Блять извините

      Прошло несколько дней. Арсений все так же ходил с бинтом на руке. Его только ленивый не спросил, что с рукой, но ответ был постоянным и стабильным: «Порезался». С Антоном он старался не пересекаться, но слышал, что он всем подряд рассказывает про то, что нашел соулмейта и тут же потерял. Все поняли, что он ищет человека с «блять извините» на запястье и многие также сопереживали ему, что такой, как Антон, веселый, милый и достойный самого лучшего, не может найти своего соулмейта. У парня, что это может быть Арсений, мыслей вообще не было. Казалось бы, он почти всех уже спросил, у всех уже посмотрел печати кроме него, он и забыл, что именно у него было «блять» на запястье до бинта.       Арсений старался максимально скрыть тот факт, что он нашел соулмейта и об этом знал только Сережа, который догадался сам, что это Антон. Единственное, что у него было сейчас в голове это их предстоящая последняя репетиция, перед тем, как он передаст Антона хореографу. Дело в том, что теперь, после того, как они нашли друг друга, их бить током перестанет. С одной стороны это хорошо, а с другой Антон может быть и выглядит тупым, раз догадаться не может кто соулмейт, но если ток неожиданно пропадет, то точно что-то заподозрит.       — Ир, — шепотом позвал ее парень, — Ира.       — Что?       — Останешься сегодня на репетицию с Антоном?       — Надеюсь ты его научил нормально танцевать?       — Это критично, если нет?       — Ну, не то чтобы, но да.       — Научил, но если он начнет тупить, то это из-за тебя, — улыбаясь сказал Арсений, от чего девушка отвернулась, показав, что диалог закончен.       Антону же нужно было отвлечься от мыслей о соулмейте, поэтому он эту репетицию ждал, как встречу-отдых. Именно поэтому он стоял у аудитории, где была пара у Арсения, вновь сбежав со своей на десять минут пораньше. Наконец его группа вышла и, о неужели, Арсений вышел не последним, как это бывает обычно.       — А ты неплохой ученик. Постоянно вовремя приходишь, ждешь меня, прям мечта преподавателя, — улыбаясь и смотря на Антона, сказал парень.       — Просто ты учитель хороший.       Вспомнив подобный диалог с того вечера, он немного завис от таких флешбеков, но быстро пришел в себя, когда к ним подошла Ира.       — Привет, Антон.       — Привет, — переводя непонимающий взгляд на Арсения, сказал Антон.       — Сегодня последняя репетиция со мной, поэтому, я подумал, что лучше вам в пару встать сразу, а потом направлю вас к хореографу.       — Блин, две недели осталось до Осеннего бала?       — Да, волнуешься?       — Конечно.       — Ты же все время и так на сцене.       — Одно дело шутки шутить, а другое танцевать. Ты не понимаешь, это колоссальная разница.       — Мальчики, а я вам точно нужна? Может мне уйти? — встревая в их диалог, нервно спросила Ира.       — Нет, — быстро сказал Арсений.       — Да, — спокойно и пожимая плечами ответил Антон.       — Антон.       — Что? Нас и с хореографом могут вместе в пару поставить, а ты мне шаги не показал там какие-то. Вообще сказал, что я ужасно танцую, что я не готов и со мной еще заниматься и заниматься.       — Да, именно так и сказал, но я тронут, что ты хочешь со мной подольше позаниматься, но удели немного внимания Ирине, — смеясь пояснил Арсений.       Ира закатила глаза и направилась в аудиторию, в которую ей сказал идти Арсений. Они же вдвоем шли медленнее и особо не торопились.       — Я не хочу с ней танцевать. Она сейчас опять скажет, что я говно с деревянными ногами.       — Ну, если скажет, то прими это, как факт и просто делай правильные шаги, а еще постарайся ей ноги не оттоптать.       — Тебе же не оттоптал ничего.       — Ну, это мне, меня-то ты любишь, поэтому и говорю не оттопчи ей ноги, — улыбаясь сказал Арсений.       — И все-таки что у тебя с рукой?       — Я тебе говорил уже, что порезался.       — Долго у тебя порез проходит однако. Интересно, а если порезать печать, что с ней будет.       — Думаю ничего, это же печать, она как бы врожденная.       — Ты же знаешь, что я соула ищу. Я так заебался, хотя прошла всего неделя с вечеринки у Славы.       — А если не найдешь? Может она уехала, и вы больше никогда не встретитесь.       — Печально будет, но мне кажется этот человек здесь и в курсе, что я его ищу, но по каким-то причинам не хочет мне об этом говорить. Кстати, я тут подумал, что даже буду не против, если это окажется парень.       Арсений остановился, а Антон продолжил идти и не сразу заметил, что тот отстал.       — Ты чего?       — То есть ты выносил мне мозги, как ненавидишь все ЛГБТ сообщество, а теперь говоришь: «Я даже не против, если это окажется парень»?       — Пойдем, Ира ждет, — беря того за локоть, сказал улыбаясь Антон, — Соулмейт как будто был далеко все это время, а сейчас рядом, поэтому я тут поразмыслил, что не особо-то и важно. Нет, будет пиздец как странно и неловко, если я поцеловался с парнем на вечеринке. Я все еще это не очень хорошо воспринимаю и уже тем более не очень хорошо к этому отношусь, но факт останется фактом.       — Странная у тебя логика: «Я как бы очень хочу увидеть соулмейта, но если это окажется парень, то будет сложнее и уже не так уж и хочу».       — Хорошо. Ты бы как на моем месте поступил? — дойдя до кабинета спросил, Антон, встав напротив Арсения.       — Я бы включил мозги и подумал бы, кто это может быть, а не бегал бы по институту крича: «Ищу соулмейта, надпись «блять извините», просьба позвонить по указанному номеру», — открывая дверь, недовольно сказал парень.       — Ты такая сучка иногда бываешь конечно.       — Наболтались? — топая ногой спросила Ира, смотря на них и отвлекаясь от телефона в руках.       — Вставайте в пару, музыку вам включать пока не буду, посмотрим как под счет будете танцевать.       Арсений сел на парту, смотря, как Антон неловко подходит к Ире. Наконец они встали в пару, а их личный хореограф начал считать. Парень держался очень даже неплохо для человека, который занимался всего четыре раза. Даже Ира удивилась и пару раз косяки наблюдались именно за ней, а не за Антоном. Безусловно Попов гордился парнем, потому что он ему объяснял эти движения и старался сделать все возможное, чтобы тот точно понял.       В какой-то момент Арсений залип и отнюдь не на Иру. Занимались они после пар, когда солнце уже садилось и освещало все вокруг розово-красным. Свет в окна так и бил, отражаясь на лицах танцующих студентов. Попов не мог отрицать, что была своя красота и в смехе парня, и в его злости, и в его курении, и его привычках, его кольцах, его иногда слишком длинных конечностях, но Арсений редко видел его сосредоточенным на чем-то. На истории он, как правило, ничего не делал или просто лениво выводил что-то в тетради, у Екатерины Васильевны он чаще всего просто нервничал, боясь сказать лишнего или что-то не то, в общаге Антон был домашним и расслабленным. Поэтому видя новую сторону человека, он залип. Парень рассматривал нахмуренные брови, свисающую отросшую кудрявую челку, сосредоточенный взгляд на, как казалось, простых шагах, а когда он посмотрел на Арсения, чтобы узнать нормально ли у них получилось или нет, то его спокойный зеленый цвет глаз обволакивал своим спокойствием и умиротворением, пока по всему кабинету играли оттенки красного и розового света.       Так и получалось, что Арсений постепенно и сам не замечая того влюблялся в Антона, а Антон в неизвестный образ соулмейта. Единственное, что глодало Попова так это то, что для парня этот образ какой-то вымышленный и не состоявшийся, с каждым днем все больше укрепляющийся с романтизированной стороны. Для Арсения же это был вполне себе реальный человек, с которым он пересекался каждый день. Настоящий человек, комфорт которого он ценил больше своего. Именно поэтому он все больше и больше оттягивал момент признания, что это его Антон искал все это время. Он боялся его реакции, боялся разрушить его замки, которые сам себе настроил вокруг этой темы. Шастун только-только поверил, что спасение можно найти и в соулмействе, а то, что за него уже выбрали человека не так уж и плохо, а тут окажется, что это Арсений. Парень сразу представлял самые худшие сценарии развития событий, поэтому признаваться особо не спешил, ожидая то ли подходящего момента, то ли того, что Шастун сам додумается.       — Как думаешь он просто задумался или на кого-то из нас смотрит? — замечая задумчивый взгляд сидящего на парте Арсения, спросила Ира.       Антон отвлекся от анализа своих движений и посмотрел на него. Сидел весь такой задумчивый и немного грустный. В такие моменты Антону хотелось подойти к нему и обнять. Он вообще человек тактильный, особенно с близкими, каким он уже считал Арсения. Не близкий друг, не близкий любовный интерес, не близкий враг, а просто близкий человек, первый и единственный в подобном списке.       — Давай разойдемся в стороны и узнаем залип он на тебя, на меня или просто задумался, — шепотом предложил девушке Антон.       Парень досчитал до трех, и они отошли друг от друга на метр, а Арсений проследил за Антоном, в какую сторону тот пошел.       — Вы чего?       Оба рассмеялись, а Арсений не понял, что только что произошло.       — Ничего, забей. Мы все выучили, ты и сам видел, может по домам? А то мне еще к Макару заскочить надо, — смеясь, сказал Антон.       — Станцуете под музыку, отпущу.       — Ну, включай.       Темп был быстрее, но у них получилось довольно неплохо, грация и нежность в движениях Иры, точность и какая-то угловатость в Антоне. Они дополняли друг друга и смотрелись уже не так уж плохо, как сначала показалось Арсению.       Антон накинул рюкзак на плечо и остановился в дверях.       — Ира, пока, Арсений, я к вам в общагу возможно приду, а может и нет, а может и да, не знаю, как пойдет.       — Сережа будет рад, приходи.       — А ты? — улыбаясь, спросил Антон.       — Иди уже к своему Макару.       Парень усмехнулся и выбежал. Ира задумчиво стояла на месте и смотрела на собирающего вещи Арсения, который из рюкзака выложил все, потому что не мог найти зарядку для телефона.       — Он тебе нравится.       Попов стоявший все это время к девушке спиной, повернулся и удивленно посмотрел то ли из-за того, что она сказала, то ли из-за того, что он думал она давно уже ушла.       — Что, прости?       — Тебе Антон нравится.       — Ага, а еще я балетом занимаюсь и по ночам пишу картины, — возвращаясь к рюкзаку, сказал Арсений, не желая особо разговаривать с девушкой, но воспитание не позволяло ей нагрубить или просто послать ее.       — Этого я не видела и не знаю, но факт есть факт.       — Кузнецова, да будет тебе известно, что факт — это то, что соответствует действительности и доказано. В том, что ты сказала нет ни первого, ни второго.       — Возможно, но я видела своими глазами, как ты на него смотришь.       — Ну все, хватит, до завтра, — выключая свет и собираясь выйти, сказал Арсений.       — Ты до метро? Я с тобой пройдусь.       Арсений драматично вздохнул, но приветливо улыбнулся и закрыл за девушкой кабинет.       — Как скажешь, но давай больше не будем это обсуждать, — спустя паузу он добавил, идя по коридору, — Можем обсудить твою влюбленность в Антона.       — Смешно, смешно, но я по крайней мере этого и не скрываю в отличие от тебя.       — А как же «личное не публичное»?       — А смысл? Все равно моя влюбленность ничего не сделает, как и твоя кстати говоря, — скучающе сказала девушка, смотря под ноги, — Он же на соулмейте помешался, а я уж точно не он.       — А хотела бы?       — Хотела бы быть соулом Антона? Не знаю, возможно, но это будет как-то неуважительно к моему соулмейту, если я так скажу. Так что, все нормально и меня все устраивает.       — Понятно.       — А ты?       — Что я?       — Хотел бы быть его соулмейтом?       Арсению безумно хотелось сказать: «Нет, я им и являюсь», чтобы она уже успокоилась и, он спокойно дошел бы один до метро. Но это уже будет неуважение к Шастуну, что он не знает, а какая-то одногруппница Арсения в курсе.       — Нет, зачем мне это? Мне и своего хватает.       — Вот и я о том же, но у тебя смешной соулмейт. Начинать разговор с «блять» это конечно… — Ира задумалась и вспомнила, что видела перед глазами на репетиции все время у Антона на руке, и какие именно фразы он всем показывал, — Кстати, а что у тебя с рукой?       — Порезался на вечеринке, — замечая странный взгляд девушки, Арсений старался как можно скорее покинуть ее общество, чтобы она еще больше вопросов не стала задавать, — Мне зайти надо кое-куда, так что пока.       — Пока.       Идя в кофейню, он размышлял: «Вот о чем она подумала? Ну, это будет совсем смешно, если она догадается, что мы с ним соулмейты первее Антона. Ладно не смешно, скорее даже обидно. Догадаться-то уже можно было. Были бы они соулмейтами проблем бы меньше было. Интересно, а можно как-то поменяться?»       Антон договорился встретиться с Макаром, который предупредил его, что будет еще человек пять.       — О-о, какие люди и без охраны, привет, брат, — пожимая руку и ударяясь плечом, сказал парень пропуская Антона в квартиру.       — Там снег с дождем на улице, пиздец, видел? Еле дошел до тебя.       — Дошел уже хорошо, мы сейчас в Монополию доиграем и начнем что поинтереснее.       — Что может быть интереснее Монополии? — проходя в комнату, спросил Антон.       На полу сидели студенты вокруг карты и что-то громко обсуждали. Как понял Антон, то кто-то купил улицу, хотя все были против такой покупки. Неожиданно на его плечо легла чья-то рука.       — И снова привет, — проходя мимо парня, сказала Ира.       — Ты каким тут Макаром?       — Не каким, а я позвал, мы же с ней знакомы, да и она тебя как оказалось знает.       — Прикол конечно. Почему не сказала, что к Макару пойдешь, вместе бы с репетиции ушли, — садясь рядом с девушкой, спросил Антон.       — На репетиции времени особо не было сказать, а после нее ты убежал, — пожимая плечами, сказала девушка.       Первое условие, которое поставил Антон и сам себе в том числе это не пить. Прошлый раз очень жестоко с ним обошелся, что он до сих пор не может ничего вспомнить и найти человека.       Иру и Макара он знал дольше всех, а остальных студентов видел пару раз то ли в КВНе, то ли просто по институту ходили. Игра прошла довольно неплохо, а Антон выступал в роли помощника и консультанта, потому что играл в Монополию казалось всю жизнь. Подсказывал он чаще всего Ире, потому что Макар посылал его, говоря: «Да, Шаст, все поняли, что ты крутой, я сам разберусь». Было непривычно, что все вокруг были немного пьяные, а Антон трезвый, но настроению компании это не мешало.       Арсений пришел в общежитие, поговорил с Сережей, сел делать проект, который нужно будет сдать через неделю и вполне себе спокойно существовал.       — У вас будет Осенний бал? — спросил Сережа, отвлекаясь от телефона.       — Да, а что?       — Тоже танцуешь?       — Нет, я тренировал Антона.       — Прям тренировал? И как потренировались? — улыбаясь, уточнил Сережа.       — Пошлость внутри каждого из нас, — возвращаясь к проекту, сказал Арсений.       — Наверное его тоже, как КВНщика впрягли туда.       — Неужели ты тоже танцуешь?       — Прикинь, только меня никто не тренировал.       — И как же ты будешь танцевать?       — Я бальными танцами вообще-то занимался и даже являюсь победителем Краснодарского края.       — Тогда почему я вообще Антона учил вальсу, а не ты? — скорее утверждая, сказал Арсений.       — Потому что я бы не смог его учить, хотя…       — Я за кофе, мне спать нельзя еще часа два, но по ощущениям я скоро усну по пути на кухню. Тебе заварить чего-нибудь? — вставая с места и потягиваясь, предложил Арсений.       — Нет, спасибо, — зевая сказал Сережа, погрузившись в телефон.       