эти заботливые руки, которые с особой осторожностью приподнимают его. Он находится в полусонном состоянии. Его прижимают к груди и начинают обтирать чем-то холодным его спину, приподнимая футболку. Штаты что-то неразборчиво бормочет на своём языке, его сейчас ослабевшие тонкие пальцы едва сжимают ткань матроски. В голове пусто, но в то же время так легко. Его снова опускают на матрас, который почему-то стал намного мягче и почему-то прохладнее. Кажется, это уже не диван. Он слышит приятный шёпот. Америка не может разобрать слова, но в них было что-то вроде: «Теперь станет полегче… скоро жар спадёт… нужно подождать,» — эти слова не требовали ответа, они были больше обращены в пустоту, но США все равно было приятно слышать этот хриплый, но в то же время заботливый голос. Его перестало трясти, он больше не мёрз. Штаты снова почувствовал прикосновение к своему лицу. Шершавая ладонь чуть погладила его щеку, а затем остановилась. Пальцы слегка коснулись оправы очков… — Don't do that(Не делай этого)… — слышится тихое дрожащее бормотание, а затем слеза скатывается по щеке Штатов. Чужая рука тут же отпрянула от лица. А затем… американец уже полностью проваливается в сон. Америка открывает глаза. Теперь он находился в спальне России… в его кровати. А сбоку как раз лежал сам хозяин комнаты. Здесь было намного теплее, чем в гостиной. За окном светила луна. Была ещё глубокая ночь. Америка коснулся очков. На месте. Он обычно не спал в них, однако сейчас Штаты был не у себя дома. Нельзя снимать. Россия дремал в той же самой одежде. Штаты слышал его спокойное дыхание, чувствовал, как тепло излучается от его тела. Америка аккуратно придвинулся ближе и совсем невесомо коснулся лбом о его плеча. Росс на мгновение просыпается, и Америка поднимает на него взгляд. Русского вовсе не смущало, что тот в тихоря подползает к нему и нарушает его личное пространство, триколор просто, без какого-либо сомнения, скорее всего, из-за того, что был сонный, касается губами потного лба США, на что Америка вздрагивает. — Слава богу… — сонно шепчет Росс, чувствуя, что температуры уже нет, и со спокойной душой переворачивается на другой бок, продолжая досматривать свой сон. *** — Рождество? С твоей семьёй? — Россия отправляет в рот маленькую картошку фри, запивая её холодной колой со льдом. — Well… не только с моей… там будут… ну… все практически, — США пытается сохранять самообладание и не нервничать, чтобы не выдавать себя, он снова откусывает довольно большой кусок чизбургера. О чем он только думает? Это безумная затея… — «Практически все» — это твои дружки из НАТО? То есть мои потенциальные враги? — Росс тихо смеётся, окуная уже другую картошку в сырный соус и отправляя её себе в рот. — Ситуация такая нелепая на самом деле получается… — What are you talking about(О чем ты говоришь)?! Это будет просто что-то наподобие корпоратива, а не специальная военная операция по твоей ликвидации. Я же не убить тебя пытаюсь! — Америка почувствовал некую обиду. Ему и так тяжело, а Росс ещё умудряется его подкалывать. — Я хотел отблагодарить тебя за то, что ты позаботился обо мне во время болезни. Но если не хочешь, то и не надо! Штаты облокотился о спинку кресла, снова неистово откусывая чизбургер. Он прожевал его с нахмуренными бровями, в голове крутились самые различные ругательства в адрес русского. Какой же он все-таки дурак. — Я ведь пошутил, — закатил глаза Росс. — Ну, чего ты такой обидчивый? Что бы я не сказал, всегда принимаешь это близко к сердцу. — А ты никогда не воспринимаешь мои слова всерьёз! — возмутился США, допив последние капли своей колы и стукнув стаканчиком от неё по столу. — Ты вечно смеёшься надо мной… — Да потому что ты раздуваешь из мухи слона! — пожал плечами триколор, вновь поедая картошку. — И ведёшь себя нелепо, когда ситуация сама по себе серьёзная. Как я могу воспринимать тебя всерьёз, если ты действуешь порой легкомысленно и необдуманно, на эмоциях выпаливая что-то во время собраний. — Я никогда не делаю что-то необдуманно! Я действую по ситуации! Why are you so aggressive(Почему ты такой агрессивный)?! — Ну да, ну да! Твоя любимая фраза: «Россия — агрессор». Во всём всегда виноват я! — Росс нахмурил брови и сжал пустой стаканчик от колы настолько, что тот помялся и превратился в несчастный скомканный кусок пластика. Ну, вот опять. Они ссорятся. И как вообще до такого доходит? — Ты иногда такой холодный… — Америка отвёл взгляд, тоже нахмурившись. Россия чуть вздрогнул от этих слов, он опустил глаза, его взгляд чуть потускнел, и он задумчиво начал поглаживать большим пальцем бинты на своём запястье. — Настолько что… что порой я не знаю, как себя вести. Мне становится… — Штаты касается оправы очков, и его словно