Блять извините

      Сентябрь каждый день сопровождался ветром, дождем и диким холодом. Антон вспоминал, как в прошлом году он шел, будучи первокурсником, светило солнце и все никак не желало уходить лето, а теперь с места в карьер. Сейчас Шаст шел по институту вполне себе неспешной походкой, потому что у него было окно, а до следующей пары еще полтора часа. В кофейню идти денег нет, сидеть в раздевалке, как лох не хотелось, вариантов не было больше, как пойти в его, ставшее родным, место.       Он надел куртку, накинул капюшон и спрятался от дождя под козырьком балкона. Его тайное место было довольно тесным и уже из потрепавшегося временем камня, но Антону тут нравилось тем, что никто его не видит. Это надо быть странным человеком, чтобы забрести на забытый Богом этаж, где проводилась практика по реставрации книг. Вид открывался так себе, но парню после Воронежа все казалось в новинку. Эти серые высотки, яркие вывески, которые из-за дождя отражались на мокром асфальте, машины и маленькие, вечно куда-то опаздывающие, люди.       — Не холодно? — послышался голос сзади Антона, от неожиданности которого он уронил сигарету вниз.       — Блять, напугал, чего подкрадываешься? — обращаясь к стоявшему у открытой двери Арсению, который скептически осматривал этот балкон, сказал Антон, доставая новую сигарету.       — Извини, я и не старался.       — Так стоп, что ты тут забыл? Как ты вообще тут оказался? — начиная вспоминать тернистый путь до балкона, удивленно спросил Шастун.       — Тебя это прикольнет, но я заблудился. У меня написано корпус семь, переход в него в шестом корпусе, где еще миллиард лестниц. Я заблудился и пока искал вышел на этот этаж в жопе мира вообще. Вижу тут ты стоишь. Вот решил подойти.       — Ты забил на пару, потому что заблудился?       — Да, — осторожно наступая на каменный, весь в трещинах балкон, сказал Арсений.       — Удивительно, что ты сделал со старым Арсением? Где же твое былое рвение к учебе? — с издевкой спросил Антон.       — Да, я теперь такой. Ты не боишься упасть? А то балкон выглядит не очень надежным.       — Если ты боишься, то можешь вон на лавку в коридоре сесть, которой я дверь подпираю.       — Нет, спасибо, раз ты не боишься тут стоять, то и мне нормально.       — Вдруг я суицидник и жду, когда балкон обвалится? — усмехнувшись спросил Антон, смотря на Попова.       — Что же, тогда умрем вместе, не страшно, не особо-то хотелось, но такова судьба.       — Судьба, да, забавная штука.       Долгое время они стояли в тишине: Арсений смотрел на машины, которые то и дело проезжали по лужам с бешеной скоростью, а Антон просто курил и смотрел куда-то вдаль.       — Сережа переживает, что ты в общагу не заходишь больше.       — Прям переживает?       — Прям да.       — А ты что?       — Откуда я знаю, где ты ходишь и тем более ночуешь. Поэтому многозначительно молчу, наблюдая каждый вечер за глазами местного Хатико.       — Я подумал ты приехал, и я вас там буду стеснять или мешать вашему тандему, скажем так.       — Мне уехать, чтобы ты снова приходить начал? — улыбаясь спросил парень.       — Только предупреди, если соберешься.       Антон усмехнулся и задумался о чем-то своем. Сегодня, например, один препод сказал ему, что это несерьезно в двадцать лет кидаться кашей перед взрослыми судьями популярного юмористического шоу. Шастун пытался доказать, что любой юмор имеет право на существование, если все вокруг смеются и никому не обидно, но он продолжил, говорить о несерьезности происходящего. «Несерьезно — это гнобить студентов за то, чем они занимаются. Вообще могу делать, что захочу, хоть вон на стену залезу, ему-то какая разница.»       Пока парень мысленно находился не здесь и не в реальности, Арсений успел рассмотреть все вокруг, но взгляд остановился на слева стоявшем парне. Он бы соврал, если бы сказал, что Шастун неэстетично курит. С другой стороны, хотелось конечно дать ему подзатыльник, чтобы выкинул сигарету и забыл эту дурацкую привычку, но кто он такой, чтобы ему указывать. Кстати об этом.       — Ты забавно меня Макару представил.       — Честно говоря, я не знал, как тебя представить, поэтому выбрал более-менее очевидное. Если не нравится можешь на будущее мне сказать сейчас, как тебя представлять.       — Я тоже не знаю.       Затем наступило молчание, но Антон перевел на парня непонимающий взгляд и спросил:       — То есть ты никак не пошутишь? Про парня там, мужа не знаю. Просто вот так «не знаю» и все?       Арсений на это рассмеялся. У него настроения тоже особо не было. Весь день пошел с самого утра по одному месту. Он решил выпить кофе в кои-то веке, пролил его на рубашку в итоге, затем в метро его вагон стоял минут десять в туннеле и ждал, когда машинист что-то там наладит, из-за чего Арсений и опоздал на пару. Преподаватель у него, как у опоздавшего, стал спрашивать вопросы по семинару, а парень подготовился к другому. Он уже хотел рассказать доклад на следующую тему, но ему сказали, что пока не надо, а на эту он не готов и сняли баллы. В столовой какой-то студент ему наступил на ногу, что он потом хромал полдня. В итоге вот заблудился и теперь стоит спокойно с Антоном на каком-то старом балконе.       — Кстати, а что это за место?       — Считай ты мне свое тайное место показал, а я тебе свое.       — Так оно у всех на виду.       — Тем не менее, ты первый, кто его увидел и заметил.       — Я тронут.       — Я рад, что ты тронут.       — Я благодарен, что ты рад, что я тронут.       — Я в восхищении, что ты благодарен, что я рад, что ты тронут.       — Я… Все отстань. Пойду все-таки.       — Давай, если что ты теперь знаешь, где меня найти.       — Хотелось бы у нас в общаге.       Арсений зашел внутрь и скрылся за углом, а Антон проводил его взглядом, намереваясь что-то сказать, но не знал что. Вдруг стало неожиданно прохладно и как-то пусто, хоть и Арсений тут простоял всего несколько минут. Локти, которые лежали на холодных каменных перилах, стали мерзнуть и мокнуть, хотя до этого парень не замечал данного факта. С Поповым неожиданно резко стало комфортно находиться рядом, что удивляло Антона. В какой момент своей жизни он на столько поменял свое представление о своем бывшем без пяти минут враге? Может и врагами-то они и не были? Вспоминая первое знакомство с ним, он невольно улыбнулся и закрыл балкон, возвращаясь в тепло и сухость.       В тот вечер он все же решил прийти к ним в общежитие, потому что и по Сереже соскучился и настроение располагало к душевным посиделкам.       — По-моему кто-то у двери мнется, — отвлекаясь от книги, задумчиво сказал Арсений.       — С каких пор у тебя развиты ведьминские чары и ванговские предсказания?       — Может показалось. Не знаю.       — Так иди проверь.       Арсений, убирая книгу, действительно встал и чувствовал себя полным идиотом, что какие-то странные ощущения подсказали ему, что кто-то за дверью стоит. Открыв дверь, он увидел вздыхающего Шастуна с занесенным кулаком, чтобы постучать.       — Видимо я слишком громко ходил под дверью, — неловко улыбаясь и убирая челку с глаз, сказал Антон, проходя внутрь.       — Какие люди. Сережа, встречай и возрадуйся, — пытаясь сделать живую интонацию, сказал Арсений, а сам думал об ощущениях. «Очень много совпадений вокруг Антона. Очень много. Это уже становится немного странным и как будто я это сам себе навязываю. Просто совпадение, ладно.»       — О-о-о, каким ветром сюда к нам?       — Восточным.       — М-м, кто-то Шерлока пересмотрел или на рандом сказал? — вешая куртку, которую Антон бросил на одну из кроватей, спросил Арсений.       — Кстати да. Я так заебался за день, как вам мысль Друзей посмотреть?       — В прошлом году ты каждый день приходил с этими же словами, — убирая телефон в сторону сказал Сережа, — Но на счет Друзей я не против.       