Не дойдя до двери парень почувствовал легкое покалывание в районе запястья, а затем острую жгучую боль. По ощущениям как будто тысячу игл вонзились под кожу в области печати, попутно медленно отпиливая руку пилой, растягивая этот момент как можно больше. Ноющая, острая, нескончаемая и жгучая боль, от которой парень упал на колени, держа руку и зашипел от боли. Будь он где-нибудь на улице, то даже бы крикнул наверняка, но сдерживал боль и крик внутри. Он старался сжать правое запястье сильнее, чтобы хоть как-то облегчить неожиданно появившиеся страдание. Арсений дополз до стенки и облокотился на нее сидя на полу. Боль, как резко наступила, так и резко прошла. Теперь же он сидел с закрытыми глазами боясь, что она снова продолжится, но почувствовал чью-то теплую руку на плече.       — Арс, — взволнованно, пытаясь достучаться и вернуть в реальность друга, позвал его Сережа.       Арсений осторожно открыл глаза, все также держась за руку, и как можно ближе поджимая ноги к груди. Он глубоко вдохнул, чувствуя расслабленность по всему телу.       — По ощущениям, я чуть не умер, — еле слышно сказал парень, ударяясь головой об стену и смотря в потолок.       — Выглядел ты так же, скажу я тебе. Покажи руку, — Сережа аккуратно посмотрел перемотанное запястье, но разматывать не стал, потому что Арсений бы не одобрил, — Крови нет, все нормально. Но ты напугал меня.       Сережа, сидящий все это время на корточках перед другом, встал, садясь на кровать. Как будто боясь землетрясения, парень осторожно встал, открыл дверь и вспомнил, что ему нужен был кофе, хоть он теперь спать точно не хотел.       — Эй, нет, положи карточку на место, ты уже брал, — кричала какая-то смутно знакомая девушка Антону.       — Ой да ладно, я не брал еще!       — Шаст, положи карту, жулик, — смеясь и выпивая из бутылки, сказал Макар.       — Блять, ладно, хорошо, но вы поплатитесь за это.       Антон все равно проиграл как бы не пытался мухлевать или действовать приемом: «Смотри, птица летит!», чтобы подсмотреть карты оппонента.       Спустя время, когда он уже всех успокаивал и просил быть потише, они решили поиграть в передавание карточек друг другу губами. Чтобы, если что, не возникло неловкостей, они сели чередуясь мальчик с девочкой, поэтому с Антоном рядом вновь оказалась Ира, которая чувствовала себя максимально расслабленно и спокойно от небольшого количества выпитого.       — Может во что-нибудь другое? — предложил незнакомый Антону парень, который весь этот вечер просидел в углу и его зачем-то вытянули от туда.       — Сань, хватит уже гундеть, садись.       — Ладно, — вздыхая сказал парень и сел между девушками.       Круг, первое время, старался осторожно передавать карту, но вот она упала один раз, вот второй и по большей части из-за смеха одного из передающих. Антон с Макаром шутили на своей волне от чего все вокруг тоже смеялись, хоть и не особо понимали над чем.       Антон был трезв и весь вечер пил только Колу, поэтому карту не ронял никогда. Ира же плохо справлялась со своими обязанностями и в какой-то момент вообще не справилась. Карточка упала и они соприкоснулись губами, от чего Антон немного даже смутился, а Ира рассмеялась, прикрывая рот ладонью.       — Слушайте, кхм, может закончим? — предложил Антон, чувствуя как краснеет и не может посмотреть в сторону девушки от смущения.       — Поддерживаю, — выразил согласие загадочный Саня, который успел поцеловаться с рядом сидящей девушкой уже не один раз.       — А давайте в бутылочку? — радостно предложила Ира, беря в руки бутылку из-под пива.       — Ир, мы только отойти от этого хотели, — улыбаясь, сказал Антон.       — Да пофиг, как хотите в принципе, тут вроде все без отношений и соулмейтов, поэтому можем.       — Но, но, но, у меня есть вообще-то, — тут же оживился Шастун.       — Да, ты его знаешь?       — Нет, но…       — Ну вот и все, играем.       Арсений выпил кофе, но бодрости особо не почувствовал. Единственное, что он чувствовал это обеспокоенный взгляд друга на себе.       — Ну что ты смотришь на меня как на раком больного? — раздраженно спросил Арсений.       — То есть для тебя все в порядке вещей то, что произошло?       — Ты понял, что произошло? Я лично нет, поэтому не вижу смысла думать об этом, просто…       Арсений не успел договорить, как снова заболело и заныло запястье. Он лежал на кровати в то время, как вновь случился болезненный приступ. Парень скорчился от боли и сильно сжал покрывало, закрывая глаза, в какой-то момент у него в голове появилась мысль, что он может потерять сознание. Парень болезненно застонал от этой пытки в рядом лежащую подушку.       — Да что ты там делаешь, блять, — шепотом сказал Попов, чувствуя, что неприятные ощущения закончились.       — Так ну все, либо ты что-то с этим делаешь, либо мы вызываем скорую, — начинал паниковать Сережа, вставая со своего места.       — И что ты скажешь? — выдыхая спросил парень, поворачиваясь к другу, — Ало, у меня печать болит сделайте что-нибудь?       — Я не знаю, делай что-нибудь, а не игнорируй это. Я загуглил это не помогло, там бред какой-то. Людей, которые нашли соулмейтов я не знаю, напиши или позвони тем у кого есть, спроси, что происходит. Или в конце концов Антону позвони, спроси че он там делает. Вы же теперь как-то связаны, вдруг он там умереть пытается, поэтому ты тоже страдаешь.       Арсений задумался и сел, размышляя может быть Сережа прав. Первое время он пытался его переубедить, что Шастун тут не при чем и он не может быть его соулом, но Сережа был уверен в этом, поэтому говорил так уверенно про Антона.       — Если бы он пытался умереть, печать бы серая стала.       — Так ты блять с повязкой ходишь все время и не знаешь, вдруг она уже сто лет, как серая, — жестикулируя, нервно сказал Матвиенко.       — Не подглядывай, — собираясь размотать бинт, как-то тихо сказал Арсений.       — Ты издеваешься? Я давно уже…       — Тебе сложно не смотреть?       — Да господи, ты невозможен, — отворачиваясь к стенке, прошептал Сережа.       Арсений разматывал бинт редко и то только в душе или в туалете, чтобы посмотреть нормально ли все и смириться с неизбежным. Перед Сережей он тоже не разматывал никогда, хоть тот уже ему всего насоветовал: как сказать Антону, как подойти, чтобы тот не упал в обморок, рассказал, что когда они пили, то он вполне спокойно отнесся бы к этому и просто удивился. Конечно Арсений пропускал это все мимо ушей, потому что: «Как ты себе это представляешь вообще?».       Под бинтом печать была красная, но буквы все такие же черные, значит он жив, уже хорошо. Надпись была с покраснением, как будто парень ее расчесал сильно или обжегся. Попов выдохнул и замотал обратно, думая кому писать и звонить.       — Ты там все?       — Да, спасибо.       — Как будто я не видел ваше «блять извините», Шаст же показывал и у тебя такая же.       — Сделаю вид, что не слышал, — беря телефон в руки, сказал Арсений.       Он решил позвонить Екатерине Васильевне, надеясь что она не спит. Все же у нее муж соулмейт, должна знать. Антону он решил не звонить.       — Арсений? Привет, — послышался взволнованный голос девушки.       — Здравствуйте, да. Простите, если разбудил.       — Нет, не разбудил, что случилось?       — Это странно прозвучит, возможно, но мне нужна ваша помощь.       — Я слушаю.       — Я соулмейта нашел и у меня болит печать. Я подумал вы можете знать, что это, и как с этим жить, и что делать.       Екатерина Васильевна молчала минуту наверное, а потом сказала:       — Так ладно, приезжай-ка, я тебе адрес скину, на сколько я знаю от твоего общежития не далеко.       — Вы серьезно? Нет, я вам помешаю и…       — Серьезно? Это у тебя теперь все серьезно, жду, давай.       — Ну что? — спросил Сережа, видя, что друг задумчиво смотрел в одну точку и крутил в руках телефон.       — По-моему, это что-то серьезное и не очень мне понравится.       — Позвонил бы Антону я тебе говорю.       — И что бы я сказал? Привет, давно хотел тебе сказать, мы солумейты кстати, а еще чем ты там занят? У меня как будто руку отпиливает по ощущениям. Так?       — Да.       — Пизда.       — Ой делай, что хочешь. Друг другу мозги ебете и все, — вздыхая сказал Сережа, ходя по комнате то в одну сторону, то в другую, — Узнай, что делать если вдруг тебя откачивать придется.