ударяет током. Он не должен наговорить лишнего. — Nevermind(Не важно)… — резко осекся американец и встал со стола. Он вытащил из внутреннего кармана кожаной куртки бумажник, из которого извлёк гораздо больше денег, чем нужно за еду, что они только что ели, и молча оставил их на столе. — Пендос? — Россия словно проснулся от своего же гипноза и резко встал с места, направляясь за США. — Ну, почему ты вечно убегаешь?! — Ты пойдёшь? — Америка остановился на мгновение, но не решался посмотреть на русского даже сквозь свои тёмные очки. Он стоял к нему спиной, желая как можно быстрее удалиться и не дать своей маске вечно счастливой и беззаботной страны сползти с его лица. — Ты можешь не идти, если не хочешь. Я просто предложил… — Я пойду, — коротко ответил Росс, засовывая руки в карманы широких штанов. — Ок. Bye, then(Хорошо. Ну, тогда пока), — после этого Америка прибавил шагу и поспешил выйти из забегаловки, в которой они только что вместе обедали. Россия провожал американца растерянным взглядом. Он задумчиво почесал затылок, а затем спустя некоторое время направился в сторону центрального рынка. Все-таки надо бы присмотреть что-то к празднику… *** Корпоратив, как бы то не было странно, прошёл спокойно, за исключением пары драк и ссор, которые последовали после перепитого алкоголя. Особенно это касалось… США. Ничего не предвещало беды. От нефиг делать Канада, зная слабости США и то, какое у него завышенное чсв, вынудил брата и Россию посоревноваться, кто больше выпьет. Россия с особым энтузиазмом хлестал вино и шампанское, что ему подливали, однако русский уже настолько привык к спиртному с большим градусом, что пил предлагаемый алкоголь как какой-то компот. У американца же кружится голова начала уже с третьего бокала. Угадать, кто же все-таки остался победителем, было не трудно. Сами понимаете. Однако данный баттл хорошенько повеселил остальных, но вовсе не Штаты. Ноги его подкашивались. Навеселе были оба. И лучезарная улыбка играла на лице России от ощущения пока что лёгкого опьянения. — Та-а-к, товарищ, а ну-ка… держись! — Россия не мог унять вырывающийся наружу смех. Он из последних сил пытался открыть несчастную дверь в квартиру Штатов ключами, которые добыл с непомерными усилиями из заднего кармана его джинс, параллельно придерживая другой рукой собутыльника за талию, не давая ему упасть. — Ну, чего ты? А? Мурика? ~ На уменьшительноласкательное прозвище Америка немного нахмурился и что-то невнятно пробурчал, отвернувшись в сторону. Его щеки краснели то ли от выпитого вина, то ли от смущения. США уже сам не знал. Ощущение тёплой сильной руки России на своей талии будоражило кровь, заставляло сердце неистово биться. Нельзя. Он должен сдерживать себя. Должен держать себя в руках… Уже рассветало. Они потягивали уже какую-то другую бутылку. Их уже шатало, и можно было точно сказать, что голова будет болеть у обоих. Такое количество спиртного уже перебор. Даже для России. Американец тут же пожалел, что он продолжил гулянку в своей квартире до утра вместе с Россом. Потому что его башка уже ничего не соображала. А это означало, что он может наговорить лишнего… и наделать лишнего… Ладно. Главное придерживаться плана и не выходить за рамки. Все пройдёт как по маслу. Да? — Вот… take it(возьми), — Штаты сначала копошится у себя под кроватью, а затем протягивает России небольшую коробку, обёрнутую в разноцветную упаковку, перевязанной золотым бантиком. — Merry Christmas(Счастливого рождества)… — М-м? — удивлённо промычал Росс, всматриваясь в протянутый ему подарок. Русский отпил ещё немного прямо из горла. — Чё это? — It's a gift(Это подарок), — коротко отвечает Америка, ложась рядом с Россией на свою же кровать. Они находились в спальне Штатов. Комнатка была даже очень уютной. Свет был погашён, единственным предметом, что развеивал тьму, были голубые гирлянды, развешанные на окне. На рабочем столе, что был сбоку от кровати, лежала кучка исписанных документов, на нем даже виднелись те самые санкции, которыми американец ещё не успел завалить Россию. — По-да-рок, — пьяно и удивлённо протянул уже на своём языке русский, принимая из рук США коробку. —… я тебе тоже кое-что принёс, — Россия начал копошиться по карманам своей ветровки и наконец вытащил странный круглый свёрток в газете размером чуть больше ладони, на котором тоже красовался с горем пополам приклеенный бант. Россия знал, что тщательная упаковка подарков важна для американцев. — …я хотел отдать сразу, как пришёл, но… при других было б… неудобно… — You are so shy, Ruski(Ты такой стесняшка, русский), — пьяная лисья ухмылка проскользнула на лице американца. — Заткнись!.. — Россия отвёл взгляд, снова отпивая из горла и протягивая свёрток Америке. США