В комнате находилось четыре кровати, четыре стола, две полки и телевизор, к которому можно было подключать телефон. Они включили сериал и уселись смотреть. Сережа уселся на пол, Антон лег вверх ногами, пока ждал, когда Арсений найдет нужный сайт и все включит. В окна бил сильный осенний дождь, деревья качались из стороны в сторону под окном от малейшего ветра, а настроение было семейно-расслабленным. В совокупности это порождало сонную атмосферу, которой Антон противился, как только мог. Из-за того, что они сидели на кровати, но еще и под спину поставили подушки, создавался мягкий теплый кокон. Рядом сидел тоже полусонный Арсений, который периодически посмеивался с серии. Один Сережа, напившийся энергетиков, не хотел спать, а просто смотрел сериал, потому что: «Ну серию надо досмотреть, пацаны».       В какой-то момент, когда Фиби пела свою песню, на плечо Арсения упало что-то мягкое и теплое. Точнее это аккуратно приземлилась ему на плечо голова спящего Антона. Он вспомнил случай на вечеринке, что тот также упал на плечо, и когда Арсений болел они также уснули. Это уже традиция, которая ему начинала нравиться все больше и больше. Пока Сережа был увлечен тем, что происходило на экране, парень позволил себе слабость, которую питал к кудряшкам Антона. Он уже давно смирился с таким желанием потрепать того по голове, но не мог же он просто в институте подойти и сказать: «Блин, Шаст, дай твою голову пожамкать». Жест, похожий на поглаживание и перебирание волос, быстро прекратился, потому что Попов сам уже хотел спать.       — Сереж, — позвал Арсений шепотом парня, сидевшего перед ним на полу.       Он повернулся, собираясь спрашивать с чего вдруг тот шепотом заговорил, но увидев такую картину, непроизвольно улыбнулся.       — И слышать ничего не хочу, но я будить его не буду, — видя странную улыбку на лице у друга сразу сказал Попов.       — Так спите вместе.       — Да обязательно, только в твоих фантазиях.       —Ну это ненадолго, — отворачиваясь к телевизору, тихо сказал Сережа.       Спустя минут пять серия кончилась, Антон проснулся сам от того, что во сне стал съезжать по чему-то твердому и костлявому.       — У тебя плечо костлявое, — сказал Шастун, глядя на Арсения ни сколько не смущаясь положения, в котором он оказался.       Он сразу же взял подушку и свернулся клубочком на кровати.       — Ради тебя постараюсь сделать помягче, — зевая и вставая с кровати, сказал Арсений, от чего Сережа закатил глаза, начиная разбирать свою кровать, — Как думаешь, укутать его или сам?       — Арс, ему двадцать лет, он выше тебя и наверняка не первый раз в жизни так отрубается, а ты думаешь укутать его или нет?       Парень посмотрел на то, как его новоиспеченный, довольно близкий знакомый свернулся клубочком, подминая под себя одеяло и сказал:       — Да, ну ты посмотри на него. А если заболеет?       — Господи, дай мне сил, чтобы не вырвало. Делай, что хочешь, я спать.       Попов нашел плед, осторожно укутал им Антона, сам разобрал свою кровать и лег спать. Интересное наблюдение, он никогда ни о ком не заботился кроме родителей, если им нужна была помощь. За все его отношения он никого не укутывал, думал лишь: «Как мило спит, пойду-ка я» и не более. А этого «знакомого» хотелось укутать, замотать в плед, выкинуть все эти его вредные игрушки, и просто просидеть именно с ним весь день. На таких мыслях он ловил себя все чаще и чаще, но он удивлялся лишь тому, на кого именно они направлены.       Во времена своей бурной подростковой молодости, а это класс десятый, он влюбился в одного старшеклассника, который был старше его на год. Вот тогда были странные ощущения и мысли, потому что: «Арсений, ты год назад встречался с одноклассницей, а теперь парень?» Только потом уже он узнал об ориентациях, о том, что это нормально и с этим можно жить. Сложно правда, но можно. Влюбленность всегда начиналась быстро и хаотично, как будто появлялась неожиданная буря, которая сносила просто все перед глазами. Спустя время у него все-таки была такая графа в жизни как «отношения с парнем», но недолгие и сумбурные. С тех пор он и перестал задумываться о том, в кого вообще он способен влюбиться. В первую очередь он влюблялся в личность, в характер, в привычки, местами и из-за внешности, что потом болезненно оборачивалось.       Вспоминая весь свой подобный опыт, перед ним лежал Антон на соседней кровати и не давал покоя. «Что вообще происходит? Если бы это была влюбленность, она бы проявлялась по-другому. Плюс, ну если оценивать здраво, он же мне не нравится точно. Тогда что за странное чувство привязанности? Чувствую себя кошкой. Перед ней весь мир открыт, а она только у одного человека трется все время. Интересно, а что у него вообще в голове? Странно, что он теперь не так резко относится к шуткам, неужели гомофобия отошла на второй план. Любопытно тогда, что вышло на первый.»       За подобными размышлениями он провалился в сон, как и все жители этой маленькой общажной комнаты.       В октябре им поставили совместную историю, как и в прошлом году. Екатерина Васильевна долго не хотела выходить на работу, но в начале октября все же вышла. Их встречи постепенно возобновлялись, на одной из которых обсуждались уже их отношения:       — Вы оба сосредоточены на том, что вас разделяет и что у вас разное, но не знаете, что общего, — что-то чертя в своем блокноте, сказала психолог.       — Может быть потому что общего нет? — сказал Антон, как очевидную вещь.       — У любого человека можно найти схожие черты, будь то прохожий на улице или парень с другого факультета.       — Что вы чертите? — поинтересовался Арсений, сев поудобнее на диване, про который он почти успел забыть за лето.       — Итак, это таблица, — разворачивая к ним листок, сказала Екатерина, — В ней два столбика, которые мы будем заполнять. Первый «общее», второй «различия». Мы конечно постараемся сконцентрироваться на вашей схожести и будем вписывать вместе.       Парни переглянулись и поспешили разуверить девушку, сказав, что это гиблое дело и ничего не выйдет.       — Хорошо, давайте тогда о различиях. Каждый называет по очереди по одному.       — М-м, я компьютерные игры люблю, — начал Антон, зачем-то загибая палец.       — Я терпеть не могу, лучше книгу возьму или фильм посмотрю.       — Я книги терпеть не могу.       — Ты хоть одну читал?       — Я не такой тупой, как ты думаешь. Читал конечно.       — Так стоп, сейчас запишу, — вписывая различия, остановила их Катя, — Идем дальше.       — Я люблю Москву, хотелось бы в Питер переехать, но пока нет возможности.       — В Питере холодно, а в Москве слишком шумно.       — Ты дед что ли? То холодно, то шумно? — смеясь спросил Арсений.       — Это ты дед, а мне просто пыль не нравится, шум, дороги, например, в Воронеже спокойнее.       — Продолжайте.       — У меня нет вредных привычек, — укоризненно сказал Арсений в сторону рядом сидящего Антона.       — Я курю, да он прав. И спорт я ненавижу, у нас в школе как физра была, так все. Нет побеситься классно, но это не спорт. Футбол вот огонь.       — Я все детство спортом занимался и сейчас не против. Но футбол это вообще, что за спорт такой?       — Нормальный спорт, что тебе не нравится?       — Футбол. Бессмысленная игра.       — Так, ну все хватит. Вам довольно легко даются различия, а вот теперь попробуйте найти то, что вас объединяет.       Арсений задумался, а Антон быстро сказал:       — У нас у двоих история, мы оба ходим к вам и учимся в этом вузе.       — Антон, это не то общее, о чем я говорю, и ты прекрасно понял о чем я. Думайте.       Антон вздохнул и вжался в диван вытягивая ноги, как бы говоря, что они тут до ночи. Действительно, в тишине сидели они довольно долго, пока Арсений не начал первым:       — Мы как-то вместе сериал Друзья смотрели, думаю его общим можно назвать.       — Кстати, да.       Екатерина, удивившись, что они вместе время проводят и вне института, вписала один факт в графу общее.       — Проблемы в семье можно засчитать? — предложил Антон, на что Арсений усмехнулся, но мысленно подтвердил этот факт.       — К сожалению, можно.       Вновь наступило молчание, но Антон, глядя куда-то в пол, сказал, задумавшись:       — Мне нравится космос, звезды, созвездия и вся эта тема.       — Кстати, да, мне тоже.       — Я один раз у тебя в тетрадке увидел, ты медведицу неправильно нарисовал.       — Где ты видел мою тетрадку?       — В общаге.       — А да, точно. Ну, потом узнаю, как правильно рисовать.       Психолог вписала три общих черты и те вспомнили с трудом, но перевела взгляд на рядом написанные шесть различий и вздохнула, предвкушая, что им еще работать и работать.       — Уже неплохо, целых три, хорошо идем. Повешу на доску, чтобы почаще об этом думали, — она прикрепила листок магнитом к доске и села обратно в кресло.       На удивление это сработало и Антон, и Арсений пытались найти то, что их объединяет. Было сложно, но и вместе с этим интересно посмотреть на ситуацию и на человека с другой стороны.       Наконец у них была совместная история, спустя долгое время. Антон сидел в телефоне и переписывался с Макаром, обсуждая хочет ли тот выходить на сцену или просто писать шутки другим. Арсений сидел чуть дальше, но все также с Кузнецовой. В какой-то момент он подумал: «А почему я вообще с ней сижу?», но его мысли не суждено было развиться до конца, потому что в дверях стояла немного зло настроенная Оксана.       — Шастун Антон и Попов Арсений быстро в деканат оба, — пыхтя от злости сказала девушка в огромных дверях в аудиторию.       — Да блять, — прошипел один из названных парней и встал из-за парты, подойдя к старосте группы, — Не знаешь, что там?       — Пиздец тебе, Антош и дружку твоему. Как вы меня бесите оба.       — Дружку?! — послышался раздраженный голос сзади. С верхних парт лениво спускался по ступенькам второй виновник бед маленькой девчонки, которую только что отчитали и сказали решить проблему.       — Мне все равно, что вы двое опять не поделили, но у меня зачеты, у меня злые преподы, у меня несколько зубрилок, которые требуют всё на блюдечке с голубой каемочкой, так что с вами я разбираться уж тем более не хочу.       — Но… — почти одновременно сказали парни.       — Не «но»кать не запрягало, марш в деканат.       Парни, будучи в недоумении, шли по известной уже дороге, но каждый прокручивал в голове, где они могли накосячить. Последнее время они старались не ругаться, не сталкиваться, да и вообще все более-менее гладко шло.       — Как думаешь из-за чего вызвали? — не вытерпел Арсений и решил спросить у Антона, начиная идти спиной вперед.       — Без малейшего понятия. Тут два варианта: либо Оксана не разобравшись наорала и злится, либо что-то серьезное. Ты что-то делал?       — Нет, просто существовал и все, а ты?       — Тоже нет, поэтому это странно, ну ладно. Осторожнее, — отталкивая Арсения к стене, от разлитой на полу лужи, почти прикрикнул Антон, — Я тронут конечно, что ты все свое внимание обращаешь на меня, но смотри под ноги, пожалуйста.       — Захочу и буду так всю жизнь ходить.       — Хорошо, тогда удачно провалиться сейчас на этаж ниже.       — Чего?! — резко поворачиваясь и смотря под ноги, сказал Арсений, на что Антон рассмеялся и они зашли в деканат.       — Снова вы, здравствуйте, — поприветствовала их молодая девушка, которая принимала их в прошлом году.       — Снова мы, добрый день. Алевтина Викторовна у себя?       — Да, она вас уже ждет.       Они постучались, прошли в кабинет, сели на диван и немного напряглись. Потому что в прошлый их визит им выделили психолога и на них жаловался преподаватель.       — Здравствуйте, — хором почти поздоровались парни.       — Да, здравствуйте, здравствуйте. Как у вас успехи?       — Нормально вроде.       — Хорошо, я вас вообще не по этому поводу вызвала. Что вы знаете про Осенний бал?       — Я только знаю, что там танцуют, — смотря на Арсения и ища у него поддержки, сказал парень.       — Да, каждый год в ноябре, по-моему, проводится, и все вальс танцуют.       — Точно. Сразу к делу. Мы пары формируем либо из танцевального кружка, либо из желающих, либо из активных студентов.       — Слушайте, я в кружок не хожу, танцевать не желаю и вообще далеко не активный студент, — быстро сказал Антон, примерно понимая к чему клонит женщина.       — Антон, так как ты капитан нашей команды КВН, то ты точно будешь танцевать.       — Что?! Нет. Никогда в жизни. Вы меня видели вообще?! — не прекращал возмущаться парень, попутно смотря на рядом смеющегося Попова.       — Ты должен показать пример, Антон. Что ты и жнец, и на дуде игрец. Арсений, зачем я тебя вызвала. Я узнала, что ты пару лет занимался бальными танцами.       — Мне не нравится к чему вы клоните.       — Научи Антона танцевать, а? В кружок он точно не успеет, да и уровень другой. Каждый год мы танцуем одно и то же, подойди спроси и займись Ан…       — Послушайте, я не могу. Во-первых, я ничего не помню, во-вторых, как вы себе это представляете? Я подойду к хореографу, спрошу, что они танцуют и буду учить этому вот его? — делая акцент на последнем слове с интонацией, что он безнадежен, все-таки спросил Арсений. Теперь хихикнул уже Антон.       — Если вы забыли, вы два проблемных студента. Времени у вас еще месяц, успеете. Я могла бы поискать кого-нибудь другого в преподаватели Антону, но вы уже знакомы и сложностей возникнуть не должно. Давайте так, обещаю договориться с преподавателями насчет автомата.       Оба задумались. Арсений не хотел брать это на себя, потому что он и не должен. Если Шастуна поставили танцевать, пусть и танцует, он-то тут при чем? Еще один факт, который говорил против этой затеи, это его строгое к себе отношение. Да, несколько лет он ходил на бальные танцы и умеет танцевать вальс, да на выпускном он танцевал, но он все забыл! Какой из него хореограф? Антон же размышлял лишь об одном: «Ну раз это неизбежно, то и вправду лучше с Арсом, чем с незнакомым человеком.»       — Ладно хорошо, что мне делать надо?       — Раз Антон согласен, и ты не против, то ступай к хореографу в 202 кабинет и спроси, что учить надо. Предвижу вопрос: она не будет брать на себя Шастуна, потому что у нее нет времени.       — Ну допустим, а если я его плохо научу или неправильно?       — За две недели до выступления передашь его хореографу, чтобы тот посмотрел. Кстати, Антон, можешь сам выбрать себе в пару кого хочешь.       — А Арсения нельзя? — усмехнулся Антон, смотря на свои кольца, но в ответ услышал гробовую тишину, а рядом с ним заметил мега удивленное лицо Попова, поэтому решил быстро исправиться, — Я пошутил, хорошо. Все? Можно идти?       — Да, идите. И, Антон, с Арсением нельзя танцевать.       — Боже мой, я же просто пошутил, Алевтина Викторовна, — вздыхая сказал Антон, слыша перед собой смешок.       — Быстро вы сегодня. Пока не отчислили? — улыбаясь, спросила девушка.       — Лучше бы отчислили, — пробубнил Антон и вышел за дверь.       — Прошу простите моего друга, он очень недоволен тем, что ему придется танцевать. Всего доброго, — снимая воображаемую шляпу, сказал Арсений, захлопнув дверь под смешки девушки, — Ну и куда это ты?       — В смысле куда? На пару. Или ты хочешь прямо сейчас начать репетировать?       — Ладно и без тебя к хореографу схожу.       Арсений подошел к хореографу. Это была молодая, громкая и резкая в движениях девушка, которая казалось вечно куда-то спешит.       — Раз он такой проблемный, давай его на одну партию пустим. Станцует два маленьких и два больших квадрата и все, отойдет в сторонку. Сможешь?       — Эм-м, ну я помню, но ничего не гарантирую. Вдруг он информацию вообще не воспринимает, я же не знаю.       — За две недели до выступления мне его передашь, не беспокойся. Все, удачи, а я побежала.       Девушка также быстро ушла, как и подбежала к Арсению, который стоял на пороге в актовый зал. «Два маленьких и два больших в принципе звучит несложно. Хотя, господи, это же Шастун, кто его знает, что у него в голове. Барана включит и все, ничего не получится. Почему всегда я?»