принял его из рук России, с предвкушением начиная открывать. Он также краем глаза наблюдал за тем, как Росс задумчиво проводит ладонями по ровной поверхности коробки. — Мне всегда нравилось, как вы упаковывайте подарки, — уголки губ РФ чуть приподнялись, у Штатов тоже. — Даже жалко открывать… — Особое значение для моих людей состоит в том, чтобы с нетерпением начать сдирать упаковку с подарка. Ведь смысл не в ней самой, важно то, что за ней, — сказал Америка и тут же убедился в своих словах, увидев, что крылось за скомканной газетой «Аргументы и факты». — Oh… oh, my God… Russia… Снежный шар, внутри которого был миниатюрный Храм Василия Блаженного, красовался в руках Штатов. Глаза за тёмными очками американца тут же расширились, когда он чуть потряс шарик и белый «снег» пошёл внутри него, а его стекло начало отражать яркий голубой свет гирлянды. То ли Штаты действительно перебрал с вином, то ли он правда был в неописуемом восторге, было не ясно, однако в данный момент какое-то детское восхищение внезапно овладело им. — It's wonderful(Это чудесно), — счастливая улыбка засияла на лице Штатов. Россия разглядывал его лицо. Очки Америки чуть сползли, и русскому наполовину удалось увидеть его радостные глаза. В душе разлилось приятное тепло. От одного вида Америки сердце было готово растаять. То как США с особым очарованием разглядывал снежный шарик, снова и снова теребя его в руках, поднимая внутри шара новую «морозную бурю», особенно растрогало триколора. Настоящий. Вот он — настоящий Соединённые Штаты Америки. Нежный, смазливый, любопытный и пылкий парень, которому просто нужно внимание. Однако… эти очки… эти тёмные очки все портят. Россия снова поглаживает перебинтованные запястья. Хотя… в праве ли он упрекать его? Сам ведь… много чего скрывает. — It's your turn now(Теперь твоя очередь), — США произносит это, улыбаясь, отбирая у Росса бутылку и делая хороший такой глоток, допивая почти все. Скорее всего, это было для храбрости. Штаты действительно волновался, что Россия может послать его на три весёлые буквы. Сейчас все пока что шло хорошо. Не хотелось бы нарушить идиллию. — Come on… open it(Давай же… открой его)… — А там не бомба случайно? — тихо засмеялся Росс, начиная сдирать праздничную обёртку. — No… У России кончились шутки, и он молча продолжил открывать подарок. Когда же русский наконец его открыл… он был очень поражён красотой того, как американец все туда сложил. Сам подарок состоял из трёх вещей: зимний довольно приятный на ощупь темно-синий свитер, ловец снов и маленькая веточка какого-то дерева или куста… — I know that you have insomnia(Я знаю, что у тебя бессонница), — Америка аккуратно придвигается ближе, наклоняясь к русскому. Похмелье сильнее ударило в голову. Плохо. Очень плохо. Ладонь Штатов касается щеки России. Он проводит кончиками пальцев по тёмным кругам под глазами русского. — I hope(Я надеюсь)… это поможет тебе…избавиться от кошмаров… — М-м-м…— тихо утвердительно мычит Россия, вглядываясь в лицо США, смотря то на его очки, то на его приоткрытые губы. Кто же сдастся первым? Русский, не отрывая глаз от американца, достаёт из коробки маленькую веточку, показывает её Штатам. — А это… что? — Это? — еле шепчет Америка, чувствуя как вторая ладонь триколора аккуратно поглаживает его колено. Американец берет из руки России веточку, нежно соприкасаясь своими холодными пальцами с его тёплыми. Штаты немного приподнимает растение над их головами. — Это… омела… Россия улыбается, чуть прикрывая веки глаз. — И что это… значит? — тихо усмехается Росс, наблюдая за подрагивающими ладонями Америки, чувствуя его нетерпение. — We should kiss(Нам нужно поцеловаться), — голос Штатов чуть дрожит. Некое осознание своих же слов все-таки доходит до него, и он из последних сил пытается схватиться за остатки разума. — …можно не в губы…можно в щеку… — Сними, — требовательный тон слышится из уст России. Как же ему осточертело ждать. Отвратительные… отвратительные очки! — I can't(Я не могу)… — Сними! — чуть громче и резче повторяет Россия, уже сам намереваясь сорвать их. Америка хватает его за запястье, останавливая на полпути к своему лицу. — Блять! Сними их уже! Пожалуйста! — You first(Сначала ты)! — Америка вцепился своими тонкими пальцами в руки русского, собираясь сорвать окровавленные бинты с его запястий. — Давай вместе, — неуверенность проскочила в голосе триколора, но она тут же улетучилась, когда Штаты утвердительно закивал, сам противясь себе. Что он делает? Зачем соглашается? — Насчёт «три», — голос РФ хрипит, он чувствует дыхание Штатов на своих губах. — Один… — Two, — Америка тянет за бинты, высвобождая руки русского. Росс тянет за оправу тёмных очков, открывая своему взору лицо американца.